скачать книгу бесплатно
– Перстень красив и необычен, одновременно, – восхищенно произнёс Тайлуг, рассматривая подарок. – Камень черен, как сама ночь.
– Он черный, как сама вечность, – пояснила Агни. – Но если ты посмотришь в его глубину, то увидишь там огонь. Это мой огонь. Он будет помогать тебе всегда и везде, где бы ты ни был.
* * *
Тусклый чадящий огонь единственного факела, сдавленный темнотой, едва освещал гостевую комнату.
– Ты все понял? – потревожил тишину свистящий шепот.
– Да, господин наместник. Все будет сделано. Гонец не дойдет до Варанги. Мы перехватим его возле Бездонных топей.
– Он должен сгинуть там без следа. Смотри не оплошай.
– Я никогда тебя не подводил, мой господин. Не подведу и в этот раз.
– Иди немедленно.
Темнота в комнате колыхнулась, и черный сгусток сгорбленной человеческой фигуры выскользнул за дверь.
* Бестархгетальп – командир кронготона. Кронготон – боевое подразделение армии мауронгов из двух и более хугатонов.
Глава 4
БИТВА В ДОЛИНЕ КРОН
С рассветом весь хугатон выстроился на широком поле перед городскими воротами. Прохладный ветер лениво колыхал над головами воинов боевые стяги. Изредка слышалось ржание лошадей, да бряцанье оружия. Возле ворот толпились жители города. В их глазах читалось удивление и беспокойство. Никогда еще боевой гарнизон не покидал в полном составе городских стен.
Сумасшедший Зун шатался перед рядами воинов.
– Враг идет! Враг идет! – время от времени громко вопил он. – Темные дни наступают!
– Пошел вон! Не каркай! Замолчи! – покрикивали на него бойцы.
Зун замолкал, звоня в колокольчик, но уже вскоре его хриплый тревожный голос снова нарушал утреннюю тишину.
Беспокойно было на сердце у Тайлуга. Он оставлял здесь самое дорогое, что имел в жизни. Выйдя за порог дома в полном боевом облачении, он оглянулся. Агни и Зерон вышли следом за ним.
– Отец, возьми меня в битву, – решительно произнес Зерон.
– Не могу, – возразил Тайлуг. – Кто-то должен защищать дом. Ты его будешь защищать
– Я буду защищать дом, – согласился с такими весомыми доводами Зерон, – Но мне нужен один из твоих мечей, который пил кровь врагов. Жаль, что отменили состязания. Отец, дай мне меч, который ты обещал. Клянусь. Я одержу верх в первых же состязаниях.
– Хорошо, – согласился Тайлуг. Он вернулся в дом и, отперев дверь в оружейный зал, снял со стены короткий клинок для тесной рукопашной схватки. Выйдя из дома, Тайлуг протянул клинок сыну.
– Держи. Он твой.
Зерон гордо вскинул голову и принял оружие.
– Защищай дом, береги мать, – произнес Тайлуг, после чего молча обнял Агни, вскочил на коня и пустил его в широкий галоп, туда, где за городскими стенами на широком поле его ждал, готовый к марш-броску, хугатон.
* * *
Густые темные леса остались далеко за спинами воинов хугатона. По сторонам пути тянулись голые каменистые холмы с редким чахлым кустарником. За ними слева в мутной дымке одиноко возвышался далекий Игольчатый пик – нагромождение острых скал, собранных в одну вершину. На его крутых склонах среди каменистых обвалов зацепился осенний снег. Издали эта гора напоминала великана в плаще с капюшоном, присевшего отдохнуть и застывшего навечно.
Справа, ломая линию горизонта, проступали смутные очертания причудливых серых гор. В их обветренных склонах, бедно одетых редкими горбатыми деревьями, да засохшими кустами, путались острые как лезвия северные снежные вихри.
К вечеру второго дня пути Тайлуг, будучи в головных рядах хугатона, заметил на вершине одного из холмов одинокую фигуру. Вскоре впереди на дороге показался встречный отряд из десятка конников.
«Матерый волк Амон, как всегда предусмотрителен, – отметил про себя Тайлуг. – Его сторожевые псы исправно рыщут окрест».
