скачать книгу бесплатно
– А вы знаете, что это за дом? – помялись «два сапога пара» и назвали адрес. Да, это был особый дом республиканской элиты, где жили руководители из мэрии Уфы, высокопоставленные лица из Кабинета министров Башкортостана, учредителя нашей газеты…
– А другой дом без начальства, просто с богачами, вы вставить в текст не могли бы вместо этого? – задумчиво спросил я ребят, предвидя, что ждет нас после публикации материала…
– Нет, другого дома уже не успеем найти! – сказал Тимур, а Равиль Гареев тряхнул в знак согласия своей седой косичкой.
– Ну, и черт с ним! – подписывая материал в печать, согласился я. В конце концов, на войне как на войне. Ведь сколько раз на моей памяти трусливые редактора губили «кусачие» статьи, в том числе мои! Я сам 20 лет работал под редактором, вечно дрожавшим за свою шкуру, – после чего дал себе зарок не бить по рукам корреспондентов за смелость и инициативу.
Тот репортаж в «Молодежной газете» за 10.06.1999 г.
…Скандал потом, конечно, был жутчайший – газетный номер и помимо рассказа об элитном доме, откуда бед Архирейки не видать, изобиловал отнюдь не юбилейными статьями. Но материал «Уфа – город контрастов» был из тех, которые наверху не прощают. Тут же, на юбилейном мероприятии, меня отвел в сторону для «беседы» один из чиновников.
– Ты, наверное, сам не читал этот текст, подписывая газету? – хмуро сказал он мне, давая понять, что оставляет мне лазейку для спасения: мол, «не досмотрел…»
О, сколько раз я видел этот подлый ход, когда проштрафившийся в глазах начальства редактор, что называется, «сдавал» журналиста – валил всю вину за статью на корреспондента и замов, увольнял «виновных», дабы самому усидеть в кресле…
– Нет, текст я читал, – спокойно ответил я.
– И ты в самом деле видел, что? в этой статье, еще до публикации?!! – почти вскричал этот чин. – Как же ты пустил ее в печать?!
– А разве по фактам там что-то неправильно? – возразил я так, как будто расстреливал последние патроны из фронтового пистолета «ТТ».
– В таком случае будем делать выводы, – сурово поджатые губы заведующего чем-то там наверху не сулили хорошего. – Но знай, что я доложу…
Ну, что ж! Гусары – то бишь офицеры – пьют стоя, подняв локоть к эполетам…
Я и после скандала с «гарлемским репортажем» залетал в подобные ситуации до того, как меня выперли из главных редакторов газеты. Как доверительно сказал мне при этом тогдашний министр печати Башкортостана: «Мне велели тебя остановить любой ценой!»
Но я не «сдал» ни одного журналиста, пишущего рискованные статьи. В конце концов, моя команда, мои газетные корреспонденты – это мой взвод. И лейтенант не имеет права быть трусом!
Виктор САВЕЛЬЕВ, бывший главный редактор «Молодежной газеты».
О ПРОФЕССИИ ЖУРНАЛИСТА
МОРАЛЬНЫЙ ПРОФСОЮЗ ГУЗЕЛЬ АГИШЕВОЙ
Исторически редакция «Молодежки» питает к собственному корреспонденту газеты «Комсомольская правда» Гузель Агишевой вполне определенную слабость. 10 лет назад в стенах этой редакции был сделан памятный прощальный снимок – замредактора «Ленинца» (как раньше называлась «Молодежная газета») провожали в большое плавание – в центральную газету.
Год 1989 – золотая пора надежд, и слово «перестройка» еще самое любимое и многообещающее. Тогда именно газета «Ленинец» первой из всех республиканских средств массовой информации нарушала все мыслимые табу: будь то запретная экология или тема сталинских репрессий. Не раз нашу коллегу как злостного инициатора «провокационных тем» тягали в обком партии и «в последний раз предупреждали». После очередного такого разноса, когда, казалось, уже точно не удержаться в редакции, партийные начальники открыли главную газету страны – «Правду» и глазам не поверили: настырная дамочка получила премию Союза журналистов СССР именно за публикации о жертвах сталинизма!
