скачать книгу бесплатно
После окончания Ленинградского Инженерно-Строительного института я начала работать в небольшом заполярном городе под названием Мончегорск расположенном на Кольском полуострове. «Монча» на языке саамов означает «красивый», поэтому название города переводится как – «красивый город», что вполне соответствует действительности.
В Мончегорск я приехала в первых числах сентября и, устроившись в гостинице, отправилась искать свой институт. Город оказался не совсем обычным. Мне пришлось жить и на берегах Амура, где смородина уживалась с малиной и черникой, а на песчаных берегах реки росли огромными охапками фиолетовые и жёлтые ирисы. Жила я несколько лет и в Казахстане, в уютном и солнечном Балхаше. При подлёте к городу, когда самолёт заходил на посадку, в иллюминатор была видна бескрайняя пустыня, служившая золотистой оправой бирюзовой капле озера с тем же названием. Студенческие годы я провела на родине отца в Ленинграде, с его прекрасными парками и белыми ночами. Но природа Кольского полуострова отличалась от всего ранее виденного. Город, окружённый озёрами, находится в распадке между гор. На какую сторону света не взгляни, везде, совсем рядом, горбатятся сопки или возносятся вершины древних Хибин. Вначале вид окружающего город кольца гор казался странным. Горизонт выглядел суженным, как будто ты находишься в центре огромного вулканического кратера. Но потом я привыкла к этому зрелищу, как и к тому, что со всех сторон город был окружён водой. Самое крупное озеро носило красивое название – Имандра, странным образом похожее на имя индуистского бога Индра, владыки небесного царства. Было небольшое озеро и прямо в центре города.
***
Я дошла до центральной площади и замерла в восхищении: передо мной открылся вид на широкую улицу в обрамлении золотых, зелёных и бордово-красных деревьев, которая спускалась от площади вниз к фиолетовой глади Имандры, поэтому была до этого не видна. А на противоположной стороне озера возвышались синие сопки, припорошённые свежим снежком. Зрелище было волшебно-прекрасное. Сине-золотой образ города навсегда запечатлелся в моем сердце.
Я начала работать инженером-проектировщиком в архитектурно-строительном отделе Ленинградского филиала ГИПРОНИКЕЛь. Но когда случилось, описанное ниже событие, я уже работала в Проектно-Исследовательском Центре Кольской Горно-Металлургической компании.
В тот январский день, закончив выполнять ежедневный утренний «ритуал», я вышла из дома. Обычно я ходила на работу пешком вместо разминки, так как работа у меня малоподвижная. Дорога занимала сорок минут. Но в этот день столбик термометра показывал минус 32°С, и я решила воспользоваться автобусом. Я вышла из дома гораздо раньше, чем обычно, так как из-за сильного мороза рейсовый автобус мог не завестись и тогда пришлось бы всё равно идти пешком, а я не люблю опаздывать или приходить, что называется «впритык». Экспресс отходил без десяти минут семь, и на него всегда собиралась очередь. До остановки автобуса я доходила минут за семь-восемь. Когда я вышла из подъезда, то увидела, что на улице висит очень густой туман. Было темно. Полярная ночь близилась к завершению, но впервые солнце появится на небе на пару минут ещё не скоро. Туман в сильный мороз – редкое явление.
Помню, что туман мне не понравился, какой-то он был «не такой». Что меня насторожило – я понять не могла, чувство было на интуитивном уровне, но мне стало тревожно. Туман и в самом деле был не обычным – густой и слегка мерцающий, висевший в абсолютно неподвижном морозном воздухе. Я даже остановилась на несколько секунд удивлённая этим редким явлением. Город в полярную ночь хорошо освещается, поэтому поразмыслив, решила, что эффект мерцания даёт свет от фонарей, рассеивавшийся в тумане. Обратила внимание на неестественную тишину, не было ни машин, ни людей. Подумала, что из-за сильного мороза автолюбители сегодня тоже поедут на работу автобусами. Повторяю, всё было окутано туманной дымкой, но видно сквозь нее было неплохо. Надо было спешить к автобусной остановке, чтобы занять очередь. И, отбросив мысли о тумане, быстро пройдя вдоль своего дома, я завернула налево, миновала детский садик и свернула во двор следующего за ним жилого дома. Проходя вдоль него, вспомнила, что здесь живёт мой коллега по работе. С левой стороны за небольшой хоккейной коробкой для детей находилось жилое пятиэтажное здание с магазином на первом этаже. Оно выходило фасадом на параллельную улицу Комарова, с другой стороны которой начинался небольшой парк, обрамляющий озеро Комсомольское. Я прошла по утоптанной узкой тропинке слева от двух подъездного незаселённого дом, который был в аварийном состоянии. Сугробы около него нанесло метра полтора вышиной, почти с мой рост. Дошла до прохода между двумя домами, расположенными перпендикулярно к тем, которые я только что миновала. Слева находился двух подъездный жилой дом, справа ещё один – нежилой, вокруг которого также были наметены высокие сугробы. Оставалось пройти между их торцами по натоптанной тропинке, и я выйду на небольшую площадь между улицей Бредова, упиравшейся через два дома в озеро Имандра, и улицей Комарова, заворачивающей налево, вокруг озера с занесёнными глубоким снегом деревьями вдоль берега. На этом перекрёстке и находилась остановка Экспресса. Я отлично помню, как стояла у торца левого жилого дома, собираясь миновать его.
