скачать книгу бесплатно
– Все выжгу! Всех уничтожу! – морщась, обещал он.
– Правильно, хан! Для того мы и здесь… – поддакивал ему старый половец.
– Я устрою им такой набег, какого они ещё не знали!
Хан оттолкнул помогавшего ему половца и, охнув от боли, тронул уздечку своего коня:
– Но сначала я хочу посмотреть, что мы там подстрелили!
Половцы, не спеша, следом за ханом, подъехали к тому месту, где упал Славко.
Мальчика там уже не было.
– Ну? – тяжело сдвинув брови, оглянулся хан.
– Вот, рыба! – стрелявший, быстро спешившись, угодливо пнул ногой налима, из спины которого торчала стрела.
– Сам вижу, не слепой! А где человек?
– Не знаю! – растерянно развёл руками стрелок. – Может, это и правда был человек-рыба?
– Я же ведь говорил! – жалобно подал голос, отряхиваясь от воды, половец с глупым лицом.
– На Руси такое часто бывает! Лешие, водяные, русалки… – подтвердил старый половец и пространно стал объяснять: – Я, правда, сам не видел, но, как перекати-поле, прокатившись по пустыне жизни, точно знаю, что…
– А я знаю, Куман, – оборвал его хан, показывая сначала на налима, а затем на следы, уходящие в лес, – что рыба – тут. А человек – там! И он – убежал! Теперь он предупредит своих. И опять будет шум!
Хан направил своего коня прямо на стрелка.
– Ты почему упустил его, Узлюк?
– Хан, если б я знал, что у него на спине рыба, я бы прострелил их обоих! – в испуге попятился тот. – Я это умею…
– Смотри мне!
Хан хмуро оглядел остальных воинов, щуря без того слегка узковатые, как у всех половцев, глаза, и тоже на всякий случай предупредил их:
– И вы тоже смотрите! Ладно! Не удалось тихо, сделаем громко! Вперед, за мной вон к тем стогам! И этого человека-рыбу, или как там его – с собой прихватите! Заодно и поужинаем!
Хан снова надел маску, на которой темнела застывшая, неподвижная улыбка, пришпорил коня и направил его к светлевшей за берегом полоске дороги, вдоль которой высились стога.
Всадники двинулись за ним.
– Ну, что встал, Тупларь! Или не слышал, что приказал хан? – придя в себя, накинулся на глуповатого половца Узлюк. – Скорей забирай своего старого знакомого!
Но тот испуганно затряс головой:
– Нет, лучше уж сразу пристрели!
– И пристрелю, если хан прикажет! – пообещал Узлюк.
– Все равно не повезу!
Видя, что никакие угрозы и уговоры не подействуют, половец выдернул свою стрелу из налима, перебросил его через седло и помчался догонять хана, на ходу рассуждая вслух:
– Птицу – стрелял, зверя стрелял, человека – стрелял… Первый раз рыбу стрелой убиваю!
– А вдруг это, и правда, оборотень? – не унимался скакавший рядом с ним Тупларь.
– Какой-такой оборотень? – засмеялся стрелок. – Ну сам посуди глупой своей головой: если рыба тут, а следы были там, то где же тогда человек?
Славко набрал побольше воздуха в грудь и выпалил…
А человек, по имени Славко, тем временем бежал, не разбирая дороги, в родную весь.
Да и не было тут никакой дороги!
Если по прямой, то от места роковой встречи до Осиновки было не больше версты. Но за последние сорок лет весь, уходя от половца всё дальше и дальше, ограждаясь подлесками и нетопкими болотами, спряталась так, что до неё непросто было добраться даже своим.
Дед Завид говаривал, что когда-то Осиновка была самой богатой весью в округе. Еще бы! Стоя на пригорке, у большой проезжей дороги, она кормила останавливавшихся на постой купцов, а те мало, что платили за это, так еще и вполцены отдавали свои дорогие товары…
Теперь, после нескольких десятков набегов половцев, глядя на то, что осталось от горелой-перегорелой Осиновки, даже трудно было поверить в это.
