скачать книгу бесплатно
Секретарь потрясенно ответил: – Ру —рукопись! – И зачем-то добавил: -Рукописи не горят!
Глава II. Встреча в низах
Секретарь еще раз потрясённо и медленно повторил: – Ру-ко-пи-си не горят! – Шеф подошел, глянул на листы и стремительно направился к двери. Секретарь последовал за ним. В приемной все приняли стойку «смирно». Последовал вопрос: – Где сейчас …мм… профессор Юрик? – Один из стоящих четко ответил: – Дома. С ним группа наших.
– Поехали! Без кортежа! Только сопровождение!
Через десять минут из кремлевских ворот вылетел «Мерседес» с мигалкой в сопровождении «Геленвагена».
– Что можете сказать об этом Юрике?
Главный охранник, находящийся здесь же – в «Мерседесе», ответил: – Юрик – Юрий Смекалов. Служил по призыву в погранвойсках, затем по контракту прошел подготовку по программе подразделений спецназа, два года был инструктором в Центрально – Африканской республике, получил там в боестолкновении с местными террористами контузию, временно утратил зрение. После лечения зрение восстановилось, но не полностью. Военную службу пришлось оставить. Сейчас ему сорок лет. Не женат. Высшего образования не имеет. Профессор – это прозвище – приставка к имени. В адресе живет один. Отца нет. Мать живет с семьёй второго сына в соседнем доме.
Изобретатель, механик, электрик, электронщик и программист-самоучка. Фрилансер. Этим и живет. Ведет активную электронную переписку с корреспондентами в США и Израиле. Темы: с американцами – по разработке программ, с евреями – по кристаллам и компьютерной оснастке. Основной контакт в США – некий Болдуин, в Израиле – Формэн.
Владеет английским языком. За рубеж после увольнения со службы не выезжал, загранпаспорта не имеет.
Шеф и секретарь одновременно подумали: «Самородок!» – О чем далее думал шеф неизвестно, а вот секретарь, как человек пера, подумал: «Самородок! Боже мой! Сколько таких на Руси скрыто болотной тиной бытия. Говно само всплывает, а эти – нет, этих искать надо, отмывать и поднимать. Самородки сами не всплывают! И кто этим должен заниматься?» – и незаметно покосился на шефа.
Через час обе машины въехали в деревню Аристово и остановились около кирпичного дома с забором из штакетника. Сотрудник охраны, подскочил к «Мерседесу», открыл дверцу и быстро провел покинувших машину шефа и секретаря через сад к дому. Там ожидал охранник, который ввел гостей в дом, подвел к идущей вниз широкой деревянной лестнице, сопроводил их в подвальное помещение и передал на руки еще двоим сотрудникам, находящимся в большом, продолговатом, сухом, хорошо освещенном помещении. Одна стена помещения была сплошь увешана мониторами, от которых пучки проводов тянулись к находящейся в центре зала стойке, напоминающей барную, заставленной пультами и клавиатурами. От стойки к стоящей в углу пластиковой, прозрачной, похожей на душевую кабину тянулись прикрепленные к изоляционным стойкам две медные шины, по полу вились пучки проводов. С потолка в кабине свисали на проводах скобы и зажимы, похожие на те, которые закрепляют в Америке на приговоренных к смерти на электрическом стуле преступниках. Под стойкой с одной стороны был смонтирован большой металлический ящик с прорезями. Начинка ящика издавала негромкий звук очень низкого регистра, характерный для работы мощных компьютеров. С другой стороны, на полках были размещены несколько танковых аккумуляторов, тоже опутанных проводами. Около стойки на высоком крутящемся стуле восседал молодой, симпатичный в очках с массивной оправой человек с несколько наивным и, в то же время, плутоватым, с хитрецой лицом. Прикрытые стеклами очков широко расставленные глаза блестели, намекая, что их обладатель, несмотря на общее простоватое выражение лица, весьма возможно, склонен к тонкому юмору, вероятно, не чужд изящной иронии и едкого сарказма, а при случае может и громыхнуть гротеском.
Увидев вошедших, молодой человек соскользнул со стула, чуть улыбнулся, чуть поклонился и сказал: – Здра-а-с-сьте. – Это слово прозвучало так, что секретарь замер, а шеф слегка опешил. – Садитесь, вот сюда на диван, здесь вам удобно будет. – Сказано это было так, как будто зашел сосед.
