скачать книгу бесплатно
– Найду, Ранд. – По телу Мин пробежал холодок. – Обещаю.
– Я верю в тебя. – Он поднял взгляд на фигуру в плаще с низко надвинутым на лицо капюшоном, вышедшую из караульного помещения, коих в Твердыне было множество. – Кадсуане Меледрин, я прощаю тебе ошибки прошлого и отменяю приказ об изгнании, хотя для тебя он был лишь незначительным неудобством.
Она хмыкнула и сняла капюшон:
– По-твоему, носить плащ в такую жару – неудобство из разряда незначительных? В таком случае, мальчик, ты не различаешь степеней дискомфорта, и стоило бы преподать тебе соответствующий урок. Вижу, ты понимаешь, что ошибся. Но начнем с того, что слова «прощение» и «помилование» кажутся мне неуместными.
– В таком случае, – сказал Ранд, – соизволь принять помилование вместе с извинениями. Скажем так: последнее время я находился в чрезвычайно напряженном состоянии.
– В отличие от остальных, – строго произнесла Кадсуане, – тебе нельзя допускать, чтобы бремя жизни влияло на твои поступки.
– Напротив. Из-за этого бремени я стал тем, кем стал, Кадсуане. Нельзя изменить форму металла, не ударяя по нему молотом. Но это не относится к делу. Ты пыталась манипулировать мной, и у тебя ровным счетом ничего не получилось. Но благодаря твоей неудаче я кое-что понял.
– Например?
– В прошлом я думал, что из меня выковывают меч, – сказал Ранд, глядя куда-то вдаль. – Но ошибался. Я не оружие. И никогда им не был.
– И каково же твое предназначение? – с искренним любопытством спросила Мин, но Ранд только улыбнулся.
– Кадсуане Седай, согласна ли ты принять мое поручение? – спросил он.
– Смотря в чем оно заключается, – ответила Айз Седай, сложив руки на груди.
– Мне нужно, чтобы ты кое-кого нашла. Человека, который пропал. Подозреваю, что сейчас он в руках у союзников, исполненных самых благих намерений. Видишь ли, мне сообщили, что Маттина Стефанеоса удерживают в Белой Башне.
– И он тебе нужен? – нахмурила брови Кадсуане.
– Вовсе нет. Я еще не решил, что с ним делать. Поэтому пусть он остается проблемой Эгвейн – до поры до времени. Нет, нужный мне человек, вероятно, находится где-то в Каралейнской степи. Остальное расскажу, когда мы останемся наедине.
Во дворе собирались благородные лорды и леди. Ранд бросил на них взор и заодно снова оглядел двор – так, словно что-то искал и очень хотел найти, – после чего повернулся к новоприбывшим.
Мин окинула их скептическим взглядом. Если не считать Дарлина, высокородные не производили на нее особого впечатления. Ранд положил ладонь девушке на плечо. Несмотря на наряды из дорогих шелков, на кружевные воротники и манжеты, вид у аристократов был какой-то растрепанный: некоторых, по всей очевидности, подняли с постели, а других вытащили из-за стола. Во дворе Твердыни, где у всех прочих была какая-то цель, эти люди выглядели на редкость неуместно.
«Не суди их так строго», – напомнила себе Мин, скрестив руки. С другой стороны, она сама видела, как гнетуще действуют на Ранда их интриги и комплоты. К тому же она всегда недолюбливала людей, ставивших себя выше других.
– В шеренгу – становись! – скомандовал Ранд, подходя к аристократам.
Благородные лорды и леди непонимающе уставились на него.
– Кому сказано, в шеренгу! – громко и твердо повторил Ранд. – Живо!
На сей раз аристократы проявили расторопность. Первым встал Дарлин, с которого Ранд и начал: заглядывая в глаза каждой женщине и каждому мужчине, Ранд двинулся вдоль шеренги. Его эмоции были… необычными. Возможно, с легкой примесью гнева. Что же он задумал?
Во внутреннем дворе стало тихо. Все замерли. Не говоря ни слова, Ранд продолжал шагать вдоль строя, поочередно рассматривая каждого из знатных господ. Мин посмотрела в конец шеренги – туда, где стоял Вейрамон. Рослый, с редеющими седыми волосами, с напомаженной остроконечной бородкой, он то и дело поглядывал на Ранда и тут же отводил взор.
