скачать книгу бесплатно
Любви много не бывает, или Ступеньки в вечность
Мария Георгиевна Сараджишвили
Л. А. Чуткова
Предлагаем читателям познакомиться с рассказами талантливого и самобытного автора из Грузии. Мария Сараджишвили очень любит историю своей страны и гордится ее прошлым. Книга состоит из двух частей: рассказов о грузинских святых, храмах и монастырях, а также зарисовок о простых людях, живущих на благословенной земле Иверии. В этом сборнике любой взыскательный читатель найдет что-то интересное или полезное для себя…
Мария Сараджишвили
Любви много не бывает, или Ступеньки в вечность
О любви
…Слушать, наблюдать, рассказывать – это всё писательское дело. До простоты ясное и невыразимо трудное. Герои – нынешние, прошлые, несостоявшиеся и потенциальные – они повсюду, лишь успевай записывать. Зайди в храм, прогуляйся по улице, посиди в кафе – заметишь характерные черты и особенности, если повезет – услышишь множество историй. В любой стране, в любом городе. Главное – человек, с его поисками и страстями, неудачами и победами, красотой души и несовершенствами, в горе и в радости, главное – его жизнь и обретение веры. Мелочей нет, все значимо и неслучайно.
Герои Марии Сараджишвили – люди разных судеб, понявшие свое предназначение или себя не нашедшие, известные и совсем простые, с первого взгляда непримечательные, но все равно вызывающие интерес писательский, а значит, и читательский. Как отметила писательница Нина Павлова[1 - Нина Александровна Павлова (29 июля 1939, Славгород, Алтайский край – 25 октября 2015, Козельск) – советский и российский писатель и драматург, автор книг «Пасха красная» и «Михайлов день».], в этом – «обаяние простой жизни». Однажды Нина Александровна прочла несколько рассказов Марии в православной газете «Вера-Эском», выходящей в Сыктывкаре, и впоследствии приложила немало усилий, чтобы в России была опубликована книга талантливого грузинского автора под названием «Открытые небеса». Нина Александровна стала не просто крестной матерью первой книги Марии, но и наставником в литературном ремесле. С тех пор вышло двенадцать книг Марии Сараджишвили.
О себе Мария старается не рассказывать, а всегда подчеркивает: «Я обычный человек, ничем не отличаюсь от других». Известно только, что Мария Георгиевна Сараджишвили родилась в Грузии, в городе Тбилиси, в 1969 году. Получила высшее образование в Санкт-Петербурге. Сейчас работает в Тбилиси репетитором для школьников разных возрастов по всем предметам, на русском и грузинском языках. С давних пор она собирает и записывает, как говорит, «всё то, что напоминает о милости Божией, о Его любви к нам».
Издательство «Сибирская Благозвонница» представляет новый сборник автора. Книга состоит из двух частей: рассказов о грузинских святых, храмах и монастырях, а также зарисовок о простых людях, живущих на благословенной земле Иверии. Жители Грузии сталкиваются с насущными для каждого человека трудностями. Те из них, кто еще находится в духовном поиске и пытается найти свое место в жизни, проходят путь обретения веры и христианской любви. Паломники получат подсказки, куда лучше направиться на экскурсию, узнают о святынях храмов и монастырей. А путешественники обязательно заинтересуются житейскими историями. Все эти рассказы и истории объединяют вера в Бога и любовь. Любовь к Грузии, ее святыням, ее культуре и традициям, к ее народу.
А любви, как известно, много не бывает.
От составителя
Часть первая
Шпаргалка для паломника
На языке Христа
Была ранняя весна. Только распустился нежно-розовым цветом миндаль. В новопостроенной небольшой церкви Тринадцати Ассирийских отцов[2 - Тринадцать Ассирийских отцов – святые Православной Церкви, подвижники, основатели грузинского монашества, пришедшие в середине VI в. в Грузию из Сирии. По благочестивому преданию, были учениками Симеона Столпника. Преподобный Иоанн Зедазнийский и 12 его учеников пришли в Картли в середине VI в. и поселились на горе Зедазени. Впоследствии они разошлись по разным частям страны и стали духовниками и основателями первых монастырей. Двое из отцов – Або Некресский и Исе Цилканский – были епископами. В момент прибытия в Картли Ассирийские отцы были встречены народом, лично царем Парсманом и католикосом-архиепископом Евлавием.] в деревне Дзвели Канда шла воскресная литургия. Служил настоятель схиархимандрит Серафим.
