скачать книгу бесплатно
Тот горлум, который лепит Галатею, прячется внутри пустой глиняной статуи, нарцисс не считает своим «Я». Это всего лишь глина. Какие могут быть претензии к глине и лепщику? Предъявите Галатее! Но Галатея нарцисса совершенна.
Нарцисс-родитель
Конечно же, если вы родились у родителя (ей) нарцисса, то откуда вам знать, что они нарциссы? Просто вам с ними будет всегда холодно и одиноко, а потом вы придумаете себе робота, в котором вы будете от них прятаться? Вырастете ли вы нарциссом по их подобию? Это трудно сказать.
Развитие может пойти разными путями, но одно точно – вы будете жертвой шизофреногенного паттерна. Когда вы будете искать у матери тепла, она будет всегда занята более важным, она никогда не кинется на вашу защиту, вместо этого она прочитает вам мораль. И добавит в конце, что «Я никогда бы такое не сказала своей матери!», «Мать лучше знает!», «Как ты разговариваешь с матерью!» Хотя вы не применяли никаких дурных слов, не хамили, просто пытались объяснить, как вы видите реальность. Но вашей нарциссический матери или отцу реально пофиг на вашу реальность.
Вы созданы, чтобы быть по образу и подобию этой богини или этого бога.
1. Ни отец, ни мать нарциссы не простят вам ваших выборов: эмоциональных, нравственных, моральных и жизненных. Это те родители, которые за руку отведут вас на голгофу и будут горды своей нравственной чистотой. Все, что вы откажетесь сделать так, как они сказали, это преступление против человечества.
Не забудьте, нарцисс спасает человечество, и все, что не так – предательство, позор и стыд. «Постой, папа! Но ты работаешь в конторе у человека, который в 90-е годы был черным риэлтором!» – скажет сын, возражая на лекцию о морали от отца-нарцисса. Отец возразит: «Ну и что? Меня не волнует его прошлое. Платит он хорошо и регулярно!» «Разве это не двойная мораль, папа?» «Это обстоятельства, сын! Это деньги тебе на мопед, например». «Но я всего лишь сказал учительнице физики, что она неправильно рассказывает урок! Разве не ты бил меня по губам и говорил, что врать нельзя?» «Ты сам, что ли не понимаешь разницы?» «Но она целый класс вводила в заблуждение!» «Она учительница. И старше тебя. Из уважения ты мог бы и промолчать. Умник!» «А если вдруг учитель начнет буллить или абьюзить моего друга или девочку? Я тоже должен молчать? Они же старше, я должен уважать их?» «Так! Прекрати! Сам все прекрасно понимаешь!» – отец-нарцисс начинает нервничать, потому что сын зашел на опасную территорию, нашел брешь в блистательной статуе.
Запомните: вы – креатура вашего родителя. Вы должны быть послушным, любить то, что любят они и стремиться к тому же самому. А то, что их требования противоречивы, это ваши проблемы, а не их. Вы будете рыдать, как у заправского манипулятора, который требует от вас быть белым и пушистым, совершая грязненькие поступки. Либо обвинять вас в том, что вы неликвид и позорище, но возьмут из ваших рук то, что бы добыли, благодаря тому, что они считают позорищем.
Вы должны быть их продолжением, но при этом вы все равно – отстой. Они это сказали бы своему внутреннему ребенку, своему настоящему «Я», но они его не чувствуют. Он – это вы.
2. Когда вы чего-то достигли.
Ваш родитель-нарцисс видит, что публика вам хлопает, а начальство вам дает премию, родитель-нарцисс тут как тут. Это Я, я родил этого ребенка. Это его заслуга, а не ваша. Если это ваш партнер, а не родитель, он точно так же скажет о вас, что благодаря его уму, таланту и терпению, вы достигли высот.