Сели.
Главный гость мягко начал: – Я смотрю вы не очень удивлены моему визиту?
– Что вы? Удивлен! Конечно, удивлен! – быстро ответил Юрик, – но дело вот в чем, – молодой человек взял со стойки пульт и нажал кнопку. Тотчас один из экранов засветился и показал лицо гостя, который с иронией рассказывал о том, как иностранцы приезжают в Россию, чтобы уколоться «Спутником», а потом по возвращении домой купить сертификат о прививке «Пфайзером». – Я это третий раз слышу, а теперь вот, – хозяин нажал кнопку и засветил еще один экран. С него гость вещал о том, что главным приоритетом для руководства страны является благосостояние народа. – Это я раз пятьдесят слышал, – прокомментировал молодой человек и снова нажал кнопку. Засветился очередной экран и опять же с лицом гостя, который убеждал всех, что наш российский газ – самый мирный газ и, пожалуйста, кто хотите – бери и плати, надежнее партнера вам не найти. —Так что, – продолжил хозяин, – вы у меня в подвале, можно сказать, виртуально живете. Или, по крайней мере, прописаны. – И без всякого перехода спросил: – Можно я вас командором буду называть? Так короче и проще.
Секретарь подошел к молодцу и, раздраженно шевеля усами, на ухо прошипел: -Ты что несёшь?
– А чё я сказал? – лицо молодого человека из хитровато-плутоватого превратилось в лицо деревенского дурачка.
– Ладно, – главный гость на удивление всем по-доброму улыбнулся и мягко, и вежливо спросил: – А мне-то к вам как обращаться?
– Юрик я. Меня все так называют. Можно на «ты», – с тем же выражением лица ответил хозяин.
– Хорошо. А скажи, гм, Юрик, ты, стало быть, всё это сам сотворил? – и обвел глазами помещение.
– Практически – да, всё железо я собрал сам, а вот в части теоретических и прикладных знаний я плотно контактировал с гэнами из России, США и Израиля.
– А гэны это кто? – спросил секретарь.
– Гэн – так произносится, так звучит, стало быть, сокращение «г-н», – пояснил Юрик.
– Господин что ли? – не унимался секретарь.
– Да, пожалуй, не всегда, но можно и так понимать, – ответил Юрик и состроил такое хитрованистое лицо и так плутовато потупил взор, что стоящий в лестничном проёме охранник не сдержался и прыснул, но опомнился и в момент сотворил на лице каменную маску.
Главный гость глянул на часы: – К делу. Я хотел бы задать несколько вопросов.
– Да, командор, отвечу на любой. Слушаю.
– Как ты назвал свою… э-э… машину?
– Просто МОСТ – машина объектно-субъектной телепортации.
– Телепортация из прошлого в настоящее, мы знаем, – гость чуть улыбнулся, – возможна. Это известно по так называемой встрече в верхах в Кремле. А возможно ли посредством МОСТ… э… переправить человека в будущее?
– Дело в том, – начал Юрик, – что индивидуальная экзистентность и резистентность каждого индивида в темпорально-стабильном поле проявляется перфектно и, в соответствии с принципом неопределенности Гейзенберга, иногда моно, а иногда и дуалистично, и эклектично, и потому футурально- темпоральная инвазия всегда несет, хоть и минимальный, но реальный риск частичной объектно-субъектной аннигиляции, разумеется, с утилизацией аннигилированной субстанции в доевклидовом пространстве в полном соответствии с иррациональным толкованием Мёбиуса и Макса Планка о рестриктивности и метастабильности корпускул, что является частным случаем отклонения от закона сохранения массы веществ верно истолкованного Эйнштейном в его…
– Стоп, Юрик, стоп! – прервал гость, – у меня есть аргумент. Дело в том, что, как правило, эксплицитные попытки медулла мастурбэйшн вследствие того же принципа неопределенности Гейзенберга и с учетом аподиктики поправок Макса Планка сводятся к флуктуации корпускул, имманентно и ригорически приобретающих свойства инфернальной, твердой физической сущности, не исключено и в форме той же петли Мёбиуса, тактильное восприятие которой негативно воспринимается как индивидуумом в целом, так и его сенсорно-чувствительными рецепторами вроде промежных парно-подвешенных биологических атрибутов, так и расположенной за ними единственной седалищно-восприимчивой сущностью интерактивно и весьма тесно связанной с…
– Да, да, Командор! – воскликнул Юрик, – приятно слышать умного человека, я все понял, понял, простите меня! Итак, отвечаю: – Да, Командор, МОСТ – это мост и в будущее. Можно телепортировать человека в будущее, в расчетное будущее, с точностью до секунды. В любую страну. Но есть одно «но». Дело в том, – Юрик заметил, как главный гость повел бровью, и быстро продолжил, – дело в том, Командор, что до 2036 посещение будущего ничем и никем не ограничено, после 2036 года потомками введены вроде как тайм-блокпосты и принимают они в своем времени уже далеко не всех. При этом отказы в посещении будущего тем или иным субъектом никак не объясняются. С 2041 года и далее в будущем вообще непонятно что происходит! Вот такие вкратце дела. Да и еще одно немаловажное обстоятельство: вернуть субъекта из будущего можно только лишь при его согласии.