Пел он настолько потрясающе, что один из паломников спросил рядом стоящего прихожанина:
– У батюшки, наверное, священники в роду. Чувствуется мета избранничества.
– Нет у него в роду таких. Обыкновенные люди были его предки.
– Что вы говорите? Может, он музыкант по специальности? Или оперный певец? Голос какой, прямо к небу восходит. Ангельское пение.
– Он от музыки очень далек был в прошлой жизни. Спортсменом известным был, это точно. Четырехкратный чемпион Грузии по восточной борьбе. Всё остальное со временем появилось.
– Простите, а на каком языке он служит?
– На арамейском. На языке Христа.
– Где же он его выучил?
– О, это долгая история…
…Жил на окраине Тбилиси обыкновенный парень Ихтиандр. Наполовину ассириец, наполовину грузин. Жил и жил, как сотни тысяч тбилисцев. В детстве был шустрым и любопытным, как и все нормальные мальчишки. Но одним не самым счастливым днем свалился в бетономешалку и переломал себе все кости. Собрали его по кускам. Пока мать его на ноги поставила – море слез пролила: инвалидное кресло, бесконечные операции… Школу он окончил, не особо блистая в науках, зато по спортивной части хорошо пошел. Черный пояс тхэквондо заработал. И вполне был доволен собой. Потом женился, двое детей родилось. Словом, все как у всех.
В 2001 году его жена носила третьего ребенка, как неожиданно ей стало плохо. Опухла вся, встать не может. Положили ее в больницу, но через время врачи сказали:
– Забери ее домой умирать. Медицина здесь бессильна.
Что тут было делать? Забрал жену домой, а сам поехал к могиле старца Гавриила во Мцхета. И там дал обет: «Если выживут мои жена и ребенок, то пойду в монахи». Приехал домой, а жену не узнать. Отеки спали, вид абсолютно здоровый, будто и не было того десятидневного кошмара. В положенное время родилась дочка Кетеван.
Маленький ребенок – новые радости и заботы. Обет, данный впопыхах, забылся, как сон пустой. Мало ли что обещает человек в экстремальной ситуации… А тут еще проблемы со здоровьем появились. Сердце стало беспокоить беспричинно.
Решил Ихтиандр образ жизни поменять. Поехал в Киев и открыл там спортивную школу.
Ну как на чужбине без соплеменников? Ясное дело, туго. Вот и стал ходить в Свято-Троицкий Ионинский монастырь[3 - Свято-Троицкий Ионинский монастырь (Ионинский монастырь, Ионовский монастырь) – православный мужской монастырь в Киеве. Находится на Зверинце. Основан в 60-е гг. XIX в. архимандритом Выдубицкого монастыря Ионой на землях княгини Е.А. Васильчиковой, вдовы киевского генерал-губернатора.], где была икона святого Георгия грузинского письма. Там местные грузины собирались помолиться и, само собой, пообщаться.
Как-то возвращался он из этого монастыря. Шел мирно, тихо, с сигаретой для приятного времяпрепровождения. Навстречу ему какая-то старушка с палкой. Поравнялась и говорит:
– Благословите, отец Серафим!
Ихтиандр оглянулся по сторонам. Вроде нет никакого священника в радиусе тридцати метров. Бабуля, видимо, немного не в себе. И пошел дальше, не оглядываясь.
Вдруг ему по затылку кто-то палкой ка-ак стукнет! Да с такой силой, что бедняга упал. Это, оказывается, та самая старушка постаралась от души.
