скачать книгу бесплатно
С ужасом вскрикнул где-то справа черногривый истл, упал на пол сбитый шкафом белокорый таллин. Шкаф сделал над ним круг почета, словно хвастался победой, и метнулся в сторону. Таллин, с корой цвета шоколада, хотел помочь сородичу – и стайка стульев завалила его тоже. Догнала шкаф и похлопала его по стенкам многочисленными ножками, будто сообщала, что внесла вклад в общее дело.
Я оцепенела и вдруг… совершенно успокоилась, сконцентрировалась.
Справа и слева, сзади и спереди – мебель летела отовсюду. Но оценить расстояние, сориентироваться труда не составляло.
Под ноги бросилась перевернутая парта и заскользила по полу, как лодка по морю. Я подпрыгнула и услышала ободряющее «Молодец! Так держать!» от предсказуемо бодрого и позитивного Вархара. Проректор распластался на полу, чтобы стеллаж, залихватски вращаясь, под стать вертолетной лопасти, не сбил его с ног.
Мою голову справа атаковал стол, конечно же, прицелившись ножкой в глаз. Какая-то мания просто! Казалось, мебели завидно, что у нас есть глаза, а у нее – нет, и каждый второй предмет обстановки усиленно пытался исправить это досадное недоразумение. Я отскочила назад, но оттуда как раз летело кресло, исполняя такие фигуры высшего пилотажа, какие не всякому истребителю по плечу. Я упала на пол. Рядом растянулся Вархар.
Сверху пролетела тумбочка. В нее врезался шкаф, словно пытаясь обнять товарища распахнутыми дверцами. «Бум-м… Дзин-н…» – пожаловались оба. Грохнулись, прокатились по полу и снова «встали на крыло».
Скучать не приходилось.
* * *
Салочки студентов, преподавателей и мебели затягивались. Но со временем я навострилась так лихо избегать столкновения, что даже исхитрялась переговариваться с Вархаром без ущерба для здоровья.
– Это еще что-о-о! – восклицал скандр. Шарахнулся назад, дернув меня за собой – перед нами неторопливо и важно проплыли в воздухе два шкафа, прижавшись друг к другу как влюбленные. – Внизу корпусов сейчас «магнитные завихрения». А здесь они «рассеиваются»… Так что внизу оставаться нельзя. Опасно для жизни. Угодишь в завихрения – и все, хана! После такого спонтанно возникают всяческие там кровотечения. Кровь льет, откуда ни попадя, – скандр перечислял так, словно рассуждал о погоде.– Короче! Спасти удается не всех. А кто выживает, уже не приходит в здравый рассудок.
Прямо скажем, приятная перспектива.
– А как д-д-о-олго длится буря? – спросила я, уже даже не удивляясь, что очередной табурет нацелился углом прямо в глаз.
– Да не больше трех-четырех часов, – бодро крикнул Вархар, без видимых усилий уклоняясь от шкафа. Тот вращался в воздухе как гигантский бумеранг и грозно размахивал открытыми дверцами.
– А сколько уже прошло? – с ужасом уточнила я, отскакивая от тумбочки, которая спикировала сверху, словно орел на добычу.
– Полтора…
И тут мой взгляд упал на перепуганную студентку – бедняжка вжалась в дальнюю стену и тряслась как осиновый лист.
Высокая и широкоплечая мрагулка сейчас выглядела птенчиком, атакованным коршуном.
Коршунов оказалось несколько. Два стула нацелились прямо ей в голову. Стол устремился под ноги, шкаф подрезал справа, радостно похлопывая дверцами, будто бы сам себе аплодировал, а сейф – слева.
Мебель словно нарочно взяла бедняжку в оцепление и сжимала кольцо.
Еще минута – и мрагулку просто расплющило бы. Я вскрикнула. И, сама себе удивляясь, в несколько прыжков подскочила к дальней стене, притормозив в паре шагов от жертвы бешеной мебели. И под удалой крик Вархара: «Дура! Стоять! Ничего уже не сде…!» крепко зажмурилась и выбросила вперед руки.