Устали люди каждый раз отстраиваться вновь и вновь.
Толку-то строить хоромы, если их все равно сожгут?
Толку держать скотину, когда её все равно угонят?
Правда, если вдруг выпадало два-три спокойных года, – уж таков характер русского человека, – все прежнее разом забывалось, и люди всем миром снова брались за пилы и топоры. Радуя глаз, поднимались маковки церкви, словно на глазах вырастали срубы, строились амбары, вырывались ямы для хранения зерна… Но со свистом и гиканьем появлялся вдруг однажды новый отряд половцев, и всё начиналось сначала…
Славко бежал и плакал от отчаяния и обиды. Размазывал ладонью перепачканное лицо, мешая свои слезы с чужой кровью. И не было в этот миг на свете человека несчастней его.
Забыл Бог Славку, забыл его родную весь, да и всю Русь забыл!.. – только и думал с горечью он.
Когда он выбежал из подлеска, его встретил сильный ветер со снегом, сдувающий с поля все следы.
Начиналась непогода, которую, видать и впрямь, задолго до человека чувствует рыба.
Луна то пряталась в лохматых облаках, то выныривала обратно, чуть приосвещая округу.
Но Славко и без нее знал, куда ему идти.
Осиновка была уже в нескольких десятках шагов. Ни одного дома – одни землянки, которые протапливали по-чёрному, на ночь, готовящиеся спать люди.
И чем ближе она была, тем медленнее становились его шаги.
Мало того, что он возвращался с пустыми руками, так еще и нес весть о половецком набеге. Да и если бы просто о нем!..
Первым, как всегда, его услышал и бросился навстречу мохнатый пес по кличке Тиун. Его прозвали так за то, что он, подобно настоящему княжескому тиуну, всегда вынюхивал добычу в домах и стягивал все съестное, что плохо лежит или просто попадалось ему на глаза. За ним шел дед Завид.
– Дед! – рванулся к нему Славко.
– Вижу, вижу, что опять ничего не принес… – проворчал дед Завид. – Завтра сам верши пойду проверять!
– При чем тут завтра? Какое там – проверять?
Славко набрал побольше воздуха в грудь и выпалил:
– Половцы!
– Какие еще половцы? – не понял старик. – Где?
– На дороге! Возле моста!
Дед Завид посмотрел на Славку и отмахнулся своей единственной рукой:
– Не пустоши! В этом году уже был их набег. Хан Боняк прошел по всей Переяславльской земле. А два раза они испокон веков по пепелищам не ходят! То, небось, какой-нибудь отряд княжеский был, а тебе и померещилось!
– Да сначала и я так подумал! – стукнул себя кулаком в грудь Славко. – А потом, когда на берег вылазить стал, гляжу…
– Погоди! Какие могут быть половцы, когда все тихо и даже зарева не видать?! – перебил его дед Завид и, хитровато прищурившись, погрозил пальцем. – Ты все это, наверное, выдумал, чтобы я тебя и впрямь в лес ночевать не отправил? Так это я так, для острастки… А что рыбы нет, это все непогода. Метель стихнет, она сама в верши полезет!
– Да видел же, видел я их! – едва не плача, не знал, как доказать свою правоту Славко. И тут за подлеском, где стояли стога, вдруг вспыхнуло сразу несколько ярких, высоких костров. Огромные золотые искры от них медленно поползли в небо.
Несколько секунд старик и мальчик, как завороженные, смотрели на них.
– Вот видишь, дед, половцы то, ей-Богу, половцы! – первым приходя в себя, вскричал Славко. – И вовсе это не хан Боняк!
– А кто же? – упавшим голосом спросил дед Зав ид.
– Белдуз!
– Откуда знаешь?
