скачать книгу бесплатно
Возникло такое многообразие не случайно, и люди оказались куда чувствительнее к магии, чем звери. В итоге у элементалей магия одного направления. А у людей есть искры сразу всех трех. Правда, одновременно они пробуждаются очень редко.
Легенды утверждали, что во времена первых разломов у всех магов была и солнечная, и теневая, и серая магия.
Но то древние времена! Сейчас магия двух направлений у одного мага – большая редкость. Пробуждается только одно.
Если пробуждается.
У меня серая магия, а у брата ее вообще нет, хотя мы близнецы. У них чаще всего магия противоположных направлений (солнечная и теневая) или одного. Но бывает так, как у нас: я нейтральный маг, а Бернард не маг.
– Ну вот, милочка, вот вам полный набор для ухода и инструкция. – Пока я размышляла, доктор Джеймс закончил колдовать над лисичкой и теперь протягивал мне наскоро набросанный на листе список.
Энфилд тихо посапывал, умостившись в гнездышке из тряпки. Горгулья носилась по кабинету, вытаскивая из шкафов какие-то пузырьки и свертки, и складывала их в мой рюкзак.
Я взяла список у доктора.
– Все по инструкции, раз в неделю ко мне. – Доктор с теплой улыбкой покосился на сопящего лисенка. – Ру?би поможет с едой, заодно проконтролирует.
Горгулья согласно рыкнула в ответ.
У горгульи есть имя? Доктор оригинал. Обычно оживленным магией големам имена не дают.
– Все понятно? – Доктор Джеймс показал на лист в моей руке.
Быстро просмотрев список, я кивнула. Понятно. Кормить по часам, следить, чтобы не переохладилась. Давать микстуры. Разминать лапы на свежем воздухе можно только в теплую солнечную погоду – в остальную закутывать и укрывать. И лапы, и остальные части.
Очень надеюсь, что занятия для обменных адептов будут рядом с общежитием. Иначе рюкзак с лисенком и караван пузырьков станут моими постоянными спутниками.
– Не беспокойтесь, дорогая, вам попался на удивление крепкий щенок энфилда. – Доктор истолковал мой задумчивый вид по-своему. – Ру?би, пусть дежурный проводит.
Поблагодарив старика, я сунула инструкцию в карман платья, взяла на руки укутанного в ткань лисенка. Прикрыла его свободным концом тряпки.
Доктор Джеймс довольно улыбнулся, усаживаясь за стол. Горгулья с моим рюкзаком наперевес первой выпорхнула из кабинета.
Дежурный дремал, прислонившись к стене у входной двери. Из кармана его мантии выглядывал край блокнота и карандаш. Горгулья грозно нахмурилась, бесшумно опустилась на пол и рыкнула точно в ухо боевика.
– Травмы, ожоги, руны! Раны! – выпалил он, подпрыгивая и открывая глаза одновременно.
Ру?би ехидно скривила собачью морду, показала на меня пальцем и что-то нараспев прорычала.
– Довести, ознакомить. Будет сделано! – прекрасно понял ее теневик. Он забрал у горгульи рюкзак и открыл дверь.
Прижимая к себе сопящую лисичку, я вышла в ночь, окутанную ароматом цветущей яблони.
Дежурный, явно обрадованный внезапной прогулкой, сразу забубнил:
– У нас несколько казарм. Женская одна. Мужских три. Для семейных – коттеджи.
– Семейных адептов? – удивленно переспросила я, стараясь не отставать от быстро шагающего по дорожке теневика.
– Для преподавателей семейных, у которых жены тут работают, – пожал плечами дежурный. – В каждой казарме…
Теневик ответственно отнесся к приказу горгульи ознакомить меня с устройством института. Точнее, с устройством быта студентов.
Я узнала, что казармы одноэтажные. Что в каждой есть общие душевые и уборные. Что селят адептов по пять человек в комнате. Переселиться или обменяться местом нельзя. В каждой казарме есть чулан со всякой всячиной вроде тряпок, ведер и лестниц и отдельные классы для самостоятельных теоретических занятий. Что практические навыки надо отрабатывать на учебном полигоне. А кормят в столовой, она рядом с казармами. Кормят хорошо, сытно. Три раза в день.
– Если повезет, – поморщился мой провожатый.
– Это как? – Я в недоумении покосилась на марширующего теневика.
Мы как раз свернули на очередную боковую дорожку, и я начала подозревать, что зря раньше считала, что неплохо ориентируюсь на местности.
