скачать книгу бесплатно
– Почему? – тупо спросил Роман.
– Потому, что уже сошел, – Кожура свистяще захихикал. – А вам всем это еще предстоит. Но знайте, что правильно сойти с ума это большое искусство.
– Вообще-то, если точнее сказать, ты дурак, а не сумасшедший. Разницу понимаешь?
– Сам дурак.
На том беседа завершилась. Кожура резко сник, понуро склонив голову. Через пару минут его глаза закрылись, а нижняя челюсть расслабленно отпала. Вид он обрел во сне крайне дебильный.
– Жрать охота, – Роман посмотрел по сторонам. – Где бортпроводница? Почему нам не разносят ланч?
Я достал из вещмешка банку тушенки, сорвал за кольцо крышку и пальцами подцепил жирный кусок мяса.
Роман последовал моему примеру.
– Смирно!!! – раздался ни с того ни с сего истошный вопль Сукорюкина. Сержант резко подскочил на тюфяке и ошалело закрутил головой по сторонам.
Кожура проснулся и тупо вскинул голову.
– Приснилось что-то, товарищ сержант? – участливо спросил кто-то из новобранцев.
Сукорюкин только головой тряхнул и отмахнулся.
– Приятных вам снов, товарищ сержант.
* * *
Позади почти пять часов полета. Моя задница задеревенела на этой скамье окончательно, а позвоночник превратился в осиновый кол.
Кожура навалился на меня плечом и храпит мне в ухо. Пытаюсь его оттолкнуть, но он вновь и вновь тяжелым мешком падает на меня.
Роман сидит молча. Взгляд его отрешен.
Справа изредка слышится пьяный гогот. Сукорюкин спит, и некоторые новобранцы, пользуясь отсутствием должного контроля с его стороны, все же набрались до кондиции.
Самолет мощно качнуло раз, другой. Заложило уши. Похоже, что началось снижение.
Сукорюкин проснулся, приподнял голову и тупо смотрит по сторонам.
– Вставай! Хватит дрыхнуть! – я толкаю Кожуру плечом.
– А? Что такое? Какие санитары?! – вскрикивает он.
Касание колесами посадочной полосы. Рев двигателей на реверсе. Торможение. Остановка.
Двигатели стихли.
Брюхо самолета распахнулось, и в его нутро хлынул яркий дневной свет.
– На выход! – скомандовал Сукорюкин.
Выходим из самолета по пандусу, жмурясь от яркого солнца.
Я осмотрелся по сторонам. Мы на летном поле. Вокруг десятки разных самолетов. Вдали распласталось здание аэропорта, но вид у него иной, нежели аэропорт «Пулково» с его стеклянными световыми фонарями. Здешний аэропорт это монументальное сооружение, напоминающее собой мощную гранитную крепость. Наверху этой крепости красуется объемная белая надпись: «Ленинград – город герой».
К Сукорюкину подходит капитан в черной летной форме.
– Как, гвардеец? Нормально долетели?
– Спасибо, товарищ капитан! Все ништяк!
– Ну, бывай! Передавай привет полковнику Звереву.
К самолету подруливает военный грузовик. Его кузов накрыт брезентовым тентом.
– К машине! – командует Сукорюкин.
Мы забираемся в кузов и рассаживаемся на деревянные скамьи.
– Круто, – пыхтит Кожура. – Транспорт подают прямо на летное поле, как членам политбюро. А где красная ковровая дорожка?
Сукорюкин сдвигает тент по заднему борту, полностью закрывая нам обзор. Слышится стук двери. Похоже, что сержант занял мягкое место в кабине.
– Вот же изверг. А я так Ленинград посмотреть хотел, – пробормотал Гоша Косицин. Тот самый новобранец, который спрашивал про экскурсии в Эрмитаж.
– Посмотришь еще. После дембеля, – ехидно произносит за моей спиной Вадик Павлов, пожелавший Сукорюкину приятных снов. У Вадика хорошо подвешен язык и за словом он в карман не лезет. Всю вторую половину полета он травил политические анекдоты.
Машина поехала.
Я тоже хотел бы посмотреть этот Питер – Ленинград, но видать не судьба сегодня.
* * *
Как я и предполагал, ехали мы чуть более часа. Все это время словоохотливый Вадик Павлов, не переставая, трещал анекдотами про армию, Ленина и Чапаева. Кожура и Роман тоже не отставали от него и травили анекдоты про евреев, немцев и русских. Все хохотали кроме меня. Я чувствовал, что сам попал в какой-то анекдот, и мне было не до смеха.
– А ты чего загрустил? – Кожура хлопнул меня ладонью по плечу.– Расскажи анекдот. Что знаешь?
– Я долго не думал и рассказал первое, что пришло на ум. Это был анекдот про Штирлица.
Никто не засмеялся.
– Кто такой Штирлиц? – спросил Кожура.
Я сообразил, что сболтнул лишнее, как тот Штирлиц из анекдота. По всему здесь не знали героя этого фильма, да и самого фильма тоже.
– Кто такой Штирлиц? – снова настырно спросил Кожура.
– Супергерой из параллельно мира, – решил отшутиться я.
– Не смешно, – скривился Кожура и рассказал анекдот о поручике Ржевском. Этот супергерой, видно по всему, имел место быть и в этом мире.
Глава 7
ПЕРВЫЙ ДЕНЬ
Машина остановилась. Послышался лязг и скрип. Это открывались ворота. Машина вновь тронулась и проехала еще немного.