– Что вы делаете? Как вам не стыдно? – возмутился Ихтиандр.
А старушка – божий одуванчик еще и гневается:
– Я ведь попросила у вас благословения!
– Да кто я такой, чтоб вас благословлять? Вот монастырь, туда идите. А я обычный человек, иду своей дорогой.
– Нет, ты Серафим. Бог избрал тебя в твоем роде. Ты станешь монахом и будешь молиться за свой народ.
Даже смешно стало от таких слов предсказательницы.
– Ну какой из меня монах? У меня трое детей и совсем другие планы.
Поговорили таким образом, и пошел Ихтиандр себе дальше.
Но планы планами, а вышло в итоге, как та бабушка сказала. Вспомнил Ихтиандр о забытом обете, принял монашество и стал Серафимом. В 2010 году патриарх Илия рукоположил его в диаконы:
– Вы ведь ассириец? Хочу отправить вас в Канду[4 - Канда – ассирийская деревня в 12 км от Тбилиси.], чтобы служить среди ассирийцев на родном языке.
На хиротонию приехали ассирийцы со всех частей Грузии. Подходили, поздравляли. Но языковые познания у виновника торжества оказались невелики. «Шлама алохун»[5 - Мир вам (ассир.).] и еще несколько фраз. Стало ясно, что надо учиться. Священник должен быть образованным.
Вот так отец Серафим оказался в Канде. Последующие годы были заполнены общением с односельчанами и созданием песнопений на ассирийском языке. Откуда ни возьмись прорезался у бывшего спортсмена голос. Да еще такой голосище, что позавидуют оперные певцы…
– …В такое даже трудно поверить, – удивился паломник.
– Трудно или легко, но факт налицо, – последовал невозмутимый ответ.
Мариам Кавтарадзе – хранительница монастыря Ркони
Морозный ветер с гор задувал в узкую бойницу в стене. Священник у каменного алтаря читал ектению:
– Миром Господу помолимся.
У дверей стояла единственная прихожанка и крестилась на каждый негромкий возглас служащего.
Сегодня особый день для священника. Добрался до Рконского монастыря на машине и смог отслужить литургию. А дорога еще та… Непролазная грязь, а пока доедешь, все покрышки сотрешь об камни и увязнешь в грязи болотной. Места глухие, редкий упертый турист сюда забредет, и потому сегодняшняя служба дорогого стоит.
Батюшка рассказывал, что Рконский монастырь построили в незапамятные времена примерно в VII веке. Строили мощно, из каменных глыб, впоследствии пристраивали по церкви, потом в XVIII веке и колокольню небольшую смогли возвести.
Здесь, в ущельях Триалетского хребта[6 - Триалетский хребет – горный хребет в Грузии на правобережье Куры к западу от Тбилиси, длина оценивается от 150 до 200 км, ширина – около 30 км. Хребет служит крупным водоразделом. Образован вулканической деятельностью эпохи палеогена.], много было таких монастырей в свое время.
В эти ущелья люди уходили с равнин во время вражеских нашествий, а в VII веке сюда приходили сначала персы, а потом арабы. Монастырь Ркони специально построен так, чтобы до него было трудно добраться и своим, и чужим.
Монахов тут давно нет, но статус монастырской территории есть, он никуда не делся. Потому и Мариам Кавтарадзе тут живет, бережет покой монастырских стен. Она хранит у себя ключ от церкви. Если кого Господь приведет в глухомань, то Маро-бебо откроет древнюю дверь и поможет свечки зажечь. Но редко это бывает.
До ближайшего города ехать и ехать. Таксист 30 лар возьмет в один конец. Тут на много километров ни магазина, ни школы, ни врача. Не дай Бог плохо станет Маро-бебо, до Гори не довезут. Это летом еще какой-то шанс есть, а зимой и думать о поездках бессмысленно: никакая машина не проедет. А возраст у Маро-бебо немалый – 83 года. Но Господь ее хранит. «Только и остается, что трудиться и о всяком печальном, фаталистическом не думать. Здоровее будешь».