Наконец Ранд остановился напротив него и негромко произнес:
– Посмотри мне в глаза, Вейрамон.
– Милорд Дракон, но как же я, недостойный, могу…
– В глаза мне смотри!
Вейрамон послушался. Как ни странно, с заметным трудом. Казалось, он заскрежетал зубами. И у него слезились глаза.
– Значит, это и правда ты, – сказал Ранд, и Мин почувствовала, как он разочарован. Последней в шеренге стояла красавица Анайелла. Когда Ранд взглянул на нее, она попятилась и отвернулась. – То есть вы. Оба.
– Милорд… – начал Вейрамон.
– Доставьте мое послание, – продолжил Ранд. – Остальным из вашего… альянса. Передайте, что отныне вам не затесаться в ряды моих союзников.
Благородный лорд принялся было возражать, но Ранд подступил к нему, и Вейрамон испуганно раскрыл глаза. Анайелла, вскрикнув, спрятала лицо в ладонях.
– Передайте всем вашим, – тихо, но требовательно говорил Ранд, – что я больше не слеп.
– Почему… – подала голос Анайелла. – Почему ты отпускаешь нас?
– Потому что сегодня день воссоединения, а не казни, – объяснил Ранд. – Теперь ступайте.
Вейрамон и Анайелла с опустошенным видом убрели прочь, держась тени, пока не юркнули в Твердыню. Судя по ошеломленным лицам остальных, никто ничего не понимал, хотя айильцы принялись стучать копьями по щитам.
– Лиэх! – велел Ранд. – Возьми еще двоих, и не спускайте с них глаз.
Три Девы, отделившись от группы охранявших Ранда, метнулись вслед за изгнанными аристократами.
Мин подошла к Ранду и взяла его за руку:
– Что это было? Что ты в них увидел?
– Время пряток и ухищрений миновало, Мин. Тень сделала ставку против меня и проиграла. Теперь все решит война.
– Так, значит, эти двое – приспешники Темного? – оторопела она.
– Больше они не опасны, – улыбнулся ей Ранд. – Я…
Вдруг он осекся и повернул голову. Проследив за его взглядом, Мин обмерла.
Совсем рядом с ними, только что появившись из ближайшей двери, ведущей внутрь Твердыни, на невысоком крыльце стоял Тэм ал’Тор. Над чувствами Ранда возобладала тревога, и теперь Мин поняла, кого он высматривал во внутреннем дворе.
Тэм, не двигаясь, смотрел на сына. Его волосы были седы, а лицо покрыто морщинами, но многие позавидовали бы его физической форме.
Ранд поднял руку, и толпа расступилась. Разошлись даже Айз Седай. По образовавшемуся коридору Ранд направился к крыльцу, ведущему в Твердыню. Мин последовала за ним. Ранд поднялся на пару ступенек, но остановился. Во дворе стало тихо; даже чайки и те умолкли.
Ранд застыл в нерешительности, и Мин почувствовала его нежелание, его стыд, его ужас. Так странно… Ранд – человек, не дрогнувший перед Отрекшимися, – боялся своего отца.
Вдруг, в два прыжка преодолев последние ступени, Ранд стиснул отца в объятиях. Он стоял ступенькой ниже, и поэтому оба были примерно одного роста. Даже больше: Тэм казался почти что великаном, а Ранд – приникшим к нему ребенком.
Там, обнимая отца, и расплакался Дракон Возрожденный – на глазах у посерьезневших тайренцев, айильцев и Айз Седай. Никто не отошел в сторону и не отвернулся. Ранд крепко зажмурился и прошептал так тихо, что даже Мин едва услышала его:
– Прости, отец. Мне так жаль…
– Ладно тебе, сынок. Перестань.
– Я совершил столько ужасных поступков…
– Не бывает такого, чтоб идти по ухабистой дороге и не споткнуться раз-другой. Ты упал, но падение не сломило тебя, и это важнее всего.
Ранд кивнул. Какое-то время они стояли обнявшись. Наконец Ранд отстранился и подал знак Мин, стоявшей у подножия лестницы.
