Аксолотль и статуэтка превращений. Часть вторая

скачать книгу бесплатно


– Чуть не считается. Пойдемте, на пристань глянете, на корабли, на дворцы.

– Пошли, Илья, – поддержал Вильям друга. – К тому же у нас книжка есть, как с бэншами обращаться и чем их травить.

– А чем травят бэншей? – Спросил Женя.

– Ядом жерлянок. Оригинально, ты не находишь? У тебя та пара жерлянок осталась, что мы вчера поймали? Ты их еще домой унес.

– Остались. Но теперь это не жерлянки, а какие-то чудовища, – сказал Женя.

– А, ну вот, – продолжал ворчать Илья. – Охота на тех жерлянок страшнее охоты на бэншу будет.

– Пошли в станицу, – потребовал Женя.

– Пошли, – согласился Вильям. – Пусть Илья свои боласы возьмет и аркебузу. Если нападет на нас Бэнши, мы ее быстро спешим. Пошли.

– Хорошо, – нехотя согласился Илья.

– Ура! – Обрадовался Женя. – Пошли, Бобик.

Это он так дракона величал.

– Фу, Бобик! – Возмутился Илья. – Такому зверю нужно грозное имя. А тут «Бобик». «Шарик», еще скажи.

Услышав это замечание, бывший аксолотль и теперешний дракон горько вздохнул. Видимо, ему тоже не нравилось такое несерьезное имя. Но, не выражая непокорства, только понурив до земли, он пошел к выходу.

Вильям и Илья встали из-за стола. Илья пошел экипироваться для выхода в свет, предполагавший наличие опасностей и множества тайн. Кроме двух самурайских мечей он взял еще аркебузу, не фитильное ружье, но особый арбалет, зарядил его камнем, намереваясь, в случае нападения Бэнши травмировать ее, но не убить. Сопровождаемые печальным драконом, они покинули японский замок…

Глава вторая

в которой повествуется о семействе Бякиных, их беспримерном героизме и стоическом смирении

Воскресное утро началось для братьев Бякиных без всяких неожиданностей, как обычно начинается воскресное утро у братьев Бякиных.

Первым проснулся Лехоша, вскочил на ноги, отбросив на пол одеяло, и стал на кровати прыгать, доставая макушкой до низкого потолка.

– Прибыла в Одессу банда из Амура, в банде были урки, шулера! – Вопил Лехоша на весь домик, не музыкально, но вызывающе громко. – Банда занималась темными делами, а за ней гонялась ГубЧеКа….

Любил Лехоша песни уголовной тематики, да кто эти песни в девяностые годы не любил. Все прямо таки балдели от хриплоголосых певцов и певиц, услаждающих слух тюремной романтикой.

– Заткнись, Гнида! – Взвыл разбуженный Саша и запустил в брата подушкой. Не попал, а Лешка сразу сменил песню

– Сантёр-монтёр, штаны протёр, новые надел и те пропердел! – Выкрикивал Лешка, продолжая прыгать.

А Саша был не в настроении. После ночных блужданий в компании призрака известного бандита Жглота, после преподанных этим призраком уроков бандитского мастерства Саше хотелось спать. Сильно хотелось. Ночные приключения теперь казались просто ночным кошмаром, одним из многих, приснившихся Саше Бякину за его жизнь. Кошмаром больше – кошмаром меньше, но спать-то хочется.

– Сантёр баран с полки на пол упал! – Вопил Лехоша, сочиняя свои дразнилки прямо на ходу. – У Сантёра рожа на горшок похожа! Сантёр-монтёр штаны протер…!

Саша некоторое время терпел, пытался заткнуть уши, пытаясь принять такую позу, чтобы Лехошины вопли звучали тише. Но все без толку.

– Ну, Гнида, держись! – Проревел Саша Бякин, вскакивая с кровати. Одним движением ноги Саша сбросил своего младшего брата с постели. Не ожидавший такой атаки Лехоша отлетел в противоположный угол комнаты и ударился спиной об стену.

Героическая тематика в его голосе сменилась тематикой трагической. Лешка больше не пел, распахнул рот во всю ширь, напряг глотку и голосовые связки, и полетел во все стороны могучий и пронзительный визг придавленного поросеночка.