Дальше идёт провал в памяти. Когда я «включилась», то обнаружила себя быстро идущей между пятиэтажными панельными домами, хаотично расположенными в пространстве. Сначала я осознала, что иду, а вокруг – жилые дома. Потом пришла мысль – не опоздать бы на автобус. По инерции, продолжая быстро продвигаться вперёд, я не сразу сообразила, что не ориентируюсь на местности. Я находилась среди обыкновенных пятиэтажек, казавшимися розовеющими призраками в неподвижно висевшей завесе всё того же густого тумана. Все окна на фасадах были тёмными, но этот факт я осознала гораздо позднее. А также, до меня вдруг дошло, что розовых пятиэтажек в нашем городе и тем более в нашем микрорайоне, нет.
В голове пульсировала одна мысль: не опоздать бы на автобус! Но, продолжая по инерции двигаться, я вдруг окончательно поняла, что не имею не малейшего понятия, где нахожусь, и куда направляюсь. Я помнила свой путь до торца здания и… всё! Это было настолько неожиданно и дико, что я растерялась. Вокруг – ни души. Ноги продолжали нести меня вперёд, а в голове, как молнии метались мысли, анализируя ситуацию, обдумывая варианты и отвергая их. В это время народ спешит на работу, но мне до сих пор никто не встретился. Это тоже было противоестественно. Спросить, где я нахожусь, было не у кого. Единственный пришедший в голову вариант – я прошла остановку и двигаюсь по направлению к проспекту Металлургов. Решила идти вперёд, пока куда-нибудь не выйду. Но к проспекту вела ровная короткая улица, с левой стороны которой – озеро, а с правой школа, детский садик, гаражи и у самого проспекта панельный девятиэтажный дом. Я же находилась среди большого микрорайона с непонятной планировкой, дома в котором располагались без всякой системы. Поэтому я понимала, что мой вариант «трещит по всем швам», но ухватилась за него, как за соломинку. Часть моего сознания знало, что, если признать реальность моего нахождения в совершенно незнакомом городе, то меня охватит паника и мой разум не выдержит. Как говорится, могут «полететь пробки» и я перестану контролировать ситуацию. Поэтому сознание цеплялось за любую идею, чтобы оттянуть признание фантастичности той ситуации, в которой я неожиданно оказалась. По времени, как я очнулась, прошло уже минут десять. Наконец я остановилась, чувствуя себя полной идиоткой. Я прошла уже достаточно большое расстояние, но «пейзаж» не менялся. Развернувшись на сто восемьдесят градусов, я некоторое время смотрела на розовые панельные пятиэтажки, казавшиеся призраками в густом тумане. Ситуация не прояснилась. В нашем микрорайоне домов с фасадами такого цвета не было. Окружающее сквозь туман выглядело нереальным. Город похожий, но явно не тот, в котором я живу. В мозгу опять забилась паническая мысль:
– Боже! Я опоздаю на работу!
Как это не смешно звучит, но, по-моему, страх опоздать на работу спас меня от паники, если не от сумасшествия. До чего же мы привыкли быть шестерёнками, которые всю жизнь, изо дня в день, крутятся и крутятся по одному кругу. Даже, если случится космический катаклизм и вся вселенная начнёт рушиться, нас будет приводить в ужас только одна мысль: «Вот теперь-то я точно опоздаю на работу!». Как будто это и есть конец света! Я постояла в нерешительности, соображая, а не вернуться ли назад к исходной точке? Всё же эту мысль я отбросила, не стоит возвращаться туда, где что-то не так. Видимо сработало подсознание. Это опасно! Рациональная материалистическая часть моего ума, не желая признавать действительность, настойчиво бубнила:
– Ну, куда-то же ты должна выйти, чтобы сориентироваться!
Наконец, я решила идти в прежнем направлении. К тому же я не хотела терять время, так как позади, автобусных остановок не было. Происходящее со мной напоминало кошмарный сон. Представьте себя на моем месте. Вы спешите к автобусу и вдруг неожиданно оказываетесь в незнакомой местности. Едва ли вам в голову придёт «успокаивающая» мысль, что это параллельный мир. Вы будете цепляться за то, что ничего страшного не случилось, что вы просто задумались и вышли куда-то не туда, что виной всему туман, что ещё надо немного пройти и мир обретёт узнаваемые черты, и тогда вы сориентируетесь. Вот и мой ум не хотел признавать абсурдность настоящего за реальность свершившегося.