Дел у Маро-бебо каждый день видимо-невидимо. Корову подоить, сено ей занести, дрова подготовить, зимой еще и вода замерзает – надо ножом в ведре ломать для самой малой хозяйственной необходимости.
А места здесь – загляденье. Весной и летом все в зелени утопает. Недалеко от Ркони есть каменный арочный мост, построенный еще при царице Тамаре. Туристы, если забредут сюда, обязательно на нем фотографируются.
Видит эти попытки увековечиться Маро-бебо – и непонятно ей, зачем это делается. Ркони просто часть ее, и задумываться о седой древности нет ни сил, ни времени.
…Вот и служба кончилась. Прозвучало из каменного алтаря:
– С миром изыдем.
Пошли они вдвоем трапезничать. Батюшка смотрел-смотрел, как Маро выковыривает топленое масло из ведра, и снова затеял прошлый разговор:
– Может, спустишься и заживешь в женском монастыре? Там все же тебе будет легче.
– А я и так в монастыре. Отсюда мне идти некуда. Да и вам не найти человека, чтоб здесь смог жить. Мне, наоборот, в самый раз. Как монастырю без хранителя? Просто я знаю, что это мое место.
Машина заурчала и, буксуя, с трудом тронулась с места.
У монастырских ворот осталась одинокая фигура хранительницы. О сроке нового приезда не договаривались из-за полной бессмысленности: кто его знает, какая погода выдастся на тот период. Загадывать не приходится. Тут, в горах, человек, как нигде, только от Его воли и зависит.
Крест Назико Бенделиани
…Весеннее холодное утро только вынырнуло из туманной зыбки. Горы медленно светлели на восходящем солнце, меняя природные краски. Быки медленно тащили вперед плуг, взрывая им каменистую землю. Пахотной земли в Сванетии мало, и потому важен каждый клочок.
Вдруг быки встали. Видимо, плуг зацепился за большой валун. Погонщик, муж Назико, нагнулся посмотреть. Так и есть. Еле сковырнул он глыбу с места и отволок ее в сторону. Назико нагнулась над образовавшейся ямой и увидела нечто странное. Какие-то развалины. Стали вдвоем копать дальше и поняли, что перед ними разрушенная церковь.
Продолжать пахоту не стали. Святое место. И пошли дальше, выискивая еще свободный участок для посева.
Когда-то, 20 лет назад, остатки сельчан ушли с этой деревни из-за большого снега зимой, спустились ниже. Но семья Назико не прижилась на новом месте, решили вернуться на обжитое место.
Неожиданная находка сама собой подала идею: обнаруженное место расчистить максимально, в программе-минимум водрузить крест, а в программе-максимум восстановить церковь в былой красе. И тогда, может быть, в покинутую деревню в горах вернутся люди. Жизнь закипит и получит новый виток.
Супруги привели археолога, который подтвердил их догадку, и приступили к делу, но муж вскоре скончался, а Назико пришлось воплощать эту гигантскую идею в одиночку. Она продала одного быка и на вырученные деньги заказала металлический крест. Сама изготовила из проволоки освещение, чтоб в ночное время крест был виден издалека. Пройдет пеший или конный по горным тропинкам, увидит свечение и вольно или невольно перекрестится.
Так в деревне Бабели и живет в полном одиночестве Назико, откладывая от пенсии часть для осуществления своего замысла. Постепенно появились в деревне несколько семей, но живут они далеко от дома Назико.
Каждый день ей приходится молоть зерно, носить воду, заготовлять дрова, выращивать овощи. Проезжей дороги к деревне нет, любое передвижение происходит либо пешком, либо на лошади. Зимой особенно тяжело. Выпадает метровый снег.
Поступок Назико явился примером для других переселиться в это место, чтобы закипела жизнь в заброшенной деревне.
Сама она говорит:
– Живу, чтобы свою малую лепту внести в строительство церкви, и надеюсь, что она когда-нибудь будет построена.
