скачать книгу бесплатно
Зайхель, ревнитель с умными глазами, восседал с торжественным видом, который портила его неопрятная борода.
– Тебе надо заново научиться сражаться в этом доспехе. Он меняет то, как человек шагает, держит оружие, движется.
– Я… – Ренарин опустил взгляд. Было так странно видеть человека в очках и в таких внушительных латах. – Мастер, мне не нужно переучиваться сражаться. Я ведь и не учился этому.
Зайхель фыркнул:
– Это хорошо. Значит, мне не придется исправлять чужие ошибки.
– Да, учитель.
– Что ж, тогда начнем потихоньку. Там, в углу, есть лестница. Заберись на крышу тренировочного зала. Потом спрыгни.
Ренарин вскинул голову:
– Спрыгнуть?..
– Сынок, я старый, – сказал Зайхель. – Если буду повторяться, съем не тот цветок.
Каладин нахмурился, а Ренарин, склонив голову набок, вопросительно посмотрел на него. Капитан пожал плечами.
– Съедите… что? – спросил Ренарин.
– Это значит, я рассержусь, – сурово ответил Зайхель. – В вашем языке не найдешь ни одного толкового оборота. Ступай!
Ренарин вскочил, взметнув песок, и умчался прочь.
– Шлем, сынок! – окликнул его Зайхель.
Ренарин остановился, бросился назад и схватил шлем с земли. Он чуть не упал, но, пошатнувшись, развернулся и неуклюже побежал к лестнице. По пути едва не влетел в колонну.
Каладин тихонько фыркнул.
– О-о, стражник, – протянул Зайхель, – думаешь, надев осколочный доспех впервые, справился бы лучше?
– Сомневаюсь, что забыл бы шлем. – Каладин положил копье на плечо и напрягся. – Если Далинар Холин собирается загнать остальных великих князей в строй, думаю, ему понадобятся осколочники получше. Он должен был отдать этот доспех кому-то другому.
– Например, тебе?
– Клянусь бурей, нет, – отрезал Каладин, похоже с излишним возмущением. – Я солдат. Мне осколки без надобности. Мальчишка мне нравится, но я бы не доверил ему людей – не говоря уже о доспехе, который мог бы помочь куда лучшему воину выжить на поле боя. Только и всего.
– Он тебя еще удивит, – пробормотал Зайхель. – Я выдал ему речь в духе: «Я твой учитель, и ты будешь мне повиноваться» – и он на самом деле меня услышал.
– Каждый солдат слышит такое в первый день, – возразил Каладин. – Иногда они слушают. То, что этот мальчишка тебя услышал, еще ни о чем не говорит.
– Узнав, сколько здесь побывало балованных десятилетних раздолбаев, ты понял бы свою ошибку. Я думал, девятнадцатилетний вроде него будет невыносим. И не зови его мальчишкой. Он, скорее всего, почти твоего возраста, да к тому же сын самого влиятельного человека в этом…
Зайхель умолк, когда шум на крыше возвестил о том, что Ренарин Холин разбежался и прыгнул, оцарапав латными ботинками каменный карниз. Он взмыл футов на десять-двенадцать над внутренним двором – опытные осколочники и не такое умели, – а потом забарахтался, как умирающий небесный угорь, и рухнул на песок.
Зайхель глянул на Каладина, вскинув бровь.
– Что? – спросил капитан.
– Увлечен, послушен, не боится показаться глупым, – перечислил Зайхель. – Я могу научить его сражаться, но эти качества врожденные. Парнишка отлично справится.
– Если никого не задавит при падении, – проворчал Каладин.
Ренарин поднялся на ноги и окинул себя взглядом, словно удивляясь, что ничего не сломал.
– Ступай наверх и повтори! – скомандовал Зайхель. – На этот раз падай головой вниз!
Ренарин кивнул, повернулся и поспешил к лестнице.
– Ты хочешь, чтобы он обрел уверенность в том, что доспех его защищает, – догадался Каладин.
– Используя доспех, надо знать пределы его возможностей, – проговорил Зайхель, снова поворачиваясь к нему. – Кроме того, я просто хочу, чтобы он побольше двигался в доспехе. Так или иначе, парень меня слушается, и это хорошо. Обучать его будет истинным удовольствием. А вот ты – совсем другая история.
Каладин вскинул руку:
– Нет, спасибо.
– Откажешься от предложения учиться у полноправного мастера боевых искусств? – спросил Зайхель. – Хватит пальцев одной руки, чтобы сосчитать темноглазых, которым на моей памяти выпадал такой шанс.
