Ценности социализма. Суровая диалектика формационно-цивилизационной смены и преемственности системы общественных ценностей

скачать книгу бесплатно


Отрекаюсь:

1. От накапливания личных богатств, денег и вещей.

2. Считаю позором азартную игру и торговлю, как путь к личной наживе.

3. Считаю постыдным суеверие, как пережиток тьмы и невежества.

4. Считаю недопустимым делить людей по нации, религии, языку, родству и состоянию, зная, что в будущем все трудящиеся на земле сольются в одну великую семью.

Я пощажу лишь того, кто обманут и увлечен по темноте своей врагами.

Я прощу и забуду старые преступления лишь тех, кто искренно раскаялся, перешел к нам из стана врагов и делом искупил свое прошлое.

Если-же я отступлю от этих обещаний сознательно, корысти или выгод ради, то буду я отверженным и презренным предателем.

Это значит, что я лгал себе, лгал своим товарищам, лгал своей совести и недостоин звания человека.

Агитационно-организационный подотдел

Политода 4-й армии

Как видим из текста листовки, волнующего и страстного документа, красные защищали свою свободу, трудовой народ, Отечество, а потому не жалели самой жизни, их жертвенность была поистине бесценной… Белые дрались за собственные шкурные интересы, а потому разрушали и уничтожали все, что стояло на их пути, зверства защитников царизма не знали предела. Контрреволюция жестоко разрушала экономику страны: не трудом свергнутых эксплуататоров она создавалась, а потому они не знали ей цену, ее было не жалко. В 1921 г. объем производства крупной промышленности составил 21 % от уровня 1913 г., а данные по отдельным ее секторам были еще более ужасными. Производство чугуна в чушках сократилось с 4,2 млн тонн до 0,1 млн тонн, стали – с 4,3 млн тонн до 0,2 млн тонн, угля – с 29 до 9 млн тонн. Индекс объема сельхозпроизводства составил 60 % по сравнению с 1913 г., индекс железнодорожных перевозок по тоннажу упал с 132,4 до 39,4, индекс экспорта – с 1520 до 20[153 - Данные приводятся из сборника «Отчет Лиги Наций об экономическом положении России за 1922 год». // См.: Кларк Рональд. Ленин. Человек без маски. М., 1989, с. 212, 230.]. «Романов и Керенский оставили рабочему классу в наследство страну, разоренную донельзя их грабительской, преступной и тягчайшей войной, страну, ограбленную русскими и иностранными империалистами дочиста», – обращался В. И. Ленин к питерским рабочим в письме «О голоде». – «Хлеба хватит на всех только при строжайшем учете каждого пуда, только при безусловном равномерном распределении каждого фунта. Хлеба для машин, то есть топлива, тоже крайний недостаток: встанут железные дороги и фабрики, безработица и голод погубят весь народ, если не напрячь все силы для беспощадно-строгой экономики потребления, правильности распределения. Катастрофа перед нами, она придвинулась совсем, совсем близко»[154 - Ленин В. И. О голоде (Письмо к питерским рабочим). Полн. собр. соч., т. 36, с. 359.] (выделено мной. – В. С.).

В этих условиях, во-первых, решался вопрос не о непосредственном строительстве социализма, а о том – «кто кого?», то есть о судьбе самой революции, которую хотели удушить в колыбели свергнутые помещики и капиталисты, вместе с империалистическими интервентами. «…Мы явно погибнем и погубим всю революцию, если не победим голода в ближайшие месяцы», – писал В. И. Ленин наркому труда А. Г. Шляпникову[155 - Ленин В. И. Письмо А. Г. Шляпникову. Полн. собр. соч., т. 50, с. 82.]. «Добыть хлеб – вот на сегодня основа социализма» – эти ленинские слова, исполненные драматического исторического смысла, передают даже английские источники[156 - Цит. по: Кларк Рональд. Ленин. Человек без маски. Перевод с английского. М., 1989, с. 155.].

Во-вторых, в стране происходил массовый саботаж государственных служащих, стремившихся вызвать хаос, панику, голод, всеобщее недовольство советским правительством. Американский писатель, журналист Джон Рид (1887–1920)[157 - Рид Джон. 10 дней, которые потрясли мир. М., 1957, с. 215.], будучи историческим свидетелем Октябрьской революции, оставил нам документальное описание контрреволюционных действий царских чиновников. Частные банки упрямо не желали открываться, но спекулянты отлично обделывали в них свои дела с заднего крыльца. Когда появлялись большевистские комиссары, служащие уходили, причем прятали книги и уносили с собой фонды. Бастовали и все чиновники Государственного банка…. Саботаж был всеобщим: в министерстве сельского хозяйства, торговли и финансов, в министерствах труда и иностранных дел, народного образования, Академии художеств и министерстве двора, ведавшего императорскими театрами. Большевиков контрреволюция пыталась поставить в безвыходное положение, а на народ ей было наплевать. Как в этих условиях было начинать строительство социализма – вопрос, что называется, не для наивных…

В-третьих, уже весной 1918 года Советская Россия представляла собой конгломерат самоуправляющихся, а фактически «самостийных» территорий и хозяйственных единиц, страну с разорванными экономическими связями и слабой центральной властью. Возникла масса различных образований (местные «совнаркомы», «трудовые коммуны», федерации «трудовых коммун» и др.), каждое из которых считало себя вправе полагать: «Мы власть на местах, мы приемлем декреты центральной власти постольку, поскольку они для нас приемлемы», и совершенно спокойно отвергнуть притязания центральных комиссариатов на руководство. Многие решения центральной власти просто не проходили в жизнь. Они либо с ходу отвергались, либо происходила произвольная интерпретация поступающих из центра «сигналов». Советское правительство во главе с В. И. Лениным все очевиднее ощущало безжалостную, губительную истину: никакие экономические и иные социалистические преобразования невозможны до тех пор, пока «каждая губерния представляет из себя самостоятельную… советскую республику». Нужно было приостановить мелкобуржуазную стихию, вспышки индивидуального и группового эгоизма, выражавшегося в мешочничестве, спекуляции, обуздать анархию, царившую на рынке и в самой жизни целых регионов страны. Без этого нечего было и думать о строительстве социализма.