– Слава Мауронгу! – услышал он приветственный возглас.
– Слава! – Тайлуг приложил кулак к груди.
– Бестархгетальп ждет тебя в командном шатре. Срочно, – почему-то негромко, сообщил один из конных воинов, приблизившись вплотную к Тайлугу. Тот кивнул, пришпорил коня, заставляя его прибавить ходу.
Вскоре послышался отдаленный гул от тысяч людских голосов, звона оружия и ржания лошадей. За скальной грядой открылась широкая долина, заполненная войсками. Хугатон спустился в нее.
– Разбить лагерь, – приказал Тайлуг и направился в командный шатер.
Командующий объединенными хугатонами бестархгетальп Амон встретил его сдержанно. Ограничился скупым кивком. Склонившись над картой, он хмуро сообщил, что лазутчики доносят о скором приближении харсов.
– У них под сорок тысяч против наших двадцати пяти, – промолвил Амон.– Но не это волнует меня. Мы в силах положить их и меньшим количеством. Беспокоит иное.
При этих словах Амон внезапно поднял голову от карты и устремил тревожный взгляд на Тайлуга.
– Есть сведения, что среди нашего командного состава затесался предатель. Это змея продалась харсам и доносит о каждом нашем шаге врагу. Тебя же, Тайлуг, я знаю давно, как доблестного воина, которому можно доверять. Подойди ближе. Оценим ситуацию вместе и спланируем наши действия.
* * *
Утренний туман медленно таял, открывая боевые порядки мауронгов. Построенные в две линии они перекрыли самое узкое место долины, упираясь флангами в ее крутые скалистые склоны. Перед мауронгами на расстоянии примерно двух тысяч шагов лениво шевелились темные толпы харсов.
«Выжидают крысы. По всему полагают, что хугатоны выйдут на широкое поле, – отметил Тайлуг. – Пусть себе ждут. Время работает на нас.»
Вчера вечером он получил от бестархгетальпа Амона тайный приказ.
– Под покровом ночи поднимешь хугатон и тайно займешь позицию вот за этими скалами по левому склону долины, – произнес Амон, ткнув пальцем в карту, – Все должны поверить, что ты самовольно покинул поле боя. Пусть змея, затесавшаяся среди нас, донесёт врагу, что мы ослаблены. Вступишь в сражение в самый трудный час.
– В трудный час? – переспросил Тайлуг. – Это как? А если этот час не наступит, и мауронги без меня сломают врага. Что тогда? В глазах всего воинства я стану предателем и трусом?!
Возможно, что мы переломим хребет этим тварям и без тебя, – согласился Амон. – Если наша армия начнет их давить, ты зайдешь им в тыл и отрежешь путь к их отступлению. Мы окружим харсов и перебьем их всех до единого, и в том будет твоя немалая заслуга. Согласен?
Тайлуг согласился.
Ночью хугатон Грифон оставил лагерь. Затаившись за холмами, воины дождались утра. Тайлуг под страхом смерти запретил бойцам шуметь и подниматься на вершины, а сам занял удобную наблюдательную позицию среди скалистых выступов.
Харсы не трогались с места, надеясь, что мауронги будут атаковать первыми, и оголят свои фланги под удары конницы. Но матерый вояка Амон не спешил.
Время шло. Все выше поднимался Небесный огонь над горизонтом, но враги выжидали. Ближе к полудню подул ветер. Из-за дальней горной гряды, что преграждала путь к северным болотам, где обитали темные духи, показались черные грозовые тучи. Они медленно клубились, разрываясь змеями молний. Небеса раскололись раскатами грома.
В стане врага наметилось оживление. Надвигающийся дождь явно не радовал харсов. На размокшей земле их конница могла завязнуть в грязи и потерять ударную силу. Вся масса войск врага, не теряя времени, пришла в движение и подалась вперед.
В центре своего войска харсы выстроили клин, направленный острием на мауронгов. По краям и во главе клина за высокими щитами шли закованные в броню копейщики. Под их прикрытием в глубине строя прятались меченосцы с короткими тяжелыми тесаками и небольшими круглыми щитами. Они вступали в бой, если внешние ряды клина разрывались противником. За клином вытянулась во фронт вторая линия пехоты. Конница прикрывала фланги.