— Гузель, ты любишь вспоминать те славные времена?
– Не люблю воспоминаний, особенно той поры. Надежды не сбылись, мечты рухнули, а ведь «счастье было так близко, так возможно…» Казалось, все мы, выйдя из кухонного подполья, будем жить достойно, как того заслужили.
– Ладно, не будем о грустном. На дворе – весна, и праздник женский. А вот если б тебе предложили выбор: быть красивой, умной или молодой – ты что бы выбрала?
– В смысле «вечно молодой»? Выбрала бы ум. Умный человек неизбежно красив. А вообще мне симпатичней другой спектр характеристик: великодушный, оригинальный, надежный, нежный… – пожалуй, самое любимое слово. Нежный человек. Нежные отношения. Нежные чувства.
– А ты – веселый человек?
– Да нет, не очень. Но очень люблю веселье. По-настоящему задорных, искрометных людей очень мало, это редкостный дар. Я в своей жизни знала одного – своего деда, писателя Сагита Агиша. Он был феноменально юморным человеком, мыслил настолько парадоксально и даже экстравагантно, что мне, ребенку, гораздо интереснее было тусоваться возле него, чем со сверстниками. Когда в городе началась телефонизация, и нескольким писателям-аксакалам в числе первых установили телефоны, они быстро освоили новое поле для розыгрышей. Как-то Баязит Бикбай позвонил деду часов в 12 ночи: «Сагит, я сейчас вот проходил мимо твоего дома, так там кошка жалобно мяукала, я подумал – не твоя ли… Ты выйди – посмотри все же…». Часа через два-три, когда уже и отпетые «совы» давно видят сладкие сны, дед звонит Бикбаю: «Слышь, дружок, я вышел – посмотрел на ту кошку – не моя!» А когда я однажды собралась бросить художественную школу, дед приводил такие аргументы: «Допустим, ты по какой-то причине не можешь говорить… Взяла, нарисовала кусок хлеба – и тебя все поняли». Бабушка от этих «доводов» хваталась за сердце. А меня интриговал даже сам стиль его мышления, то, как он мог на грани логики и смеха связывать очень далекие вещи. Он сам был богемный человек и меня хотел видеть художником. Человеком творческой профессии.
– Что касается твоих московских публикаций, они же все посвящены художественной элите – режиссерам, актерам, художникам. У тебя это действительно здорово получается. Я помню интригующие интервью с Борисом Моисеевым, Рафом Сардаровым, Романом Виктюком, задушевные разговоры с Натальей Аринбасаровой, Иваном Бортником, Василием Ливановым, Александром Адабашьяном, Галиной Волчек, Георгием Тараторкиным, Олегом Янковским… И знаю, что «Комсомолка» тебя не раз отмечала за это: «Мисс собеседник», «Мисс стиль». Почему же в части публикаций, касающихся республики, ты такая серьезная, жесткая, я бы даже сказал пронзительная – в общем, совершенно другая?
– А как же иначе – я ведь здесь живу. Все, что есть несправедливого и больного, меня ранит. И если я нахожу людей, которые сражаются с этим – пусть в одиночку, пусть пребывая в другой весовой категории, нежели власть предержащие, они становятся моим героями – будь то природоохранный инспектор заповедного «Аслыкуля» – «Как убивали Алексея Карабанова», или группа ребят, вставшая на защиту бездомных животных – «Душегубка для Бобика»… Кстати, была я отмечена и за «Инициативу года», что для меня гораздо важнее. Когда на Арском Камне пропал полуторагодовалый Саша Спиридонов, я не знала, как реально помочь его отчаявшимся родителям. Нашла нормальных сочувствующих людей здесь и в Ленинграде, и мы выпустили на Уфимской спичечной фабрике спички с портретом пропавшего мальчика. Потом звонил председатель детского фонда Альберт Лиханов, благодарил и сказал, что во всем СССР не было такого прецедента!