В-четвертых, не приходится говорить и о благоприятных международных предпосылках для начала социалистического строительства в России после победы Октябрьской революции. Возникшая Советская Республика в империалистическом мире воспринималась как «гадкий утенок в стае белых лебедей». «Пока наша Советская республика остается одинокой окраиной всего капиталистического мира, до тех пор думать о полной нашей экономической и независимости и об исчезновении тех или иных опасностей было бы совершенно смешным фантазерством и утопизмом»[158 - Ленин В. И. Доклад Всероссийского Центрального Исполнительного Комитета и Совета Народных Комиссаров о внешней и внутренней политике на VIII Всероссийском съезде Советов 22 декабря 1920 года. Полн. собр. соч., т. 42, с. 135.], – говорил В. И. Ленин. Сегодня либералы любят говорить о «железном занавесе», которым якобы СССР отгородился от всего «цивилизованного мира». Тем, кто страдает потерей памяти или живет в мире лжи, стоит напомнить, что «санитарные кордоны» и «железный занавес» вокруг Советского государства сооружали западные империалистические державы. Осенью 1919 года в Москве побывала делегация английской лейбористской партии, именно тогда ее глава Этель Сноуден назовет положение вокруг Республики Советов «железным занавесом»[159 - Кларк Рональд. Ленин. Человек без маски. Перевод с англ. М., 1989, с. 232.]. И неслучайно: хотя Антанта отказалась от военных действий, но империалистическое давление продолжалось («надо было задушить младенца в колыбели», – сокрушался Черчилль) – это давление будет продолжаться все годы существования Советского государства.

В-пятых, наконец, то, что чаще всего ускользает от массового, обыденного, а нередко и теоретического сознания. Главнейшая особенность послереволюционного периода в России состояла в том, что необходимых материальных предпосылок для перехода огромной по территории, полиэтнической по национальному составу, пестрой по социально-экономическим укладам страны к социализму как целостной системе не было ни после победы Октябрьской революции, ни тем более после окончания Гражданской войны. Проникновение в суровую диалектику развивавшегося конкретно-исторического процесса подводило В. И. Ленина к не менее суровому теоретическому и политическому выводу: «Неужели не ясно, что в материальном, экономическом, производственном смысле мы еще в “преддверии” социализма не находимся? И что иначе, как через это, не достигнутое еще нами, “преддверие”, в дверь социализма не войдешь?»[160 - Ленин В. И. О «левом» ребячестве и о мелкобуржуазности. Полн. собр. соч., с. 36, с. 303.].

Вот в каких исторических условиях В. И. Ленину, партии большевиков нужно было решать вопрос о том, как, образно говоря, «войти в дверь социализма», утвердить ростки социалистических ценностей на деле, из теоретических, утопических мечтаний сделать их фундаментом нового, невиданного еще в истории мироустройства. Для этого мало было свергнуть царизм, завоевать политическую власть. Во-первых, ее надо было еще удержать. Во-вторых, предстояло решать невероятно сложный по содержанию и огромный по объему комплекс социально-экономических, хозяйственных, культурных, организационно-управленческих и иных задач, чтобы войти все же «в дверь социализма». В октябре 1919 года В. И. Ленин пишет статью «Экономика и политика в эпоху диктатуры пролетариата», в которой говорит: «Трудящиеся освобождены от вековых угнетателей и эксплуататоров, помещиков и капиталистов. Этот шаг вперед действительной свободы и действительного равенства, шаг, по величине его, по размерам, по быстроте невиданный в мире», «потому так прочно стоят за Советскую власть» трудящиеся[161 - Ленин В. И. Экономика и политика в эпоху диктатуры пролетариата. Полн. собр. соч., т. 39, с. 276.]. Но, говорит дальше Ленин, «общие фразы о свободе, равенстве, демократии на деле равносильны слепому повторению понятий, являющихся слепком с отношений товарного производства. Посредством этих общих фраз решать конкретные задачи диктатуры пролетариата значит переходить, по всей линии, на теоретическую, принципиальную позицию буржуазии. С точки зрения пролетариата, вопрос становится только так: свобода от угнетения каким классом? равенство какого класса с каким? демократия на почве частной собственности или на базе борьбы за отмену частной собственности» и т. д.»[162 - Там же, с. 281.].

Надо было пройти через переходный период, который «не может не быть периодом борьбы между умирающим капитализмом и рождающимся коммунизмом», «в России диктатура пролетариата неизбежно должна отличаться некоторыми особенностями по сравнению с передовыми странами вследствие очень большой отсталости и мелкобуржуазности нашей страны»[163 - Там же, с. 271–272.] (выделено мной. – В. С.). В. И. Ленин хорошо знал, насколько «своеобразна и пестра Россия», как тесно «переплетаются в ней различные типы общественно-экономического уклада», в должной мере оценивал опасность «мелкобуржуазной стихии», которая борется «против социализма»[164 - Ленин В. И. О «левом» ребячестве и о мелкобуржуазности. Полн. собр. соч., т. 36, с. 296.]. Вывод Ленина о материальном (экономическом, производственном) «преддверии» социализма был глубоко обоснован и раскрыт во многих его теоретических работах. Пролетарская революция победила в стране, которая по многим позициям социально-экономического и культурного развития была отсталой, в ней не было того государственно-монополистического капитализма, который «при революции непосредственно переходит в социализм»[165 - Ленин В. И. К пересмотру партийной программы. Полн. собр. соч., т. 34, с. 373.]. В. И. Ленин писал, что Россия «остается невероятно, невиданно отсталой страной, нищей и полуголодной, оборудованной современными орудиями производства вчетверо хуже Англии, впятеро хуже Германии, вдесятеро хуже Америки»[166 - Ленин В. И. Как увеличить размеры душевого потребления в России. Полн. собр. соч., т. 23, с. 360.].

