Троцкий, Сталин, коммунизм

скачать книгу бесплатно


Все эти действия нельзя назвать самоуправством Сталина – естественно, кадровая политика до отхода Ленина от работы контролировалась лидером большевиков и он в целом одобрял сталинские решения. Однако вскоре между Сталиным и Лениным возникают разногласия, способствовавшие сближению Троцкого с Лениным в конце 1922 – начале 1923 года.

Касались эти разногласия в первую очередь национального вопроса, признанным знатоком которого считался Сталин. Он выступил против Ленина по проблеме строительства Советского Союза, декларация об образовании которого была принята 30 декабря 1922 года. Сталин отстаивал не федерацию союзных республик, а вхождение республик в состав России (РСФСР) на правах автономии. То есть более централизованную структуру, которая сосредоточила бы в Москве практически все полномочия. При этом взгляды Ленина Сталин в письме членам Политбюро объявил «национальным либерализмом»[80 - Капченко Н. Указ. соч. – С. 675.]. В эти же месяцы вспыхнул конфликт между Сталиным, Орджоникидзе и Дзержинским, с одной стороны, и рядом руководителей Советской Грузии (Мдивани, Махарадзе, Окуджава) – с другой. Касались они, в первую очередь, статуса Грузинской ССР – ее руководители выступали против создания Закавказской Федерации, за включение Грузии в СССР напрямую и за широкие полномочия местных республиканских властей в ущерб союзному центру. Сталин и его сторонники в ответ обвинили оппонентов в «национал-уклонизме»[81 - Там же. – С. 670–671.].

Ленин выступил на стороне грузинских руководителей, жестко осудив Сталина, Орджоникидзе и Дзержинского за их поведение. В своей статье «К вопросу о национальностях или автономизации» лидер большевиков писал:

«Я уже писал в своих произведениях по национальному вопросу, что никуда не годится абстрактная постановка вопроса о национальностях вообще. Необходимо различать национализм нации угнетающей и национализм нации угнетенной. Национализм большой нации и национализм нации маленькой.

По отношению ко второму национализму мы, националы большой нации, почти всегда оказываемся виноватыми в бесконечном количестве насилия и даже больше того – незаметно для себя совершаем бесконечное количество насилий и оскорблений. Стоит только припомнить мои волжские воспоминания о том, как у нас третируются инородцы. Как поляка называют не иначе как “полячишка”, как татарина высмеивают не иначе как “князь”, как украинца не иначе как “хохол”, грузин и вообще кавказских инородцев – как “кавказский человек”.

Поэтому интернационализм со стороны угнетающей, или так называемой великой, нации (хотя великой только своими насилиями, великой только как держиморда) должен состоять не только в соблюдении формального равенства нации, но и в таком равенстве, которое сокращает со стороны нации угнетающей, нации большой то неравенство, которое складывается в жизни фактически. Кто не понял этого – тот решительно не понимает пролетарского отношения к национальному вопросу, тот остается, в сущности, на точке зрения мелкобуржуазной и поэтому не может не скатываться ежеминутно к буржуазной точке зрения. Что важно для пролетариата? Для пролетариата не только важно, но существенно необходимо обеспечение его максимумом доверия в пролетарской классовой борьбе. Что нужно для этого? Для этого нужно не только формальное равенство, для этого нужно возместить так или иначе своим обращением или своими уступками по отношению к инородцам то недоверие, ту подозрительность, те обиды, которые в историческом прошлом нанесла ему правящая великодержавная нация. Я думаю, что для большевика, для коммуниста разъяснять это дальше не приходится, и я думаю, что в данном случае по отношению к грузинской нации мы имеем типичный пример того, что сугубая осторожность, предупредительность и уступчивость требуется с нашей стороны истинно пролетарским отношением к делу.

Тот грузин, который пренебрежительно относится к этой стороне дела и обвиняет других в “социал-шовинизме” (тогда как он сам является настоящим не только “социал-шовинистом”, но и грубым великодержавным держимордой), тот грузин, в сущности, нарушает интересы пролетарской классовой солидарности, потому что ничто так не задерживает развития и упрочения пролетарской классовой солидарности, как национальная несправедливость, и ни к чему так не чутки обиженные нации, как к чувству равенства и к нарушению этого равенства своими товарищами пролетариями.

Вот почему в данном случае лучше пересолить в сторону уступчивости и мягкости к национальным меньшинствам, чем недосолить»[82 - Ленин В. К вопросу о национальностях или автономизации // В. Ленин. – М., 1967. Т. 45. – С. 358–360.].

Таким образом, Ленин весьма недвусмысленно, может быть, даже излишне жестко, заявил о недопустимости уступок какому бы то ни было русскому патриотизму, возрождению «имперщины» под красным флагом. Вопрос этот затем был весьма болезненным весь советский период истории – тенденция к великодержавному уклону сохранилась и с середины 30-х по ряду причин значительно усилилась[83 - Этому аспекту истории СССР сталинского времени посвящен наш материал «Буржуазный патриотизм и сталинская ВКП(б) [Электронный ресурс]. – Режим доступа: lenincrew.com/bourgeois-patriotism/.], помогая националистам нерусских наций поддерживать миф о «большевиках как продолжателях русской имперской традиции», являющийся ныне одним из краеугольных камней антикоммунистической пропаганды буржуазных республик, появившихся на обломках СССР. Хотя политика Сталина в этом вопросе, при всех уступках патриотизму, продолжала в целом наследовать ленинскому курсу. Так, в государственном устройстве СССР продолжалось строительство национальных республик, число которых при Сталине достигло пятнадцати (а в период с 1940 по 1956 год – шестнадцати).