Ваши усилия и вашу борьбу с его травлей, он превратит даже не в ноль, в минус. Ваше желание спастись от абьюзера и ваши защиты, чтобы спасти ваш мозг, он превратит в ваш дурной характер, грубость, невоспитанность. И, публично гладя вас по голове, может случайно выткнуть вам пальцем глазик. И что плохо, что вы можете поверить в то, что это так и есть. Что вы – ничто, а он – всё.
3. Это вечное соревнование.
Отцу-нарциссу да и матери важно собственное превосходство и величие, которое он будет доказывать и вам тоже, поскольку люди они невзрослые, то им нужна публика, которая будет хвалить и хлопать. А поскольку дети – это единственная подконтрольная публика, то нарцисс будет оттаптываться на этой публике по полной. На каждом углу он будет критиковать вас и говорить, насколько он страдает от таких неликвидов, как вы.
4. Манипулируют все, но нарциссы особенно.
Хотя нарцисс возразит: «Я? Манипулирую? Да ладно! Я просто хочу, как лучше. Он тайком выбросит вашу одежду, которая ему не нравится, внушит вам, что вы страшная корова, чтобы разрушить ваши отношения с перспективным парнем, даже, когда вы захотите ему помочь в чем-то, он не то, что спасибо не скажет, он найдет в чем вас упрекнуть – что невовремя или не так. И когда он испортит вам жизнь своим воспитанием, он непременно вам скажет: «Ну, это же ты сам так выбрал!»
5. Эмпатия? Сопереживание? Нет. Не слышали.
Он может проливать слезы, рыдать над фильмом, выдуманной историей, своей фантазией, но на ваши чувства ему наплевать с высокой башни. Он будет наслаждаться тем, как он сумел проявить волю и добиться своего.
6. Нарцисс не верит, что его можно любить.
Он же никого не любит. Он верит в то, что он может привязать. Выслеживать на каждом шагу, ставить ловушки и воспитать зависимость чувство вины, и на это опереться. Он сделает все, чтобы обрубить вам все пути под видом заботы. Под видом любви. Но на самом деле, он просто боится, что никого не сможет швырнуть в топку своего одиночества, он и вас будет приучать к одиночеству. Вы для него массовик-затейник на цепочке. И от него надо бежать, если не хотите подарить ему свою жизнь.
Мать-нарцисс
Прежде, чем я напишу, чем опасна мать-нарцисс для своего ребенка, я скажу следующее: всякий человек с психическими акцентуациями, неврозами, психозами, прежде всего – жертва своего детства и всей жизни – она его лепила, как могла, а он от нее спасался, как мог. И продолжает спасаться.
И, разумеется, своим детям он может передать только то, что есть у него самого.
Что такое двадцать лет для девушки? Это еще то время, когда человек только начинает понимать устройство жизни. Только начинает понимать свои неврозы. Ему еще самому забота нужна, а его бросают с ребенком. Мужчина вряд ли способен справиться с психологическими проблемами жены, хотя она и надеется на это.
И что ей остается? Только усиливать защиты, защиты против всего – даже и собственных детей. Вот девушка 23 лет, например, у нее ребенок, муж ее начал пить, а она не знала, что это не лечится. Она нервничает, она боится, что ей делать? И тут она понимает, что только взять все под свой контроль – иначе, у нее нет шансов выжить. И она начинает манипулировать. Всеми – мужем, детьми и даже сама собой. Это трудная жизнь. Но никто ее не спасет в этом, потому что слишком много лжи откроется, если начать вскрывать все травмы.
Но дети… «Вот вырастешь – поймешь!» – говорит молодая мать девочке-школьнице. А девочка не хочет откладывать понимание на потом. Она уже травмирована. Она уже – часть мистерии, которую разыгрывает мать для мира, для мужа, для детей, чтобы спасти себя.