Несмотря на быстрое развитие капитализма в России страна оставалась крестьянской, аграрной, слаборазвитой в индустриальном отношении. В экономике преобладало сельское хозяйство, продукция которого по отношению к продукции промышленности составляла примерно 60: 40. В рамках фабрично-заводской индустрии превалировало производство предметов личного потребления. К тому же капиталистический сектор был опутан пережитками крепостничества, феодализма. Во многих зонах страны царили патриархальные, родоплеменные отношения. На долю горожан приходилась лишь пятая часть жителей империи. Численность наемных рабочих, занятых во всех отраслях промышленности, в торговле и на транспорте, не превышала 12 миллионов человек, и лишь 4 миллиона из них работали на заводах и фабриках, на шахтах и рудниках, в железнодорожных депо. Говорить о высокой степени индустриализации как о материальной предпосылке социализма в этом случае не приходится.

В этих исторических условиях В. И. Ленин и его единомышленники – большевики вели поиск такой модели социализма, которая, с одной стороны, отвечала бы научным, марксистским критериям, а с другой, была бы адекватной социально-экономическим, политическим, культурным, внутренним и внешним обстоятельствам. Разумеется, при всех ситуационных коллизиях эта модель должна была выражать интересы рабочих и крестьян, всех трудящихся масс России. Кто этого не знает, не понимает или сознательно игнорирует, тот никогда не даст ответа на генеральный вопрос науки и социальной практики: «Что такое СОВЕТСКИЙ СОЦИАЛИЗМ как формационная и культурно-цивилизационная реальность, как историческая ценность, рожденная творчеством народных масс в конкретно-исторических условиях? Насколько эта ценностно-смысловая реальность, возникшая в первой половине ХХ столетия, соответствует критериям мирового социального прогресса, а если не соответствует, то в чем именно и в силу каких причин – объективных и субъективных?».

И еще одно непременное условие: тот, кто игнорирует такой исторический фактор, как «ВРЕМЯ», рискует заблудиться в потемках схоластики и, скажем откровенно, может легко стать пленником невежественных оценок и выводов. В. И. Ленин как никто другой понимал великое значение этого объективного фактора, а потому говорил: «…Выиграть время – значит выиграть все…»[167 - Ленин В. И. III Конгресс Интернационала. Доклад о тактике РКП. Полн. собр. соч., т. 44, с. 50.]. Это великолепно понимал и И. В. Сталин и учил партию и весь народ: «Мы отстали от передовых стран на 50–100 лет. Мы должны пробежать это расстояние в десять лет. Либо мы сделаем это, либо нас сомнут»[168 - Цит. по: Жданов Ю. А. Взгляд в прошлое: воспоминания очевидца. Ростов-на-Дону, 2004, с. 154.].

Когда сегодня люди, называющие себя марксистами (о либералах в данном случае речь не идет вообще), не видят ничего положительного в советском социализме, постоянно говорят о том, что он чего-то «не сделал», или «сделал не так», то они явно далеки от диалектико-материалистического понимания атрибута времени. Во-первых, всякое развитие, в том числе любого типа общества, происходит в реальном времени, во-вторых, всякому организму (от рождения ребенка и до расцвета того или иного общества) для его созревания требуется свое время, в-третьих, только время выявляет направленность развития общества, зрелость его подсистем, гуманистический потенциал ценностей. Феодальное общество в Европе просуществовало примерно одну тысячу лет, капиталистическое свыше 500 лет. Советскому социализму позволили прожить чуть более 70 лет, половину из которых народ воевал и заново отстраивал разрушенное интервентами…

«Советское общество при всех его плюсах и достижениях не отвечало в целом идеалам социализма»[169 - Воейков М. И. Дилемма социализма в России: евразийская и рыночная версии. // Современная Россия и социализм (опыт непредвзятой дискуссии). М., 2000, с. 51.], – читаем мы в материалах международной научной конференции «Перспективы социализма в России» (3–4 октября 2000 г., МГУ им. М. В. Ломоносова). Все поражает в данном умозаключении, особенно словечко «в целом»… Во-первых, во многих своих проявлениях оно отвечало требованиям, а значит, и идеалам социализма. Иначе откуда же, на какой почве произросли воля, энергия, самоотверженность советского народа в его защите от многочисленных врагов? Самоотверженность, какой не знает мировая история! Во-вторых, советский социализм не был и не мог быть полным идеалом по той причине, что «мы имеем дело здесь не с таким коммунистическим обществом, которое развилось на собственной основе, а, напротив, с таким, которое только что выходит как раз из капиталистического общества и которое поэтому во всех отношениях, в экономическом, нравственном и умственном, сохраняет еще родимые пятна старого общества, из недр которого оно вышло»[170 - Маркс К. Критика Готской программы. // Маркс К. и Энгельс Ф. Соч., т. 19, с. 18.]. (Попрание основ материалистической диалектики неизбежно оборачивается невежественными оценками и выводами.) В-третьих, автор сего умозаключения умолчал, к сожалению о том, как другие общественные системы стали отвечать идеалам? Как быстро английское буржуазное общество после революции 1640–1689 гг. стало идеальным? Ф. Энгельс в работе «Положение рабочего класса в Англии» в 1845 году, т. е. через 156 лет (а не 70, что прожило советское общество), показал ужасающие язвы этого «классического» капитализма… А насколько «идеальны» США сегодня, спустя 200 лет после окончания гражданской войны между Севером и Югом?.. Увы, вывод сделаем один: предвзятость – хуже невежества…