Я тогда не испугалась. Было только недоумение и желание добраться до любой автобусной остановки. У меня привычка – быстро ходить, а тут я почти бежала. Прошли уже не менее двадцати минут, как я вышла из дома, а до сих пор ничего не прояснилось. Наконец, пройдя между торцами двух домов, я увидела небольшой переулок. Слева в его торце стояло несколько невысоких деревьев, засыпанных на треть снегом. Я повернула направо и пошла по этому переулку. Все было по-прежнему неузнаваемым, но я боялась задумываться об этом. Ситуация была настолько странной, что можно было додуматься чёрт знает до чего. Пройдя переулок до конца, я вышла на перпендикулярную улицу. Улица была широкая и опять мне не знакомая. Два ряда длинных высотных домов по её сторонам далеко простирались как вправо, так и влево. Одинаковые белые коробки с тёмными окнами стояли очень близко друг к другу. В то время я только фиксировала факты, не анализируя их. Вспоминая позже эти дома, на фасадах которых не было ни одного освещённого окна, я подумала, что в параллельном мире ещё была ночь. Люди спали. Этим можно объяснить и отсутствие прохожих на улицах.
Далеко слева на противоположной стороне проспекта я, наконец, увидела небольшую группу людей. Три человека стояли вместе и один чуть поодаль. Это уже было кое-что. Я повернула к ним, по-прежнему не понимая, где нахожусь: такой улицы с высотками в нашем небольшом городке, окаймлённом со всех сторон водой, точно не было. Мончегорск находится не только среди сопок, но и в окружён пятью озёрами. Я шла по левой стороне, не переходя улицу, уныло размышляя о том, что мой автобус ушёл – я блуждала уже с полчаса, если не больше. И о том, как я буду глупо выглядеть, спрашивая в семь утра, что это за остановка и где я, собственно говоря, нахожусь.
И вот, в какой-то момент, у меня будто передёрнули перед глазами кадр киноплёнки. Что-то сместилось – очень быстро, но я это мгновенное смещение заметила. Улица и четвёрка людей исчезли. Я стояла у торца того дома, перед которым у меня произошёл провал в памяти, только с другой его стороны. Слева находилась выбивалка для ковров, прямо – скверик с деревьями, шириной метров тридцать, а за сквериком знакомая небольшая площадь. К остановке, на которой стояла толпа народа, подъезжал Экспресс. Раздумывать было некогда, я рванулась к автобусу. На работу я не опоздала.
Лишь очутившись снова в своём знакомом и уютном мире, я нашла в себе силы признать невероятный факт провала в параллельное измерение. С момента выхода из дома прошло больше сорока минут, а весь путь до остановки Экспресса занимал максимум восемь минут. Значит, все остальное время я пересекала торец здания шириной в двенадцать метров. Следовательно, в том мире я блуждала минут тридцать, судя по пройдённому расстоянию там и интервалу времени здесь. А в результате точка выхода оказалась в «двух» шагах от точки входа. Вечером после работы я прошла по маршруту, которым шла утром, внимательно всё осмотрев. Заблудиться я не могла: слева от улицы Комарова и справа от моей улицы Бредова находились два замёрзших и занесённых снегом озера. Улица Бредова упиралась одним концом также в озеро Имандра, другим – в дамбу, за которой находился комбинат «Североникель». Улица Комарова заворачивала налево и шла вдоль озера Комсомольское. Справа от торца дома, который я так долго пересекала, стояли два нежилых дома, окружённые высокими сугробами. Там не было ни проходов, ни тропинок. Плутать было негде. Ничего похожего на тот микрорайон, который я так долго пересекала, в нашем городе не было. Старый микрорайон, где я жила, небольшой, застроенный пятиэтажными и двухэтажными домами серого цвета. Есть микрорайоны с противоположной стороны озера Имандра, но все дома там девятиэтажные. К тому же они располагаются в виде многоугольников, в центе которых расположены школы и детские сады. Такая планировка микрорайонов применяется для того, чтобы защитить школы и садики от постоянно дующих северных ветров. Свернуть я никуда не могла из-за сугробов. Снега выпало слишком много, и народ протоптал одну узенькую тропинку, по которой я и шла к остановке. Я уверена, что пересекла в этом странном тумане границу нашего мира и попала в похожую, но чужую реальность. Я испытала потрясение и страх, когда осознала это. Ведь я могла не выйти оттуда, могла остаться там навсегда. Вот так и пропадают люди. Пошёл человек на работу утром и не дошёл, исчез без следа. Наш мир не так прост, как кажется. В нём имеется много загадочного и неизученного.
Иногда в наш привычный и понятный мир фиксированных форм вторгается нечто инфернальное, мистическое, незнакомое и потому непонятное, а для некоторых и пугающее. А так ли понятно и неизменно физическое пространство со всем своим содержимым? Мир скорее похож на зеркало, одна сторона которого отражает статичную картину знакомого мира, а вторая не отражает ничего. Пока! Потому что мы ещё не способны «увидеть» что-либо на её поверхности своим слабым, неразвитым, затуманенным зрением. Если перевести зрение в иную плоскость, то будет видно, что «зеркало» мира представляет собой единое целое. Граница между «лицевой» и «тыльной» поверхностями иллюзорна. Мир дуален, как образ зеркала, два полюса которого объединяет в единое целое Святой Дух – одухотворённая жизненная энергия.
Любое событие, явление, предмет, живое существо имеют две стороны. Одна проявляется в мире материи, вторая в мире духа, который мы называем миром тонкой материи и который представляет собой океан энергии. Но по сути оба мира едины. Материю можно трактовать как «всплеск» энергии в виде стоячей волны или области с низкими вибрациями. Физический мир кажется застывшим, стабильным, неподвижным, потому что вибрации материи гораздо медленнее, чем вибрации тонкого огненного мира.
