скачать книгу бесплатно
Сам я, пользуясь моментом и мимикрией, копирующей на переднюю сторону кокона изображение находящихся за спиной предметов, бесшумно прокрался к выходу и шагнул за занавеску.
А вот теперь поиграем по новым правилам. Вытянув обтягивающий руку кокон, как тянут снимаемую лайковую перчатку, только раз в двадцать длиннее, просунул ее в щель занавеса и поднял к потолку. Само собой, заботясь о правилах мимикрии. По потолку кокон полз как муха, цепляясь крохотными коготками, а добравшись до начавшего озираться Хирда, спустился вниз пауком и осторожно коснулся герцогского плеча.
Тот даже подпрыгнул от неожиданности, хотя не зря гордится собственной выдержкой и невозмутимостью. Стремительно крутнулся на каблуках сапог, провел вокруг себя вытянутой рукой и замер, настороженно оглядывая углы маленькой комнатки.
– Ян?
– Нет, – отказался я в трубочку, которую на миг сделал из протянутой к нему перчатки кокона.
Весьма непростое действие, в чем-то сходное с умением управления куклой, висящей на десятке незримых нитей. Только тут я совместно с движением руками и приказом разума направляю и поток магии.
Хирд тотчас переместился вбок, одновременно обводя вокруг себя зажатым в кулаке амулетом и наконец осмотрел потолок. Очень бдительно, словно надеялся найти меня там.
Ну молодец, в правильном направлении мыслит, прятаться на потолках и колоннах я тоже умею. Но продержусь надолго, минуты три-четыре. Слишком много энергии уходит на удержание сотен крючочков, без которых никак не обойтись. Приклеиваться к поверхностям, как улитки, коконы адаптов не могут.
– Ты никогда не говорил… – так ничего и не обнаружив, произнес он медленно, начиная делать выводы, – о подобных умениях.
– Ты бы приготовился, – обвинил я в ответ, и на этот раз он мгновенно нашел взором конец кокона.
Не подозревая, что я уже успел его отделить. И пока мой названный брат пытался оторвать от потолка кусок тающей перчатки, я остальную часть, все удлиняя, намотал вокруг него тройной петлей. И теперь осторожно стягивал ее, стараясь не передавить шею, покрепче связать ноги и особо хитро закрепить руки, иначе он выскользнет раньше времени.
– Темные силы… – дернулся Хирд, очень быстро осознав бесполезность своих действий и обнаружив, что не может и шага ступить.
– Иллюзия, – ехидно пояснив в ответ, в свою очередь подхватил его на руки и устроил на кровати со всеми удобствами.
Пролежать тут его светлости придется не менее двух часов. На этот раз я не стану собирать из оставленного куска кокона свою магию, а наоборот, запру.
– Хорошая иллюзия, – мрачно похвалил он, когда на мне растаяли последние следы каменной кладки, – можешь меня отпускать.
– Извини, Хирд, – вздохнул я с искренним сожалением, – мне еще нужно увести коня и добраться до замка. Ловить тебя второй раз мне некогда, а добровольно ты никогда не сдашься. А Густав на самом деле может нуждаться в помощи. Ты же мне и не простишь, если с ним что-то случится.
– Тогда пойдем вдвоем, – его светлость еще не потерял надежду договориться. – Обещаю… не буду тебя останавливать.
– Прости… – повторил я, копая могилу нашей многолетней дружбе и доверию. – но в одиночку я легко попаду туда, куда вдвоем нам не пробиться и силой.
– Ты очень уверен в себе… – в его оскорбленном взоре мелькнула тень понимания, – и действовал весьма умело и быстро. Значит давно уже умеешь так делать и постоянно тренировался.
Я не отвечал, молча собирая все необходимое. Пояс с оружием и зельями, тонкий шелковый шнур, скалолазный молоток с удобной ручкой и петлей из шнура. В крайнем случае он прекрасно заменит любое холодное оружие. Ну и немного еды, до замка часа три скачки и лошади понадобится передышка. Хотя я не собираюсь ехать на ней до самых стен, заранее выпущу возле какого-нибудь стожка.
– Ян… – холодно окликнул Хирд, когда я уже стоял у выхода, – если сейчас ты уйдешь один… можешь не возвращаться.
Ну вот и наступил этот проклятый миг… которого я давно ожидал, точно зная, что достойного способа его избежать просто не существует.