– Что, получил, помойка?! – Сказал Саша Бякин и вернулся в свою постель.

Лехоша выл долго. Обычно в таких случаях на его вой приходила бабушка, начинала квохтать и возмущаться, обещая Сашу пороть. Но бабушка почему-то не пришла. Без соответствующей поддержки Лешкин вой стал постепенно стихать, перешел в плач и затих.

– Еще получишь, Сантёрина, – пообещал Лешка Бякин, вытер слезы и в одних трусах вышел из комнаты. Постель заправлять он не стал, в их семье подобная процедура не практиковалась.

Вскоре покинул свою кровать и Саша. Лехоша окончательно перебил весь утренний сон, и пробудил голод. А в таком состоянии никаких сладких сновидений не увидишь.

В доме и во дворе все было по-старому, без всяких сказочных излишеств. Возможно, неизвестная сила, странным образом изменившая мир, вся израсходовалась на отделение бякинского двора от коренного грунта и поддержание его в таком подвешенном состоянии. Никто из обитателей на улицу не выходил, да и густо растущие по всему двору деревья не позволяли разглядеть из окон все волшебные изменения. Короче говоря, все пребывали в счастливом неведении.

Ну, может, не совсем счастливом. Встав поутру, старики вдруг обнаружили, что в доме нет ни воды, ни электричества, ни газа, что в наше цивилизованное время является настоящей катастрофой, не работал телевизор – воскресная отрада, а подле размороженного холодильника собралась большая лужа воды. По этой причине у деда с бабкой разгорелся жаркий скандал. Больше всего деда Степана возмутило отсутствие воды и газа, вследствие чего отсутствовал и завтрак.

– Сорок лет назад в доме ни газа не было, ни водопровода, – сварливо ругался старик. – Воду из колонки на улице ведрами носили, а жрать на печи во дворе готовили! И жили себе, все успевали!

– Ты мне печь сложил? – Гневно вопрошала баба Муня. – Воды принес. Будет вода, будет печь – будет и завтрак.

– Что, есть нечего? – Разочарованно спросил Лехоша. Он уже не плакал, даже позабыл о своих неутешимых страданиях и горьких слезах, пролитых пару минут назад. Стоял возле деда с бабкой, не понимая сути разгоревшегося спора.

– Лодырь, оболтус, – ни с того ни с сего напустился старик на внука. – На всем готовом, дармоед, живешь! Дед с бабкой из силы выбиваются…!

– Что случилось? – Спросил вышедший на шум Саша.

– И этот лентяй пожаловал. Я вам обоим покажу, как жизнь трудна. Возьму хворостину и задницу надеру!

– За что? – Удивились братья Бякины.

– Ты Алешку маленького не трожь! – Потребовала от старика баба Муня. – Он маленький еще. Сходи лучше узнай, почему ни газа, ни света, ни воды нет.

Старик, собиравшийся сорвать свое дурное настроение на внуках, закрыл рот, не решившись длить скандал. Он быстро направился к телефону, поднес к уху трубку, несколько раз ударил по клавишам.

– Телефон тоже не работает, – сообщил он растерянно.

– Так на вулицу выйди, – проворчала баба Муня. – Мне, шо ли, тебя учить?!

Старик громко чертыхнулся и вышел из кухни.

– Вот шо, унучики, – обратилась баба Муня к своим внукам. – Есть у нас нечего, пить тоже. Там у холодильнике масло «Рама» имеется, у серванте – хлеб. Намажьте себе масло на хлеб. А Сашка пущай у погреб за вишневым узваром спустится.

Выполнить задание внуки не успели, во дворе громко и перепугано завопил дед Степан.

– Господи, божеть мой! – Вздрогнула старушка. – Шо там еще случилось?!

И побежала во двор. Саша и Леша устремились следом. Вопящего деда Степана они обнаружили в странном положении, висящим на открытой калитке. Перепуганный старик всеми конечностями вцепился в калитку, словно хотел на ней покататься.

– Закройте калитку! – Прохрипел дед Степан.

Баба Муня подбежала к нему и в испуге отшатнулась назад:

– Господи!