Первая линия мауронгов встречала врага сплошным сомкнутым построением из двух хугатонов с глубиной в двадцать рядов воинов. В первых пяти рядах за высокими прямоугольными щитами под тяжелыми прочными доспехами стояли копьеносцы, готовые первыми принять на себя удар врага. За ними сжимали ладонями топоры и мечи рубщики. В тылу у пехотинцев таилась конница, готовая в любой момент закрыть брешь в строю или же прикрыть фланги. Перед хугатонами растянулись в линию несколько сот лучников.
Пехота харсов остановилась в пяти сотнях шагов от хугатонов. Первыми мауронгов атаковали конники. Они пронеслись перед их строем, стреляя из луков на полном скаку. Мауронги прикрывались сомкнутыми щитами. Их лучники не оставались в долгу. Спрятавшись за щиты копьеносцев, они посылали в сторону врагов жалящие стрелы.
Вскоре первая проба сил закончилась. Конники харсов вновь отошли к флангам. С обеих сторон пало несколько десятков воинов, пронзенных стрелами.
Взревели боевые трубы, и клин харсов двинулся на центр мауронгов.
– Аррах! Аррах! – послышался боевой клич, издаваемый тысячами вражеских глоток.
– Харра! – понесся над полем боя ответный рык мауронгов.
Чтобы не сломать строй, клин харсов приближался медленно, ощетинившись длинными копьями. Тем временем в первой линии мауронгов поднялся черный сигнальный стяг, и две хуги из второй линии, подчиняясь этой безмолвной команде, немедленно выдвинулись вперед, усиливая центр войска.
Лучники мауронгов посылали в клин сотни стрел, но ощутимого урона харсам не наносили. Их воины прикрывались крепкими щитами.
Острие клина харсов врубилось в построение мауронгов. Долину накрыл шум, похожий на голос прибоя океанских волн. Крики воинов, лязг стали, ржание лошадей слились воедино. Клин врага медленно, подобно гигантскому клыку, вгрызался в строй мауронгов, разрывая их шеренги, но постепенно завяз и потерял ударную силу. Острие его смялось, и раскрошилось, как сырая глина на мелкие группы бойцов.
Меж тем вторая линия пехоты харсов, разделившись надвое, обогнула клин и обрушилась на края первой линии мауронгов, вынудив их медленно податься назад. В лобовой атаке при равных силах преимущество всегда было за мауронгами, но теперь на десять тысяч воинов Империи навалились разом более тридцати тысяч врагов. Линия мауронгов все более прогибалась под их натиском, и наступил момент, когда она разорвалась будто плотина под неудержимым напором паводковых вод. Харсы хлынули в прорыв, но там их встретила вторая линия войск. Гулко забили боевые барабаны, и два резервных хугатона в плотном боевом порядке, медленно двинулась вперед. Первая линия отойдя за вторую, разделилась и, перестроившись во фланги, не позволяла врагам обойти хугатоны. Несмотря на численное превосходство, харсы в лобовой атаке ничего не могли сделать с плотными построениями мауронгов. Вся масса их войск колыхалась бестолково, будто мутная весенняя вода в запруде.
Пошел дождь, мелкий, моросящий и холодный, накрывая картину сражения мутной завесой.
Мауронги постепенно выровняли линию своих войск. Некоторое время битва шла на равных, но вскоре после полудня армия харсов медленно подалась вспять по всему фронту.
Тайлуг уже было хотел послать хугатон в бой, но остановился, почуяв неладное. Войско врага продолжало медленный, но вместе с тем организованный отход, и в нем не было признаков поражения. Мауронги продолжали наседать, при этом их боевые порядки нарушились, а фланги открылись. Битва переместилась из узкого участка долины на открытое пространство.
Тайлуг ощутил, что это ещё далеко не конец сражения, и у врага есть в запасе силы.