Главный гость снова глянул на часы, встал, вежливо попрощался с Шуриком, выразив уверенность в следующей встрече, кивнул головой начальнику охраны и секретарю, и направился к лестнице. Начальник охраны и секретарь последовали за ним.
Выйдя из дома, трое остановились в саду.
– Вот что! —шеф обратился к начальнику охраны, – дом и прилегающую территорию с этого момента считать объектом охраны. Скрытой охраны. Решите вопрос о госслужбе Юрика, если он падок на звания и внешнюю атрибутику, на обещания не скупитесь. Считайте, что вы получили карт-бланш. Продумайте меры режима секретности. Далее. Расспросите его подробно. Мне нужны детали, факты и его соображения относительно временных рубежей 2036 года, после него и до 2041 года и после этого года. И, – кивнув головой в сторону секретаря, – перечень вопросов вы получите.
Завтра в 11.00 жду с докладом.
Пока шеф общался в саду с начальником охраны, Юрик отстраненно созерцал свои настенные мониторы и думал: «Интересно, решится ли Командор на путешествие во времени или… или решит, что галеру не на кого оставить? Наглых и корыстных «джонов сильверов» на галере всегда в избытке, гэны всегда в избытке, а вот «капитаны гранты» всегда в дефиците. А если не сам, то кого послать? Тоже выбор непростой, если подумать. У этого Альбигойский замок в Лангедоке и две виллы на Лазурном берегу. Он себе светлое будущее уже обеспечил и плюс к этому попадет в это будущее относительно молодым, или, по крайней мере, не старым. Так на хрена ему сюда возвращаться?
У того детки во Флориде, и тоже не в вигваме живут, а ко времени телепортации уже и внуки будут, а то и правнуки. А моя бабушка мне говорила, что дедов и бабок внуки держат покрепче канатов. Так что и этот может не вернуться.
А вот у того ни вилл, ни внуков за бугром нет и не предвидятся, но сам он по сути беспринципный карьерист каких мало. А вдруг у него там, в будущем, что-то получится? Если да, то он точно не вернется.
А вон тот? Если вспомнить и слегка перефразировать классика – «достиг он степеней известных» лишь потому, что есть дела, где нужен бессловесный. Но от таких темных, скрытных, закукленных и зафутляренных никогда не знаешь чего ждать, такой дровишек может наломать или фортелей накидать.
Да-а, Командор! Вот так пошлешь гэна, а он тебе пилюлю и подкинет! Невозвращенец из будущего! Гм, новое явление, новый термин»
Послышались шаги, и на лестнице возникла фигура начальника охраны.
Увидев его, Юрик прервал свои размышления.
Начальник охраны спускался по лестнице, прижимая к уху трубку мобильного телефона и иногда переспрашивая: «круг общения?», «мировоззрение?», «взгляды на что?», и коротко отвечал: «да, понял, есть, есть». На последней ступеньке остановился, последний раз произнес «есть», убрал телефон в карман, направился к задумчивому Юрику и представился: – Я начальник охраны, гм, по-вашему, Командора. Меня зовут Николай Николаевич. Я хотел бы поговорить с вами, Юрик, и разъяснить некоторые вопросы.
– По поручению? – быстро спросил Юрик, многозначительно кивнул головой вверх и добавил, – у меня, пожалуй, тоже есть вопросы.
– Естественно, по поручению, чего скрывать, – также быстро ответил охранник, – но не только по поручению, а еще и из понятного любопытства. Ведь не каждый день встречаешься с человеком …э-э… таким как вы человеком.
