скачать книгу бесплатно
Нибериек не зовут на свадьбы и прочие праздники, подразумевается, что они сами могут появиться где угодно, тогда их не гонят и относятся нейтрально. Считается, что нельзя принимать услуг от ниберийки, не заплатив – так можно попасть к ней в зависимость. Полюбить ниберийку и завести с ней отношения считается нежелательным.
Заннита считает, что ниберийки еще и оборотни, способные превращаться в животных и не только».
Это я тоже перечитала. Ох ты ж…
Интересно, тут всему верить, или надо делить на два? Ладно, пока поверю… с оглядкой.
И кто, наконец, эта Заннита?..
«Соддийцы, или горные колдуны – тоже отдельная раса. Отличаются какими-то особыми способностями к магии, точнее, их магия особенная. Если предположить, что магия все же какой-то вид энергии, присущий данному миру (это лишь мое личное спорное предположение), то соддийцы умеют работать с этой энергией несколько иначе. Человеческая магия бессильна против соддийской, в то же время соддийская далеко не такая мощная. И у этих двух областей магии есть некое пересечение, где обе магии взаимодействуют, а может, все проще: некоторые маги владеют обоими способами взаимодействия с магической энергией. Кстати, магия нибериек тоже считается «иной», но более доступной человеческим магам, чем соддийская».
В общем, чем дальше в лес, тем толще волки.
«Соддийцы, как я понял, тоже иномирцы. Они переселились в этот мир после некоей катастрофы, погубившей их собственный. Оттуда же прибыли драконы. Считается, что соддийцы изначально обладают знаниями, позволяющими им взаимодействовать с драконами. Я здесь все же опасаюсь слова «приручить», помня о роли дракона на церемонии Коронации, хотя, конечно, возможно, что дракон – лишь дрессированное животное, а решает все соддиец-сопровождающий, который, кстати, тоже обязательно маг-универсал (то есть владеющий не только соддийской, но и человеческой магией).
О драконах стоит сказать отдельно. Это звери потрясающей красоты и изящества. Это не просто огромные летающие ящеры…»
Дальше – вырванный лист, причем вырванный весьма неаккуратно. Жаль, про здешних драконов хотелось бы почитать.
И вдруг – звук шагов, тихих, осторожных. По коридору в мою сторону кто-то шел. Я поспешно дунула на свечу, схватила и свечу, и книгу – на руку пролился горячий воск, и нырнула под стол.
Кого принесло посреди ночи?!
Может, мимо пройдет?..
Вовремя я спряталась – портьера у входа колыхнулась, на пол упало пятно света, и вошла женщина, я видела ее босые ноги и подол клетчатой юбки. Она старательно поправила портьеру и присела на край лавки метрах в полутора от меня. Я забилась в угол с книгой в обнимку и старалась не дышать.
Эта неизвестная кого-то ждет? Тоже босиком, чтобы не греметь подошвами по полу. Ждали мы недолго – опять шаги, быстрые, легкие, и портьера качнулась.
– Ты тут? Ну, было что-нибудь? – голос ленны Даны.
– Было, было, – голос Ниллы. – Возьми, вот. Все в порядке, ленна, но передумать еще не поздно.
Нилла… Как же так? Я, кажется, и вовсе окаменела.
– Ты прочитала? А где письмо?!
– Прочитала, конечно, должна же я знать, – Нилла отвечала спокойно. – И ты прочитай. А письмо не для тебя.
– Ладно, я подумаю, – сказала ленна Дана кротко.
На Крысу уже бы раскричалась.
– Конечно. Провидение с тобой, моя ленна.
Барышня ушла первая, Нилла немного погодя. И унесла лампу, оставив меня в кромешной тьме. Я на ощупь выбралась из-под стола, сдернула занавесь с окна. Ночь была лунная, и небо в звездах, так что глаза быстро освоились с этим слабым, но все же светом. Зажечь свечу или лампу мне было нечем, да и оставаться тут больше не хотелось…
Что могут означать секреты между Ниллой и ленной Даной? Нилла ведь просто сыроварка в замке. Работница из тех, что в господские покои не вхожи. Сегодня привезли почту, письмо Нилле, от поклонника, известного, видно, всему замку. И бусы в подарок.
И что?
До отъезда ленны Даны осталось, наверное, чуть больше недели.