– Пойдем, отец, – сказал он. – Хочу представить тебе одного человека.
– Три дня прошло, Ранд, – усмехнулся Тэм. – Мы уже с ней знакомы.
– Понимаю, но мне нужно представить вас друг другу. – Он взмахнул рукой, подзывая Мин.
Та приподняла бровь и скрестила руки. Ранд с мольбой взглянул на девушку. Мин вздохнула и поднялась по ступеням.
– Отец, – сказал Ранд, положив руку ей на плечо, – это – Мин Фаршав. И она мне очень дорога.
Глава 14
Обет
Ступая по зеленой траве, вдыхая приятно прохладный воздух, Эгвейн поднималась по пологому склону. Бабочки лениво порхали от цветка к цветку, напоминая любопытных детей, шарящих по буфетам. Эгвейн велела туфлям исчезнуть, чтобы чувствовать босыми ногами каждую травинку.
С улыбкой сделав глубокий вдох, она подняла глаза к бурлящему черному небу – гневному, свирепому, безмолвному, несмотря на аметистовые вспышки молний. Над головой жуткая буря, а под ногами – тихая и спокойная лужайка. Такова дихотомия Мира снов.
Как ни странно, теперь Тел’аран’риод казался ей менее естественным, чем во время первых посещений, когда она пользовалась тер’ангриалом Верин и относилась к этому месту как к игровой площадке, меняла наряды по щелчку пальцев и предполагала, что ей ничего не грозит. Она тогда не понимала, что Тел’аран’риод не безопаснее выкрашенного в красивый цвет медвежьего капкана. Хорошо, что Хранительницы Мудрости вправили ей мозги. Иначе Эгвейн вряд ли дожила бы до Престола Амерлин.
«Да. Пожалуй, это здесь». Холмы, перелески и зеленая трава. Первое место, куда явилась Эгвейн больше года тому назад. Теперь же она, зашедшая так далеко, вновь стояла на прежнем холме, и в этом было что-то многозначительное, но в то же время казалось, что, прежде чем все закончится, ей придется преодолеть такое же расстояние, но в гораздо меньшие сроки.
Пока Эгвейн была пленницей Башни, она не раз напоминала себе, что нельзя распылять внимание, пытаясь одновременно сосредоточиться на решении нескольких вопросов. Главным тогда было воссоединение Белой Башни. Теперь же проблемы и возможные пути их решения казались бессчетными, и ошеломленная Эгвейн утопала в незаконченных делах, которые требовалось завершить.
К счастью, за последние дни в городе обнаружили несколько неучтенных партий зерна – одну на всеми забытом складе, что принадлежал человеку, не пережившему зиму, а другие поменьше, то тут несколько мешков, то там. Что важнее всего, на этом зерне не было ни следа порчи.
Сегодня вечером Эгвейн предстояло провести два совещания, посвященных другим вопросам. Труднее всего будет принять то, как на нее смотрят окружающие, поскольку ни одна из двух группировок не видела в Эгвейн ту, кем она стала.
Зажмурившись, девушка силой мысли отправилась прочь, а открыв глаза, обнаружила, что стоит в просторном зале с густыми тенями по углам и лесом колонн, из-за своей толщины походивших на башни. Это было Сердце Твердыни Тира.
Среди этого леса, в центре комнаты сидели на полу две Хранительницы Мудрости в одинаковых светло-коричневых юбках и белых блузах, но с совершенно разными лицами.
Лицо пожилой Бэйр было морщинистым, словно кожа, после выделки забытая на солнце. Порой Бэйр демонстрировала непреклонность, но в уголках рта и глаз притаились складочки, характерные для улыбчивых людей.
Благодаря способности направлять Силу лицо Эмис оставалось гладким как шелк, не безвозрастным, но таким непроницаемым, что она могла бы сойти за Айз Седай.
Обе айилки уже расшнуровали блузы, и каждая подпоясалась шалью. Эгвейн села напротив них, оставшись в обычной одежде мокроземцев. Эмис изогнула бровь; может, подумала, что девушке следовало предстать перед ними в ином виде? Или оценила, что Эгвейн не прикидывается той, кем не является? Трудно сказать.