Ее святость, идеальность – показная, декларативная становится ее оружием, ее средством обвинить всех вокруг в том, что они несовершенны. А она… Она жертва не только обстоятельств – своего детства, например, но и настоящего: мужа, который вечно все делает не так. Она могла бы это изменить, но тогда он станет лучше и может уйти. Поэтому она не помогает ему улучшиться, она унижает его своими насмешками и критикой.
То же самое и с детьми. Несомненно заботясь о них, она не забывает и детей сделать виноватыми, потому что виноватые, они не опасны ей. Виноватые не смогут ее критиковать и развенчать перед мужем, у которого она отнимает карьеру, будущее, возможность прожить более-менее достойную жизнь. Она торопит его, упрекает. Он постоянно чувствует вину, ошибается и снова чувствует вину. Потому что он тоже травмирован, он влюблен в эту манипуляторшу, которая больше всего боится, что они все вместе – дети и муж – соберутся вместе и покажут ей то, что она есть на самом деле – маленькая девочка, которая хочет крикнуть миру: «Я вас всех ненавижу!»
И у нее есть повод ненавидеть. Ее святость ловушка. Она бы хотела быть страстной, чувственной, ошибаться, взлетать. Но все, что она может позволить себе – приносить себя в жертву своей надуманной идеальности, чтобы оттуда, с высоты святости, наносить травмы близким. Потому что это позволяет ей держать все под контролем. А контроль – это ее единственное спасение в мире, который враждебен.
Она может любить растения, насекомых, стихи, музыку, но только в тех пределах, где нет опасности ее памятнику, который она создала такими усилиями из своей внутренней девочки.
А теперь конкретно – в чем опасность?
1. Сознательно или подсознательно мать-нарцисс постарается убить будущее своих детей.
Она будет вкладываться в их образование, чтобы они не смогли ее упрекнуть, но как только они захотят извлечь из своего образования пользу и выгоду, она начнет прибивать их критикой. «Ты недостоин! Да куда ты-то? Да какой из тебя психолог? Ты? Художник? Вот Шишкин – художник!»
Она и себя может считать недостойной лучшего – втайне. Или демонстративно: смотрите, какая я честная, я честно говорю, что я недостойна! Но по сути это снова манипулирование: «Если уж я недостойна, то ты-то куда?» И тут же упрек: «Я столько сил потратила на твое образование! Я думала, что уж у тебя-то будет все хорошо!» А то, что ее ребенок ночами корежился от тошноты, резал вены, чтобы прекратить эти боли бесконечные пытки от постоянного голоса где-то внутри «Ты? Не смеши меня! Какой из тебя инженер? Вот Ломоносов!»
И даже если все вокруг говорят ребеночку, что он гений, он возвращается домой, в свое одиночество, а там его виртуальная мать: «Да они просто стебут тебя! Смеются!» «Но они платят мне деньги, мама!» «Это они из жалости! Не строй иллюзий!» Поэтому ребеночку матери-нарцисса очень нужна другая мать, которая может встретить его после концерта, обнять и сказать: «Боже! Как это было потрясающе! Я так рада!» Без зависти быть на одной волне. И ребеночек ищет новую мать среди партнеров. Но ни один партнер не готов быть вместо вашей мамы. У него есть своя жизнь.
А когда партнер искренне радуется успеху такого «ребенка», то в момент самой большой радости вдруг снова звучит голос: «Да тебя просто жалеют! На самом деле ты никто!» Это ребенок – сирота. О, да! Это эмоциональное сиротство. И тем оно тяжелее. О тебе заботились, одевали, кормили, учили, но не было одного – не было искренней радости. И все твои победы были не в твое будущее, а жертвоприношение для матери, чтобы она хоть раз сказала: «Я горжусь тобой. Ты сделал это очень круто». И чтобы в ее глазах не было ни зависти, ни критики.