– Похоже, я устал быть новичком, на которого орут сержанты, который вечно устает до полусмерти и марширует час за часом, без конца. Вот честное слово, хватит с меня.
– Это совсем другое. – Зайхель махнул ревнителю, который шел мимо. Тот нес осколочный клинок с металлической накладкой на лезвии – один из мечей короля, предоставленных для тренировки.
Зайхель взял осколочный клинок у служителя и поднял.
Каладин кивком указал на меч:
– Что это за штука на лезвии?
– Никто не знает. – Зайхель взмахнул клинком. – Если приложить ее к краям осколочного клинка, она приспособится к форме лезвия и сделает его тупым и безопасным. Если снять ее с оружия, накладка ломается на удивление легко. Сама по себе в битве бесполезна. Но для учебного боя – лучше не придумаешь.
Каладин хмыкнул. Что-то созданное давным-давно используют ради тренировочных боев? Зайхель глянул на осколочный клинок, а потом вдруг направил его на Каладина.
Хотя меч был тупой – а Каладин точно знал, что этот человек не нападет на него по-настоящему, – он ощутил мгновенный приступ паники. Осколочный клинок. Этот был изящным, ровным, с большой гардой. Плоские части лезвия украшала гравировка в виде десяти основных глифов. Он был шириной в ладонь и добрых шести футов в длину, однако Зайхель держал его одной рукой и сохранял равновесие.
– Нитер, – сказал он.
– Что? – Каладин нахмурился.
– Он возглавлял Кобальтовую гвардию до тебя, – пояснил Зайхель. – Был хорошим человеком, моим другом. Нитер отдал свою жизнь за мужчин из Дома Холин. Теперь ты получил его про?клятую Преисподней работу, и тебе придется из кожи вон лезть, чтобы делать ее хоть вполовину так хорошо, как он.
– Не понимаю, как это связано с тем, что ты тычешь в меня осколочным клинком.
– Любой, кто подошлет убийц к Далинару или его сыновьям, будет обладать могуществом. У них будут осколочники. Вот с чем тебе придется столкнуться лицом к лицу, сын. Тебе понадобится научиться вещам, которых не узнает копейщик на поле боя. Ты когда-нибудь сражался с человеком, вооруженным таким мечом?
– Один или два раза, – ответил Каладин, прислонившись к ближайшей колонне.
– Не ври мне.
– Я не вру. – Он посмотрел Зайхелю прямо в глаза. – Спроси Адолина, из какой передряги я вытащил его отца пару недель назад.
Зайхель опустил меч. Позади него Ренарин пролетел с крыши лицом вниз и рухнул на землю. Он глухо застонал и перекатился на спину. Из трещины на шлеме вытекал буресвет, но в остальном парень был невредим.
– Отлично, принц Ренарин, – крикнул Зайхель, не оборачиваясь. – Теперь прыгни еще несколько раз и попробуй приземлиться на ноги.
Тот встал и, бряцая доспехами, удалился.
– Ну хорошо. – Зайхель взмахнул осколочным клинком. – Малый, давай проверим, на что ты способен. Убеди меня оставить тебя в покое.
Вместо ответа Каладин вскинул копье и принял защитную стойку: одна нога позади, другая впереди. Он держал копье наоборот, тупым концом вперед. Неподалеку Адолин сражался с другим мастером. Тот был во втором королевском доспехе и с клинком.
Как же это сработает? Если Зайхель заденет копье Каладина, они притворятся, что лезвие прошло насквозь?
Ревнитель ринулся на него, вскинув меч, который держал двумя руками. Каладина окутало знакомое спокойствие и сосредоточенность битвы. Он не втягивал буресвет. Нужно было научиться не полагаться на него слишком сильно.
«Следи за его осколочным клинком», – подумал Каладин, шагнув вперед, пытаясь приблизиться на расстояние удара. В сражении с осколочником все было так или иначе связано с клинком. Клинком, который не знал преград, клинком, который не просто убивал, но рассекал саму душу. Клинком…
…который Зайхель бросил.
Меч ударился о землю в тот же миг, когда ревнитель оказался рядом с Каладином. Тот был слишком сосредоточен на оружии, и, хотя попытался вскинуть копье для удара, Зайхель увернулся и саданул ему кулаком в живот. От следующего удара – в лицо – Каладин полетел на песок тренировочной площадки.
Он тотчас же перекатился и вскочил, не обращая внимания на спренов боли, что закопошились в песке. Перед глазами все плыло. Юноша ухмыльнулся.