– Просто. Попадешь к Эмерсону, считай, на диете, – со смешком ответил теневик.
Только вот мне что Эмерсон, что ясень с дубом, мимо которых мы прошли, все одно.
– Кто он такой? – спросила я, пряча высунувшееся ухо лисенка под тряпку.
– Замректора, тренер нашей команды, преподаватель, – пояснил теневик. – У него главное – его занятия, а еда подождет.
Вполне ожидаемо. Вон как он парней строил!
Мы остановились у двери длинного одноэтажного здания. У входа сидела горгулья. Для разнообразия скульптор сделал ее вполне симпатичной, чем-то напоминающей гибрид кошки и человека с крыльями.
– По обмену, – выдал теневик, едва глаза статуи зажглись зеленым огнем.
Горгулья недовольно рыкнула.
– Я откуда знаю, где ее носило? – огрызнулся парень, отдавая ей рюкзак.
Отсалютовал мне и неторопливо, так, что ноги заплетались, побрел прочь от казармы.
Каменная комендантша вопросительно уставилась на меня.
– Ну… – Как бы объяснить попроще? – Мне случайно забыли сообщить время отправки… и я отправилась с вашей командой.
Горгулья рыкнула. Кажется, спросила: «Так это ты, что ли?» – и показала лапой на свой медальон, в котором, очевидно, тоже была спрятана линза.
Я на линзе? Ну да – я на всех линзах. Похоже, становлюсь знаменитостью.
Горгулья снова рыкнула, в этот раз приглашая, и открыла дверь.
Пока мы шли по длинному коридору, она на пальцах, буквально тыкая передней лапой в таблички на дверях, объясняла, что и где находится. Жилых комнат было всего шесть. Занято пять. Все на одной стороне. Удобства в конце коридора. Там же чулан. Классы напротив жилых комнат. Их три.
Меня поселили с адептками первого курса. Три имени на табличке промелькнули перед носом: провожатая затолкала меня в темную комнату, всучила рюкзак и закрыла дверь.
Пока я хлопала глазами, пытаясь привыкнуть к царящей вокруг черноте, с противоположной стороны коридора донеся стук. Кажется, стучали каменными когтями.
– Занимаюсь! – отозвался сердитый девичий голосок.
Потом снова стук. И второй голосок:
– Ну что тебе на крыльце не сидится?
Третья девушка начала возмущаться еще до стука:
– Сама же сказала запираться, если не хотим, чтобы нам мешали заниматься?
В рыке горгульи прозвучало что-то вроде: «Вы когда спать думаете, полоумные? Сидят и сидят всю ночь напролет!»
Вот это рвение к знаниям!
Восхитившись упорством девушек, занявших оборону в классах, я всмотрелась в темноту. Мерцающий голубой огонек обнаружился рядом с дверью. Опустив рюкзак на пол, я переложила лисенка в одну руку, второй легко дотронулась до магического выключателя.
Если комната общая на несколько человек, освещение должно регулироваться.
От моего легкого прикосновения слева под потолком тускло загорелся светильник, напоминающий обычный шар на ножке. Я озадаченно нахмурилась и снова коснулась голубого огонька, добавляя освещения.
Кровати в количестве пяти штук, столько же тумбочек, два шкафа, закрытые вертикальными шторами окна, тоже два.
А вот соседок ни одной!
На то, что тут кто-то живет, указывал кусок плотного зеленого тента в углу у шкафа, такими закрывают от дождя летние веранды. И мой чемодан.
А не мои ли соседки усердно учатся?
Присмотревшись к кроватям, я заметила на деревянных спинках таблички с именами.
Отлично! Не придется отвлекать соседок от учебы!
Осторожно уложив лисенка на подушку кровати с моим именем, я разобрала вещи и быстро сбегала в душ. Пока осваивала кабинки с дверцами и плохо отрегулированные заклинания подогрева воды (самая горячая вода была как прохладный летний дождь), комнату навестила Ру?би.
Когда я вошла, горгулья кормила лисенка кашей из перемолотого мяса и микстуры.
Меня кормить никто не собирался, вместо еды горгулья вручила расписание. Согласно ему, завтра, в семь утра, меня вместе с остальными обменными студентами ждала проверка навыков у… Эмерсона. Пометка надеть брюки настораживала.
В ответ на вопрос «Зачем?» горгулья пожала плечами. А потом, оставив объевшегося лисенка на подушке, вылетела через окно.
Вытащив из недр чемодана артефакт-будильник, напоминающий карманные часы, я выставила время, покрутив колесико, и заползла на кровать. Больше всего на свете я боялась придавить во сне ушастую малышку. В итоге так и уснула, скрючившись рядом с ней.
