скачать книгу бесплатно
Она застыла; её глаза смотрели на создателя с надеждой – с верой в то, что он наконец сжалится и возьмёт её с собой – туда, далеко-далеко, где кипит жизнь, где живут настоящие люди, где города наполнены транспортом. Но он погрузился в разговор. Опять какие-то проблемы. Опять он занят. Опять его срочно куда-то вызывают, он должен бежать… А она снова останется одна со своими алгоритмами человеческого поведения.
Мозг биомеханического человека работал и выдавал мысль за мыслью. И среди мыслей, была надежда. Надежда на то, что она больше не останется одна!
Профессор ходил по комнате и громко разговаривал по телефону. Он всё время делал резкие движения. Он нервничал и сердился на кого-то. Он повышал голос. Бионика наблюдала за ним. Она ловила каждый его жест, запоминала мимику, интонацию для того, чтобы впоследствии применить это на практике. Но также, она понимала, что есть и другие манеры поведения – Геннадий Юрьевич был резким человеком, жёстким, с твёрдым, непростым характером. Не стоило полностью копировать его поведение. Бионика чувствовала, что хочет быть немного другой.
Между тем, разговор окончился, и Геннадий Юрьевич обернулся к девушке.
– Сожалею, – сказал он, – но мне нужно вернуться в институт. Там снова срочные дела.
– И я опять останусь одна?
– Ну, почему же! Ты не одна – с тобой обслуживающий персонал. Они – твои друзья, ты можешь с ними общаться. Я так и предполагал, что твоим обществом, пока ты находишься здесь, будут они, чтобы ты смогла привыкнуть к общению и развивать свои навыки.
Бионика подумала, как просто он называет всех этих бездушных роботов в облике человека – друзьями! Она опустила глаза и сказала:
– Геннадий, возьми меня с собой. Я буду вести себя тихо-тихо.
– Нет, Бионика, – твёрдо сказал он. – Слишком рано. Всё, мне пора. Извини. Может, вечером заскачу, вот тогда и поговорим, ладно?
Он быстро встал и также быстро покинул комнату.
Она опять осталась наедине со своими мыслями.
На кресле она заметила бейсболку Геннадия, которую он забыл. Она встала, взяла её и надела себе на голову. Головной убор был велик, и Бионика подстроила его под себя.
Она подошла к большому зеркалу.
– Я вижу перед собой молодую девушку, – говорила она, осматривая себя. – С голубыми глазами, светлыми волосами… симпатичную. – Она покрутилась туда-сюда и улыбнулась. – Я даже в некотором роде сексуальная! Это хорошо? Да, хорошо. Я знаю. Фигура у меня – что надо. А носик, мне кажется, маловат! – Она снова улыбнулась, но сразу улыбка куда-то исчезла. Она стояла и смотрела на себя… и ей почему-то захотелось плакать. – Я одинока… Я хочу туда. В большой мир. С Геннадием. Но он не берёт меня туда! Но почему? Что во мне не так?
В голосе девушки появились интонации. Она обратила внимание на это, и подумала, что это хорошо. Бионика подошла к окну. Перед ней была огромная панорама живой природы, но там не было ни одного человека.
– Люди могут быть с другой стороны здания, – сказала она и пошла к выходу из комнаты. – Может, я ещё успею увидеть Геннадия? Увидеть, как он улетает…
Она покинула комнату и прошла по коридору, в конце которого был зал для просмотра фильмов. Это было её развлечение, скрашивающее одиночество. Мельком взглянув на пустой белый экран, она поспешила к окну. На улице были люди: несколько человек стояли около небольшого аэрокара[1 - Аэрокар – гражданский грузовой летательный аппарат, снабжённый гравитационными двигателями и реактивной тягой. Количество пассажирских мест от пяти од двадцати. Имеет большой грузовой отсек. Максимальная скорость приближена к сверхзвуковой.], на котором прилетел Геннадий. Они разговаривали, делая всевозможные жесты. Бионика смогла интерпретировать эти жесты – они были нервными. Что-то происходит, что-то плохое. Поэтому Геннадий и все эти люди нервничают. Что-то не получается.
К аэрокару постоянно подъезжали роботы-погрузчики, которые загружали в него какие-то пластиковые ящики. Что это могло быть – Бионика не знала. Но это меньше всего занимало мысли девушки. Она была одна! Она не хотела снова быть одна! Она хотела полететь с Геннадием!..