Нилла – единственный человек в замке, которому я доверилась бы без оглядки, она одна мне помогала, поддерживала. Хотя, нет, неправда, не одна, но она – больше всех. А теперь у меня появилось чувство, что из-за происходящего обманутой останусь я!
Мало ли какие дела у барышни с Ниллой? Может, самые мелочные, купить что-нибудь или письмо передать, минуя Крысу и прочих соглядатаев.
Все может быть. Но на душе у меня стало очень тревожно....
На следующий день тетушка Ола объявила, что с ленной в Андер поеду я, и экономка согласна, разве что имень запретит, но с чего бы? Сказала, что она сама за меня поручится, если надо будет. Пекарка Витина на это только облегченно улыбнулась, ей нечего было делать в Андере. Вообще, с ней, «главной конкуренткой», у меня сложились неплохие отношения. Первые пару дней мы приглядывались друг к другу, а на третий она уже научила меня ставить тесто по своему рецепту на местной закваске, а я показала ей несколько бабушкиных приемчиков, которые были приняты с интересом.
Дин, встречаясь со мной, отводил глаза. Это было неприятно… чуть-чуть. Ничего, ведь еще немного, и мне будет совсем не до него. Да и работа целый день напролет, разве у меня было время на огорчения по таким пустякам?
Все шло как надо, я была довольна. И когда подняла подкатившийся к ногам мяч, не ждала, что это простое действие осложнит мою жизнь.
Мяч, размером с обычный футбольный. Мне так давно хотелось его потрогать, понять – из чего он? Так что я поставила ведра, которые несла от колодца в кухню, и взяла мяч. Он оказался не резиновым, а кожаным. Определенно кожаным. Но без единого шва.
Кожаный мяч не может быть без швов, его же шили! А в целом – мяч как мяч, накачанный воздухом, упругий, легкий, шелковистый на ощупь. Я ударила им о землю, как когда-то в детстве – он высоко подскочил. Подбросила, поймала. Здорово. И вот что еще: мяч был чистый. Им ведь играли на пыльном дворе, а он чистый, яркий, как новенький. Это все магия?..
– Как ты смеешь? Ну что за нахальная девка?! – из-за угла выскочила высокая худая Тиба, точнее, лира Тиба, воспитательница младших именьских детей и какая-то его дальняя родственница.
В первый момент не поняла – я осмелилась что, потрогать мяч? Оказывается, да.
– Нахальная и дерзкая! Твое место на кухне, верно? Сама доложишь экономке, что я требую тебя наказать!
Вот еще незадача. Юные господа, кстати, тоже показались следом за ней и с любопытством наблюдали, что будет дальше.
Доложить? Ну, как бы я смогла? Ладно, разберемся, авось пронесет. Я кивнула и протянула ей мяч. Она не взяла.
– Ты поняла, что должна доложить? Ах да, ты же дурочка. Ничего, и таких учить надо. Гляди, я проверю!
Может и не пронести, выходит. И этой злыдне доверили детей, какой ужас.
Однако надо было уносить ноги. Я снова кивнула, положила мяч на землю и взялась за ведра. И тут услышала смех позади себя, обернулась – ленна прислонилась плечом к стене, руки скрестила на груди, и глаза ее так блестели… словно она Крысу увидела. Рядом, чуть позади, стоял Дин.
Ленна подошла ближе, тронула ногой мяч, но смотрела она исключительно на Тибу.
– Прямо разбежались все ее наказывать, – сказала она. – Ты кто у нас тут такая, чтобы решать насчет моих служанок? Ты, дура из Вельда! У тебя свои обязанности, вот ими и займись! И что случилось, собственно? Я разрешаю этой девке трогать свои вещи. Так что успокойся.
Бледное лицо лиры Тибы пошло пятнами. Конечно, по положению она выше любой служанки, а ее оскорбляют при служанке самой, так сказать, низшей категории – несмотря на некоторые подвижки, мое положение именно таким и оставалось. Но приструнить ленну, эту будущую княгиню, никто не спешил. И бунтующая барышня откровенно нарывалась, испытывала судьбу, переходя грани. Хотя, с той же Крысой ее выражения были мягче, по крайней мере, ту она не называла дурой.