Большевикам приходилось действовать в экстремальных исторических условиях и, следовательно, выбирать соответствующие способы, средства, пути прежде всего спасения самой Советской власти и одновременно направления строительства основ социалистического общества. Первоначально выбор большевиков, на который очень сильно повлияла Гражданская война и разруха в стране, принял форму военного коммунизма. В его основе лежала продразверстка, проводимая в соответствии с принятым в январе 1919 года декретом «О разверстке зерновых хлебов и фуража, подлежащих отчуждению в распоряжение государства, между производящими губерниями». Это была вынужденная мера. «…Мы, – говорил В. Ленин, – будучи в осажденной крепости, не могли продержаться иначе, как применением разверстки, т. е. взять все излишки у крестьян, какие только имеются, взять иногда даже не только излишки, а кое-что необходимое крестьянину, лишь бы сохранить способной к борьбе армию и не дать промышленности развалиться совсем»[171 - ]. Военный коммунизм включал также и другие меры: а) введение всеобщей трудовой повинности в соответствии с принципом «Кто не работает – тот не ест»; б) привлечение буржуазии к обязательному физическому труду; в) запрещение свободной торговли и др. В той конкретно-исторической обстановке политика военного коммунизма была единственно возможной и дала возможность выйти из положения смертельной опасности. Но она была явлением временным и не отражала стратегии социалистического строительства.

Более того, продолжение продразверстки вело к росту недовольства крестьян, сокращению посевных площадей, понижению урожайности, уменьшению реального поступления хлеба государству. В стране начались волнения и крестьянские восстания (в Тамбовской, Воронежской губерниях, в Среднем Поволжье, на Дону, Кубани и др.). В феврале 1921 г. вспыхнуло восстание в Кронштадте, сопровождавшееся забастовками в Петрограде. Возникла новая опасность утраты завоеваний Октябрьской революции, потеря доверия со стороны рабочего класса и беднейшего крестьянства и, следовательно, самой Советской власти. В этих условиях В. И. Ленин формулирует дальнейший план действий Советского государства, который получит название «Новая экономическая политика» (НЭП). Ее основы изложены в ряде ленинских работ: «Очередные задачи Советской власти», «О внутренней и внешней политике республики» (Отчет ВЦИК и СНК на IX съезде Советов 23 декабря 1924 г.), «Проект тезисов о роли и задачах профсоюзов в условиях новой экономической политики»; «Проект директив Политбюро о новой экономической политике», «О задачах Наркомюста в условиях новой экономической политики», «О кооперации» и др.

Основное социально-экономическое содержание НЭПа – широкое использование товарно-денежных отношений и формы связи между различными укладами переходной экономики, а также между социалистическими предприятиями. В деревне – переход от продразверстки к продналогу, оставлявшему крестьянам некоторые излишки, которые поступали в свободную торговлю, допущение государственного капитализма в виде концессий, аренды мелких предприятий, смешанных акционерных обществ в сфере производства и обращения под строгим контролем государства, использование товарно-денежных рычагов в управлении народным хозяйством, перевод рабочих и служащих с натуральной на денежную форму оплаты, введение хозрасчета, расширение госторговли предметами потребления, укрепление курса рубля путем денежной реформы.

Отношение к НЭПу всегда было неоднозначным, остро противоречивым. Многие в партии не могли понять идею компромисса этой программы, которая была направлена на то, чтобы выиграть время и вывести страну на уровень капиталистических государств как по промышленному, так и по сельскохозяйственному производству. При этом основной задачей НЭПа было обеспечение прочного союза между рабочим классом и крестьянством как высшего принципа диктатуры пролетариата – основы Советской власти. Даже среди стойких большевиков появились страхи относительно того, что НЭП означает начало конца социалистических перемен, завоеванных Октябрьской революцией, что Ленин отходит от коммунистических принципов. На Западе, наоборот, жили в предвкушении буржуазного перерождения Советской власти и возвращения России на рельсы капитализма. Так, У. Черчилль о введении НЭПа написал буквально следующее: «Он (т. е. Ленин. – В. С.) отрекся от идеалов, за веру в которые послал на смерть столько народу. В конце концов, они, наверное, действительно правы. Им не повезло, что он не понимал всего этого раньше»[172 - Цит. по: Кларк Рональд. Ленин. Человек без маски. Перевод с англ. М., 1989, с. 238.].

Нет, В. И. Ленин как раз понимал все очень хорошо и как всегда смотрел далеко вперед. Гениальный стратег и великолепный тактик, он шел на временное развитие госкапитализма, чтобы вырвать молодую Республику Советов из разрухи, учиненной белыми и интервентами, преодолеть нищету, голод и холод рабочих и крестьян. Ибо в тех условиях, говорил он, «государственный капитализм экономически несравненно выше, чем наша теперешняя экономика…»[173 - Ленин В. И. О «левом» ребячестве и о мелкобуржуазности. Полн. собр. соч., т. 36, с. 295.]. Но в этом «нет для Советской власти ничего страшного, ибо Советское государство есть государство, в котором обеспечена власть рабочих и бедноты»[174 - Там же, с. 299.]. Идя на введение НЭПа, осуществление кооперирования населения страны, В. И. Ленин подчеркивал, что успех этой политики будет обеспечен, «раз государственная власть в руках рабочего класса, раз этой государственной власти принадлежат все средства производства»…[175 - Ленин В. И. О кооперации. Полн. собр. соч., т. 45, с. 369.] «В самом деле, – убеждал он сомневающихся и колеблющихся, – власть государства на все крупные средства производства, власть государства в руках пролетариата, союз этого пролетариата со многими миллионами мелких и мельчайших крестьян, обеспечение руководства за этим пролетариатом по отношению к крестьянству и т. д. – разве это не все, что нужно для того, чтобы из кооперации, из одной только кооперации, которую мы прежде третировали как торгашескую и которую с известной стороны имеем право третировать теперь при НЭПе так же, разве это не все необходимое для построения полного социалистического общества? Это еще не построение социалистического общества, но это все необходимое и достаточное для этого построения»[176 - Там же, с. 370.].