– А ты шустрый…
Зайхель подобрал клинок и вновь устремился к Каладину. Юноша поспешно попятился по песку, держа копье перед собой и уходя от клинка. Зайхель был мастером своего дела. Он сражался не так, как Адолин; меньше боковых ударов, больше рубящих верхних. Наставник был быстр и яростен. Каладин отступал под его натиском вдоль стены, огораживавшей тренировочную площадку.
«Он не сможет долго поддерживать такой темп, – твердил внутренний голос Каладина. – Не останавливайся».
После почти полного круга по залу Зайхель замедлил наступление и принялся кружить, высматривая брешь в обороне Каладина.
– Будь я в доспехе, тебе бы не поздоровилось, – сказал он. – Я был бы быстрее, не уставал.
– Ты не в доспехе.
– А если кто-то в нем заявится, чтобы убить короля?
– Я прибегну к иной тактике.
Зайхель фыркнул, и тут неподалеку упал Ренарин. Принцу удалось приземлиться на ноги, но он поскользнулся на песке и повалился на бок. Зайхель сказал:
– Что ж, будь это и впрямь попытка убийства, я бы тоже прибег к иной тактике.
Он бросился к Ренарину.
Каладин, выругавшись, рванулся следом.
Зайхель немедленно развернулся, скользнув по песку, и замахнулся на Каладина, держа меч обеими руками. От мощного удара клинка о копье раздался громкий треск, эхом раскатившийся по всей тренировочной площадке. Не будь на лезвии защиты, оно бы рассекло древко пополам и, возможно, достало грудь капитана.
Наблюдавший ревнитель бросил Каладину половину копья. Они ждали, что его оружие будет «рассечено», и желали воспроизвести настоящую битву как можно точнее. Неподалеку показался встревоженный Моаш, но несколько ревнителей преградили ему путь и все объяснили.
Каладин снова перевел взгляд на Зайхеля.
– В настоящей битве, – бросил ревнитель, – я бы уже добрался до принца.
– В настоящей битве, – ответил Каладин, – я бы проткнул тебя половиной копья, пока ты думал, что разоружил меня.
– Я бы не совершил такой ошибки.
– Тогда придется согласиться, что я бы не совершил другой ошибки и не позволил бы тебе добраться до Ренарина.
Зайхель ухмыльнулся. Его лицо излучало опасность. Он шагнул вперед, и Каладин понял: на этот раз не будет никаких отступлений и ложных выпадов. Если бы сейчас пришлось защищать члена семьи Далинара, никто не сделал бы ему таких поблажек. И потому теперь придется изо всех сил попытаться «убить» этого человека.
Ему придется напасть.
Продолжительный ближний бой был на руку Зайхелю, потому что Каладин не мог парировать удары осколочного клинка. Лучшее, на что мог рассчитывать юноша, – это быстрые удары, один из которых должен был как можно скорее попасть в цель. Он яростно рванул вперед, потом упал на колени и проехал по песку, уходя из-под удара Зайхеля. Это позволило ему подобраться ближе, и…
Зайхель пнул Каладина в лицо.
Перед глазами все потемнело, но юноша вонзил свое фальшивое копье в ногу Зайхеля. Миг спустя осколочный клинок ударил, остановившись там, где плечо Каладина соединялось с шеей.
– Ты труп, сынок, – сообщил наставник.
– У тебя копье в ноге, – пропыхтел Каладин. – С такой раной ты Ренарина не догонишь. Я победил.
– Но ты мертв, – ворчливо возразил Зайхель.
– Моя работа – не дать тебе убить Ренарина. Благодаря тому, что я только что сделал, он спасся. Не имеет значения, что телохранитель мертв.
– А если убийца был не один? – спросил кто-то позади.
Каладин повернулся и увидел Адолина, который стоял вонзив осколочный клинок в землю перед собой. Юноша по-прежнему был в доспехе, но снял шлем и держал его в одной руке, другой опираясь о крестовину клинка.
– Если их будет двое, мостовичок, – спросил Адолин с самодовольной ухмылкой, – ты сможешь сразиться с двумя осколочниками сразу? Если бы я хотел убить отца или короля, ни за что не послал бы одного.
Каладин встал, повел плечом. Их с Адолином взгляды встретились. Принц был такой снисходительный. Такой самоуверенный. Высокомерный засранец.
– Ну ладно, – сказал Зайхель. – Адолин, я уверен, он все понял. Не надо…
Каладин кинулся на князька. Ему показалось, что тот тихонько рассмеялся, надевая шлем.
Внутри у Каладина все вскипело.
Безымянный осколочник, который убил стольких его друзей.