– Дана, Дана… – бормотала воспитательница, видимо, позабыв остальные слова.
Честно сказать, я ей не сочувствовала, не такая я, выходит, добрая альтруистка.
Ленна подняла мяч, задержала его в руках, переводя взгляд с детей на воспитательницу, а потом на меня, усмехнулась:
– Ну надо же, как интересно! – и неожиданно бросила мяч сестренке, та не поймала, – лучше учи их ловить мяч, а то они такие же косорукие, как ты! – это тоже относилось к лире Тибе, – и проваливай. Я расскажу отцу, какая ты лентяйка, за детьми не смотришь, только к моим служанкам зачем-то цепляешься.
Она улыбалась, явно получив удовольствие от представления. Тиба, подхватив подол юбки, удалилась почти бегом.
– Дин, посмотри-ка на нее, – теперь ленна показала на меня.
Дин взглянул, как-то вскользь.
– И что?
– Ничего не замечаешь?
Тот лишь пожал плечами.
– Ну хорошо, ступай со мной, – велела она мне.
Я показала на ведра с водой.
– Да брось их тут, и пойдем, – ленна притопнула ножкой.
– Я отнесу. На кухню? – Дин поднял ведра, и его вопросительный взгляд прямо мне в лицо, прямой, а не скользящий, был приятен.
Очень приятен. Всего лишь взгляд.
Я кивнула: на кухню, конечно.
Все же мне почему-то нравилось не быть для него пустым местом.
Мы пришли в просторную комнату с холодным, тщательно вычищенным камином. Еще здесь был огромный стол с письменным прибором, стеллаж с книгами, сундуки с узорчатыми коваными уголками – как же без них. Прибрано и безжизненно, хозяин давно не входил сюда.
На стене напротив стола висели портреты. Около одного из них ленна и остановилась, уколола меня требовательным взглядом.
– Ну, что скажешь?
Молодая и красивая женщина на портрете была богато одетой – хороший художник искусно передал блеск и рыхлую матовость дорогих тканей. И замужней, потому что ее волосы закрывал узорчатый платок. Впрочем, одна-единственная прядка у виска была кокетливо выпущена вдоль щеки, светлая прядка.
Конечно, ленна не ждет, что я отвечу. Но мне следовало что-то заметить. Поэтому я старательно разглядывала портрет и… ничего не замечала.
– Разве не видишь, как вы с ней похожи? – на лице ленны появилась разочарованная гримаска, – это моя мачеха, лира Юна, она из Вельда.
Мы похожи? Казалось бы, ничуть. Кстати, эта лира Юна красавица писаная, ее в кино бы снимать, высокая худощавая блондинка с совершенным личиком.
Да, высокая худощавая блондинка. Мы с ней одного типа, я тоже довольно высокая, сероглазая и почти блондинка, мой собственный цвет волос светлый русый, а нынешний золотистый оттенок – так это я не экономлю на хорошей краске.
– Я видела семейство мельника, не скажешь, что они тебе родня. Ты и на Тибу похожа, верно? – не унималась ленна, – и на моих братика с сестренкой, они оба пошли в мать. Ты выглядишь, как чистокровная вельдка! Откуда такая внешность у племянницы мельника из лесов Аркарана? Где ты у нас видела таких? Надо же, как я сразу не заметила!
Я могла только удивиться с ней вместе. Не обращала внимания, что я тут чем-то особенная, действительно не обращала. Люди в Кере разные, друг на друга непохожие, как и всюду. Да, сложение у них чаще другое, они более коренастые, а лица, волосы…
Так или иначе, молодец, ленна Дана, наблюдательная девочка. Я не похожа на семейство мельника, что естественно. Прошляпил дядюшка мельник этот важный момент.
– Ты точно племянница мельника?
Пока я колебалась с ответом, ленна уже отвернулась, уставилась в окно.
– Ладно, неважно. Тебя ведь не отец мой подослал, нет? Ты не ему служишь?
Я решительно покачала головой: нет! К тому же, видимо, на моем лице появилось такое неприкрытое изумление, что ленну это в чем-то убедило.
– Ну хорошо, – пробормотала она, – я тебе верю. Пойдем, переплетешь мне косу.