Не только современники В. И. Ленина, но и нынешние скептики в отношении реального советского социализма, увидавшие вместе с горбачевистами в НЭПе всеобщую, вневременную панацею, не «заметили» самого главного, фундаментального смысла ленинского подхода: «В обстановке нашей теперешней экономической действительности, когда мы соединяем частнокапиталистические представления – но не иначе, как на общественной земле, и не иначе, как под контролем государственной власти, принадлежащей рабочему классу, – с предприятиями последовательно-социалистического типа (и средства производства принадлежат государству, и земля, на которой стоит предприятие, и все предприятие в целом)…»[177 - Ленин В. И. О кооперации. Полн. собр. соч., т. 45, с. 374.] (выделено мной. – В. С.). При этом Ленин подчеркивал, что «эту политику мы проводим всерьез и надолго, но, как правильно уже замечено, не навсегда»[178 - Ленин В. И. О внутренней и внешней политике республики. Отчет ВЦИК и СНК IX съезду Советов 23 декабря 1924 г. Полн. собр. соч., т. 44, с. 311.]; «чтобы более подготовлено перейти опять к наступлению на капитализм»[179 - Ленин В. И. Проект тезисов о роли и задачах профсоюзов в условиях новой экономической политики. Полн. собр. соч., т. 44, С. 342.].

Насколько оправдались политические и социально-экономические расчеты В. И. Ленина? Как показали уже ближайшие годы, определенное допущение капиталистических элементов при безусловном сохранении командных высот в руках Советского государства обеспечило быстрое восстановление народного хозяйства, промышленное производство получило определенный импульс для своего развития. К 1926 году государственная крупная промышленность превзошла уровень 1913 г. на 12 %. Но главным итогом НЭПа, несмотря на ее противоречивую, переходную природу, явился рост рабочего класса, укрепление его связи с крестьянством, упрочение диктатуры пролетариата. Но уже через год, весной 1922 года на XI съезде РКП(б) В. И. Ленин заявит: «Мы год отступали… Мы должны теперь сказать от имени партии: достаточно! Та цель, которая отступлением преследовалась, достигнута. Этот период кончается или кончился»[180 - Ленин В. И. XI съезд РКП(б). Политический отчет Центрального Комитета РКП(б). Полн. собр. соч., т. 45, с. 87.].

Стало ясно: НЭП позволил решить ряд острых проблем текущего момента, но он был не в состоянии дать необходимый ресурс, стать механизмом для всей стратегии социалистического строительства. От политики восстановления промышленности нужно было переходить к строительству новых производств, то есть к индустриализации страны. А страна по-прежнему оставалась преимущественно аграрной, крестьянской, основная масса работающих была занята ручным трудом. «Если исходить из имевшихся у нас заводов – социализма нам никогда не создать. И количественно, и качественно они для этой цели не годятся»[181 - Цит. по: Страницы истории советского общества. Факты, проблемы, люди. М., 1989, с. 190.] – так характеризовал суровую действительность того времени председатель ВСНХ СССР Ф. Э. Дзержинский. А это значит, что рассчитывать на победу социализма в империалистическом окружении не приходилось.

Индустриализация (лат. industria – деятельность) – это процесс развития производительных сил страны, ведущий к преобладанию тяжелой индустрии, крупного машинного производства, способного оснастить народное хозяйство передовой технологией. Этот процесс означает одновременное изменение и характера труда. На основе новой техники и технологии постепенно ликвидируются тяжелый физический ручной труд, грязные монотонные работы, развивается духовная, творческая сторона трудовой деятельности. В молодой Республике Советов индустриализация была осуществлена за годы довоенных пятилеток (1929–1940). Она осуществлялась неведомым ранее путем. Без внешних источников финансирования, без ожидания многолетних накоплений за счет развития легкой промышленности. Осуществлялась быстро, никогда невиданными в мире темпами. За счет внутренних резервов и прежде всего за счет деревни, крестьянства. Деревня, сельское хозяйство по причине выкачивания из них средств пострадали. Но страна совершила индустриальный рывок и выиграла историческое время. За короткий срок ценой невероятного напряжения всех физических и духовных сил народа – рабочих, крестьян, интеллигенции – в действие было введено 9 тысяч крупных государственных промышленных предприятий, оснащенных передовой техникой. Валовая продукция промышленности возросла в 6,5 раз, в том числе производство средств производства в 10 раз. В 1937 г. свыше 80 % промышленной продукции дали новые производства. По объему промышленной продукции СССР вышел на 1-е место в Европе и 2-е место в мире. Был создан ряд новых отраслей индустрии – авиационная, автомобильная, алюминиевая, апатитовая, калийная, тяжелое машиностроение, качественная металлургия, подшипниковая, приборо– и станкостроение. Из аграрной страны СССР превратился в индустриальную державу, не зависящую от капиталистических стран.