– Гузель, ты как-то обмолвилась, что у тебя есть один вопрос-тест, который ты непременно задаешь собеседнику, когда делаешь свои интервью со знаменитостями?..
– Я обязательно спрашиваю, есть ли у человека домашнее существо. Тот, у кого есть собака или кошка, здорово отличается от других. Я была очарована артистом Ромашиным уже только за то, что у него дома жили две приблудные дворняги. Одна ухватила его за брючину прямо на улице, и он, вечно играющий самодержцев-тиранов, не смог ей сказать: «Пшла!». Уважаю. Наталья Белохвостикова своего добермана Агата с 12-го этажа выносила на прогулку на руках, потому что у них в доме на Тишинке тогда не работал лифт, а у пса был порок сердца.
Фрагмент публикации.
— А у тебя есть эти самые существа?
– Два котика, которых сыновья подобрали на улице. Когда была эпопея по отстрелу собак, а у нас регулярно столовалась хромоногая дворняга Рыжик, мы с мужем стали за нее бояться. Одну облаву она удачно пережила, затаившись где-то на чердаке 9-этажки. И вот мы с Валерой, не сговариваясь, встали ночью, взяли фонарики и пошли на поиски. Дошли до 7 этажа и тихонько позвали ее. Она, ликующе дыша, ринулась к нам сверху, будто только этого и ждала!.. Сейчас она жива-здорова, живет у очень хороших женщин. У мамы моей тоже живет дворняга Соня, но мама – случай особый.
– Почему?
– Она 30 лет проработала в школе-интернате для слабослышащих детей. Каждые зимние каникулы, которые мы с сестренкой вожделенно ждали, она приводила парочку, а то и больше детишек, которых не забрали домой родители, и они у нас как минимум недельку живали. Мы обязаны были устроить им счастливое детство – всюду водить с собой и бдить – они практически не слышали и, случись что с ними, мама бы нам «голову оторвала». Надо ли говорить, что все они обожали ее до беспамятства – за версту встречали, чтобы взять сумку из рук. Что касается «воспитания чувств», то я многое могу человеку простить: глупость, нескромность, амбициозность, если только он – мягкосердный. Человек должен быть сентиментальным.
– А есть у тебя любимая тема?
– Человек в экстремальных условиях. Маленький человек, способный на большой поступок даже в нечеловеческих обстоятельствах. Обыкновенный с виду городской парень Вадим Лобанов, который не может пройти мимо бездомного… верблюда, ему больше всех надо. Это – мой человек. Или солдат, с третьей попытки сбегающий-таки из рабства: два месяца идти домой через полстраны пешком – шутка ли! Или хирург-онколог Сергей Вырупаев, поразивший своим мастерством все мировое сообщество онкологов. После каждой «медицинской» заметки я получаю мешки писем со всей страны, мой телефон накаляется от бесконечных звонков. И я договариваюсь, пристраиваю людей – нельзя же отнимать у них надежду, для многих – последнюю. Когда мне звонят из Москвы с этажа, в шутку так и обращаются: «Это штаб „Милосердие“?»
– Гуля, мы знакомы уже лет двадцать. За это время твой имидж этакой утонченной дамочки плавно перешел в образ женщины-ребенка, с виду беззащитной и легко ранимой… А как ты видишь все это изнутри, «в амбразуру», «сквозь прицел»?
