скачать книгу бесплатно
горькое пророчество,
выстрелом контрольным в упор
Сладкий август
по дороге в посольство
продлевая Шенген
вспоминаю день
прошедшего – нашего – лета
в буйных зарослях, в тальнике,
под стенами старинного замка
блаженно отдаваясь друг другу
как в последний раз
мы бросались в волны
снова и снова
стон кузнечиков, чистое небо
сладкий август, забвенье
пламя рук – единение двух
пригвожденных к алтарю
поцелуев
отчего никак не напиться
кто над любовью бог
пусть дольше века длится
этот миг, этот час…
над нами, нагими,
перламутром стрекозы –
дуновением крыл –
светящимся нимбом…
по дороге к посольству
продлевая Шенген
напеваю беспечно:
– Любовь не знает границ!
Сад осенью
Сад осенью особенно красив!
Доцветает гортензии ряд…
И душистый табак, головку склонив,
Выставляет последний наряд.
Утром в инее травушка-муравушка,
Вновь туман молочный от реки…
Первые седые пряди у берез,
Звон колоколов, малиновый, до слез.
Наш дом, старинный, светится в ночи,
Камин зажжен и пенятся бокалы,
Рояль раскрыт, послушай, помолчи,
«Ах эти черные глаза, меня пленили!»
Беспечный смех и голоса вокруг,
Милый друг, взгляни ж на меня,
До зари, до утра прохлады,
Я серенады буду петь для тебя.
Звезда полночная вдали взойдет.
И нет в помине бед,
Цветок виноградной лозы растет,
А мне лишь двадцать лет.
Вот за эту призрачную осень,
Где счастлива была,
Утомленное солнце уже попрощалось
Всю жизнь бы отдала!
Подражание басе
– больше жизни…
{в тишине}
ты родная и единственная…
– не люби меня так сильно,
гнева божьего боюсь я
тихий ангел пролетел
{шорохи}
– ты не спишь?
– нет, я люблю
тоже больше жизни
Круг земной
ни в чём не зная меры, половины
слыву максималисткой –
ну и пусть
безмерность, пылкость чувств
не променять
на холодность и лёгкость
метаморфоз риторики
и… грусть
что в имени другом есть солнце и луна
и хвастаясь порой между собою
не видят свод небесный над собою
в чужой тональности
звучат их голоса…
но связанные равнодушием, нуждою
фиалка влажная на мху
и лотос, что окроплён божественной росою,
никак не разлетятся на куски
рабы привычки
впрочем, закон земного притяжения
еще никто не отменял
Страсти по Фаренгейту
прости,
что взорвала алмазного неба копи
над пропастью
в той самой ржи
нестись безумной шальной волною
серебряным кругом ада
до самой первой звезды
как замкнуть круги на воде руками
одиночество – странный удел и до времени срок
Бог и искусство,
перо спотыкается…
любовь движет звезды (Луну и подавно)
и если мы движемся,
то в разные стороны друг от друга?
прощальный перрон…
боль распятая, ломкая линия
целующих вас безутешных губ…
страсти земные по Фаренгейту
давно превышают привычную норму
и на штандарте фасада полощется
знаменем имя единственной моей любви
Memory
стираю города и лица –
потеря памяти
я не веду учет потерь, разлук –
я счастлива…
была примерною женой
была подругой
теперь и голос, что зовёт
не станет мукой
расставлю точки,
брошусь с высоты
ты видишь чайку?
ведь в прошлом ты такой
меня любил –
отчаянно
Сэппун[2 - сэппун в переводе с японского – поцелуй.]
мой белый стих –
самурайский клинок
с линией закалки на русском языке
лебединым ветром,
облаком обманным
где стога из вереска
ввысь белой куропаткой
снежным цветком на окошке
в зимнюю долгую стужу
словно зарей золотою
румянят восход над рекой
во флигеле – листья кленовые
запах воды родниковой
рыжая прядь непокорная
сумеречные
с блеском глаза
ах, эти ночи бессонные
с раскатами,
ливнем гроза
былого смутный свет
прошедший путь разлуки
зеленый луч счастливый
пронзает облака
В жизни, как в письмах
в этом городе лед заковал берега
и над Домским собором шпиль опоясан туманом,
переменчива, противоречива судьба:
когда в низине дымка, лебеди в воде
верхушки сосен правит своевольный ветер
под влажным пологом найдут друг друга губы
все это было не сейчас, в далеком сентябре,
хотя все это знать совсем не обязательно…
узнаю этот город по запаху жженой листвы
и на шпилях церковных, не кресты – петушки-флюгера
с первым криком, нечисть, по мановенью руки
исчезает без колдовства
ты пьешь за нас, поешь одной лишь мне
не призрак и не тень, земное воплощенье
вернувшийся из снов, несбывшихся желаний
как нежность и печаль сырой реки
где же та девочка, что исступленно
в скомканном времени, {дом с мезонином}
снова теряет кольцо с аметистом
«вечно впадая то в ярость то в ересь
если вглядеться в последнюю темень
свет ночника вырывает из мрака
бешеной нежности высшую степень, –
в жизни, как в письмах, помарки с размаха
Полный абзац
Старый дом по ночам трясет от проезжих машин
Третья линия на побережье холодного моря
Управляющий Янис в прошлом морской пехотинец