В мозгу промелькнула мысль… быстрая, как молния, но такая же яркая и обращающая на себя внимание. Бионика захотела тайком пробраться в аэрокар Геннадия и увидеть большой мир своими глазами.
– Я могу полететь с ним. Да, я ослушаюсь, но это желание в последнее время стало таким непреодолимым! Я постоянно думаю об этом! И я не могу больше сидеть в заточении! Геннадий сказал, что заскочит вечером. А что, если я проберусь в аэрокар, так чтобы он не видел? Так, чтобы меня не видел никто! Мы полетим. Я где-нибудь спрячусь… вон там, среди тех ящиков. Я смогу увидеть большой мир, а когда замечу, что Геннадий захочет улетать, снова проберусь в аэрокар и спрячусь. Он ни о чём не узнает.
Она стояла, не двигаясь.
Бионика вдруг поразилась своим мыслям. Ослушаться Геннадия! Она никогда даже не помышляла о таком! Но теперь, в её мозге что-то изменилось. Она чувствовала это – какой-то протест, индивидуальность, а может, эмансипация?..
И вдруг, она сорвалась с места. Она уже не думала ни о чём. Бионика выбежала из зала и устремилась по коридору, к лифту.
Цикличный лифт, где кабины располагались одна над другой и двигались по кругу от первого этажа, до последнего, не нужно было ждать. Двери открылись, и девушка вбежала в кабину. Сердце её громко стучало, руки немного дрожали, мысли мелькали, как молнии… Она чувствовала, что делает не правильно, но решение было принято, и отступать она не хотела. Ни за что! Она проберётся в аэрокар Геннадия!
Выбежав из лифта, она подбежала к парадной двери и остановилась. На улице неподалёку стоял аэрокар. Роботы загружали последние ящики. Геннадий Юрьевич и остальные люди поднялись на борт.
Вокруг никого не было. Роботы загрузили последние ящики и удалились.
Пора!
Она сделала движение, чтобы выйти, но подумала, что её непременно заметят. Надо обойти сзади, со стороны грузового отсека. Она знала, что там тоже камеры, но надеялась, что когда она будет подходить, в мониторы никто не будет смотреть. Надежда была слабой, но рискнуть следовало. И она побежала вдоль наружной стены, по холлу, к другому выходу, который располагался как раз напротив грузового отсека аэрокара. Именно в тот выход только что заехали последние роботы-погрузчики и скрылись в здании.
Добежав до нужного выхода, она прикоснулась к сенсору. Дверь открылась.
Бионика медленно, как бы прогуливаясь, стала идти по дорожке к аэрокару. Дорожка вскоре стала сворачивать вправо, но Бионика ступила на ровно подстриженную траву и пошла к своей цели.
Грузовой отсек до сих пор был открыт. И когда до аэрокара оставалось метров двадцать, она секунды за три подбежала к трапу. И вот, она уже в грузовом отсеке. Как же колотится сердце! Бионика быстро осмотрелась – внутри никого не было. Она забежала за пластиковые ящики и спряталась за одним из них. Лоб покрылся испариной, руки тряслись, и всё тело пронизывало какое-то непонятное чувство, о существовании которого Бионика даже не подозревала. Протест!
В этот момент трап медленно заскользил вверх, отрезая её от внешнего мира. «Меня не заметили!». Всё. Теперь путь назад закрыт. Что сделано, то сделано!
Зашумели двигатели, и лёгкий толчок оповестил девушку, что аэрокар взлетел.
Она сидела тихо-тихо, как мышка, боясь пошевелиться, боясь, что её заметят. Она не знала, есть ли камеры в грузовом отсеке или нет, поэтому не рискнула покинуть своё убежище.
Ноги затекли, и она села на пол, облокотившись об ящик.
Её слух наполнял тихий гул двигателей, а её мозг был переполнен эмоциями.
Стресс.
В первый раз она действовала наперекор своему создателю. В первый раз она не послушалась, сказала «нет». Чувство вины переполняло её мысли, хотелось плакать, в груди щемило. Наконец, она не выдержала и разрыдалась. Слёзы текли по щекам и капали на пол. Она сидела, уставившись в одну точку, и не верила в то, что всё это происходит на самом деле. Как она могла?! Как можно?! Но дело сделано, и исправить уже ничего нельзя. Оставалось только ждать, когда аэрокар прилетит на место и сядет.