Когда происходит внедрение потустороннего на физический план, на отражающей его поверхности возникают завихрения-порталы, в которых проявляются запредельные свойства пространства. Миры физический и тонкий перемешиваются. Через эти порталы можно перемещаться из одного мира в другой. Порталы не стабильны. Они возникают при определённых условиях и исчезают.
Мир физический временен, в то время как мир транс физический вечен. Он создаёт «зеркальные образы», он же их и уничтожает. Происходит постоянное кипение жизни, постоянное выдувание «пузырей» физических миров. Это отражается в мифе о Вишну, исторгающем во сне материальные вселенные, которые парят в тёмном океане хаоса, лопаются, исчезают, а на смену им появляются новые. Пространство находится в постоянной трансформации, а каждый локальный мир развивается в своём личном поле времени. И не только план, любая частица, атом и материальный объект существуют в своей индивидуальной капсуле времени. Когда человек разовьётся настолько, что сможет воспринимать мир в его единстве, он обнаружит, что пространство многомерно, а не ограничено тремя измерениями. Но нужно ещё научиться жить в этой многомерности.
Позже в книге Дугласа Монро «21 урок Мерлина» я нашла поразившую меня информацию, воскресившую в памяти странное событие, происшедшее со мной в девяностых годах по дороге на работу.
Дуглас Монро пишет следующее:
– Сумеречными, «промежуточными» состояниями на Земле считаются следующие: густой туман, ураган, молния, солнечные и лунные затмения, сумерки, полнолуние и безлунная ночь. Но среди всех перечисленных Пороговых состояний существует одно, которое стоит выше всех остальных, как обеспечивающее возможность наиболее прямого доступа в Потусторонний мир. Густой туман считается «Мантией богов». Когда опускается густой туман, возникают открытые Ворота в Потусторонний Мир, через которые человек может в буквальном смысле войти туда, и через которые все виды существ могут легко проникнуть в наш мир. Время течёт по-разному при переходе из мира в мир. Кельтский бог Янус является «Хранителем порогов». Две головы Януса означают, что он обитатель двух миров. То же и его пища из грибов: ни животная, ни растительная. Густой туман считается особенно могущественным явлением, когда он собирается перед наступлением или окончанием темноты – у «Портала Сумерек», что делает его двойным порогом!
Я как раз и блуждала в тумане рано утром во время полярной ночи. Подобное происшествие случилось и с моей знакомой в Мурманске. Правда произошло оно днём и без участия тумана. Но это уже другая история.
3.4. Реальность мерцает
Реальность снова «мигнула» и я очутилась за гранью привычного мира. Такое уже было, когда я перешла невидимую границу в «соседний» мир по дороге на работу. Но тогда были соблюдены так называемые «граничные условия», при наличии которых возможен переход в параллельное пространство: раннее утро в Полярную ночь, сильный мороз – за тридцать градусов и густой туман, называемый друидами «мантией богов». В этот же раз ничего подобно не было. Наоборот, все выглядело обыденно: начало весны в Черноземье, время дня – полдень, пять градусов тепла, солнце, просвечивающее сквозь дымку облаков. Единственно, что было не в порядке, это состояние моей души – я была сильно раздосадована необходимостью тащиться в дальний магазин за «хлебом насущным», так как ближайший к дому оказался закрытым на переучёт, а я себя плохо чувствовала из-за пониженного давления. К тому же мне было жарко, хотя и оделась вроде бы по погоде. Да и весна вступала в свои права, снег начал интенсивно таять, поэтому тротуар представлял собой одну бесконечную лужу, со скрытыми под водой ледяными надолбами, и это было хуже всего.
В общем, прочитав объявление на двери магазина, я грустно вздохнула, размышляя куда податься. Решила дойти до ближайших киосков, в которых продавали хлеб и молоко. Перед универмагом располагалась площадь с небольшим рынком и стоянкой для машин. От неё перпендикулярно универмагу начиналась улица, ведущая к трассе Дон, идущей на Ростов, через которую имелся надземный пешеходный переход. Налево и направо перед трассой находились ещё гипермаркеты. Два продовольственных киоска советских времён стояли минутах в пяти ходьбы по этой улочке слева от тротуара, дальше шёл ряд киосков, в которых чем только не торговали, начиная от кошачьего корма и кончая цветами. Справа от тротуара располагалось несколько двухэтажных жилых дома, единственные дома старой постройки в нашем новом микрорайоне. За киосками до полотна дороги шла широкая полоса кустарников и деревьев, а с той её стороны находилось дорожно-строительное управление. В общем, ничего обычного.