– Ну, положим, беззащитна я только с виду… Между прочим, те, кто знает меня лишь по публикациям, ожидают увидеть что-то вроде здоровой, наглой и усатой бабищи с тяжелым взглядом из-под нахмуренных бровей – могу, значит, испортить настроение… А если серьезно, у меня дружная семья, муж физик, кандидат наук, преподает в университете, два сына – 22-х и 14 лет. Так что я уже вполне взрослая тетенька. Но в целом ничего для меня не изменилось. По большому счету вообще ничего не изменилось – та же природа, те же книги, те же люди, среди которых много тех, с кем ты хочешь пребывать в одном моральном профсоюзе. Надо только уметь выбирать.
Виктор Савельев,
главный редактор «Молодежной газеты».
Источник: «Молодежная газета», 4 марта 1999 года.
КРОМЕ ЖУРНАЛИСТСКОГО ИМЕНИ,
НИЧЕГО НЕ НАЖИЛ…
Памяти Александра Касымова
Этот снимок 1989 года запечатлел Сашу Касымова таким, каким он остался в памяти. Мы вместе работали в «Вечерней Уфе» много лет – и каждый раз, бывая в Башкирии, я иду положить ему цветы.
Не в правилах автора цитировать в сборниках не свои тексты, но некролог Александру Гайсовичу Касымову, который в июле 2003-го я попросил написать для газеты «Русский обозреватель» его друга журналиста Иосифа Гальперина, скажет о Саше больше, чем мои слова:
«Кроме журналистского, литературного, творческого имени ты, в общем, ничего не нажил и ничего не хотел. Александр Касымов сформировался в эпоху романтическую, время надежд на свободу думать и творить, таким он оставался и во времена первого застоя, и в те времена, какие в нашей родной Уфе наступили после краткого вздоха свободы начала девяностых. Трудно работать в газете «Вечерняя Уфа» и быть свободным, но Саша пытался – и говорил с читателями от своего лица. Даже о политике он писал с позиций нравственности, он не хотел вдаваться в дрязги московских и башкирских кланов и судил их от имени здравого смысла.
Но когда понадобилось его глубокое твердое понимание профессии журналиста, он не побоялся, не изменяя суду нравственности, разобраться в политическом конфликте с юридической дотошностью. Я говорю о трех Сашиных статьях в защиту увольняемого министром печати редактора «Молодежной газеты» Виктора Савельева. Вспоминаю не потому, что Виктор стал редактором того издания, которое – прости, Саша! – печатает некролог. А потому, что эти статьи Касымова стали редчайшим поступком башкирской подцензурной журналистики».
Ушедший из жизни всего на 54-м году жизни, Саша Касымов был Журналист с обостренным достоинством. Он жил мимо благ, не печалясь о них, ради смыслов… Когда я зашел к нему домой в последнюю нашу встречу, он смущенно развел руками: «Угощать нечем. Есть пряники и полпачки пельменей в холодильнике». Он был мастером пера, Александр Касымов. Но, в отличие от «преуспевших» коллег, у него была миссия!
Автор сборника.
(Процитирован некролог «Памяти Александра Касымова» в газете «Русский обозреватель», 26 июля 2003 года, №1 (7).
Одна из последних фотографий Александра Гайсовича
Касымова. Снимок из семейного архива Касымовых.
Всеволод Богданов:
«ЗАКАЗНАЯ СТАТЬЯ – ЭТО ДАЖЕ СТРАШНЕЙ, ЧЕМ ЗАКАЗНОЕ УБИЙСТВО»
В основу публикации «Молодежной газеты» положена диктофонная запись выступления председателя Союза журналистов РФ Всеволода Леонидовича Богданова на пресс-конференции в агентстве «Башинформ» в 1997 году.