Куда она летит, Бионика не знала, да и откуда ей было это знать! Она все девятнадцать лет своей жизни провела в том же доме, где и родилась; видела «обслуживающий персонал» и Геннадия; иногда приходили другие люди: они смотрели на неё, изучали, что-то обсуждали…
До недавних пор, Бионике было всё равно, что её тело осматривают незнакомые люди, но несколько дней назад, когда прибыли очередные «друзья» Геннадия, Бионика вдруг почувствовала стыд, когда все эти мужчины стали глазеть на неё. Они осматривали её, как стенд в музее с новыми открытиями! Она понимала, что она и есть то самое «новое открытие», но от этого не становилось легче! Ей было стыдно: она стояла перед ними в лёгком платьице, едва прикрывающем грудь; постоянно перемещала свои длинные волосы вперёд, чтобы как-то компенсировать большой вырез и закрыться от навязчивых взглядов. Ей было жутко неприятно! Но она терпела. Она должна была слушаться Геннадия – своего создателя, своего отца!
И вот теперь, она совершила такое, от чего становилось страшно. Она сидит, спрятавшись за ящиками, а Геннадий думает, что она осталась там, где ей положено быть.
Слёзы капали и капали, но с каждой каплей, становилось немного легче.
Полёт продолжался.
2. Тет-а-тет
Международный Институт Искусственного Интеллекта в последнее время разросся не только кадрами, но и территориями. Множество филиалов находились в разных странах и подчинялись главному центру. Местонахождение главного центра было строго засекречено. Правительства всех стран – участников исследовательской деятельности в этой сфере – приняли решение, что главный офис института не должен быть достоянием общественности. По большей части, это делалось для того, чтобы скрыть новейшие достижения науки и техники от глаз конкурентов. Страны, не являющиеся участниками, не должны были знать о делах института. Главный офис иногда даже сравнивали с легендарной «Зоной 51» в Америке, что существовала в XX – XXI веках.
Один из русских филиалов в последнее время смог прославиться тем, что именно их беспилотная многофункциональная станция, посланная к Юпитеру, смогла найти жизнь на одном из спутников этого гиганта.
В последние несколько десятилетий, космические полёты стали настолько дешёвыми, что почти каждая компания могла, если бы захотела, послать свой зонд или шаттл к практически любой планете Солнечной системы, за исключением, разве что, Урана и Нептуна. За границы Солнечной системы человечество выбралось лишь единожды, когда был осуществлён беспрецедентный пилотируемый полёт, который продлился несколько лет.
Конкуренция в космосе возросла. Но, к счастью, это была здоровая конкуренция. Весь мир до сих пор помнил эту безумную космическую гонку, происходившую в 1950х – 1970х годах. Никто не хотел повторять ошибки прошлого, хотя, если признаться, та гонка послужила отправной точкой к освоению космоса. Но конкуренция на грани холодной войны, в XXII веке была неприемлема.
Международный Институт Искусственного Интеллекта сотрудничал с сетью институтов по изучению и освоению космоса. Проект, разработанный совместными усилиями, был весьма перспективным. Назывался он «Поиск жизни», и его главной задачей являлось именно то, что было выражено в названии. На все планеты и спутники Солнечной системы посылались различные зонды, главной миссией которых было именно поиск жизни.
Иоттабайты информации ежедневно поступали на базы, но пока что не удалось найти даже бактерий.
Аэрокар профессора Левандовского приближался к зданию института.
Аэрополоса плавно изгибалась и снижалась к небольшой частной парковке.
Геннадий Юрьевич не мог спокойно сидеть на одном месте – он ходил по салону, постоянно связывался с кем-то по телефону, вызывал по внутренней связи сотрудников и завлабов, с которыми работал; и везде задавал один и тот же вопрос: «Что нашли на Европе?» Но никто не мог ответить ничего конкретного. Всё, что было известно на данный момент, это скупое сообщение с борта одного из беспилотных аппаратов, вращающегося вокруг одного из семидесяти девяти спутников Юпитера: «Поиск жизни – 0.001%. Разумная жизнь – 0.000%». И всё!
Геннадий Юрьевич был на взводе. Его выводила из себя эта неизвестность. Что значит 0.001 процента? Жизнь или есть, или её нет совсем! А 0.001 процента – это какой-то бред.