Вывели меня из оцепенения шумные возгласы и апплодисменты, от которых предсказуемо заложило уши. Если бы местные делали что-то наполовину и без ущерба для здоровья окружающих, повалил бы красный снег с зеленым градом вперемежку.
«Круто!» – «Ни чинты себе!» – «Ого!» – «И электрик и магнетик в одном флаконе – это что-то новенькое!» – «Женщина! Больше не смей так делать!»
Первые возгласы издавали пораженные студенты, авторство последнего было так же очевидно, как если бы он расписался под словами собственноручно.
Я приоткрыла один глаз. Сайгаки-учащиеся задорно скакали вокруг, пораженно тыкая пальцами в сейф, шкаф, стол и стулья, что прочно зависли в воздухе. От тычка и даже хлопка ладонью они и не думали падать, лишь покачивались, а иной раз лихо кувыркались.
Вархар уже был рядом и тряс ошалевшую студентку, как ребенок копилку, проверяя – много ли там набралось монеток.
– Дура! – орал он ей в ухо. – Если бы Ольга из-за тебя повредилась, я бы…
Никогда еще я не видела Вархара таким. На бледном лице проступили красные пятна и медленно расползались по щекам, окрашивая их пунцовым румянцем. Губы сжались, увитые венами жгуты мышц на шее напряглись.
Мрагулка лишь что-то нечленораздельно бормотала и тыкала пальцем в сторону новых мебельных атак. Проректор уходил от них играючи и студенткой манипулировал так же. Наклонял, пригибал, подкидывал в воздух, как мягкую игрушку, ловил и ни на секунду не прекращал трясти и отчитывать. Юлий Цезарь умер бы вторично – от зависти.
Тем временем вокруг меня образовалась «зона воздушной безопасности». Мебель подлетала на расстояние двух вытянутых рук и отскакивала, словно натыкаясь на невидимую преграду. Редкие столы, шкафы или сейфы развивали такую бешеную скорость, что исхитрялись преодолеть ее. Но до нас все равно не добирались – повисали в воздухе, словно замороженные.
Пара ушлых студентов изловчились пристроиться неподалеку, в безопасной зоне. Вархар умудрился и им высказать все, что думает, не прекращая уклоняться от мебельной бомбардировки, спасать мрагулку и отчитывать ее.
Но ребята и бровью не повели. В одном из них я узнала смуглого истла, со шрамом под глазом, что вчера подзуживал шальную троицу на битву молниями.
Он узнал меня тоже. Мило пожал плечами, и тоном более невинным, чем юная девственница, промурлыкал:
– Ну Ольга Искандеровна! Ну забудьте уже вы о вчерашнем. Вы самый крутой завобщежитием, что у нас был. Мы вас прям зауважали. Да что там зауважали! Полюбили всей душой! – он даже икнул от собственной наглости и смехотворности заявления. – А сейчас так ваще! – выпучил глаза и растянул губы в такой гримасе, что я не знала, то ли расхохотаться, то ли ужаснуться.
– Боюсь даже предположить, что стало с вашим предыдущим завобщежитием!
Неужели я сказала это вслух? Скандры с мрагулами заржали как кони. Сальфы захихикали. Истлы начали издавать нечто среднее между рычанием и гоготом. Таллины хрипло засмеялись. Хохот леплеров походил на хрюканье.
Вархар поддержал всеобщее веселье.
Но тут прозвучала новая сирена, и у меня предсказуемо заложило уши.
Когда звук прервался, проректор добил мои бедные барабанные перепонки командой:
– От мебели в воздухе ша-арахайся! По углам р-рас-средоточься! На пол ло-ожись!
Бум-м… Бом-м… Трах… Тарарах… Бац… Вз-гр…
Зал наполнился убойным грохотом и зубодробительным скрежетом. И если крики Вархара громкостью напоминали ружейные выстрелы, то нынешний шум – артиллерийскую канонаду. Предметы обстановки посыпались сверху пушечными ядрами.