Я ДУМАЮ, многие согласятся, что свобода слова – пустой звук до тех пор, пока газеты, телекомпании, радиостанции не будут экономически независимы. Газета должна зависеть только от количества читателей. Больше подписчиков – больше успех. У нас сегодня, к сожалению, все иначе: больше тираж, больше убытки. Телеканал должен зависеть только от рейтинга. Выше рейтинг программы – значит, дороже рекламное пространство. Законы известные во всем мире. И на Западе есть владельцы газет, ТВ, радиостанций. Но любой владелец у них заинтересован, чтобы тираж рос, чтобы был больше рейтинг, поэтому они не пытаются вмешиваться в содержание или управлять журналистом, главным редактором, поскольку это опасно. Потому что вмешательство нарушит какой-то баланс сил, и в итоге газета будет терять доверие у читателя. Как только в той же Германии читатель замечает вдруг какую-то партийную направленность или направленность какого-то финансового плана, он сразу начинает брезговать: он не хочет, чтобы финансовая группа, партия навязывала ему свое мнение. Там есть только одна возможность сделать издательский бизнес – это чтобы газета не потеряла доверие подписчиков. Сегодня в Германии, например, нет ни одного партийного издания вообще. Нет издания, которое бы явно примыкало к какой-то политической или финансовой группе. Они могут писать о политике, канцлере Коле, его противниках, но тем не менее политическая ангажированность не прослеживается. Иначе теряется подписка, падает продажа газет.
Это в принципе и есть нормальное соблюдение условий рынка, когда хозяин газеты занимается издательским бизнесом, ему важно получить прибыль.
Вся трагедия нашей жизни сегодня в том, что те люди, те силы, которые сегодня становятся владельцами изданий или телекомпаний, тут же начинают руководить, требовать, что печатать, в каком виде, в каком свете представлять события. Печально, что это все перешло и на саму психологию журналистов, то есть многие журналисты рынок воспринимают очень примитивно, на уровне купи-продай.
Я помню, у нас была такая ситуация в Доме журналистов. Друг-генерал, который возглавлял РУОП (т. е. управление по борьбе с оргпреступностью), однажды сказал мне: «Некоторые ваши журналисты такие сволочи, пишут заказные статьи для мафии. Могу список дать». И, действительно, дал список – там 12 фамилий.
Мы тогда перечисленных в списке позвали в Дом журналистов, где собрались ребята из РУОПа, юристы. И парни пришли. И это оказались очень симпатичные ребята, молодые журналисты, недавние выпускники факультета, современные мальчишки, девчонки. И разговор проходил примерно таким образом: а что вы нас попрекаете? Почему мы не можем написать заказную статью? Мы живем в условиях рынка, мы умеем, мы можем – вот нам и заказывают, вот мы и пишем…
Разговор этот потом транслировали по радио: это был театр у микрофона! Пришлось долго говорить с ребятами о том, что этим «заказом» искажается сама суть нашего дела, нашей профессии. Заказная статья – это страшней, может быть, даже, чем заказное убийство, потому что этим деформируется все общество, попираются все наши ориентиры. И, к слову сказать, ребята оказались нормальными, они задумались. Они сейчас по-другому смотрят на профессию, на свое дело. Но сколько журналистов еще работают «на заказ»!
Вот такое искаженное восприятие рынка сильно повлияло на наше сообщество, на ценности – я имею в виду не только журналистов, но общество в целом. Как смотрит на нас читатель или зритель, когда он видит это обилие компромата! Кто-то язвительно даже термин предложил: давайте будем, как «на правах рекламы», печатать полосы «на правах компромата». И в итоге от этих заказных «разоблачений» общество не становится более здоровым, напротив, оно становится еще более загнивающим, еще более больным.
Поэтому я думаю, что журналисты сами должны задуматься – потому что никто не вступится за наше дело, за наш труд, за наши ценности, никто, кроме нас, их не отстоит. И мы сами должны доказать, мы должны вынудить парламент, президента, правительство принимать такие законы, которые бы давали право и гарантии и журналистам, и обществу в целом.