– Битва за Белую Башню окончена, – сообщила Эгвейн.
– А эта женщина, Элайда а’Ройхан? – спросила Эмис.
– Она в плену у шончан, – ответила Эгвейн. – А ее последователи признали меня Амерлин. Мое положение весьма неустойчиво – временами кажется, что я балансирую на камне, а тот удерживает равновесие на еще одном камне, – но Белая Башня вновь едина.
Эмис тихонько цокнула языком, подняла руку, и в ней появился полосатый палантин Амерлин.
– Если так, тебе следует надеть вот это.
Эгвейн выдохнула, медленно и тихо. Иной раз она сама удивлялась, что так доверяет мнению этих женщин. Она взяла палантин и накинула его на плечи.
– Сорилее такие новости не понравятся, – покачала головой Бэйр. – Она надеялась, что ты бросишь этих глупых женщин в Белой Башне и вернешься к нам.
– Прошу, полегче. – В руках у Эгвейн появилась чашка чая. – Я одна из этих глупых женщин. Более того, я их правительница. Если угодно, королева глупышек.
– Я заслужила тох, – сказала Бэйр после паузы.
– Тох не заслуживают правдивыми словами, – успокоила ее Эгвейн. – Да, многие из сестер не отличаются умом, но рано или поздно все мы проявляем глупость. Ты же не оставила меня наедине с неудачами, когда обнаружила, что я посещаю Тел’аран’риод? Вот и я не могу бросить обитательниц Белой Башни.
– С прошлой встречи ты заметно повзрослела, Эгвейн ал’Вир, – прищурилась Эмис, и Эгвейн внутренне содрогнулась от этих слов.
– Это было необходимо. В последнее время моя жизнь полна трудностей.
– Если рухнула крыша, – сказала Бэйр, – один начнет расчищать дом и станет сильнее, избавляясь от мусора, а другой отправится в холд брата своего и будет пить его воду.
– Как давно вы видели Ранда? – спросила Эгвейн.
– Кар’а’карн объял смерть, – ответила Эмис. – Отказавшись от попыток стать крепче камня, вместо этого он обрел силу ветра.
– Думаю, скоро мы уже не сможем называть его ребенком, – с улыбкой кивнула Бэйр. – Скоро, но не сейчас.
Эгвейн никак не выказала изумления, хотя ожидала, что Хранительницы Мудрости будут недовольны Рандом.
– Позвольте заверить вас в моем глубоком уважении. Вы приняли меня к себе, и это был достойнейший поступок. Да, я прозорливее других сестер, но лишь потому, что вы научили меня ходить с прямой спиной и высоко поднятой головой.
– Это было несложно. – Похоже, Эмис была рада услышать такие слова. – Такое сделала бы любая женщина.
– Мало что приятнее, чем взять клубок бечевы, спутанный кем-то другим, и расплести его, – подхватила Бэйр. – Однако если качество бечевы оставляет желать лучшего, распутывать такой клубок бессмысленно. В тебе же, Эгвейн ал’Вир, мы увидели бечеву самого лучшего качества.
– Вот бы наставить других сестер на путь Хранительниц Мудрости… – сказала Эгвейн.
– Можешь прислать их к нам, – предложила Эмис. – Особенно если они нуждаются в наказании. Здесь не Белая Башня, и мы не станем с ними нянчиться.
Нянчиться? Вспомнив о побоях, Эгвейн рассердилась, но ей не хотелось лезть в эту драку. Айильцы всегда считали мокроземцев слабаками, и нет способа их переубедить.
– Вряд ли сестры пойдут на такое, – ответила она, тщательно подбирая слова, – но я могла бы отправлять к вам молодых женщин – тех, что еще проходят подготовку. Почему мое обучение было столь эффективным? Потому, что я еще не утвердилась на пути Айз Седай.
– И эти женщины не будут против? – спросила Бэйр.
– Возможно, – ответила Эгвейн. – Если мы станем отправлять к вам принятых. Послушницам, как считается, недостает опыта, а сестры отличаются переизбытком гордости. Но принятые… Почему бы и нет? Надо только будет вразумительно объяснить, почему такое обучение полезно делу Белой Башни.