Он не ошибся. Вскоре послышался рев трубы, и с дальнего края долины, из узкого ущелья, огибая правый фланг мауронгов, вырвалась конная лавина харсов. Она врубилась с тыла в ряды хугатонов. Одновременно харсы перешли в наступление с основного фронта. Войско мауронгов попало в окружение.
Тайлуг решил, что отсиживаться за холмами более нельзя. Он, вскочил в седло, выхватил меч, взмахнул им в воздухе, подавая сигнал к наступлению, и первым направил коня на харсов. За Тайлугом незамедлительно ринулись пятьсот всадников хугатона. Следом за ними молча пошла пехота.
Конники Тайлуга ударили в правый фланг харсов.
– Харраа! – разнесся над битвой яростный боевой клич.
Меч Тайлуга скользнул по щиту вражеского всадника. Тот ловко извернулся, и в свою очередь ударил тяжелым топором. Тайлуг отразил удар, отпустил поводья, выхватил левой рукой из-за спины чекан и с широкого замаху всадил его острие в шлем противника. У того на глаза из-под шлема хлынула темная кровь. Тайлуг рванул оружие на себя. Шлем слетел с головы харса, а сам он назад откинулся, но остался в седле будучи мертвым.
Тайлуг направил коня в самую гущу схватки. Много врагов вокруг. Секутся они тяжелыми длинными клинками. Тяжело рубятся. Но всадники Тайлуга увертливы. Падают с обеих сторон воины, кони храпят. Тесно, жарко. Запах крови и пота ноздри пробивает. Упорная битва, злая.
Удар вражеского копья сразил коня под Тайлугом. Коварные харсы зачастую поражали лошадей, опасаясь всадников. Перелетев через голову сраженного коня, Тайлуг приземлился на ноги и продолжил бой пешим. Уклонился от удара топора, рассекая мечом живот нападавшего харса, затылком почувствовал опасность и ударил, не глядя наотмашь чеканом за спину, почувствовав при этом, как сталь поразила плоть. Отражая тяжелый удар палицы, скрестил меч и чекан, а затем не медля, полоснул клинком по глотке противника.
Удар, отражение, уход, поворот в смертельном танце. Снова удар и кровь врага на клинке.
На подмогу конникам подоспели пешие воины хугатона. Тайлуг тем временем сошелся в схватке с тяжелым пехотинцем харсов. Тот яростно с пеной на губах грыз край круглого щита и размахивал увесистым топором. Глаза харса были налиты кровью, как у бешеного быка. Вокруг него лежал с десяток мауронгов, поверженных им.
– Аррах, – захрипел харс. Он несколько раз взмахнул топором, как перышком, заставив Тайлуга отступить на пару шагов, а затем ринулся на него.
Тайлуг отразил пару атак, ушел с разворотом, атаковал косым ударом меча по среднему уровню с переходом на верхний и ощутил, что этот здоровенный детина не только силен, как носорог, но обладает молниеносной реакцией и кошачьей быстротой в движениях. Он ловко отбивал удары, быстро перехватывал рукоять топора при тесной схватке ближе к лезвию, орудовал щитом, норовя его ребром нанести поражающий удар и не забывая при этом отмахиваться от других мауронгов.
Круговерть боя на миг унесла Тайлуга в сторону от этого опасного бойца, а затем свела вновь.
– Кронгетальп! – прорычал харс, брызгая пеной. – Я украшу твоей отрубленной головой свой зад!
– Член ты себе отрубишь, – усмехнулся Тайлуг.
Харс яростно зарычал, плашмя грохнул топором по щиту и ринулся вперед. Удары его топора были тяжелы, Тайлуг предпочитал уклоняться от них, нежели встречать напрямую мечом, сам при этом всякий раз пытаясь поразить противника.
Харс бился ловко. Техника его боя была отточена до мелочей, но вместе с тем однообразна. Он наносил вертикальный крушащий удар топором, а затем следовал молниеносный отбив ребром щита. Топор возвращался по косой линии и вновь наносил удар, но уже по горизонтали. Этот прием харс применял раз за разом, но не забывал при этом изредка разбавлять его иными увертками и финтами.