Перейдя площадь и обогнув газетный киоск, я завернула на тротуар, ведущий к первым домам. Я шла, сосредоточившись на том, что делается у меня под ногами, так как было очень скользко. Дойдя до первого киоска, подняла голову и остановилась в изумлении: вместо знакомых облупленных киосков, окрашенных в ядовитый зелёный цвет, с ленточным остеклением и форточкой, в которую покупателю выдавали продукты, стояли два современных павильона, сверкая белой эмалью и тонированными тёмными стёклами по фасаду. Сплошное коричневое остекление от низенького, сантиметров тридцать, фундамента до плоской односкатной крыши было разделено фахверками, окрашенными тёмно-коричневой эмалью, на вертикальные полосы шириной сантиметров восемьдесят. Я смотрела на это сверкающее в лучах неяркого солнца современное чудо с недоумением. Сначала я возмущённо подумала, почему муж не сказал мне о замене старых киосков, ведь он вчера ходил в дальний универмаг. Затем ещё больше расстроилась:
– Вот ведь невезуха! Теперь придётся идти по этой хляби небесной в универмаг у перехода.
Но не сдвинулась с места: что-то меня удерживало, что-то было не так, неправильно.
– Странно, – подумала я, – время для замены киосков совсем не подходящее. Сугробы снега, который тает пока только на тротуарах и асфальте.
Тут во мне проснулось профессиональное любопытство инженера-строителя:
– Копать замёрзшую землю под фундаменты? Странно!
Тут до меня дошло, что никаких признаков строительных работ не заметно. Снег, прилегающий к серому бетонному фундаменту, был утоптан и, видно было, что лежал он здесь давно. Я вспомнила, что последний раз проходила мимо киосков четыре дня тому назад, когда шла на автобусную остановку, чтобы ехать на заседание нашего литературного клуба. Тогда киоски были на месте.
– Ну что же! Видимо старые киоски демонтировали, а новые заказали точно по размерам существующих фундаментов. Это объяснимо, только почему не видно никаких признаков строительных работ? Но демонтировать такой киоск можно только с помощью крана, а его следов почему-то тоже нет. – Размышляла я.
Я продолжала разглядывать первый павильон, рядом с которым стояла. Он был пуст, только в правом углу у самого стекла в длинной сетке висел небольшой детский мячик.
– Так, похоже, продуктами здесь торговать не будут, скорей всего какими-нибудь канцтоварами и детскими игрушками. – Решила я и двинулась дальше.
Подходя ко второму павильону, я увидела, что он тоже пустой, а на дальней от меня торцевой стенке по всей высоте расположены широкие полки, сделанные из пластика ярко-жёлтого цвета.
– Здесь тоже едва ли будут торговать продуктами. – Расстроено решила я.
– Эти широкие полки явно предназначены для обуви или, например, постельного белья.
А расстроилась я из-за того, что всегда покупала определённый сорт хлеба, который поставляли из населённого пункта Рыкань. Хлеб так и назывался: Рыканский. В настоящее время – время синтетических и генно-модифицированных продуктов всё труднее становится купить что-либо съедобное. Хлеб нынче тоже делают по ускоренной схеме. Вместо обычной квашни, которую нужно выдерживать несколько часов, в муку добавляют кучу реагентов, один из которых, между прочим, используют ещё в производстве зеркал и в отбеливании материалов, и через тридцать минут тесто готово для выпечки. Хлеб и батоны из такого теста рыхлые, пустые, похожи на вату. Рыканский же хлеб выпекают по старым рецептам, но продавали его только в демонтированном киоске и в нашем магазине. Сегодня магазин закрыт, а киоск снесли. Значит надо идти по гололёду к гипермаркету у надземного перехода через трассу Дон.
– Придётся сегодня купить серый хлеб, – подумала я огорчённо, он хотя и кислый, вроде как на дрожжах, но слишком тяжёлый, будто не пропечён.
Я отправилась дальше, продолжая размышлять на тему исчезнувших киосков:
– Видимо хозяева прогорели, вот и продали свои места другим. Да ещё так синхронно!
Затоварившись в универмаге продуктами, я купила там же буханку серого хлеба и пошла домой. Мои мысли опять вернулись к снесённым киоскам:
– Скоро выборы в местную думу, поэтому, наверное, администрация и решила облагородить в кои веки нашу улицу, – думала я.
– Тем более унификация «киосочного» разнообразия сейчас в моде! Вот и снесли киоски в столь неподходящее для этого время.
С головой, занятой этими мыслями, прыгая по ледяным ухабам и лужам с тяжёлыми сумками, я незаметно добралась до конца улицы. И тут я увидела такое, от чего просто остолбенела. Красивые белоснежные павильоны с тонированными стёклами исчезли, будто их и не бывало. А на их месте стояли старые, облезлые, такие знакомые ядовито-зелёные киоски. Я в полном замешательстве смотрела на эту обратную трансформацию…. То ли полчаса назад я выпала в параллельную реальность, сдвинутую на обертон по отношению к нашему плану? То ли переместилась по времени в будущее, когда здесь и в самом деле появятся ТЕ павильоны? Не знаю…. Поглазев на киоски, я двинулась домой. Вечером рассказала своим домочадцам об инциденте. Они восприняли мой рассказ философски, я же всё-таки не сумасшедшая. Но выдвинули гипотезу, что киоски и в самом деле поменяли, только дальше по курсу, а я их на обратном пути не заметила. На следующий день я ещё раз прошлась по данному маршруту, но всё было без изменений, никаких новых павильонов.