Если же говорить шире, с точки зрения материалистической диалектики, – о социально-экономических изменениях на рубеже 20–30-х годов, – то самым важным из осуществленных в то время преобразований явилось создание реальной социалистической экономики, возможности планомерно развивать народное хозяйство, основанной на обобществлении средств производства. Была ликвидирована безработица, полностью устранены экономические возможности эксплуатации человека человеком. Социализм – отнюдь не «тип, разновидность индустриализации», как это теперь представляют «переписчики» истории, а качественно новый общественный строй, ликвидирующий классовый и национальный гнет, впервые в мировой истории реализующий интересы трудящихся. Да, это не одномоментный акт (сродни бредовому плану Ельцина – Явлинского и К

реформировать Россию за «500 дней»!), а сложнейший, остро противоречивый, невиданно трудный процесс, которого еще не знала человеческая цивилизация. Но он развивался по восходящей, несмотря на все препоны и преграды капитализма, старые традиции и инерцию, ибо трудящиеся видели материализацию своих коренных интересов.

Одновременно в стране шел процесс коллективизации сельского хозяйства. Ведь НЭП не дал нужного импульса к модернизации и интенсификации сельхозпроизводства. Нужна была совсем иная программа преобразований, то есть коллективизация. Сегодня серьезные ученые, обладая всем массивом исторического опыта, экономических, статистических, математических данных, делают вывод: альтернативы коллективизации у СССР не было[182 - См.: Кара-Мурза С. Г. Народное хозяйство СССР. М., 2012, с. 357–370.]. В конце 80-х годов в США с помощью методов математического моделирования были сделаны оценки перспектив продолжения НЭПа, но без коллективизации. Материалы этих исследований в 1993 г. обсуждались на теоретическом семинаре в Институте российской истории РАН с участием американских ученых. В своем моделировании американские исследователи исходили из нереального допущения, что СССР мог бы в эти годы не проводить индустриализацию, а продолжать НЭП – так, чтобы страна осталась аграрной. Модель абстрагировалась и от проблемы выживания в надвигавшейся войне со стороны империализма во главе с фашистской Германией. Но даже при таком невероятном допущении математические расчеты показали: сохранение единоличного хозяйства означало бы слишком низкий темп развития. Без коллективизации переход села к современным методам земледелия и интенсивному хозяйству оказался бы невозможным[183 - Там же.].

Коллективизация, как и любой масштабный революционный процесс, была сопряжена с немалыми издержками, ошибками, трагическими людскими потерями. О них написаны книги, брошюры, статьи, они живут в сознании людей и сегодня, становятся предметом научных дискуссий, а нередко и политических спекуляций. Народы должны знать всю правду об этом времени, какой бы горькой она не была, но лишь для того, чтобы, во-первых, объективно судить о нашей истории, во-вторых, чтобы не повторять трагических страниц прошлого, а в-третьих, постоянным обвинением коммунистов, очень часто гипертрофированным и лживым, не закрывать нынешние преступления «реформаторов» – либералов. Можно и должно критиковать недостатки, просчеты в былой практике социалистического строительства, которые, конечно же, не украшают ни само советское общество, ни его лидеров. Но отвергать его достижения, трудовые и ратные свершения трех поколений народа только на том основании, что это не отвечает эгоистическим интересам защитников капитализма, есть прием не только антинаучный, но и аморальный, подлый.

Глядя на историю трезвыми, незашоренными глазами, учитывая всю внутреннюю и международную обстановку того времени, необходимо сказать, что стратегически направления строительства социализма были определены верно. Переход страны от НЭПа к политике развернутого строительства социализма в ходе первых пятилеток был объективно необходим и исторически оправдан. За 1928–1940 гг. национальный доход страны вырос в 5 раз, продукция промышленности – в 6,5 раза, капитальные вложения в народное хозяйство – в 7 раз. Производительность труда в промышленности за 1929–1940 гг. выросла в 3,1 раза, на транспорте – в 2,8 раза. общественный сектор стал господствующим сектором во всех сферах экономики. В основных производственных фондах он составил 99 %, национальном доходе – 99 %, промышленном производстве – 99,8 %.

За годы Советской власти разительно изменилось все жизнеустройство деревни. В 1989 г. в СССР действовало 23,5 тыс. государственных предприятий (совхозов) и 27,9 тыс. кооперативных предприятий (колхозов). В совхозах работало 11 млн и в колхозах 11,8 млн человек. Имелись также межхозяйственные предприятия и организации (6,6 тыс., 327,8 тыс. работников). Быстро и стабильно росли в СССР основные фонды колхозов и совхозов. По сравнению с 1928 г. они выросли в 1970 г. в 74 раза, а в 1985 г. – в 238 раз. Следовательно, быстро росла и фондовооруженность труда. Только за десятилетие 1970–1980 гг. основные производственные фонды на одного работника выросли в 2,5 раза. В этот период советское сельское хозяйство приобрело характер интенсивного. Среднегодовая выработка валовой продукции (в сопоставимых ценах) за один человеко-час возросла в 1980 г. по сравнению с 1970 г. на 16 %, а в 1987 г. – на 43 %.

Важный показатель – энергетические мощности сельского хозяйства. По этому фундаментальному показателю советское сельское хозяйство вошло в число высокоразвитых. В 1990 г. в СССР на одного работающего в сельхозпроизводстве приходилось 28,8 кВт энергетических мощностей (в РСФСР – 37,1 кВт), в Италии – 23 кВт, в Нидерландах – 30,5. После 1950 г. (т. е. через 5 лет после победы в Великой Отечественной войне) село стало быстро насыщаться машинами. Число тракторов выросло к 1985 г. в 3,7 раза. Тракторный парк регулярно обновлялся, в середине 80-х годов ежегодные поставки тракторов составляли 300–350 тысяч. Быстро формировался и обновлялся парк зерноуборочных комбайнов отечественного производства. К середине 80-х годов в нем насчитывалось более 800 тыс. машин. Таким образом, социалистическое преобразование села на основе коллективизации крестьянских хозяйств обеспечило значительное увеличение сельскохозяйственного производства. За период с 1913 г. по 1986 г. продукция сельского хозяйства в СССР выросла в 4 раза, в том числе в РСФСР – в 3,5 раза, на Украине – в 3,7 раза, в Белоруссии – в 4,1 раза, в Казахстане, в республиках Средней Азии и Закавказья – в 8–10 раз.