Сдавленные ойканья таллинов, нецензурное рычание истлов, басистая брань леплеров и визжащие ругательства сальфов были еще куда ни шло. Но их без труда перекрывали громогласные многоэтажные высказывания мрагулов и скандров. Даже тут они давали всем сто очков вперед.
Я заткнула уши, потому что шум стоял неимоверный. Спустя какие-то минуты все успокоилось, «рожденная стоять на полу» мебель там и осталась. Но обнаружился странный побочный эффект моих «магнитных» подвигов. «Замороженные» в воздухе предметы продолжали висеть на прежнем месте и падать не собирались.
Вархар подошел и недоверчиво потыкал пальцем шкаф. Тот лихо крутанулся вокруг своей оси, недовольно взмахнул дверцами, словно всплеснул руками, и снова замер.
Проректор уставился на меня самым удивленным из своих взглядов – обе его брови уехали на лоб, а рот слегка приоткрылся. Я растерянно пожала плечами и попыталась улыбнуться.
– Эм-м… Ольга Искандеровна, – подал голос Драгар. Я не видела его в общем столпотворении. Но сейчас помощник «нарисовался» прямо рядом с Вархаром, который разве что не рычал в его сторону. – Попробуйте облегченно выдохнуть и развести руки в стороны, – предложил Драгар. – А остальных, – он посмотрел на тех самых ловкачей-студентов, что пристроились рядом со мной, спасаясь от мебельных атак, на Вархара, – попросил бы отойти подальше.
Реакция на просьбу оказалась до боли предсказуемой. Истл со шрамом под глазом отпрыгнул, его сосед, чернокорый таллин, попятился, а проректор нахмурился, криво усмехнулся и не сдвинулся с места.
– Да не родился еще такой предмет мебели, чтобы в меня попал, – заявил, сложив руки на груди и широко расставив ноги.
Я прикрыла глаза и сделала то, что советовал Драгар. Открыла и не сдержала разочарованного вздоха – мебель продолжала висеть на старом месте.
– Вы внутренне напряжены. Поэтому и поле генерируете по-прежнему, – как ни в чем ни бывало, объяснил помощник, игнорируя взгляд Вархара, способный испепелить всю прилетевшую сюда мебель. А бронзовое крошево в ней расплавить.
– Расслабьтесь, подумайте о хорошем, – посоветовал Драгар.
Я снова закрыла глаза и вспомнила свои более чем ничтожные навыки медитативного расслабления.
…Море. Солнце. Песок. Я иду вдоль кромки воды, и языки волн лениво облизывают ноги. Где-то в вышине кричат чайки, камнем падают в воду и выстреливают обратно с рыбой в клюве. Пропитанный солью и пряностями воздух освежает, щекочет ноздри, прочищает голову…
Бух-бам-трах-хрясть. Бац.
Я приоткрыла один глаз, потом другой. Мебель тихо-мирно разлеглась на полу, рядом стоял и ухмылялся Вархар, чуть поодаль застыл серьезный Драгар.
– Спасибо, – я кивнула помощнику, а затем нехотя и проректору. Только теперь заметила, что народ столпился у лифтов, но уезжать не спешил. Все ждали – чем же закончится мое противостояние с летучей мебелью.
После нашей финальной схватки студенты и преподаватели начали неспешно забиваться в кабинки.
– Ольга! – я даже вздрогнула от крика Вархара. Зачем так орать, если ты в двух шагах от собеседника? – Еще раз с риском для жизни бросишься защищать студентку, – он метнул в спасенную такой взгляд, что я удивилась – как мрагулка не сползла на пол, пронзенная насквозь, – и я сам, прямо на месте ее прикончу. Ясно? У меня на это есть все права. Узнай у ректора. Вот так вот прямо возьму и прикончу! И это не аллегория. Не шутка и не сравнительный оборот! Ты поняла меня, женщина?!
Глазом моргнуть не успела, Вархар подскочил и схватил за талию. Слегка встряхнул, словно отряхивал пыль, а затем рывком притянул и почти прижал к своему крепкому телу. Сквозь полупрозрачную зеленую футболку проректора явственно проступили соски. Вот это я понимаю – академический дресс-код! Хорошо хоть штаны на Вархаре, как обычно, были на размер больше.