Этот ребенок всегда одинок, потому что он привык, что лучшее, что может ему дать его мать – это оставить его в покое. Она не может чувствовать его. Она может его только переделывать. Так же, как своего мужа – подгонять под свой шаблон. У такого ребенка нет опыта любви, когда тебя любят тем, что ты есть. И такому как ты есть помогают выбрать успешный для твоей природы путь.
Она гладила ее по голове и случайно выколола глаз – это про мать-нарцисса. Она гладила дочь по голове и смотрела на гостей – верно ли они реагируют на ее красоту и не ее разряженную, замученную прическами дочку, которая никак не хочет улыбаться гостям, вечно надутая, как мышь, сидит в углу и что-то там бормочет своим игрушкам.
Она заботится о своем ребенке, но ровно столько, сколько считает нужным. Больного она отведет к врачам, чтобы исполнить свой долг, поставить галочку. Не более того. Она снова идеальна. И ей теперь наплевать, что ребенок сутулится от непомерной ноши ее психики. Она будет бить дитя по спине и кричать: «Я же сказала тебе – не горбись!» Но никогда не поинтересуется, что можно сделать, чтобы спина ребенка была сильнее, и ему легко было держать осанку. Мать-нарцисс не думает про ребенка, она думает о том, что она должна сделать, чтобы выглядеть идеально.
Поэтому у нее есть неразрешимые задачи, которая она решает в свою пользу: ребенок-неряха, шизотипик, шизоид, не от мира сего – такой уродился, весь в отца! А ведь можно просто доброжелательно учить тому, что ребенок не умеет сам. Ведь когда она подсказывает своему «маугли» правила поведения, он запоминает их и больше не делает ошибок. Но ей невдомек, что ее ребенок «маугли», потому что она всегда смотрела на него как на глину для лепки.
Поэтому ребенок ее одинок в своем горе. И он ищет другую маму – ту маму, которая даст ему эмпатию и сочувствие. Но поскольку он не умеет быть в состоянии эмпатии защищенным, у него нет навыка, он, встречая возможного эмпата в партнеры, деградирует в глубокое детство – туда, где была эмпатия – грудь матери, голос, укачивание, бережность. Там, в глубоком детстве это было. Но потом, когда ребенок стал расти, эмпатия закончилась, он стал говорить, понимать и стал опасен для матери-нарцисса тем, что может понять ее и вывести на чистую воду.
Поэтому, как только он начал говорить, ему осталось:
– подозрительность
– критика
– шизофреногенная среда
– эмоциональное одиночество
– постоянная критика личности
– проникновение в его «Я» (вместо эмпатии)
– манипуляция
– виновность без вины и т. д.
Деградируя в младенца, ребенок такой матери, будучи взрослым, становится для своего партнера чистым испытанием. Это можно сравнить с общением с человеком, который не знает языка. Он хочет высказаться, но у него нет слов для этого. И этот немой пытается перевесить отвественность за свою немоту на партнера.
Младенец всего пару лет пребывает в состоянии немоты. Его язык – плач, смех, крик и улыбка. Но если взрослый деградирует эмоционально в состояние младенца (единственный опыт близости и эмпатии с матерью), то сопровождать его развитие в эмпатию школьника, а потом юнца и взрослого не под силу даже и серьезным коучам. А уж партнеру эти игры в младенца и вовсе вредны и болезненны.
А мама рисует себе свое идеальное лицо перед зеркалом, создает из себя идеал. Отец, очарованный и виноватый, молится на нее, чувствуя свою постоянную недостойность. И на все попытки невезучего ребенка объясниться, разобраться, что с ним не так, мать-нарцисс отвечает ему: «У тебя своя голова должна быть!»
И, как и в детстве, она равнодушна к его боли. Она чувствует эмоциональную боль своего ребенка обвинением против нее. Она заботится о нем, но не позволит вырваться из контроля и чувства вины. Ее улыбка ядовита: «Я учу вас, неслухов, но все бесполезно!»