Не имея возможности подробно раскрыть процесс превращения СССР в мощную индустриальную державу, приведем лишь некоторые, наиболее обобщающие показатели из этой сферы. В 1980 г. объем промышленного производства в стране был в 161,5 раза больше, чем в 1913 г., а в 1990 г. – в 199,6 раза[184 - Данные приводятся по: Кара-Мурза С. Г. Народное хозяйство СССР. М., 2012, с. 391–396, 222; Клоцвог Ф. Н. Социализм: теория, опыт, перспективы. М., 2005, с. 95–96.].

Особенно благоприятным для экономического развития был период с 1960 по 1985 год, иначе говоря, до того времени, когда страна оказалась в руках «перестройщиков» – контрреволюционеров. Национальный доход СССР вырос в 3,9 раза, промышленная продукция – в 4,9 раза, продукция сельского хозяйства – в 1,7 раза, производственные основные фонды – в 6,9 раза. Более чем в 3 раза увеличилась производительность труда. На этой основе качественно изменился уровень и образ жизни советских людей. Реальные доходы в расчете на душу населения выросли в 2,6 раза, среднемесячная заработная плата рабочих и служащих – в 2,4 раза, оплата труда в общественном секторе колхозов – в 5,4 раза. Выплаты и льготы населению из общественных фондов потребления возросли также в 5,4 раза.

В исторически короткие сроки СССР превратился в мощную индустриально-аграрную державу со сложной отраслевой структурой, характерной для высокоразвитых стран. Ряд отраслей и производств были созданы заново. По уровню экономического развития СССР постепенно приблизился к наиболее развитой стране капиталистического мира – США.

СССР и США: соотношение экономик (в %) (США 100 %)

Крупный советский экономист Ф. Н. Клацвог, более 30 лет занимавшийся разработкой межотраслевых балансов экономики страны (лауреат Государственной премии СССР, доктор экономических наук, профессор), сделал вывод: «Нет сомнения, что при продолжении движения Советского Союза по пути социалистического развития существовала реальная возможность в исторической перспективе одержать победу в мирном экономическом соревновании с мировой системой капитализма»[185 - См.: Клоцвог Ф. Н. Социализм: теория, опыт, перспективы. М., 2005, с. 96–97.] (выделено мной. – В. С.).

Главный научный сотрудник Института социально-политических исследований Российской академии наук, автор самых глубоких современных исследований эволюции Советской Цивилизации С. Г. Кара-Мурза делает свой вывод: смертельный кризис, в результате которого якобы и развалился СССР – это миф, придуманный контрреволюционерами из Политбюро ЦК КПСС и их подручными в научном сообществе[186 - См.: Миф об экономическом кризисе в СССР. В книге Кара-Мурзы С. Г. Народное хозяйство СССР. М., 2012, с. 14–44.]. В доказательство этого исходного вывода ученый адресует думающему читателю свой фундаментальный труд «Народное хозяйство СССР» (478 стр.), в котором содержится 370 таблиц и схем, масса статистических данных, показывающих динамику развития экономики СССР за весь период его существования. Среди них и эта, которую мы воспроизводим для нашего читателя.

Основные экономические показатели СССР за 1980–1990 гг. (данные ЦСУ СССР)

Эти и другие фактические данные говорят нам о том, что СССР не был смертельно болен и фатально обречен на гибель. Наоборот, весь исторический массив социально-экономических, научно-технических, хозяйственно-организационных, социокультурных данных подводит непредвзятого аналитика к противоположному выводу: советский социализм как сформировавшаяся общественная система обладал огромными потенциями для своего дальнейшего развития. И это подтверждается не только одними экономическими выкладками. Жизнеспособность советской социалистической системы была неоднократно проверена в самые сложные и невероятно опасные периоды истории ХХ столетия. Во-первых, СССР выстоял в 1941–1945 гг. в Великой Отечественной войне против объединенного фашистского блока во главе с нацистской Германией, на стороне которой воевали войска Финляндии, Словакии, Венгрии, Хорватии, Италии. Около 1500000 человек со всей Европы вступили в вермахт в качестве добровольных помощников. Только в войсках СС действовали 20 добровольческих дивизий из самых различных «уголков» Европы: хорватская, голландская, бельгийская, албанская, датско-шведско-норвежская, латышская, эстонская, пехотная дивизия СС «Галичина» (была укомплектована украинским националистическим составом ОУН-УПА) и др. Никто из европейских стран не смог противостоять фашистской Германии: Польша «воевала» с гитлеровцами 17 дней, Франция – 44, другие страны и того меньше. Капитулировали Дания, Норвегия, Бельгия, Голландия, Греция. Та же судьба ожидала бы в конце концов и Англию, если бы не победа Советского Союза. Но то была не только победа военная. Это была победа советской политической системы, обеспечившей невиданное в мировой истории сплочение многонационального народа для защиты своей социалистической Родины. Это была победа экономической системы, обеспечившей противостояние и разгром военно-экономической мощи оккупированных фашистской Германией стран Европы. Это была победа социалистической культурной системы, обеспечившей идейно-политическое, духовно-нравственное единство всех народов СССР, проявивших невиданное мужество и героизм, потрясающую стойкость и сознательность в защите фундаментальных интернациональных ценностей, созданных за годы Советской власти.