– Понял, – кивнул ему на прощанье и почти бегом ринулся прочь, устремляясь в тот проход, из которого можно было только скатиться на дно оврага.
Минуты, отпущенные мне на все задуманные дела, таяли просто стремительно.
Глава четвертая
Хигверд:
Мелкий мошенник давно уже исчез, а я всё еще не верил до конца в его уход, и напрасно крутился в постели, пытаясь снять совсем не иллюзорные путы. И как я умудрился проворонить рядом с собой столь искусную западню?
Хотя можно не сомневаться, сам он, без помощи моих родственников, никогда не сумел бы так ловко все устроить. Следовательно, все они были в курсе его невероятный умений… и их величества и Гарл. И это обидно втройне. Пока я, считая его братом, а потом воспитанником матери, защищал мелкого и всюду таскал за собой, кроме тех мест, куда ему ходить было рановато, Ян втайне упорно тренировался, готовясь стать моим телохранителем. И молча сносил все ехидные подколки и шуточки… раньше меня осознав, за что его кормят.
Вспомнив свои последние слова, брошенные вгорячах от обиды и бессилия, люто скрипнул зубами. Прости меня, Ян и забудь… как забыл все прошлые выпады… это же не со зла, а от тревоги за тебя. Спутники проклятой гиены вовсе не паркетные шаркуны, и оружие у них боевое. А темный маг, которого откуда-то выкопала гадюка, единственным брошенным издали взглядом заставил ощутить себя загнанным в капкан затравленным волком.
Дернувшись еще пару раз, я притих, осознав, как напрасно трачу силы и время. Раз выбраться до срока не получится, нужно использовать эти часы с пользой, тщательно все обдумать и решить, как действовать, если он не вернется.
От зеркала донесся пронзительный от злости крик и я невольно приподнял голову, желая рассмотреть, чем там недовольна интриганка, которую Ян мстительно зовет то прекрасной гиеной, то подлой феей.
– Зачем вы везли эту гадость? – вопила Грета, – я не ем яичный соус!
– А омлет утром ели, – невозмутимо припомнил один из наемников.
– Ты не понимаешь разницы между омлетом и соусом? – ядовито осведомилась мадмуазель, и кровожадно пообещала, – как только вернемся в замок – пойдешь на кухню и будешь там сидеть, пока не выучишь все блюда, которые я не ем! А сейчас подавайте второе.
– Оно уже тут, – воин смотрел на капризную нанимательницу хладнокровно, словно был ее отцом или опекуном.
– Где? – с затаенной яростью осведомилась она, хищно рассматривая супницы и жаровни со снятыми крышками.
– В какой-то чашке, – пожал он плечами, и в тот же миг ему в лицо плюхнулось содержимое самой большой посудины.
– Забери себе, если это второе! А мне принеси фазана по-горски!
– Всё тут, – отвернувшись, сообщил наемник и пошел прочь, отирая с лица густую массу, похожую на грибной паштет. Время от времени он совал кусочки в рот и громко причмокивал, облизывая пальцы, явно нарочно зля все громче вопившую Грету.
– Пора возвращаться, – заявил темный маг, блеснув на мадмуазель неприязненным взором, – ждать тут бесполезно и вредно для здоровья. К тому же скоро пойдет дождь.
– Эй, парни! Седлайте лошадей и собирайте вещи, пора домой. – тотчас скомандовал наемникам Юлиус.
– Давно пора, – фыркнул их главарь и холодно кивнул в сторону свирепствующей Греты, – собирать за ней посуду мы не будем.
– Вам платят за выполнение приказов, – сухо напомнил Юлиус, – и весьма щедро. Ее брату не понравится, если она нажалуется.
– Ее брат нанимал нас в охрану к хрупкой мадмуазель, – саркастично ухмыльнулся наемник, – а не бешеной тигрице. Она сама…
Договорить он не успел, от кустов шиповника, за которыми паслись на берегу ручейка стреноженные и привязанные к ивам кони, раздался тревожный свист.
– Что там еще? – обернулся главарь.
– Коней нет… – выскочивший на поляну наемник держал в руках перемятые и пожеванные ремни, – и следы медвежьи.
– Но они не ржали… – мгновенно сделал вывод главарь, – а куда ведут следы?