Случилось это четырнадцатого марта две тысячи одиннадцатого года днём, в начале первого. Последующие несколько дней у меня было странное чувство нереальности произошедшего. Да, это было! Абсолютно точно! Но мой прагматичный ум бубнил в недоумении: такого не может быть! Мы не избалованы чудесами, но они случаются, верим мы в них или нет!
В связи с этим событием я задумалась:
– Почему границы реальности размываются, из-за чего стало возможным данное событие? И вообще, что происходит в мире?
А происходит много нелицеприятных вещей: мир совсем свихнулся – кипит, бурлит и взрывается, землетрясения, наводнения, тайфуны, оползни…. На планете явно что-то происходит. Сколько цивилизаций покруче нашей канули в лету. Не грозит ли и нам уйти в небытие? Будущее покажет.
Позже со мной случился ещё один похожий инцидент, и тоже с киосками, только в другом месте.
3.5. Портал на Северном полюсе
В июле две тысячи десятого года в своём осознанном сновидении я возвращалась из дальнего странствия по тонким мирам. Само путешествия не сохранилось в памяти, такое бывает при глубоком погружении в тонкие миры, но переход через Портал запомнила в деталях.
Во сне я стою на крыльце Базы, которая является промежуточным Порталом для остановки при возвращении домой после путешествия в тонком теле или перед прыжком в иные измерения. На этот раз – я возвращаюсь. Я редко задерживаюсь на Базе, обычно её проскакиваешь, не замечая, или, возможно, не помнишь момент её прохождения. На этот раз меня занесло слишком далеко от своего измерения, поэтому, видимо, понадобилось дополнительное обследование перед перемещением в родные пенаты.
База-портал, которую мы называем просто «гостиница», находится на Северном Полюсе, поэтому здесь всегда лежит снег и очень холодно. Сейчас ночь, вокруг темно. Я вглядываюсь в чёрное небо, но звёзд не видно, значит оно закрыто облаками. База представляет собой остеклённое здание в несколько этажей. Если посмотреть на неё издали, то она похожа на большой стеклянный цилиндр, диаметр которого раз в пять больше высоты. Сверху на него нахлобучена плоская тонкая крыша, нависающая над ним и крыльцом входа. Голубоватый свет, льющийся из окон Базы, делает её похожей на огромный сине-голубой кристалл, словно воткнутый каким-то великаном посреди покрытой снегом огромной плоскости. Снег вокруг неё искрится и мерцает голубым пламенем. Смотрится фантастически красиво и нереально. Я не могу оторвать глаз от этой сюрреалистической картины, всё пространство вокруг Базы будто охвачено небесным огнём.
Понимаю, что хватит уже топтаться на крыльце, пора зайти внутрь. Обращаю внимание на свой странный комбинезон: светлый с тёмными вставками и накладками кофейного цвета. Он похож на лёгкий космический скафандр – нет отдельно ни сапог, ни рукавиц, всё едино. Ощупываю голову, на голове что-то вроде шлема, но тоже мягкого, из того же материала, что и комбинезон. Пытаюсь вспомнить, откуда он у меня взялся, но ничего не получается. Мысленно пожав плечами, я дёргаю за рычаг на остеклённой двери. Она мягко уходит в сторону, открывая проём для прохода. Захожу внутрь и оказываюсь в просторном высоком помещении. Освещение здесь совсем не такое, каким кажется снаружи: холодный белый свет с лёгким зеленовато-голубым оттенком исходит, кажется, прямо из стен, так как светильников не видно. А может быть, так лишь кажется из-за интерьера, выполненного в этой цветовой гамме. Пол, потолок, стены – все облицовано серовато-зелёным с голубым отливом пластиком, цвета вылинявшей морской волны. С улицы освещение кажется синим из-за синего остекления. Меня встречает хозяйка Базы, в голове всплывает её имя: Каштанка Алоян. Её имя – Каштанка, при каждой встрече вызывает у меня удивление и какой-то внутренний протест, потому что это имя принадлежит маленькой собачке, жизнь которой описана в рассказе, хранившемся в моей памяти ещё со школьных времён, а совсем не ей. Но я не могу не признать, что это имя ей идёт: у неё пышные и волнистые каштановые волосы с рыжими искорками, которые вспыхивают, когда она поворачивает голову. Короткое каре ей к лицу. Ростом Каштанка немного выше меня. Слишком хрупкой её не назовёшь, под чёрным обтягивающим комбинезоном хорошо видны накачанные мускулы. Она не многословна: кратко поприветствовав меня, резко поворачивается и направляется в широкий проём, ведущий в коридор. Я иду вслед за ней, размышляя на тему однообразной отделки Базы, внутри неё чувствуешь себя словно рыба под водой – везде этот пластик цвета светлой морской волны. Мы входим в просторное пустое помещение необычной формы: куб, переходящий в овал. Из-за высокого потолка оно не похоже на жилое, хотя там стоят кровати, которые торцами примыкают к стенам. Или то, что условно можно назвать кроватями, по две у каждой из трёх сторон. «Кровать» представляет собой параллелепипед размером два с половиной на три метра толщиной сантиметров пятьдесят, обтянутый «кожей» красивого синего цвета. Цвет «Электра» тёмного сапфира – мой любимый. Эти устройства вделаны в стену, и при надобности их можно опускать или поднимать. Интерьер всё тот же – зеленовато-голубой. Я рассматриваю пол, швов нигде нет, хотя покрытие выглядит как линолеум.