– Хорошо! Но давайте перейдем на «ты», – предложил Юрик, одновременно жестом руки приглашая присесть на диван.
– Да, – усаживаясь на диван, согласился Николай Николаевич, кивнул головой и двое охранников направились к лестнице и ушли наверх. Охранник и Юрик остались наедине. Пока гость думал с чего начать, Юрик сказал: – А хочешь, Николай, я угадаю три твоих главных, можно сказать животрепещущих и первостепенных вопроса?
– Попробуй.
– Первый. Ты должен узнать: есть ли у меня автопилот? То бишь, могу ли я сам перемещаться во времени по своему МОСТу? Верно?
– Верно, – не скрывая удивления согласился Николай.
– Цифры – 2036 и 2041, – продолжил Юрик, – подталкивают к этому вопросу. Это понятно. Логика простая: узнать об этих годах и ограничениях я мог, отправляя самого себя в ближайшее будущее. То есть используя автопилот! Ведь так? Так. Отвечаю – нет, автопилота нет. Отсюда следующий вопрос: если нет автопилота, значит, рассуждая логически, я кого-то телепортировал в будущее. Так? Так. Отвечаю – нет, никого я в будущее не отправлял. Далее. Живу я в этом доме один и до сего дня кроме меня никто в этом подвале не бывал. Я уже говорил – все это я собрал сам, и в свои планы никого не посвящал! И потому третий вопрос: кому еще известно о существовании МОСТа, отпадает сам собой. Верно?
– Да, так! Но как всё же ты узнал об этих годах и, соответственно, ограничениях?
– Вот! Вопрос не в бровь, а в глаз! Как бы тебе сказать? – задумался Юрик.
– Просто, скажи, – оживился Николай, – без Гейзенбергов, Планков, аннигиляции и спорадической мозговой мастурбации! Ортодоксально и однозначно, как говорил один наш видный деятель.
Юрик рассмеялся: – Ладно, попробую, – на секунду задумался, поймал мысль, воодушевился и сказал: – Ты идешь на реку купаться и, когда в первый раз заходишь в воду, ногой ее пробуешь? Пробуешь! Зондируешь, то есть – проверяешь температуру. Но мог бы это сделать и другим способом: не ногу сунуть, а прибор – термометр, к примеру. Вот и я зондировал будущее по годам, только не ногу совал туда вместе со своей головой и всеми другими, между прочим, ценными для меня атрибутами, а своего цифрового двойника – матрицу. И еще некоторые матрицы. Так я и наткнулся на эти рубежи.
– А что такое матрица?
– Матрица – это, если упрощенно, весовая химическая таблица, где указано всё то из чего я состою, своего рода элементный биологический реестр или паспорт.
Николай задумался: – Подожди, Юрик, подожди! Значит, если я правильно понял, и для отправки кого-либо в будущее, и для извлечения из прошлого требуется матрица индивида?
– Совершенно верно! – согласился Юрик.
– И…м-м… как же ты их получаешь? – озадачился Николай.
– Дело в том, – начал Юрик, но, увидев выражение лица Николая, рассмеялся и быстро ответил, – из биоинформационного поля. Не заморачивайся, Коля, скажу просто: есть такое поле, его существование, между прочим, гениально предсказал еще в начале прошлого века наш ученый Гурвич. Так вот: каждому человеку в этом поле, каждому моменту его жизни соответствует его персональная матрица. Но люди приходят и уходят, а матрицы остаются. —Николай опять задумался: – Значит, если я правильно понял, мне вчерашнему сопутствовала одна матрица, а мне сегодняшнему – другая?
– Естественно! Ты правильно понял. А теперь ты мне скажи: как вы меня вычислили?
– Да очень просто. Логически. Мы установили, что на момент прибытия гостей из прошлого, а их было шестеро, и прибыли они с интервалом в одну минуту – Николай усмехнулся, – в этом районе были зафиксированы резкие скачки энергопотребления. Шесть скачков в то же самое время с интервалом в одну минуту. Остальное, как ты понимаешь, дело техники. Не думай, что если ты сидишь в подвале и никого сюда не пускаешь, то и никто о тебе не знает! Не-ет? Слухи! Слухи – это элемент бытия. Скажу больше: в каждом слухе есть пусть и микроскопическая, но доля истины. Но главное, отправная точка – это, конечно, скачки энергопотребления!