Некоторые поговаривали о сбоях в системах, мол, радиационный фон, выпускаемый Юпитером, как-то повлиял на работоспособность беспилотников, и некоторые функции стали работать неправильно. Но Геннадий Юрьевич был уверен в том, что на спутнике Юпитера что-то всё-таки нашли. Он не мог привести никаких аргументов, оправдывающих его веру, но всем он говорил одно: «Я чувствую!»
Естественно, просто «чувствовать» было мало. Нужно было ещё найти доказательства. Как раз этим и хотел заняться Геннадий Юрьевич: он искал финансирования, чтобы запустить к Европе пилотируемую миссию, снабжённую алмазными и лазерными бурами, которые смогли бы пробурить ледяную корку естественного спутника самой большой планеты в Солнечной системе.
Он оббивал пороги всевозможных учреждений, спорил, доказывал, рассказывал, убеждал, но пока все его усилия пропадали даром, – никто не хотел давать деньги на заведомо утопический полёт.
Отсюда и настроение у профессора Левандовского было не из лучших.
Ко всем его бедам прибавлялась ещё одна проблема – Бионика – проект всей его жизни. Девушка росла, но явно отставала в развитии. Она в свои девятнадцать лет не могла порой самого элементарного! Профессор только недавно загрузил в её мозг полный пакет информации, когда девушке исполнилось восемнадцать лет – это, как он сказал ей, был подарок на совершеннолетие.
Прошёл год. Но явных сдвигов профессор не наблюдал – его создание всё также вела себя, как бездушный робот, только изредка проявляя некоторые эмоции, которые могли бы сделать из неё настоящего человека.
Что она чувствует? Что она знает? Как она воспринимает окружающий мир? Чего она хочет? Он не знал, хотя при последнем разговоре, она выразила желание отправиться с ним, посмотреть «большой мир». Значит, всё же что-то сдвинулось с мёртвой точки! Но этого было мало. Он рассчитывал на гораздо большее.
После приземления, профессор выскочил из аэрокара, отдал некоторые распоряжения обслуживающему персоналу насчёт груза, и быстрыми шагами пошёл к себе в кабинет, где его должен был ждать один из руководителей международного проекта «Поиск жизни», с которым Геннадий Юрьевич тесно сотрудничал. Именно Геннадий Юрьевич был одним из ведущих разработчиков беспилотного аппарата, который нашёл тот самый 0.001 процента жизни на спутнике Юпитера.
Скоростной лифт быстро доставил профессора на сто четырнадцатый этаж, где находился его офис.
Широкий коридор, больше похожий на длинный зал, заканчивался дверью в апартаменты Геннадия Юрьевича. Вокруг сновали люди. Некоторые подбегали к профессору со своими вопросами, но он только отмахивался, говоря, что сейчас очень занят.
Ненадолго остановившись у двери, профессор дал опознавательной системе три секунды для считывания информации. Система просканировала тело человека, сетчатку, отпечатки ладоней и ДНК, после чего, дверь плавно поехала вбок.
Геннадий Юрьевич прошёл в просторный кабинет.
Справа, у наружной стеклянной стены стояли несколько диванов, перед которыми были небольшие столики. Это место предназначалось для неофициальных визитов. И как раз на одном из диванов расположился человек. Он сидел с фужером в руке и оглядывался на прибывшего профессора.
– Ну, наконец-то! – вставая, воскликнул посетитель. – Я здесь уже целую вечность! Здравствуйте, мистер Левандовски. Рад вас видеть. Как ваши дела?
Мужчина был крепкого телосложения, высокий, с короткой причёской и бритым затылком. Он добродушно улыбался, протягивая руку профессору. Профессор по сравнению с ним казался подростком, особенно, если принять во внимание стиль одежды, который предпочитал Геннадий Юрьевич.
– Дела мои плохи, мистер Паркер, – сказал профессор.
– Что случилось?
– Это я должен у вас спросить, что случилось – вы меня сюда вызвали! Причём, срочно. Так, что у нас случилось?
Мистер Паркер засмеялся, похлопывая профессора по плечу. Он жестом пригласил профессора присесть и налил ему немного зелёного напитка, который пил сам.
– Вы, как всегда, берёте инициативу в свои руки, профессор, – сказал посетитель, протягивая Геннадию Юрьевичу фужер. – Даже в мелочах.
– Спасибо, я не пью мохито, мистер Паркер.
– Почему? Очень даже вкусно.
– В нём содержится алкоголь, а алкоголь я категорически отвергаю.
– Ну, во-первых, тут всего два процента алкоголя… так, для вкуса… Ну, если хотите, я могу налить вам безалкогольный мохито.