Мы подходим к ещё одному интересному устройству похожему на громоздкое угловатое кресло, стоящее на небольшом подиуме между синими параллелепипедами. Рассчитано оно явно не только на человека, сюда вполне может взгромоздиться и трёхметровый гигант. Высокая прямоугольная спинка и сиденье обтянуты белым материалом, похожим на гладкую кожу. «Бруски» поручней синие. Каштанка жестом приглашает меня сесть на это «кресло», что я и делаю. Она подходит к стене с вмонтированными в неё какими-то приборами: мне видны стеклянные окошечки и ряды прямоугольных кнопок, и что-то включает. Кресло начинает тихо урчать, для чего оно предназначено, я не знаю, но явно – это не просто кресло, а оборудование. Возможно, оно определяет, не подцепила ли я в своих путешествиях космический вирус, ведь База представляет собой своеобразную «линзу» между измерениями, карантинный блок-портал, через который не проскочит и мышь. Сюда сведены все каналы, ведущие из многомерного мира в трёхмерный. Наверное, есть и другие подобные «фильтры», но я о них ничего не знаю. Свой переход я всегда совершаю через этот северный портал, который в материальном мире не видим, в земной реальности он как бы и не существует.
Подошла Каштанка Алоян и сказала, что я могу слезть со своего королевского «кресла». Мы подходим к одной из «кроватей», она нажимает на что-то в стене и синий параллелепипед бесшумно опускается. Можно телепортироваться в своё бренное тело, в сонном беспамятстве лежащее на кровати далеко отсюда. Хотя… далеко – относительное понятие. Далеко может оказаться и совсем рядом. Может быть, и перемещаться никуда не нужно. Ложишься на синею «тахту», которая изменит частоту твоих вибраций, и окажется, что лежишь ты уже в своей постели…. Мои мысли текли ленивым нескончаемым ручейком, ведь генератор мыслей никогда не останавливается.
В помещение из проёма в овальной части входит темноволосый мужчина в чёрном комбинезоне. Имени его я не знаю. На Базе я всегда контактирую только с Каштанкой. Каждый оператор обслуживает свою группу, состоящую из постоянных «клиентов». Иногда, впрочем, появляется хозяин Базы – тоже мужчина, но он в дела операторов не вмешивается. Вслед за мужчиной-оператором появляются ещё трое: молодой человек, почти подросток, худощавый мужчина с сонным выражением на лице и мальчик лет пяти. Они подходят к «кроватям», расположенным на противоположной стене. Я удивляюсь, глядя на мальчика:
– Такой маленький, а уже астральный путешественник!
Но вспоминаю, что и я начала свои путешествия в пять лет, если не раньше. И для меня это было также естественно, как дышать. И всё-таки маленький мальчик среди взрослых людей в этом большом помещении с космической аппаратурой выглядит необычно.
Я уже села на «кровать», собираясь лечь. Вдруг раздался резкий звуковой сигнал и из коридора, ведущего в холл у входной двери, послышались голоса. Я различила, как кто-то сказал:
– Это Аза-Зар вернулся!
По тому какая поднялась суматоха, я предположила, что этот Аза-Зар является то ли большим начальником, то ли проверяющим. В общем, как говорят: «большой шишкой». Каштанка стала меня торопить, чувствовалось, что ей не терпится присоединиться к встречающим Аза-Зара. Я легла, прислушиваясь к голосам в коридоре. Алоян, стоя у приборной панели, расположенной в стене, что-то там делала, видимо активировала мою «кровать», которая являлась прибором, настраивающим мою энергетику для перехода и посылающий импульс, сокращающий «серебряный шнур», соединяющий меня с физическим телом. Шнур мгновенно выдернет меня из многомерного пространства в трёхмерный мир, и я автоматически соединюсь со своим телом, которое без меня, ну совсем как выключенный компьютер.
Мысли оборвались, и мир исчез…. В следующее мгновение я проснулась. Несколько минут ещё лежала, вновь переживая свой яркий сон. Наконец, посмотрела на часы:
– Без пяти минут…. И зачем я каждый раз завожу будильник, если все равно просыпаюсь за пять-десять минут до его звонка?
Пора вставать, начинается новый обыденный день.
Во сне – зима, а в реальности очень жаркое лето, всё сохнет, дождей давно не было.
3.6. Врата на берегу
Апрель две тысячи седьмого года. Сегодня мне приснился яркий и интересный сон, в начале которого я оказалась на высоком берегу, круто спускавшемся к пустынному пляжу. Смотрю вниз с обрыва: там простирается необъятная гладь моря, окаймлённая широкой полосой тёмно-золотистого песка. Рядом со мной находятся трое женщин, двое из которых мне не знакомы, а третья – моя младшая дочка. Сейчас раннее утро. Уже рассвело, но солнце ещё не взошло. Небо, затянутое лёгкой дымкой утренних облаков, подсвечивается лучами невидимого солнца и кажется перламутровым. Оно отражается в спокойном зеркале моря, таком же жемчужно-перламутровом.