– Отвечай мне, Ольга! Ты поняла? – ноздри проректора раздувались, щеки вспыхнули.
Он был такой горячий, такой сильный, такой… мужественный. Никогда прежде не воспринимала я Вархара как мужчину. Вернее, воспринимала, но не так. Неожиданно внимание само собой переключилось на губы проректора – до безобразия красиво очерченные, возмутительно чувственные.
В мутных глазах его появился нехороший, горячечный блеск. И не успела сообразить, что происходит, Вархар обнял так, что выжал из груди воздух. Я открыла рот, чтобы возмутиться, но проректор впился поцелуем, перекрыв кислород окончательно.
С пару секунд казалось, он хочет просто съесть меня. Такой Вархар-людоед, проректор и варвар в одном флаконе. Но потом стало приятно – какие-то совершенно нелепые, даже, я бы сказала, подлые, теплые волны покатились по животу, собираясь все ниже и ниже. Я забилась в руках проректора и замычала без единой надежды на освобождение. Но Вархар неожиданно отпустил и отскочил на два шага.
С минуту он дышал так часто, словно опять играл в салочки с мебелью.
Драгар хмурился и возмущенно сопел, сжав кулаки до побелевших костяшек. Мрагулка переминалась с ноги на ногу, непрерывно теребя темно-русый хвост. Но проректора их присутствие не смущало ни на грамм. Я не заметила ни тени стеснения на его лице, в улыбке мартовского кота, вдруг растянувшей губы.
– Ты прямо воительница, Ольга, – слегка отдышавшись, выпалил Вархар. – Если не дашь обещание, отправлю девку в темную башню, – добавил таким тоном, каким хулиганы требуют у ботаника деньги на обед. Обещают не бить, или поколачивать, но так, до легких переломов, почти без потери сознания.
– Ладно. Даю слово, – сдалась я, глядя на мрагулку. Ее нервный тик усилился, а лицо даже не побелело – посерело.
– Отлично, – расслабился Вархар. – Пошли. Сегодня у всех выходной. Расслабимся, – его улыбка не сулила ничего хорошего. Но я покорно побрела за проректором в лифт. Драгар и спасенная студентка устремились следом.
Все остальные давно уехали.
Двери кабинки закрылись, скрыв из вида многострадальное помещение – по нему словно ураган Катрина прошелся. Ну или армия таких, как Вархар с Драгаром.
8
Пока мы ехали в лифте, неутомимые скандры наперебой рассказывали про прошлые магнитные бури. Жестикулировали как две бешеные мельницы и строили гримасы тиранозавра на охоте.
Мрагулка же забилась в дальний угол и вжалась в кресло, видимо, отходила от шока. Сначала на нее напала мебель, а потом и Вархар. После такого любой не скоро придет в себя. Бледное лицо мрагулки выглядело получше, чем у вчерашних бедокуров и многих других сородичей. Но веснушек, прыщей, щербинок и на нее природа не пожалела.
Долгая поездка отозвалась в моих ногах ноющей болью, а шумные мужские возгласы и бешеные махи руками – мигренью. Я только и мечтала прийти в свою комнату, упасть на кровать и не вставать до завтра.
– А вот три года назад магнитной бурей принесло кусок какого-то здания, – щедро делился воспоминаниями Вархар. – Что было-о-о-о… Оно врезалось в башню, башня упала вниз, врезалась в учебный автобус. Автобус взмыл в небо. Выбил окна сотого этажа. Снес все кафедры и коридоры как взрывом, – проректор перечислял катастрофы таким восторженным тоном, словно речь шла о прогулке по парку аттракционов. – Короче, крипсам далеко до такого размаха. Энергии не хватит.
– Стоп, – вынырнула я из мутной отрешенности. – А почему сотого этажа? На вид тут не больше четырех?