Не научив ребенка контейнировать свои боли, мать обрекает его на неприспособленность ко взрослым отношениям. Вместо громкого «Давай! Ты справишься!», когда четырехлетний ребенок провалился в глину и испуган тем, что не может вырваться из нее, мать должна протянуть ему руку и вместе с ним выбраться из ловушки. Отчаяние ребенка, из которого его не ввела эмпатичная мать теплом и уверенностью, остается навеки с ним. Вырвавшись из глины, малыш не рад победе. Он еще не понимает, что такое победа, он травмирован и растерян тем, что мать оставила его один на один со смертью.
Это ведь для нее глина была просто большая лужа, а для ребенка ощущение того, что его тянут вниз, засасывает нечто более сильное, чем он, катастрофа. Ему важнее было справиться с гигантизмом ужаса, чем научиться выползать из глины. «Ты все платье испачкала!» – скажет мать, встретив дочурку, которая преодолела смертельно-опасное препятствие (по ее ощущениям). «Ты испугалась?» – должна была спросить мать и не пренебрегать чувством ребенка, не оставлять его в одиночестве.
Но мать-нарцисс или мстит своему ребенку за свое травматичное детство, либо она просто настолько закрылась от мира в своей раковине, что не чувствует даже собственную дочь. Особенно, если всем очевидно, что ребенок конкурент матери по очарованию и харизме.
Вы видели детей шоу-звезд?
С одной стороны мать-нарцисс оставляет ребенка быть самостоятельным, а с другой, когда он это делает по своей воле, не под ее контролем – это угроза для нее. Потому что неизбежная сепарация для нее предательство.
Она в тайне радуется, когда ее дочь потерпела фиаско с замужеством – «Вернется ко мне!», она находит новые поводы, чтобы поссорить сына с женой. Потому что она родила детей не для них, а для себя, чтобы они прожили ее жизнь, а не их жизнь.
Она готова принести ребенка в жертву, только бы он остался с ней. А ребенок несет эту травму к своему партнеру. Памятник таким партнерам.
Но не надо обвинять мать-нарцисса, так же, как и отца. Это травмированные дети. Они все жертвы семей:
– надо было за кого-то, война же
– а как еще получить квартиру? А где жить?
– залетела случайно, потом уже как-то стыдно было
– все выходили, и я вышла замуж
И так далее. «Я все делала ради вас, а вы!» – кричит из матери-нарцисса ее маленькая брошенная отцом или матерью девочка. «Тогда зачем ты родила меня?» – возражает ребенок. А мать-нарцисс не может признаться, что ей одиноко и страшно. Она делает героический вид и отвечает: «Ты что, дурак, что ли? Все люди рожают детей!» «Но я не все, и ты не все!» – отвечает ребенок. «Уходи! Не хочу говорить с таким идиотом!» – в ярости мать выгоняет ребенка из дома, и он, почти счастливый скитается по друзьям, окраинам, там, в сиротстве, ему лучше. Там его никто не обвиняет.
Почему мать не могла бы просто быть человечной и сказать, что нуждается в общении? Потому что тогда ей пришлось бы принять не ее правила и признать свою неидеальность.
Она врет и постоянно страдает от своего вранья, но потерять контроль – страшнее. Она прячет деньги в диване и забывает. Потом она жалуется, что ей жестко спать на старых пружинах. Сын выносит диван, но он же не знает про деньги, и потом удивлен – почему на помойке такой ажиотаж. Кому-то повезло – дети решили поиграть с диваном и нашли пачку купюр.
Страх – страх, сложенный в пачку купюр – вот, что такое душа нарцисса. И эту душу он не променяет ни на какую любовь, потому что страх и любовь несовместимы.
Успехи детей подсознательно оскорбляют мать, и она все сделает, чтобы они были неудачниками. Чтобы она могла сказать «Вы же не слушали меня!» Тогда она сможет считать своих детей неудачниками, виноватыми в своих неудачах, хотя это всецело ее эмоциональная заслуга. Вернее заслуга ее травмы.