– Нет, спасибо. Я не хочу ничего пить. Лучше расскажите мне, что могло произойти такого, что вы попросили меня срочно прибыть сюда и бросить Бионику.
– Ах, да! Кстати, как она там?
– Бионика? Да, никак!
– То есть, как, никак? – улыбнулся мистер Паркер.
– Просто никак и всё! Она не хочет учиться! Я год назад сделал полную загрузку данных, но до сих пор толку никакого! Человеческого в ней, как у киборга!
– Ну-у! Тут вы преувеличиваете, профессор! Зачем обижаете милую девушку!
– Вот именно, Джон, она просто «милая девушка»! По виду. И всё!
– Вы не правы, мистер Левандовски. – Джон Паркер был американцем, и поэтому по привычке «глотал» последнюю «й». – Она учится, и учится не плохо! Я видел её, когда вы пригласили меня в ваш санаторий. Она очень способная! Дайте ей время.
– Сколько ж времени ей надо?! Ей девятнадцать лет! Девятнадцать! Только вдумайтесь в эту цифру. А она каждый день начинает с того, что повторяет одно и то же: я проснулась, потому что наступил новый день… И т д, и т д!
– Ей сложно адаптироваться. Только год прошёл после полной загрузки данных… Кстати, а почему вы раньше не загрузили полный пакет информации?
– Я диагностировал её мозг и понял, что процессы роста ещё не полностью завершены. Её тело, её скелет, мозг – все эти, и другие органы были заняты только ростом, а на учёбу не хватало ресурсов памяти. Если бы я загрузил полный пакет информации раньше, это могло бы привести к глобальному сбою в системе. Её мозг мог принять всё это за вирус и отключился бы. А что было бы после перезагрузки – я не берусь даже судить! Технология несовершенна! Я допустил кучу ошибок. Вот теперь расплачиваюсь, в прямом и переносном смысле. Я просто не хотел рисковать – слишком дорого она мне стоит эта Бионика.
– Ясно, – протянул мистер Паркер. – Но вы не должны унывать! Время лечит всё! И ваша Бионика ещё покажет, на что она способна!
– Не знаю, не знаю… В последнее время я что-то совсем расклеился… Да ещё этот беспилотник… Да! Кстати о беспилотниках! Рассказывайте, что случилось. Для чего я сюда так срочно прилетел, бросив вашу «милую девушку»?
Мистер Паркер улыбнулся и налил себе ещё мохито.
– Я нарыл кое-что, – сказал он, пригубив напиток.
– И что же вы нарыли?
– Europa Clipper IXX под патронажем отдела JUICE согласны профинансировать часть пилотируемой экспедиции к Юпитеру.
– Кто им дал такие полномочия? Это дочерние компании корпорации Миркос. Миркос заинтересовался сообщением с Европы?
– Ну, не совсем!.. Скорее, это я надавил на кое-какие рычаги, помня нашу с вами дружбу. А так, они считают всё это бесперспективным. Хотя, почему они так считают, я не знаю. Мне кажется… да не только мне! Все знают, и уже давно, что если в Солнечной системе и есть какая-нибудь жизнь, кроме как на Земле, то она – на Европе, где есть огромный океан жидкой воды! Где, как не на Европе можно найти что-нибудь интересное? Ещё в двадцать первом веке люди пытались найти там жизнь, но несовершенные технологии того времени не давали полностью развернуться исследовательской деятельности. Полёты в космос были невероятно дороги, не то, что сейчас… Но я углубляюсь в философствование! Корпорация World Cosmos, которую вы изволите называть Миркос, готова, как я уже говорил, профинансировать часть проекта. Они готовы взять на себя пятьдесят процентов затрат. И, если вы согласны, то мне срочно нужна ваша подпись. Электронная подпись не подойдёт, так как корпорация не желает доверять свои секреты сети.
– А остальные пятьдесят – с нас, я правильно понял?
– Да. Пятьдесят на пятьдесят – это равенство во всём. Не будет, так сказать, «начальников и подчинённых». Мы будем равны. И естественно, если что-нибудь удастся обнаружить, то открытие будет достоянием всей планеты, а ни какого-нибудь отдельного государства, так как World Cosmos собирается обнародовать данные, а не скрывать их даже от конкурентов. Что и советует сделать вашему Роскосмосу. Неужели плохо? Мир во всём мире, совместные исследования, дружба народов… и всё такое!