Преподобный Алексий Теклатский
18 января 1923 года в Сенакском ЧК в небольшой прокуренной комнате обсуждали списки фамилий людей, которые намечались к репрессиям. По большинству фамилий расхождений не возникало. Председатель Лаврентий Джанджгава особо остановился на одном человеке из списка:
– Вот этого Шушания надо расстрелять в первую очередь. Пользуется уважением у населения. Опиум для народа распространяет.
Один из чекистов, сидящих за столом, возразил:
– Лаврентий Фомич, нельзя его трогать. Он уже старик совсем, народ будет волноваться. За святого считают.
– Святой? Отставить эти бабские сказки, – рассердился председатель. – Предрассудки. И откуда что берется?
– Долго рассказывать, Лаврентий Фомич, – ушел от ответа его подчиненный.
В конце сентября 1852 года в церкви села Нокалакеви Сенакского уезда принесли крестить младенца и нарекли его Алексием в честь святого Алексия человека Божия. Семья была глубоко верующей, но тогда никто особо не задумался, какой именно путь уготован тезоименитому малышу. До шестнадцати лет его жизнь ничем не отличалась от образа жизни его ровесников. Но в 1868 году тяжело заболел отец и, умирая, благословил сына, завещая ему заботиться о семье. В тот же год Алексий отправился в Иерусалим поклониться святыням, а затем прибыл в Константинополь к дяде, купцу Исламу Шушания.
Огромный шумный город оглоушил деревенского юношу. Море людей, ряды лавок на базаре, толчея на узких улочках манили тысячью соблазнов. Здесь не надо было мотыжить кукурузу, таскать тяжести и знать, будет ли в этом году урожай или виноград побьет апрельским градом.
Жизнь у дяди так понравилась юноше, что он решил серьезно заняться торговлей. Но Алексия мучили сомнения.
Он взял у дяди икону святого Иоанна Крестителя, уединился в своей комнате, усердно молясь Богу, чтобы Господь указал, какой путь ему выбрать. С одной стороны, надо было заботиться о семье и выполнять завещание отца, с другой – Алексия тянуло принять монашество и быть для всех слугой. Так прошло несколько часов. От иконы Алексий услышал внутренний голос: «Кто займется твоими делами, если ты умрешь?» «Бог!» – ответил Алексий. Опять послышался голос: «Тогда и ты умри для временной жизни ради Господа и доверь Богу все твои, и Он Сам все устроит».
Услышанное Алексий воспринял как прямое указание к действию, и жизнь его коренным образом изменилась. Месяцами он не выходил из своей комнаты, читал духовные книги и держал строжайший пост. Дядя наблюдал за поведением племянника и очень опасался за его здоровье. Но потом, видя, что ничего страшного с Алексием не происходит, он пересмотрел и собственную жизнь. Поэтому Ислам Шушания решил свернуть торговлю, оставить Константинополь и вместе с ним вернуться в Грузию. Прибыв домой, Алексий объявил семье, что дал обет стать монахом. Сестры и брат приняли эту новость с недоверием, а мать возблагодарила Господа и благословила сына на этот путь.
Алексий направился в Теклатский женский монастырь, который принадлежал Гурийско-Мингрельской епархии, возглавляемой епископом Григорием (Дадиани). Юноша снял мирскую одежду и приступил к иноческой жизни. Было ему в ту пору двадцать лет. Он положил себе правилом служить самым беспомощным. С этого дня начал вести строгий аскетический образ жизни. Еще он ходил по деревням, ухаживал за больными чахоткой, холерой и разными тяжелыми заболеваниями, хоронил заразных беспризорных покойных.
Так прошло несколько лет. Некоторое время Алексий юродствовал. При этом Господь наградил Своего раба даром слова. Много людей слушали его речи. Тем более, что слова были подкреплены реальными делами любви.