Пока поднимались в покои барышни, у меня было время подумать. Все логично. Если я чужая мельнику, то кто я? Ленна с мачехой, наверное, недолюбливают друг друга, а может, и открыто враждуют. Может, мачеха могла бы приставить к падчерице своего человека, на всякий случай. Причем землячку, которой доверяет, это тоже естественно. Сделать шпионкой якобы немую и неграмотную девку, отданную в работницы – а что, хороший ход.
В общем, ленна Дана усомнилась, не засланный ли я казачок. И как с ней объясниться – непонятно, совсем непонятно.
Ленна уселась перед зеркалом, я сняла ее повязку, распустила косу и принялась не спеша расчесывать. Поглядывая в зеркало на отражение, заметила, что ключицы у девушки еще больше выступили, скулы заострились. И волос многовато на расческе остается. Плохо. Нашей барышне нужна консультация психиатра – например, моего любимого дяди Гоши. А может, не только консультация, а и навязчивая медицинская помощь. Это же надо, до такого себя довести, то-то порадуется младший князь…
– Хорошо, что тебе Дин не нравится, Камита, – вдруг сказала ленна. – Ему нужна женщина, которая родилась очень далеко. Так мне знахарка сказала, настоящая, видящая судьбы. Она сказала, что он должен полюбить женщину родом оттуда, куда нельзя долететь. Другую нельзя. Если ты даже из Вельда, туда вполне можно долететь, не сажая руха. А если ты все же племянница мельника, то и подавно.
Вот теперь у меня даже руки опустились. Оттуда, куда нельзя долететь! Ко мне домой отсюда точно не долететь, хоть на рухе, хоть на истребителе. Я идеально подхожу, получается? Мало того, я единственная идеально подхожу!
Но я не верю в предсказания. Вообще не верю. И Димка, мой почти муж, над ними смеялся. И дядя Гоша…
– Дин сказал, что все равно попробует тебе понравиться. И попросит у отца тебя в жены. Ты должна отказаться, поняла? Это мой приказ!
Я уверенно кивнула, хотя где-то в груди шевельнулось раздражение. Как надоело! У меня ведь нервы не железные, а проблем меньше не становится. И чтобы всю жизнь прогибаться перед кем попало, надо родиться в подобающем месте. Не сомневайся, ленна Дана, я откажусь! Но каково, ему на мой отказ наплевать – он попробует, он попросит меня у барина! А я должна непременно отказаться. Какого э… демона эта девчонка мне велит, что делать, в моей личной жизни?..
И конца этому пока не видно, так что держись, Линка. Ты у себя одна, должна справиться.
– У меня волосы выпадают, да? Надо втереть арановое масло. Вон там, в шкатулке, – сморщив носик, ленна махнула рукой в сторону зеркала.
Я бы объяснила, что ей нужно не масло для волос, а хорошая еда и витамины, а то еще немного – и привет, анорексия! Но, конечно, вместо этого открыла стоящую на призеркальном столике шкатулку, подняла лежащий поверх всего шелковый платок…
– Не в той шкатулке, Камита! – крикнула Дана, – в другой, в маленькой!
Я спокойно вернула платок на место, закрыла эту шкатулку, открыла маленькую, достала флакон…
Да что же тут творится?!
В первой шкатулке под узорчатым шелком я разглядела бусы Ниллы, те, присланные по почте. Тогда, ночью, Нилла отдала ленне – их?!
Арановое масло оказалось не жирным на ощупь, с тонким горьковатым запахом. Я втирала его в кожу головы ленны Даны, длинные пряди послушно скользили у меня между пальцев. Видимо, ей было приятно, она улыбнулась.
– А про меня та знахарка сказала, что я буду счастлива и рожу сына. Слышишь, Камита? Значит, я выйду замуж не за князя Таума?
Я пожала плечами: вообще-то, одно другого не исключало. Ленна нахмурилась.
– Камита, не обмани моих ожиданий. И теперь я буду с тобой осторожна.
Я с улыбкой кивнула, стараясь казаться безмятежной. Очень старалась!
Наконец я смогла уйти, и весь остаток дня, занимаясь привычными делами, места себе не находила от беспокойства. Как мало я знаю, понимаю и могу! Если бы поговорить… да хоть бы с Дином. Но ему я не сказала бы о бусах Ниллы. А с Ниллой? С Ниллой теперь я вовсе не стала бы откровенничать.