– Да, – задумчиво согласился Юрик, – и то, и другое, я имею в виду биосинтез индивида по матрице или его молекулярная дисперсия для перемещения во времени процессы энергозатратные. Хм, не думал я, что у вас так быстро получится вычислить меня!
– Да не так уж и быстро – почти неделя понадобилась, да, а послушай, Юрик, – озабоченно спросил Николай, – а душа? Матрица матрицей, но ведь это не душа? А душа, как с душой-то?
– Нет, матрица это не душа! А по части души, – усмехнулся Юрик, – это не ко мне, это к попам. А я могу сказать только одно – вот у душ-то автопилот точно есть. Ведь те шестеро, что объявились в старом сталинском кабинете, были одушевлены?
– Еще как одушевлены! Я бы даже сказал воодушевлены! – согласился Николай.
– Ну вот и доказательство! – утвердительно рубанул воздух рукой Юрик. – Только не спрашивай меня как это происходит. Я не знаю, не знаю!
– А скажи, пожалуйста, зачем ты организовал эту встречу в верхах? – с любопытством и настороженно, с опаской загнать собеседника своим вопросом в броню молчания, спросил Николай.
А Юрик рассмеялся: – Да понимаешь, я еще и Екатерину Великую с Потемкиным хотел …гм… пригласить на встречу, да Николая Второго с Григорием Распутиным! Вот это было бы рандеву! Но, черт побери, МОСТ не потянул, – Юрик снова усмехнулся, – Боливар не вынес еще четверых, пришлось число гостей сократить. Пришлось! А жаль! А зачем я их собрал, спрашиваешь? Ну, вот ты на моем месте имея такую возможность, разве не сделал бы что-то подобное? Может быть в другом составе? Вот, ты не знаешь, и я долго мучился, а потом решился на встречу в верхах в такой компании. Жаль только, что не было возможности самому поприсутствовать, как говорится, сапожник остался без сапог. Ну да ладно! Почему в Кремле? Ну, а где? Не в моем же подвале? Кстати, я могу посмотреть запись встречи?
– Конечно, нельзя же отказать режиссеру – творцу, – согласился Николай, -на телефоне устроит? Вот, смотри, – Николай передал Юрику свой телефон. Юрик уставился в гаджет и было видно, что реальность и всё вокруг для него перестало существовать. Иногда он вскрикивал «вот это да!», или «ух ты!», а потом замирал с задумчивым видом, или, покачивая головой, что-то бормотал себе под нос. Но вот запись закончилась, и Юрик с досадой спросил: – Это всё? – Всё, – ответил Николай. -Черт побери! – воскликнул Юрик, – на самом интересном месте пришлось прервать! Из-за вас! Сколько вы тянули с этой встречей в верхах! У меня нет энергетических возможностей на столь долгий визит! Аккумуляторы перегрелись, и аппаратура стала глючить, пришлось гостей срочно назад отправлять. Черт, черт! На самом интересном месте, ну надо же! – Затем, повернувшись к Николаю и протягивая ему телефон сказал: – Извини, нервы.
– Да чего уж там! Ладно, Юрик, вернемся к этим годам, к вехам.
– Вернемся, – глубоко вздохнул и выдохнул Юрик, – знаешь, Николай, я тогда волновался и не всё сказал Командору. С вехами на самом деле еще сложнее. Ситуация такова: до 2036 года потомки принимают всех, с 36 по 41 года выборочно, с 41 по 51 вообще никого не принимают, а с51 и дальше – опять выборочно.
– Подожди, подожди, Юрик, дай осмыслить! Значит, получается так, что, условно говоря, вчера ты мог отправить индивида в 2036 год, а сегодня уже не можешь? Опоздание в будущее? – усмехнулся Николай Николаевич.
Юрик тоже усмехнулся и повторил: – Опоздание в будущее? Странно звучит, но, черт побери, это так!!
– Ладно! Интересно бы знать с чем связаны эти ограничительные даты? Почему так? – задумчиво спросил Николай.
– И мне интересно, но я не знаю. Могу поделиться только догадками.
– Уж будь добр, – Николай приготовился слушать.