– Во все стороны… там натоптано, словно хозяйничало стадо мишек… – озадаченно хмурился воин.
– Посидите тут… – поднялся с места маг и торопливо направился к ручью.
– Сорванец… – с досадой прошипел я, сразу сообразив, чьих рук это дело.
Не мог потихоньку взять одного коня, как будто он сам отвязался? Тогда они уже уехали бы на остальных, ведь вьючная лошадка в отряде была. А теперь будут сидеть, пока не отыщут весь табун… может час или два… а тем временем и дождь соберется. Придется им лезть в нашу избушку… чего доброго, еще и ночевать останутся и печку топить решат.
И тут я ясно понял, что именно на это он и рассчитывал, мой ехидный братец. Вот же жук мелкий, все продумал! Конечно, чем больше времени будет у него в запасе, тем крепче надежда на спасение Густава. Я и сам бы так поступил, если знал, что сумею уйти незамеченным.
– Собирайтесь и за мной, – выглянув на поляну, властно приказал маг, – далеко они не ушли. Полтора десятка коней не так просто провести через кусты и болота, особенно в это время.
– Чем оно особенное? – Снова взъелась Грета, и тут же забыв про свой вопрос, категорично объявила, – я пешком не пойду.
– Ну посидите пока в хижине, – равнодушно буркнул командир наемников, – как только мы поймаем коней, так кого-нибудь за вами пришлем.
Вскинул на плечи связанный из одеял баул и посвистывая пошел прочь.
Вслед ему понесся новый взрыв негодующих воплей, но на этот уже привычный крик никто не обращал никакого внимания. Только Юлиус, сложивший в явно заговоренный мешок серебряную посуду, проходя мимо сообщил:
– А особое это время потому, что лето только началось, и болота еще почти непроходимы после зимних снегопадов и весенних ливней.
– А зачем мне знать про какие-то ливни? – На миг остолбенела Грета, потом оглянулась, и обнаружив, что осталась одна, с возмущенным ором ринулась догонять графа.
Скатертью дорожка, с ненавистью плюнул я им вслед, яро жалея лишь об одном.
Что прозрел слишком поздно. Если бы рассмотрел ее шакалью сущность хоть пару лун назад, ни за что не стал бы умолять Гирда пощадить обожаемую на тот момент мадмуазель Форсье. А ведь он всерьез собирался выставить гадину из замка, даже указ уже подписал. За дело, нужно признать.
Слишком грубо обращалась Грета со слугами, особенно с горничными и белошвейками. Не просто капризничала и ругалась, но и измывалась, не гнушаясь даже наказывать собственноручно. Могла облить супом, надавать пощечин, оттаскать за косы или заставить стоять на коленях.
Сейчас я и сам выкинул бы гадину… и слушать не стал, а тогда наивно верил, будто все они строят ей козни, потому как завидуют или подкуплены соперницами. Нет, завидовать несомненно есть чему, оболочке.
Жаль только, боги по ошибке поместили в этот прекрасный, совершенный по форме сосуд, смердяще мерзкую, злобную сущность, считавшую себя выше всех. И желавшую лишь одного, влезть на трон, и неважно, если карабкаться придется по головам.
Прежде, заступаясь за красотку, я объяснял ее поступки обидой на судьбу. Мать Греты имела титул баронессы, но не обладала никакими средствами к жизни и потому вышла замуж за богатого купца. Ей удалось каким-то чудом передать по наследству свой титул первенцу, но с дочерью это не прошло. Вот и осталась Грета просто мадмуазелью, хотя по сути давно не соответствует этому званию.
Но даже несмотря на это стать моей женой, или фавориткой упорно не пожелала, предпочитая менять как перчатки богатых любовников. И я всегда точно знал, почему.
Просто, как и большинство придворных, считала меня нищим, и потому недостойным своего внимания.
Разумеется… на самом деле все абсолютно не так, как кажется непосвященным. Тем, кто наивно верит, будто король с королевой могут отправить младшего принца зарабатывать деньги тяжким трудом.
Да, на личных счетах в королевском банке у меня лежат лишь относительно скромные капиталы, полученные в наследство или подаренные по разным поводам разными людьми. В основном родственниками, но не забывают и послы и всевозможные миссии, в которых я состою для придания им весомости. Однако за покупки я всегда платил оттиском печатки, подаренной мне дедом на первое совершеннолетие, случившееся еще десять лет назад. И за эти годы никто ни разу не спросил, куда я потратил эти деньги.