Такие законы приняты во всех государствах. В некоторых странах, например, бесплатную доставку газет полностью берет на себя государство. А у нас за доставку газеты «дерут» и 50 процентов, и 70, и 80 процентов. А есть газеты, у которых вообще вся продажная стоимость идет на распространение. И тут мгновенно встает вопрос: за счет чего эта газета живет? Газета, естественно, живет за счет того, что от кого-то получает спонсорские деньги или деньги за так называемое «информационное обслуживание».
Значит, какой-нибудь мощный «Газпром» или банк дает большие суммы, за которые порой и отчитываться не надо. Отчитываться нужно только одним – направлением газеты. Вот начинается очередная банковская война в Москве. Тут некоторые газеты начинают писать, что некие банки на грани разорения. В атакованных банках катастрофа, естественно: исчезают клиенты, вынимают вклады. Это самый примитивный вариант, обычно бывают более сложные ситуации. И тогда обиженный прессой банк бежит, ищет другие СМИ, которым готов заплатить за «информационное обслуживание» миллионы, только бы оправдали его и написали разгромные статьи о соперниках… И в результате общество полностью дезинформировано. Но я думаю, это не самая большая трагедия для общества, когда речь идет о банках. Хуже, когда речь идет о политических ценностях, когда речь идет о направлениях развития общества – и здесь идет полная дезориентация людей… Мало того, что люди устали, просвета не видно. Да плюс к усталости все эти обманные фонарики, эти обманчивые ответвления в сторону. И в итого, я хочу сказать, что мы, журналисты, не выполняем своей главной функции.
А наша главная функция, конечно, не в том, чтобы изображать из себя четвертую власть. Не властью мы должны быть, но частью общества, которая ощущает точно, что вокруг происходит, какая погода политическая, финансовая в России, как будем жить дальше, кому верить, кому не верить. И вот если мы от этих функций отойдем, то общество будет слепым, глухим – общество, переживающее такой сложный период, вообще потеряет все ориентиры.
Когда-то мы приняли законы в Думе – один о господдержке СМИ, второй закон, которым мы тогда жутко гордились, о поддержке городских и районных газет. Нам казалось тогда, что это выдающаяся победа. Сегодня закон о господдержке доживает последние дни, а закон о господдержке городских и районных газет, вообще не состоялся. Там были прекрасные идеи, чтобы госдотации этим газетам шли сверху, не через местные власти, чтобы газеты получали какую-то свободу. Но ничего не получилось. А с приходом новых реформаторов все это было обрезано, выброшено. Осенью по этому вопросу мы начнем большие парламентские слушания в Госдуме. К сожалению, не все тоже понимают в парламенте, почему нужны законы, защищающие прессу, почему нужно защищать права журналистов.
А нужно это прежде всего для того, чтобы защитить само наше общество. Общество не может жить во тьме, общество устало быть обманутым и обманываемым. И для того, чтобы одно из главных прав человека – право на свободную информацию – состоялось, надо также добиться, чтобы состоялось право журналиста и право главного редактора на убеждение. Журналист не может выполнять свою общественную роль без защищенного права на собственное мнение – право, которое обычно попирается и хозяином газеты, и тем, кто спонсирует газету и телепрограмму, а бывает, и главным редактором (тоже проблема – отношения журналиста и главного редактора!).
Если говорить о таких странах, как Германия – там есть специальные законы, которые защищают права главного редактора и права журналистов. Например, снять Голембиовского[3 - Игорь Несторович Голембиовский – журналист, с 1991 по 1997 главный редактор газеты «Известия». После серии публикации, задевших интересы властно-олигархических групп, Голембиовский был вынужден покинуть пост главного редактора.] в условиях Германии – это огромная проблема. Помимо скандала были бы жуткие материальные затраты для новых владельцев контрольного пакета акций: они должны были бы очень много заплатить снятому редактору. То же самое в отношении журналиста. В Финляндии, чтобы его уволить, надо, во-первых, получить разрешение финского союза журналистов, во-вторых, уволенный газетчик получает зарплату за 2—3 года. А она, естественно, не 50 и не 100 долларов, как у нас в большинстве районных газет.