– Вероятно, – начал Юрик, – до 36 года или около того я был, нет я буду монополистом и потому не очень буду досаждать потомкам. – Юрик остановился, подумал и сказал: – Как странно звучит фраза – «не очень буду досаждать потомкам». Ну ладно. А потом, я думаю, появились аналоги МОСТу и по ним, образно говоря, как по мостам, началось оживленное движение, что, конечно, должно было насторожить потомков и потому они выставили таймблокпосты. Почему с 41 до 51 года они не принимали вообще никого? Потому что, по моему мнению, в социуме начал активно действовать «Закон Голема», предопределивший как раз к этому времени крушение Империи Доллара и, вероятно, начало новой научно-технической революции планетарного масштаба.
– Закон Голема? – удивленно переспросил Николай.
– Ну, да! Закон Голема! – глядя в растерянные глаза Николая рассмеялся Юрик. Нет, и не проси, просветить тебя не могу, потому что сам знаю о законе Голема понаслышке. Так я продолжу. В общем, я полагаю, Империя Доллара к тому времени просела и стала разваливаться, опутавшие мир словно паутина цепи экономической зависимости и кабалы были сброшены, а возведенные Золотым Тельцом стены, разделяющие целые народы и отдельных людей рухнули, и это подтолкнула мир к духовному очищению, научно-технической революции и осмыслению содеянного за последние лет сто.
– И что же, по-твоему, осмыслили? —иронично спросил Николай.
– Да многое! К примеру, люди с удивлением вдруг поняли, что древняя формула «Homo homini lupus est» – «человек человеку – волк» на пике технического прогресса стала нормой бытия. Вспомнили и поняли, что не зря в античном Риме принимали законы против роскоши, поняли также, что глубокая социальная стратификация общества, то есть расслоение на очень бедных и очень богатых ведут к таким катаклизмам, от которых ни Росгвардия, ни полиция тайная и явная не спасут и не укроют.
Осознали, что такие противные человеческому естеству вещи как однополая любовь, однополая семья – явления, бывшие из разряда вон на протяжении многих веков, стремительно легализовались, причем легализовались агрессивно и амбициозно, и тоже стали нормой бытия. Понимаешь, нормой! А если это норма, то что тогда моральная деградация? Тоже норма? И люди, и целые народы осознали утрату ориентиров собственного развития, утраты, по Канту, системы основополагающих для человеческого существования категорических императивов.
Николай, глядя с немалым удивлением на одухотворенного и полностью ушедшего в себя Юрика, щёлкнул пальцами, тронул его за руку и сказал: – Эк тебя понесло, уже и к Канту пришвартовался.
Юрик вздрогнул, слегка хлопнул себя по лбу и, словно приходя в себя, пробормотал: – Да, что это я? Что-то понесло меня! Так… э… о чем бишь я?
– Об осмыслении, – напомнил Николай и усмехнулся, – только без… этих… Кантов и импера… ну, ты понял!
Юрик тоже рассмеялся: – Понял, понял! В общем за последние сто лет люди натворили дел ужасных тьму-тьмущую. И мозги себе засрали, и души многие потравили, и тела свои – признанные венцом творения Создателя – тоже изрядно подзагадили.
– Поясни, – попросил Николай.
– Поясняю. В Святом Писании сказано: кто умножает знания, умножает скорбь. А я скажу так! Если тот, кто умножает знания находится во власти Золотого Тельца, то тут уже не о скорби надо говорить, а о большой беде, о катастрофе! И люди в конце концов осознали, что это не аллегория, что беда пришла. Пришла вместе с отравленной водой и воздухом, генно-модифицированными продуктами, с искусственной псевдобелковой пищей, с лекарствами, от которых больше вреда чем пользы, с рукотворными инфекциями, борьба с которыми дело дорогое, но исключительно выгодное всяким «барби и безенчукам» – этим гэнам от власти и фармы с оловянными глазами.
Николай, до этого слушавший внимательно и хмуро, вдруг встрепенулся: -Безенчук – это из «12 стульев»? Ты на кого намекаешь, кого имеешь в виду? – Юрик рассмеялся: – Да ты лучше меня знаешь кого! Не перебивай, в твою наивность я не верю. Так вот! До массового сознания людей дошло, наконец, что они духовно ослепли и по слепоте своей позволили кое кому с грязными руками и помыслами вмешаться в Промысел и Провидение Господне и, осознав это, поняли, что путь этот ведет к эволюции со знаком минус, ведет к деградации человека как биологического вида, что «хомо сапиенс» стал неотвратимо превращаться в «хомо болвануса» с кругом интересов в области хлебала, пениса и ануса. Ух, ты, рифма выперлась! Да, так вот я полагаю все эти десять лет: с 41 по 51 год одновременно с планетарной научно-технической революцией человечество, грубо говоря, занималось собственной очисткой, или, как говорят биологи, редактированием собственного изрядно загаженного генома, удалением из него искусственно привнесенного мусора и приведением его, генома, в соответствие к модели Творца.