Но рассказывать об этом кому-либо я не имел никакого права. И потому не покупал Грете драгоценностей, интуитивно опасаясь пробудить в ней неизбежный интерес к источнику моих доходов.
Зато дарил фамильные украшения… о чем теперь не могу вспомнить без зубовного скрежета. Тогда она брала их небрежно, как скромные безделушки, и почти никогда не надевала. Зато теперь носит напоказ не снимая, объясняя всем желающим, откуда они у нее взялись.
И это бесит просто непередаваемо. Не только меня… даже Ян кривится, завидев ее сияющее приторной улыбкой лицо в обрамлении фамильного гарнитура из сапфирового ожерелья и серег. Хотя обычно помалкивает.
– Предлагал ведь взять у Жагендо, – не сдержался лишь раз, и тотчас смолк, уколовшись о мой мрачный взгляд.
Да я и сам сто раз пожалел. Но не о своем отказе покупать у ювелира украшения за деньги Яна. У мелкого их еще меньше, чем у меня, и потому я никогда бы на это не пошел. Хотя до сегодняшнего дня наивно считал, будто ему они и не нужны… живет в замке, одевается у моего портного, даже имение где-то есть…
Ну и пусть неприбыльное, это абсолютно не важно. Ведь я никогда и ни в чем ему не отказывал… хотя он невероятно скромен в этих вопросах и ни разу не попросил ничего излишнего.
Но только теперь во мне наконец созрело отдающее горечью понимание, что всё это было платой за его работу.
Ощутив, как от стыда и досады вскипает, рвется на волю огненный дар, я невольно зашипел и сорвался с места. Пробежался по тесным клетушкам подземного убежища, злорадно представляя, как разоблачу проклятую Грету и стража вышвырнет гиену за замковые ворота. Конечно… значительно приятнее было бы лично сбросить ее прямо со стены, но так я никогда не поступлю. Скорее ради выброса гнева ошпарю с десяток рож наглым контрабандистам или сожгу пару воровских притонов, недавно обнаруженных сыскарями в Дерле.
Но пока всего лишь нашел на кухне котелок с остатками каши и сел доедать, внезапно осознав, что странные путы Яна растаяли бесследно. Значит он не собирался запирать меня надолго… просто взял фору. В таком случае незачем мне здесь сидеть… пока охотники за моей свободой ловят коней, я уйду другой тропой, известной лишь нам с Яном.
Глава пятая
Януар:
Уходя из убежища, я оставил в своем закутке большую часть одежды, прихватив взамен всегда стоявшую на самом виду невзрачную котомку с сушеными травами. Прятать её от Хирда не было необходимости, брат не испытывал к засохшим венчикам никакого интереса, и никогда не стал бы в них копаться. И потому спрятанный на дне тощий сверток оставался в полнейшей безопасности. Как и мои секреты.
Прежде, чем выскользнуть из прохода, я аккуратно подвернул повыше штанины полотняных портков. Затем натянул поверх старой зеленой рубахи простенькую юбку из серенького ситца в мелкий цветочек. Подол пока подоткнул за пояс, рядом повесил сильно поношенные женские ботинки того невзрачного фасона, какой носят лишь старухи. Голову повязал выцветшей косынкой, с усмешкой представляя, как сейчас изумился бы Хирд, увидев меня в этом наряде.
Но еще больше его потрясло бы лицо, привычно вылепленное коконом. Старую травницу тетушку Ари, время от времени приносящую герцогскому лекарю редкие травы, знал весь замок.
Прыгать вниз из едва заметной дыры, больше похожей на притаившуюся под камнем лисью нору, я не собирался. Внизу еще слишком сыро, и ползать по глинистым склонам не лучшая затея. Поэтому просто снова вытянул кокон правой руки, уцепился за стволик орешника и вытащил себя наверх.
Мгновенно сменив облик кокона на медвежий, осторожно пробрался к коновязи, зная что чуткие кони хотя и увидят медведя, но сначала почуют ядреный запах сушеных трав, и потому поднимать шум не станут.