Тайлуг атакуя всякий раз, сталкивался с непробиваемой защитой и едва успевал отражать молниеносные удары. Он решил сменить тактику боя и при очередной атаке харса, не стал отбивать топор, а поднырнув под него, ударил чеканом в правый бок врага. Результат не замедлил быть. Острие чекана пробило толстый кожаный панцирь и вошло в тело. Харс взвыл зверем. Тайлуг, выдернув чекан, уклонился от топора и полоснул мечом по правой ноге противника. Темный Луч рассек вражескую плоть выше колена. Обильно хлынула кровь.
Харс взвыл волком и прихрамывая, затоптался на месте, яростно размахивая топором. Он вновь атаковал, но не так быстро, как ранее, да и удары его были не столь сильны и уверены. Удар. Отражение. Снова удар. Тайлуг встретил оружие противника мечом, увел его в сторону и поразил харса чеканом прямиком в шею. Тот захрипел, пуская ртом кровавую пену. Тайлуг рванул чекан на себя, вспарывая харсу горло и более не глядя на поверженного врага ринулся в гущу боя на подмогу своим соратникам.
Пока он бился в поединке, чаша весов в сражении успела склониться на сторону мауронгов. Конница врага еще продолжала свои атаки с тыла, но хугатон Грифон расчленил боевые порядки харсов на их правом фланге. Поначалу отдельными частями, а вскоре и всей массой харсы ринулись вспять.
Хлынул ливень, смывая с Тайлуга кровь врагов. Преследуя их, он оторвался от своих воинов. Его остановил протяжный и пронзительный звук трубы. Тайлуг обвел тяжелым взглядом поле сражения, где грязь от дождя смешивалась с кровью. Усталые бойцы вытирали окровавленные клинки о мокрую траву. Над полем вновь раздался звук боевой трубы. То был не звук победы. Труба возвещала о гибели кого-то из командного состава войска.
– Бестархгетальп Амон убит! – разнеслось над полем.
– Велика же цена этой победы, – огорченно произнес Тайлуг, – Светлого пути тебе в Дхор, Амон и скорого возвращения в Мир Изменений. По дороге вечности мы еще встретимся на перекрестках миров.
Глава 5
ВОЗВРАЩЕНИЕ
Далеко за горизонтом растаяли дымы погребальных костров, возносящих к небу пепел павших в битве воинов.
Хугатон Грифон спешно возвращался в Монтигур. Бойцы понимали – надо торопиться в город, оставленный ими без защиты, и на последний отрезок пути вышли затемно, не дождавшись утра. Благо небо было безоблачным, и ущербная луна освещала дорогу.
Путь близился к завершению. Мысли Тайлуга стремились к дому. Что делает сейчас Агни? Наверное, спит. А может в тревоге ждет его на крыльце? Он улыбнулся. Захотелось ощутить кончиками пальцев тепло щеки своей жены. Заметил, как на мизинце в свете луны блеснул черный камень перстня. В его прозрачной глубине вспыхнула искорка и тут же угасла, подобно маленькой падающей звездочке в ночном небе. Тревога закралась в сердце Тайлуга. Он пришпорил коня. Хугатон вслед за своим командиром прибавил шагу.
Дорога шла на подъем. Отдаленные вершины туполобых холмов проявились в едва заметной, размытой полосе багрового света, напоминающей собой утреннюю зарю. Но время утра еще не наступило. Тайлуг невольно подался всем телом вперед. Его взор был прикован к зареву, которое разгоралось все ярче.
Беспокойный ропот побежал по рядам воинов. Тайлуг, охваченный недобрым предчувствием, окровавил шпорами бока коня.
В воздухе запахло гарью.
«Так не должно быть!!!» – молнией ударила Тайлуга страшная мысль. То, что открылось ему вскоре, потрясло его. С возвышенности он увидел свой город, и этот город был в огне. Длинные языки кроваво-красного пламени лизали темное небо.
Ряды воинов, наполнились яростными криками. Не дожидаясь команды, они неудержимым потоком ринулись в город.
Тайлуг не помнил, как оказался возле дома. В памяти остались огонь, кровь и мертвые тела на улицах, и его дом, не тронутый этим огненным вихрем.