Вархар запрокинул голову и загоготал. Драгар подхватил, хотел взять слово, но проректор просто закрыл ему рот пятерней. И, игнорируя возмущенное мычание помощника, как ни в чем не бывало, поведал:
– Видишь ли. В стратегических целях большая часть здания невидима. А то, что ты видишь снаружи, – нечто вроде фантома, наложенного на настоящие корпуса. Снизу все без изменений. Сверху будто бы небо, облачка, а на самом деле, это все еще здание. Так вот, – без перехода обрушил на меня Вархар новый поток баек из местного склепа.
Казалось бы, в автоматные очереди рассказов проректора невозможно вставить ни слова. Да что там слова, даже нечленораздельный возглас втиснуть не получится. Но Драгар вставлял, и даже не только одно слово.
Моя бедная голова гудела, как будто на нее надели чугунное ведро и беспрерывно, из чувства особого садизма, колотили по нему молотком.
В лифте, что недавно вмещал под триста существ или даже больше, казалось, мужчин слишком много, а меня слишком мало. Внимать неиссякаемым фонтанам их красноречия становилось все невыносимей.
Я всерьез заинтересовалась возможностью сойти с лифта на ходу.
– …А что было, когда бурей принесло доспехи, мечи и щиты…– распространялся Вархар.
– Ага-а… Мы их потом неделю собирали во всех углах парков, – перебивал его Драгар. – А еще на газонах, на чердаках, на деревьях. Коты забрались аж на крыши башен. Орали почти как сигнализация. И так пять ночей кряду. То ли град клинков вспоминали, то ли очень хотели спуститься, но боялись. Мы пытались их подкормить. Мы ж не звери какие! – помощник оскалился в самой добродушной из своих акульих улыбок. – Только мало кому удавалось докинуть еду. На такую высоту-то. Мы ж не какие-нибудь там бассетхаунды… ой, баскетхаунды… ой, баскетглисты? В общем! Чаще всего случался недолет. Еда попадала кому-нибудь на голову. И на третий день преподаватели запретили кормление котов. Под страхом темной башни.
Так и вообразила себе эту живописную картину. Выходишь себе из корпуса, и – блюмц – яичница падает прямо на лицо как какая-нибудь увлажняющая маска. Или, того хуже, чья-нибудь поджаренная нога со свистом обрушивается на затылок. Даже странно, что преподы терпели два дня. Возможно, просто не все помнили, что случилось…
– А когда принесло три поезда…
– А самолет с людьми?
– А железобетонный забор?
– А лошадей в железной сбруе?
Не помню, как мы доехали до нижнего этажа. Только помню, как пулей вылетела из лифта, а мужчины хором крикнули: «Ольга, давай провожу до комнаты!».
Наплевав на то, что Вархар уже почти нагнал меня, а Драгар ни с того ни с сего назвал по имени, без отчества, я припустила сильнее. Но куда слабой женщине до воинственных скандров!
Меня настигли, зафиксировали между двумя мощными телами и довели до самой двери.
– Может, сходим в столовую? – невозмутимо подмигнул Вархар.
– Я могу заварить вам чай, – предложил Драгар. Попытался подмигнуть, но получился нервный тик.
Быстро выкрикнув «Не-ет!», я захлопнула дверь и сползла по ней на пол.
Переживания догнали и накрыли с головой. Где-то в самом горле билось сердце. Едва дыша, вспоминала я, как в окно спикировала башня. Казалось, она мокрого места не оставит ни от меня, ни от Вархара, ни от Драгара, ни от злополучной кафедры. А потом… господи… потом…
Свист раскаленных камней над головой, булыжник, нацеленный прямо в лицо, мебель, так и норовящая убить…
Я с трудом поднялась с пола, на неверных ногах добрела до кухни, и выпила сразу три чашки мятно-ромашкового чая. Залпом, как коньяк.
Когда дошла до кровати и плюхнулась навзничь, руки все еще тряслись, а сердце бешено колотилось. Но поспешную мысль «наконец-то передохну, переведу дух, высп…» прервал настойчивый стук в дверь. Мне дико захотелось прикинуться шлангом, крикнуть «Никого нет дома, зайдите завтра, а еще лучше – никогда».
– Ольга Искандеровна? А, Ольга Искандеровна?