Слегка пригнувшись, я скользил между ними, обрывая мощными лапами веревки привязи и пут, и собирал поводья, сплетая их концы в один жгут. Тропы тут узкие, и пройти по ним быстро можно лишь одним способом, заставив коней двигаться цепочкой. А для этого нужна особая связка, не позволяющая ни шагу сделать в сторону.
Первым я мстительно поставил крупного, выносливого Карата, любимого коня Юлиуса. Именно на него и вскочил после того, как стремительно побегал по поляне, оставляя запутанные дорожки медвежьих следов и сменил облик.
Теперь никто не отличил бы меня от хозяина животного, да и сам Карат, хотя почуял чужой запах, но голос и одежду признал. А запах… мало ли где мог его подцепить слишком пройдошливый граф?
Первые сотни шагов моя связка двигалась осторожно и неспешно. Мне очень не хотелось прежде времени спугнуть «охотничков» о чем-то вяло споривших с визгливой стервой. Но едва миновав развилку, пустил коней рысью. Они шли покорно, дополнительно к поводьям придерживаемые крепкой рукой моего вытянувшегося кокона.
Однако тащить всю связку до самого замка я не собирался, и примерно через лигу оставил за кустами лошадку, шедшую до этого последней. И в следующий час регулярно отвязывал по одному животному и отгонял в сторонку. Пряча за валунами, кустами, или выворотнями. Разумеется, не из вредности, а просто не желая, чтобы они последовали за нами. Там, где свободно проеду я, сверяясь с давно заученными приметами, лошадь может оступиться и попасть в трясину.
Еще через час я добрался до лужка, уставленного первыми стожками и зародами и спешился. Привязал коня возле ивы, неподалеку от расчищенного селянами спуска к ручью, и побежал к дороге, накинув иллюзорный кокон сельского парнишки. Ни у кого из встречных путников такой облик не вызовет никаких подозрений, все они уверены, что деревенские подростки целыми днями гуляют с корзинками по лесу и купаются в речке.
А обитателей деревни в разгар сенокоса на улицах не встретишь, все там, где закладывается благополучие семьи на грядущую зиму. Будет сенцо – будут и молоко, сливки, творог, сыр и многие прочие вкусные продукты. Ну и серебрушки, конечно, хорошая коровка и семью кормит и доход дает.
Пробежав по луговым тропкам к окраине Вишняков, соседней с замком деревни, я со всеми предосторожностями прокрался к небольшой, потемневшей от времени избушке. Но внутрь вошел не сразу, сначала тщательно проверил все тайные сторожки и невинные ловушки. Вроде слоя густой глины под рогожкой, лежащей у ступенек узкого крылечка. Её и захочешь – не обойдешь, оставишь пусть и нечеткие, но заметные отпечатки.
Но хотя для нежданных и незваных гостей на двери повешен огромный амбарный замок, красноречиво намекающий что хозяйки нет дома, далеко не все из них достаточно сообразительны. Да и недоверчивых тоже хватает. Я сам видел, как один из половых, служащий в единственном сельском трактире, подергав замок, заглядывал в мутные стекла крохотных оконцев и громко взывал:
– Тетушка Ари, ты дома?
К счастью, сейчас у моего законного логова никого не было, и следы не казались опасными. Да и были порядком подсохшими.
Судя по всему, мое долгое отсутствие как обычно никого в деревне не взволновало. Я намеренно приучил соседей к своим длительным походам за редкими травами, и потому никто никогда не бросался на мои поиски.
Со вздохом облегчения сменив в пустующем сеннике облик, прихватил охапку подсохших трав и направился в избушку. Там я хранил особые вещицы, из тех, которые не требуются в повседневной жизни, но могут пригодиться в час испытаний. И очень скоро, снарядившись и заполнив торбочку редкими травами и настоями, которые обычно скупал герцогский лекарь, я уверенно топал в сторону замка.
Дорога была почти пустынна, для гостей, приезжающих к ужину, еще рановато, а для торговцев, устроивших на привратной площади рынок, поздно. Почти все они старались распродать товар до обеда и вернуться домой или в трактир. Лишь садовница Луша сидела у корзины с букетиками полевых и садовых цветочков, да помощник трактирщика, толстый Фрим протирал белой тряпицей пивные кружки. Его бочка, в которую вечером впрягут тихую рыжую лошадку была заботливо накрыта толстой кошмой, перекисшее пиво не тот продукт, за которое мучимые жаждой стражники скажут спасибо.