В связи с этим, конечно, нам нужен крепкий Союз журналистов, с которым бы считались. И не только он. Поэтому мы в его рамках – а наш союз сегодня объединяет свыше 150 тысяч человек в России – собираемся осенью создать свой профсоюз, который будет защищать журналистов, договариваться с работодателем о зарплате, условиях труда и т. д.
…А журналист нуждается в защищенном законом праве на свободу информации и собственное мнение, он должен быть защищен и материально, и социально. Журналист без убеждений, журналист усталый, нищий, без социальной защиты и творческого общения – плохой журналист. Его легко купить. А за ангажированность прессе приходится дорого платить – многие издания уже настигла кара. Не случайно много московских газет потеряли читателя, уронили тираж в 20—30, а то и в 100 раз. Это о многом заставляет задуматься.
Записал на диктофон и обработал
В. Савельев, главный редактор газеты.
Источник: «Молодежная газета» Республики Башкортостан, 23 августа 1997 года.
ДАВАЙТЕ УЛЫБНЕМСЯ!
ГИТЛЕР НЕ ВЫДЕРЖАЛ РОССИЙСКОГО МОРДОБОЯ
или К вопросу о том, как редактора «Молодежки» на Арбате в пионеры
приняли
Фланируя намедни по московскому Арбату, главный редактор нашей «Молодежной газеты», как всегда, нашел приключение… Ибо поддался слабости лицезреть встреченного вождя мирового пролетариата – и тут же оказался в красном галстуке в компании хороших людей (см. нижний снимок). Впрочем, вопрос о том, повязывать или нет пионерский галстук, вызвал ожесточенный спор.
– Зачем ему еще один галстук, – с характерным говорком спорил М. Горбачев. – У него свой есть…
– Да не слушайте его, – не соглашался повязавший галстук В. И. Ленин. И заговорщески кивнул в сторону «президента СССР»: мол, что понимает бывший карманный вор…
– Это зачем он вас так? – изумленно спросил Михаила Сергеевича наш редактор. – Это правда?
– Да шутит он. Коммунист, что с него взять, – огрызнулся Горбачев.
Как вы понимаете, речь идет о знаменитой московской компании двойников, которая частенько гуляет и фотографируется (не за так, разумеется) с желающими. Наш редактор возжелал и задолбал Ленина вопросами:
– А что, правду говорят, что Гитлер умер?
(Ибо наслышан был редактор, что не выдержал фюрер жизни на Арбате и дуба дал).
– Да жив он, жив, – успокоил Ильич. – Просто к себе в Ташкент уехал. Не вынес, бедняга, били его патриоты несколько раз от широты души…
…О злоключениях Александра Шишкина – единственного россиянина, не устрашившегося податься в двойники бесноватого фюрера, не наслышан только бестолковый. Родившийся в Ташкенте в «семье врага народа», почти до 50-летнего возраста работал он на местной киностудии и играл красноармейцев и работников НКВД, нежно обожаемых народом. Так бы и жил-не тужил в красноармейцах. Да бес попутал: певец Батыр Закиров подсказал, что больно Саша на фюрера похож. Достали форму, сделали фотопробы, сгоряча Шишкин сыграл тогда роль Гитлера в казахском фильме (где Адольф тоже остался в живых и скрылся в казахских степях), чем прославился.