Уважение? Нет. Не слышали. Не уважая себя, компенсируя это поклонением, нарцисс не может уважать никого.
Нарцисс никогда не переживет
1. Что-то выходит из-под его контроля.
2. Ему отказали, сказали «нет».
3. Указали на несовершенство, не сумел отболтаться.
4. Сравнили с другими.
5. Забыли о нем на пять минут.
6. Ирония, подшучивание – никогда! Не дай бок пошатнуть его пьедестал.
7. Он что-то пообещал? Вот и ждите. Сколько? Сколько надо, столько и ждите.
8. Нарцисс? Врет? Что вы себе позволяете! Это была метафора, вы просто не поняли.
9. Как? Вам безразлична его красота? Ум? Креативность. Вам все равно? Как вы посмели!
10. Прекратить общение с нарциссом первым – это непереносимо для него.
После нарцисса-партнера
Пост из соцсети: «Разговаривала сегодня с одной приятельницей. Рассказала, что была в отношениях с нарциссом. Два года как расстались и теперь ни на кого вообще не смотрит. Ни на одного мужчину. Спрашивает меня, почему так… Я подумала и ответила, что, наверно, после тяжелых отношений, наконец-то, появляется Достоинство… И уже совершенно не хочется никуда больше влезать… Ни в хорошее, ни в плохое… Не надо».
Хороший ответ – достоинство. Но разве не бывает отношений с достоинством? Разве только унижение доставляет то удовольствие, ради которого хочется быть зависимым от нарцисса? Разве нет в мире не нарциссов, не психопатов? Разве нет годных для жизни слегка невротизированных мужчин, которые просто рады небольшой человеческой заботе? Почему я не говорю «нормальных»? Потому что посмотрите на кривую Гаусса, она вам все расскажет.
Про достоинство хорошо, но есть еще другие моменты.
А чего женщина хотела от нарцисса?
– чтобы он развлекал ее, чтобы все было искрометно, нервно, увлекательно, как в кино?
– чтобы поднять через нарцисса свою самооценку?
– очарованная нарциссом решила реализовать свои подростковые фантазии?
– не решать реальные вопросы, а оставаться в грезах?
– пройти свой невроз, увидеть его при помощи нарцисса?
Однозначно, выбор в партнеры нарцисса – это выбор для своего детского эгоизма. В этом выборе много переноса. Подсознательное стремление узнать о себе больше и повзрослеть. Наиграться с нарциссом в детство, в другой мир, в космические приключения, в историю из кино.
Выбор взрослой женщины – это человек, с которым интересно, но надежно. Потому что задача взрослого создать семью, вырастить детей, построить дом. То есть повторить классическую историю классической семьи.
Все остальное – ЗПР (задержка психического развития либо девиация в развитии, вплоть от эмбрионального состояния). Я далека от того, чтобы выносить приговоры, жизнь сама их выносит. И никоим образом я не могу осудить какие-то личные выборы, если они никому не вредят. Например, выбор быть одиноким.
Наша психика по-разному устроена. Например, если человек достаточно гибок психически после родителей-нарциссов, ему трудно удерживать свое «Я» достаточно твердым, чтобы постоянно жить с другим человеком – он начинает невольно угождать своему партнеру-нарциссу, как когда-то угождал родителю, и потом оказывается, что он не может найти ни свое «Я», ни своей цели в жизни, ни своего смысла.
Почему бы ему, если он все про себя понял, не сделать для себя какой-то спасительный выбор?
Как выжить, если твой родитель-нарцисс?
Конечно же, если ты ребенок нарцисса, ты заражен от него страстью к совершенству, эмоциональными проблемами. Возможно, у тебя есть что-то от шизотипии – ты можешь спокойно надеть поверх джинсов красные трусы и любоваться собой не на сцене, а, например, прямо на школьной вечеринке.