Я думаю, примерно в то же время крушение Империи Доллара приоткрыло ящик Пандоры и подбросило таких фактов для осмысления деятельности и российских, и международных гэнов – «барби и безенчуков», – что у людей волосы везде, где они есть, встали дыбом. А еще я думаю, что крушение Империи Доллара вскрыло гнойники и каверны богатых и сильных мира сего, и обнаружило такие «пещеры Алибабы», принадлежащие гэнам «барби и безенчукам», и иже с ними, и над ними, что это не укладывается в сознании.
В общем, в течение этих десяти лет потомкам было не до предков. А потом, с окончанием эпопеи очищения, потомки вернулись к старой практике выборочного допуска. Ведь, согласись Николай, нельзя совсем оттолкнуть прошлое и уподобиться «иванам», не помнящим родства», нельзя! Ибо преданное забвению прошлое может жестоко отомстить в будущем! Кто «ложит» на прошлое, на того наложит будущее, ха-ха, как-то так!
Вот такие у меня есть простые соображения относительно этих дат, о временных вехах. Коля, вопросы есть? —Юрик нажал какую-то кнопку, и в углу что мягко щелкнуло и зажужжало. – Там у меня кухонный отсек и есть кофемашина, а то уже горло пересохло, – пояснил Юрик и через пару минут вернулся с двумя чашками кофе.
Николай принял чашку, прочистил горло и задумчиво сказал: – Да, всё, что ты сказал, конечно, интересно, фантазийно, но, увы, бездоказательно.
– Да, – согласился Юрик, улыбнулся и, хитро глядя на собеседника, закончил, – доказательства, я думаю, будут представлены. В своё время.
– Хорошо, хорошо, но вернемся к нашим бара…, – начал, было, но осёкся Николай. А Юрик рассмеялся и закончил: – Ну, да, баранам. Из песни слов не выкинешь, то есть, я понимаю, вернемся ко мне. —Николай тоже рассмеялся и согласился: – Да, к тебе. Я вот что хочу спросить: семьи, я так понял, у тебя нет, а друзья-то есть? Любимая женщина, наконец? Не всё же время ты проводишь в этом подвале?
Юрик, закинув назад голову, громко и заразительно рассмеялся: – Сильно у тебя прозвучало: «любимая женщина, наконец!» – затем уже серьезно ответил: – Конечно, не всё время я здесь провожу, и любимая женщина есть, Маша, моя Мария, на осень свадьбу планируем, – глаза Юрика заволокло мечтательным туманом, но он не дал себе уплыть далеко, спохватился и продолжил, – и друзья есть. Есть друзья! Прозвище «профессор» друзья мне приклеили еще в школе. Правда, в последнее время из-за этой баламути, из-за ковида, встречаться мы стали редко. А раньше – да, встречались мужской компанией регулярно, как принято, выпивали, закусывали, говорили о том и сём. Друзья у меня интересные, иногда их байки, стишки и афоризмы я записываю, чтобы не забыть, а потом по прошествии времени достаю тетрадку, мы ее называем в шутку «Соборные списки», и кое-что зачитываю. Иногда бывает смешно, а иногда и не очень. – Юрик встал, подошел к «барной» стойке, извлек из-под нее тетрадь, вернулся и сел на диван: – Вот, послушай. Это перл от Праворуба – правоведа нашего мы так называем: «У нас в экономике Содом и Гангрена; никто не берется вычистить эти „гавниевы“ конюшни, разрубить гайдаров узел и путем разворошить медвежий угол. Все толкуют и толкут воду в ступе, хлопают „глазьевыми“, слушают нелепое „улюкание“, трясут „кудриными“, скачут „голиковыми“, давятся лапшой сказочника Силуана и ждут, когда „национальное достояние“ посыплет их головы манной небесной, а тот, что на галере, спроворит каждому по золотой рыбке».