А потом была Москва, эпатаж, успех, внимание публики, шальные арбатские будни. Кстати, и Ленина – который был разъездным кишлачным фотографом – из Ташкента в Москву вытащил тоже Гитлер. Помог пристроиться, на ноги встать. Тут-то и пошли между дружками раздоры… Несправедливость одна! Ленин и тот же Горбачев на 9 мая хрустели купюрами в карманах от поклонников, желающих с ними сфотографироваться. А фюрера друзья предупреждали: «Саша, в праздник на улицу не выходи». Однажды в Лужниках шла презентация пива, Гитлер пошел – думал, в фаворе будет на презентации самого гитлеровского напитка, поскольку из пива и вышел нацистский путч. Но всем двойникам организаторы хорошо заплатили, а его опять выгнали взашей, да и устроителям влетело за участие Гитлера в пивной презентации. Словом, судьба-злодейка была к фюреру несправедлива. А тут еще Ильич, вождь мирового пролетариата, счастье нашел – женился на экономисте по имени Людмила. Гитлера это вконец обидело:
– Ленину легче: у него и у настоящего Крупская страшилкой была, с выпученными глазами. А мне, чтобы имидж не уронить, надо женщину искать под стандарты Евы Браун – у той фигура какая, лицо, плечи, волосы!!!
Словом, весть о том, что многострадальный Шишкин-Гитлер, от лихой московской жизни не отдал концы, так порадовала редактора «Молодежки», что он чуть не расцеловался с Лениным и с Николаем Вторым. Кстати, и познакомились. Николая Второго и впрямь звали Николаем – Николаем Всеволодовичем. До закрытия завода он ударно трудился в цеху, затем испробовал себя в торговой палатке. Но царем на Арбате оказалось быть денежней – с тех пор и царюет. А вот Горбачев свою биографию выкладывать редактору не захотел, испугался даже, закричал:
– А что вы все расспрашиваете, расспрашиваете! Вы не из ФСБ? Не говорите, что не похожи на агента, – они сейчас знаете как тонко работают…
Впрочем, расстался представитель башкирской «Молодежки» с царями и вождями империи дружески… Руки жали. Но дружба дружбой, а денежки врозь. Подошел фотограф Сергей – видимо, двойник самого жадного арбатского обиралы – и потребовал с бедного редактора за кадр… 120 рублей. Кои дружная компания вождей тут же разделила между собой, отстегнув фотографу. А редактору только и оставалось радоваться, что уехал в Америку с Арбата «Сталлоне», скрывается в Ташкенте «Гитлер», не подошли «Брежнев» и «Сталин». А то бы беда: орда двойников уфимского гостя просто без штанов бы оставила…
Н.Н.
Источник: «Молодежная газета», 1 июля 1999 года.
«БЫТЬ МОЖНО ДЕЛЬНЫМ ЧЕЛОВЕКОМ И ДУМАТЬ О КРАСЕ… КОГТЕЙ»
Что показал турнир в сети Интернет, посвященный 200-летию А. С. Пушкина
В минувшую субботу жюри подвело итоги довольно необычного состязания: республиканского пушкинского турнира в интернетовской сети. Современные мальчики и девочки демонстрировали свои познания к юбилею с помощью новых технологий…
Авторитетное жюри, куда вошли доктор филологических наук Ромэн Гафанович Назиров из БГУ, и. о. доцента кафедры литературы Башгоспединститута Гюльназ Гилемдаровна Рамазанова etc., «перелопатило» присланные по электронной почте труды школьников из 46 городов и районов республики. Турнир показал, что многие без труда восприняли компьютерную форму состязания.
Но пушкинский турнир продемонстрировал также, что ни одна самая совершенная технология не спасает, когда по предмету нет твердых знаний. А знания, к сожалению, у некоторых участников юбилейного конкурса были неутешительны!
Многие оказались не в ладах с именами пушкинской эпохи. Бедного Кюхлю – лицейского товарища Пушкина Вильгельма Кюхельбекера как только не называли – и КюхельбЕЙкером, и КюхеНбеНером! Жюри с содроганием читало в присланных ответах про Жана-Поля МАРТА (вместо Марата) и ВоронцЕва, под коим, конечно же, подразумевался вельможа Воронцов. Крупно не повезло барону Антону Антоновичу Дельвигу, которого команды из Кугарчинского и Кигинского районов почему-то упорно называли ДельвиЧем…