Нам необходимо спуститься на берег моря, и мы пошли вдоль обрыва, чтобы найти наиболее удобное для спуска вниз место. Песчаный обрыв выглядел высоким, метра четыре, не меньше. Идя вдоль него, мы нашли несколько мест, где уже кто-то явно спускался – вниз тянулись широкие ложбинки, продавленные в песке. Плотный песок выглядел слегка влажным, то ли от дождя, то ли от рассеявшегося утреннего тумана. Наконец, мы все внизу. Среди песка разбросаны редкие серые валуны, размером с человеческий рост, стоящие вертикально. Как будто какой-то великан установил их в понятном только ему порядке. Я стала осматривать берег и с правой стороны увидела высокие врата, странно выглядевшие на пустынном пляже. Врата были сооружены из двух квадратных каменных столбов, высотой метра три. На столбах сверху лежала прямоугольная балка из того же материала. Камень был странного темно-сизого цвета, как будто сквозь его чёрную блестящую поверхность пробивалось густо-синее свечение. Переведя взгляд вдаль, я с удивлением обнаружила за каменными вратами большие скульптуры из того же тёмно-сизого камня. Первая из них, похожая на древнего мамонта, находилась недалеко от ворот. Остальные скульптуры существ, которые мне не удалось идентифицировать, вытянулись в редкую цепочку вдоль берега, на большом расстоянии друг от друга. Как будто бы все они шли к этому порталу, чтобы пройти сквозь него, но потом неожиданно окаменели в разных позах.
Когда я рассматривала врата, этих скульптур явно не было или они были не видимы. Но когда я сконцентрировала своё внимание на пространстве за «дверью» в никуда, они проявились. Странная игра измерений. Их позы наводили на мысль, что, возможно, эти существа и сейчас идут в каком-то параллельном измерении, где время течёт по-другому, медленнее, чем там, где находимся мы. Поэтому здесь они и кажутся застывшими скульптурами, что подтвердилось немного позже, когда мы подошли ближе к вратам, чтобы рассмотреть их. Эти врата-портал были целью нашего путешествия, но пройти сквозь него нам не удалось.
Подойдя почти вплотную к вратам, мы остановились поражённые. Чёрно-сизая рама портала распахивалась в пустыню, где расстилалось безбрежное море светло-жёлтого песка. И никаких гигантских каменных изваяний и моря! Мы стояли на прибрежной песчаной полосе, с одной стороны которой, плескалось море, а с другой – возвышался высокий обрыв. Но, пройдя в каменные врата, мы бы очутились в пустыне, залитой ярким светом полуденного солнца. Вдруг какое-то движение над верхней балкой вывело меня из оцепенения. Взглянув вверх, я с ужасом увидела, что каменный мамонт ожил. Его «скульптура» раньше стояла на расстоянии нескольких метров от ворот. Сейчас же он находился вплотную к ним с той стороны, и над поперечиной видна была только часть его головы. Обвив мощным хоботом цвета асфальта горизонтальную балку, он как будто пытался сбросить её на землю, очевидно, она мешала ему протиснуться в проём. Испугавшись, мы отбежали на несколько метров от портала и спрятались за тремя вертикальными валунами, стоявшими кучкой недалеко от врат. Выглянув из-за валуна, я опять поразилась необычному зрелищу. Над воротами по-прежнему возвышалась голова мамонта, боровшегося с балкой, а в самом проёме не было видно ничего кроме пустыни. Мамонт в проёме не просматривался! Очевидно, что он находился, как и мы, по отношению к тому миру, куда вели врата, в другом измерении. В пространстве же вблизи портала течение времени выравнивалось, поэтому «скульптура» ожила. Интересно, какой мир видел мамонт в проёме с той стороны ворот? Все эти мысли проносились у меня в голове, пока я рассматривала, открывавшуюся передо мной картину. Страх почти прошёл, потому что какое-то шестое чувство говорило мне, что эта ожившая «скульптура» в тёмно-асфальтовой шкуре не сможет пройти в наш мир. Хотя бы потому, что проёмчик для неё был явно маловат. Понаблюдав некоторое время за бесплодными усилиями мамонта, мы опять пошли к порталу, открывавшемуся в иное измерение. Прошли мы сквозь него или нет, я не знаю, так как банально проснулась. Надеюсь, что прошли. Хотя…, а надо было бы?
Через неделю после этого посмотрела фильм фэнтези «Последний легион». Цезарь Рима бежит из страны в Британию, спасаясь от варваров. Наставник у юного Цезаря сам великий Мерлин. Удивило совпадение одной детали в фильме с увиденным недавно во сне: это каменные Врата, стоящие на пустынном месте. Только во сне они находились на песчаном берегу моря, а в фильме стояли на вершине скалы. Врата в другое измерение. Понятно, что на самом деле в Англии такие Врата не существуют, что они лишь декорации для фильма. Но абсолютная их идентичность с теми, что я видела во сне, поражает. Кстати, это уже второе совпадение деталей из сна и фильма, следующих друг за другом, причём в течение одного месяца. Что это? Игры, в которые играет с нами реальность или знаки, кем-то посылаемые?