Под влиянием этих проповедей монашеский постриг приняли его мать Елена, младшая сестра Саломия и брат Виссарион. Виссарион посетил Иерусалим и некоторое время там подвизался. А затем вернулся на родину, был посвящен в иеромонаха в Мартвильском монастыре[7 - Монастырь Мартвили, названный в честь Успения Пресвятой Богородицы, – православный монастырский комплекс в Грузии. Расположен в селе Мартвили Мартвильского муниципалитета края (мхаре) Самегрело-Верхняя Сванетия. Относится к Чкондидской епархии Грузинской Православной Церкви. Монастырь стоит на самом высоком холме в окрестностях и ранее имел стратегическое значение. В 2007 г. монастырь был включен в Список недвижимых культурных памятников национального значения Грузии.], облекся в схиму и вскоре преставился.
Сам Алексий некоторое время подвизался на Афонской Горе и переписал множество духовных книг. Возвратившись с Афона, он отправился в Киево-Печерскую Лавру на поклонение святыням, затем вернулся в Грузию и приступил к своим обычным подвигам.
В 1885 году он поселился в Гелатском[8 - Монастырь Гелати принадлежит к памятникам средневековой архитектуры, охраняемым Всемирным наследием ЮНЕСКО. Расположился он северо-восточнее Кутаиси (в 10 км от города) на красивой возвышенности среди могущественных дубов и вязов. Основан в 1106 г. по приказанию царя Давида Строителя ввиду включения Кахетии в состав Грузии и удачной победы над тюрками (сельджуками) в Эрцухском сражении.] монастыре, где написал много духовных сочинений. Затем перешел в монастырь Хоби[9 - Монастырь Хоби – официально известный как Ноджихевский Успенский мужской монастырь – грузинский православный монастырь в Западной Грузии, расположенный в окрестностях города Хоби. Здание церкви датируется XIII в. Снаружи оно украшено резным декоративным камнем, а внутри – фресками. Монастырь служил фамильным монастырем княжеского рода Дадиани, владевшего Мегрелией. В нем хранилось несколько христианских реликвий и икон.] и здесь в 1888 году был рукоположен в иеромонаха. В 1890 году, подорвав здоровье монашеским подвигом, иеромонах Алексий вместе со своей матерью-монахиней и сестрами обосновался в Теклатском[10 - Теклатский монастырь Рождества Пресвятой Богородицы находится в Самегрело, недалеко от города Сенаки. Он датируется XIX в. Здесь подвизались монах Алексий Шушания и его мать и сестры, также принявшие монашеский постриг. При монастыре функционировали женская школа имени святой Нино и типография. Монастырь за свой счет печатал религиозную литературу и распространял ее среди населения. С 1904 г. в храме хранится привезенная с горы Афон икона Божией Матери, известная под названием «Неувядаемый Цвет». Здесь также хранится помещенный в серебряный сундук нетленный большой палец правой руки Иоанна Крестителя.] монастыре.
В 1891 году он начал строительство келий для монахов в горном селении Менджи (вблизи города Сенаки), на т. н. «Острове Архангелов»[11 - «Остров Архангелов» – мужской монастырь Сенакско-Чхороцкуской епархии Грузинской Православной Церкви, основанный в 1892 г. прп. Алексием (Шушанией) Сенакским. Расположен на возвышенности в одноименном селе (в момент основания – в с. Зеда-Теклати, из которого в советское время было выделено с. Менджи) близ г. Сенаки. В древности на месте обители находился небольшой каменный храм во имя Святых Архангелов. Он представлял собой однонефную базилику, которую местные жители называли «часовней Архангелов», а всю гору – «Островом Архангелов».]. Собрав учеников в этой обители и наставив их должным образом, преподобный Алексий приступил к подвигу затворничества. Благодаря этому здоровье отца Алексия улучшилось настолько, что он смог служить литургию. Пожертвования он делил на три части: одну на свои личные нужды, вторую – для Церкви и гостей, а третью – для убогих и нищих. Когда строгий аскетический образ жизни истощил его телесные силы, около 1915 года он распустил своих учеников и стал общаться только со своими двоюродными сестрами – схимонахинями Фавстой и Акепсимой.