– Вытряхиваемся! – послышался голос Сукорюкина.
Новобранцы зашевелились на выход, перебираясь через скамьи.
Я перелез через борт кузова, спрыгнул на асфальт и с интересом закрутил головой по сторонам в ожидании увидеть знакомый пейзаж, но тщетно. Здесь все было ново для меня. Нас выгрузили возле серого здания со входом в виде массивной колоннады. Перед ней на высоком постаменте возвышается бюст какого-то военного деятеля в фуражке. Широкий прямой проезд от ворот контрольно-пропускного пункта уходит вглубь территории. По его сторонам деревья и стриженые газоны. За деревьями просматриваются какие-то строения.
Ничего узнаваемого. Может это еще не Сертолово? Хотя, нет! Вот они! Два четырехэтажных кирпичных дома за пределами военной части. Вижу их верхние этажи за высоким бетонным забором. Насколько я знаю эти дома еще довоенной постройки. Да, это Сертолово-2.
Дома те же. Все остальное другое.
– Неужели это все мое! – с нарочитым восторгом выдохнул Вадик Павлов и широко раскинул руки.
В это время с неба раздается давящий уши свист, и над нами стремительно проносится странный объект. Он похож на огромного летающего жука со светящимися крыльями. Объект тормозит, затем резко взмывает и скрывается за облаками. Все это действо длится какие-то секунды.
– Оба-на! – восклицает кто-то из новобранцев. – Это же Стикс – новый уничтожитель типа «земля – космос» с плазменным движком! А я читал, что он только в проекте.
– Такие уже в натуре есть, – гордо заявляет Сукорюкин. – Они с режимного аэродрома под Всеволожском взлетают. Тут еще и не такое увидите.
– А что увидим? Что? – наперебой спрашивают новобранцы.
– Коня в пальто, – ухмыляется Сукорюкин. – Все, отставить разговоры!
Мимо нас проходит строй солдат. Они с любопытством косят на нас глазами. Я обратил внимание на их форму. Гимнастерки и штаны однотонного цвета хаки. На ногах сапоги-кирзачи. На плечах красные погоны. Ремни с бляхами. На головах пилотки. Никаких тебе изысков в виде пятнистой расцветки, кепок с козырьками и всяких там карманов и наклеек.
– Откуда воины? – спрашивает идущий рядом со строем лейтенант.
– Это крутые бойцы из Сибири, – отвечает Сукорюкин.
К Сукорюкину подходит высокий кругломордый младший сержант, перекидывается с ним словами, после чего строит нас в колонну по два.
«Сейчас в баню первым делом поведет», – решил я и не ошибся.
Путь в баню пролегает через ворота контрольно-пропускного пункта.
– Слесарчук! – крикнул вслед младшему сержанту Сукорюкин. – После бани веди их в роту!
– А баня с бассейном? – интересуется Вадик Павлов.
– Да. И с телками, – ухмыльнулся Роман.
– Разговоры в строю! – прикрикнул Слесарчук. – Шагаем в ногу! А раз! Раз! Раз, два, три. Левой! Левой, бля! Бараны! Да я вас задрочу на плацу! Четче шаг! Левой!
Баранами мы подошли к одноэтажному кирпичному зданию. Это баня.
В предбаннике с деревянными скамьями и кабинками для одежды сумрачно и сыро. Дневной свет с трудом проникает сюда через мутные рифленые стекла узких окон.
– Вещмешки оставляем здесь в углу, – приказывает Слесарчук. – Они вам больше не понадобятся.
– А жратва! Как же жратва! – возмущается Гоша Косицин.
– Я сказал! – прорычал Слесарчук. – Делаем, как я сказал!
Захожу в моечную. В ней широкие деревянные скамьи. На них серые оцинкованные тазы, скользкие мочалки и куски желтого мыла. Старые медные краны на кафельных стенах. Пар, плеск воды, голые лысые люди.
Смываю с себя пыль моего мира. Вместе с ней вода будто уносит память о нем, и он начинает казаться мне смутным сном.
Опрокидываю на себя пару тазов воды и выхожу в предбанник. Там через квадратный проем в стене ефрейтор южной национальности выдает форму.
– Размер? – коротко спрашивает он меня.
– Пятидесятый, сорок третий.
Ефрейтор выдает мне форму с сапогами и ремнем, темно синие семейные трусы, белую майку, пару портянок и полотенце.
– Следующий!
– Товарищ ефрейтор, а у меня в трусах дыра! – возмущенно крикнул кто-то из новобранцев.
– Большая? – спросил ефрейтор.
– Большая! На заду!
– Очень хорошо! Будешь гадить, не снимая трусов! Свободен!
Я оделся, присел на лавку, привычным движением намотал портянки и сунул ноги в сапоги.
– Все смотрим сюда! Буду показывать, как портянки наматывать. Стелим эту хрень на пол. Все видят? – Слесарчук окинул строгим взором новобранцев. Его взгляд остановился на мне.
– А вы, что сидите, товарищ курсант?
– А все уже, – ухмыльнулся я.
– Что все? Засунул, как попало? Снимай!
Я сдернул сапог. У Слесарчука выпал глаз.
– Где учился?
– В обществе ДОСААФ, – снова нагло ухмыльнулся я и тут же подумал, а не сморозил ли чего лишнего.
– Как фамилия?