Глава 6
Мне снился политый из артефакта Стейн. С него текло и капало. И хотя он стоял в стороне, вода попадала точно на меня!
Смахнув с лица капли, я проснулась. Теневик исчез, а вот льющаяся на голову вода – нет! Пижама и волосы липли к коже. Перчатки, в которых я во избежание внезапных приступов честности у окружающих легла спать, радовали сухостью, потому что их защищала магия. К боку жался дрожащий горячий комок.
Закопаю шутника!
Подняв руку, я направила оранжевые огоньки на выключатель.
Свет вспыхнул ярко. Вокруг засверкало и заблестело. В воздухе засияли крохотные радуги. С потолка текло и журчало, журчало и текло. Красивыми ровными струями. И никаких туч.
Вода плескалась по полу, текла по шкафам, сбегала по тумбочкам. Ливень щедро поливал меня и лисенка, полоскал вещи. Будильник прощально позвякивал, его защита не рассчитана на то, что его будут топить посреди спальни.
Полуночным плаваньем мы с лисичкой занимались в гордом одиночестве – соседки так и не появились.
Вот, значит, кто устроил мне ночной ливень… Утоплю всех трех!
Запихнув дрожащую лисичку за пазуху, я всмотрелась в доски потолка.
Ливень сотворили, испортив заклинание для освежения воздуха, и самое паршивое, поправить его можно было только снаружи. С крыши.
Энфилд тихо заскулил, и я решила, что вначале дети, потом заклинания. И напоследок знакомство с соседками – не люблю оставаться в долгу. А тут явно огромный такой долг нарисовался!
Шлепая босыми ногами по лужам, я выплыла в коридор. Под мелодичный звук падающих с меня капель добралась до входной двери и выглянула наружу. Но закон подлости действовал: горгульи у крыльца не наблюдалось. Вернувшись, я внимательно оглядела таблички жилых комнат. Выбрала ту, где было одно имя: Изабель Дженс, четвертый курс.
На стук открыла сонная брюнетка в алом пеньюаре из тончайшего агдарского шелка, расшитом дааранским жемчугом, самым дорогим из всех. Смерив меня недовольным взглядом, она буркнула:
– Полотенце занять?
– Да. И ребенка оставить, пока я заклинание поправлю и с соседками познакомлюсь. – Я вытащила трясущегося лисенка из-за пазухи.
Выдержать такую дозу умиления не выйдет ни у кого… Ни у кого, кроме брюнетки. Скривившись, она зевнула.
– Ладно, оставь на кровати. Полотенца в шкафу, слева на верхней полке.
И отступила, пропуская в комнату.
Внутри царил творческий беспорядок, в простонародье бардак. Вещи Изабель были раскиданы по всем пяти кроватям, на тумбочках теснились расчески, щипцы для завивки, куча пузырьков. Для чего они, оставалось только догадываться. У шкафа были свалены учебники, тетради и листы чистой бумаги.
Изабель сразу же рухнула на кровать и снова сладко зевнула.
Стараясь не наступить на разбросанные по полу туфли, ботинки и сапоги, я добралась до шкафа и вытащила полотенце. Вытерла лисенка и устроила в гнезде из одеяла на ближайшей кровати.
– Брось на спинку! – махнула рукой брюнетка, заметив, что я не знаю, куда деть мокрое полотенце. И, посмотрев на наманикюренные пальцы, добавила: – Мне, конечно, фиолетово, но ты лучше сразу иди со своими зубрилами ругайся, что они не предупредили про ливень. Все равно не сможешь заклинание на комнате исправить. Лучше требуй у них, чтобы подвинулись: классы большие – места хватит. Скажешь горгулье, что они там поселились, а не учатся, она всех обратно под дождь переселит.
Вот именно, и меня с ними.
– Значит, ливень – это не они? – Я повесила полотенце на спинку.
– Нет, конечно! Куда уж им! – хмыкнула Изабель, заворачиваясь в одеяло, почти как мой лисенок в тряпку. – Ливень – это Эмерсон, учит их выживать в любых условиях. Или решай проблему, или терпи. – Последние слова она сказала грубым голосом, явно передразнивала тренера.
Погладив лисичку, я прикрыла ее краем одеяла и направилась к двери.
– Ты куда? – спросила Изабель, высовывая голову.
– Решать проблему.
– А как же попроситься на ночлег ко мне? – В голосе брюнетки была досада.