– Так ведь нос к носу встретились. Вот и его плеть! – протянул плетку Славко.
– Дорогая вещь, видно, и правда, ханская! Откуда она у тебя? – с тревогой спросил дед Завид. – Обронил, что ли, ее хан? Как бы теперь он за ней вернуться не вздумал!..
– Да нет, не обронил! – засмеялся Славко. – Только на меня замахнулся!
– Ох, бедовая твоя голова… – охнул старик. – Гляди, замахнется в другой раз саблей!..
– Не скоро теперь замахнется! – успокаивая его, заметил Славко. – Я ему руку, аж до хруста, прокусил!
– Час от часу не легче! – схватился за голову дед Завид. – За руку хана половцы теперь всей веси отомстить могут! Эх, Славко, Славко! Ну что мне с тобой таким делать прикажешь? Ступай, погляди: совсем они ушли или как? Да поживей возвращайся. Я с тебя этой самой ханской плеткой – три шкуры спускать буду!
– Ага! Это я сейчас! Это я – мигом! – кивнул ему Славко и, ворча себе под нос: «Так я тебе теперь и поторопился!», – бросился из веси к тому месту, где последний раз виделся с половцами…
Глава третья
Кто есть кто
– Страшная притча! – зябко передернул плечами Стас.
За окном громко, настойчиво забарабанил дождь: подъем!., подъем!.. Стас нехотя потянулся и открыл глаза.
Это же надо – уснул!
Ложился – солнце вовсю светило, а теперь вон как льет…
Он сел в кровати, посмотрел на лежавшую у подушки печать, улыбнулся ей и помрачнел.
Ему бы радоваться сейчас, да что радоваться – плясать от такого подарка. Шутка ли – вещь, которую, возможно, – и даже не возможно, а наверняка, – держал в руке сам Мономах! Он и мечтать не мог о таком! Но то ли потемневшее среди бела дня небо, то ли осадок, который остался после слов Лены, с самого пробуждения омрачили ему эту радость.
Он встал и торопливо направился к двери.
Да, он дал Ване слово никуда не выходить из дома. Но… разве ж поспоришь с настойчивыми требованиями природы?
Во дворе он быстро пробежал к темневшему в самом углу деревянному домику, похожему на скворечник, заметив по пути, что и весь их огород тоже перекопан, скорее всего Ваней, и уже собрался возвращаться в дом, как вдруг услышал полувопросительное:
– Вячеслав?..
Стас не привык к своему церковному имени – так его называли только в храме во время исповеди и перед Святым Причащением. Поэтому он решил, что зовут кого-то другого, и продолжил путь. Но голос, на этот раз уже полуутвердительно, повторил:
– Стас!
Тогда он повернул лицо и увидел стоявшего за забором соседа, бывшего вице-губернатора области, коротавшего пенсионные дни в Покровке.
– Григорий Иванович! – обрадовался Стас, бросаясь к забору.
– Узнал? Молодец! – похвалил сосед и оглядел Стаса. – А вот тебя уже можно и не признать! Это в моем возрасте люди уже почти не меняются…
– А вы изменились! Честное слово! Помолодели, вся болезненность, бледность куда-то ушли!
– Ладно-ладно… будет тебе! Я еще в своем кабинете лести наслышался… – проворчал, впрочем не без удовольствия, Григорий Иванович и поинтересовался: – А родители где?
– Отец в клинике, мама дома! – махнул рукой в сторону далекой Москвы Стас.
Григорий Иванович сразу как-то ссутулился, постарел.
– Жаль… – искренне огорчился он. – Значит, ты приехал один? Решил немного перед школой отдохнуть в наших краях?
– Да, и заодно дом наш продать! – подтвердил Стас.
– Дом? – сразу же оживился Григорий Иванович и с недоумением посмотрел на Стаса: – Как же ты собираешься это сделать? Ведь тебе еще нет восемнадцати лет!
– Лет нет, а доверенность есть!