Во-вторых, Советский Союз выстоял против всего империалистического лагеря в годы так называемой «холодной войны» 1946–1991 гг. США, Англия и их союзники по блокам (НАТО, СЕАТО и др.) сразу после окончания Второй мировой войны планировали организовать «армагеддон». Задача ставилась по максимуму: не просто победить противника, а уничтожить его. Советский Союз должен был в атомном «армагеддоне» исчезнуть с карты мира, ибо на ней нет места социалистическим государствам. Любого другого противника надо было бы только поставить на колени. СССР же, по мысли американских и других «ястребов», следовало испепелить, поскольку он – олицетворение (матрица) иной общественной системы, на фоне которой капитализм «смотрится плохо»… Неоднократно США готовились нанести ядерный удар по СССР, но не решились сделать свое империалистическое дело. Военная и экономическая мощь Советского Союза сорвали эти планы. А обеспечение военно-стратегического паритета (равенства сил) окончательно похоронило бредовые планы новых претендентов на мировое господство. Сегодня либеральные апологеты америкоцентризма врут о том, что СССР якобы проиграл «холодную войну», надорвался в ней и в результате развалился.

Ложь, рассчитанная на простаков. Даже академик А. Д. Сахаров, считавшийся интеллектуальным лидером среди антисоветчиков, в 1987 году признавал: «Нет никаких шансов, что гонка вооружений может истощить советские материальные и интеллектуальные резервы и СССР политически и экономически развалится – весь исторический опыт свидетельствует об обратном»[187 - Сахаров А. Д. Мир, прогресс, права человека. Статьи и выступления. Л., 1990, с. 66.].

Все выше сказанное дает основание сделать следующие выводы:

1) Великая Октябрьская социалистическая революция – первая в истории человечества победоносная пролетарская революция. Впервые в истории классового общества у государственного руля становятся трудящиеся, утверждается принципиально новый вид демократии – народовластие. «…Наша революция отличалась от всех предыдущих революций именно тем, что она подняла жажду строительства и творчества в массах»[188 - Ленин В. И. IV Чрезвычайный Всероссийский съезд Советов. Доклад о ратификации мирного договора. Полн. собр. соч., т. 36, с. 104.];

2) Ключ к пониманию всей истории общества – в истории развития труда[189 - Маркс К. Людвиг Фейербах и конец классической немецкой философии. // Маркс К. и Энгельс Ф. Соч., т. 21, с. 317.], – говорит К. Маркс. Этот ключ открывает нам и «секрет» развития советского общества, в том числе, почему нас не могли победить классовые враги в 1917–1920 гг., в 1941–1945 гг., в 1946–1991 гг. «Впервые после столетнего труда на чужих, подневольной работы на эксплуататоров является возможность работы на себя, и притом работы, опирающейся на все завоевания новейшей техники и культуры»[190 - Ленин В. И. Как организовать соревнование? Полн. собр. соч., т. 35, с. 196.];

3) Несмотря на все трудности, лишения, страдания и жертвы, которые нес народ в исторически противоборстве с капитализмом, вопреки ошибкам и просчетам руководителей, стоявшим у государственного руля, народ выполнял свою историческую миссию по строительству своего рабоче-крестьянского мироустройства. Из народного сознания никогда не уходило понимание того, что труд и человек труда при всех издержках государства и общества были и остаются высшей ценностью строящегося социализма. Людей труда знала и славила вся Советская Держава, на них равнялись, с них «делали жизнь». Над этим смеются сегодня либерал-капитализаторы, глумливо доказывают, что на войне побеждали штрафбаты и под страхом «заградотрядов», великие стройки создавались руками заключенных… «Жалкие люди! – восклицал К. Маркс. – Они даже не знают, что всякой общественной форме собственности соответствует своя мораль, а “форма собственности” превращает ее “в атрибут труда”»…[191 - Маркс К. Первый набросок «Гражданской войны во Франции». // Маркс К. и Энгельс Ф. Соч., т. 17, с. 568.] Советская мораль нашла высшее выражение в прославлении ТРУДА и ЧЕЛОВЕКА ТРУДА. …Все великие эпохи запечатлели свое ценностно-смысловое содержание и величие в памятниках литературы, искусства, архитектуры, скульптуры. Символом советской эпохи является скульптурная композиция «Рабочий и колхозница» – шедевр гениального художника Веры Ивановны Мухиной. Это произведение с невероятной художественной силой запечатлело и в сконцентрированной форме выразило величие Советского Народа – Труженика, Борца, Созидателя.

Глава пятая. Социально-классовое и национальное равенство – имманентная, непреходящая ценность социализма

Организаторы антисоветской криминально-буржуазной контрреволюции и реставрации капитализма в России, на Украине и на всем постсоветском пространстве, либеральные чиновники от науки и образования в союзе с правыми оппортунистами возносят хвалу частной собственности и ее субъекту – новому классу эксплуататоров. Разумеется, сегодня его именуют иначе: это – «креативный класс»… Маскировочный эвфемизм придуман для того, чтобы скрывать от народа воровскую, паразитическую природу новоявленных капиталистов, внушить людям мысль, что без «креативщиков» общество ну никак не сможет жить, дескать, они мозг и энергия, движитель всего социального организма. Увы, в этой придумке ничего нового нет. Перед нами, в сущности, современное переложение буржуазной социально-философской концепции элиты, давным-давно утверждающей: а) общество состоит из элиты – высшей, привилегированной верхушки, обладающей особым талантом и осуществляющей функции управления, развития экономики, науки, техники, культуры и т. д., и остальной массы людей – исполнителей воли и указаний «креативной» верхушки; б) политическая власть, где царит воля элиты, рассматривается в качестве основной части социально-классовых отношений, наиболее значимыми в которых являются отношения господства и подчинения