– Калитку! Скорее калитку! – Хрипел дед Степан.

Саша и Леша подбежали к старикам. И застыли…. Их удивленному взору предстал волшебный пейзаж. Их двор находился где-то наверху, а внизу простирался берег морского залива, лазурного, волнительного, с пенными барашками на поверхности и чайками над волнами. По правую сторону, на берегу стоял смутно знакомый городок, с крытыми черепицей домиками, дворцами, фонтанами. Не то, чтобы было очень высоко, но любоваться открывшейся картиной было приятно. Зелень садов радовала глаз. А возвышенное положение двора вселяло мысль о безопасности и безнаказанности в случае совершения какого-нибудь бякинского правонарушения.

– Ух—ты ж! – Восхитился Лехоша.

– Оба-на! Прикольно! – Обрадовался Саша.

– Закройте калитку! – Напомнил дед Степан.

Но было уже поздно. На Сашу уже снизошло его знаменитое состояние, когда от удивления он отключался от всего сущего, выкатывал глаза, открывал рот, и каталептически взирал, напряженно переваривая узретое. Открывшиеся Саше непонятные изменения в окружавшей родимый дом обстановке требовали напряженной мозговой работы, и такой пустяк, как зависший над землей дедушка, не мог его потревожить. Лехоша увиденное не осмысливал, он просто радовался, впав в щенячью эйфорию, стал подпрыгивать и тоненько повизгивать.

– Калитку! – Истерично провыл дед Степан. Несмотря на крепкий захват, он уже начал съезжать вниз по металлической поверхности.

Бабушка Муня отвесила внукам по подзатыльнику, дабы привести их в чувства и излечить от удивления и радости. Помогло. Саша очнулся, тряхнул головой, отгоняя наваждение. Перестал прыгать и Лешка. Затем они втроем закрыли калитку, втащили во двор деда Степана и уронили на землю. Старик даже не сетовал на поздно оказанную помощь. Он просто растянулся навзничь на асфальтовой дорожке двора, стараясь отдышаться и прийти в удовлетворительное состояние.

Саша и Леша между тем снова принялись радоваться, предававшись этому приятному занятию со всей детской непосредственностью и по-бякински прямолинейно, не оценивая всей двусмысленности своего положения, не понимая возможных опасностей. Саша уже не застывал с открытым ртом, а бегал вдоль забора, забирался на перекладины и смотрел вниз со всех удобных точек, следом бегал Лехоша.

– Круто! – Восторженно кричал Саша. – Теперь можно камнями по людям кидать, а они нам ничего не сделают.

Возможность бросать камнями по живым мишеням без тяжелых последствий было еще одной Сашиной мечтой, наряду с желанием вступить в мафию.

– С голоду подохнем, – простонала бабушка Муня, возвращая внуков к жестоким реалиям. – И от жажды. Или разобьемся, когда униз спускаться станем. Ни хлеба не купишь, ни «скорую» не вызовешь. А как вы у школу ходить будете?

– Ну в школу можно и не ходить, – вкрадчиво напомнил Лехоша.

– А за молоком? Ты за раз литру молока выпиваешь.… С помидорами!

– Ага, – догадался вдруг Леша, почесывая затылок. – Теперь ни молока, ни помидоров!..

– Теперича голодовать станем, – простонала бабушка Муня.

– Зато от Лехошиного поноса избавимся, – предположил Саша.

Увидев, что его любимая бабушка растянула губы и собралась плакать, сменил тематику и Лехоша. Он вдруг понял, что может лишиться любимого молока и любимых помидоров, а уж это – трагедия. Лешка горько, по-коровьи вздохнул и печально заныл, панорама вниз его уже не радовала.

– Цыц оба! – Прикрикнул на них пришедший в некоторое удовлетворительное состояние дедушка Степан. – Хватит стонать, бабка. Пойди, за дочкой сходи, нужно обмозговать семейно, что с нами случилось, и что теперь делать?

– Ох, ох, ох! – Продолжала стонать бабушка Муня, но в дом за дочкой пошла.

Как оказалась, Альбина ночевала в доме не одна. Каким-то странным образом в ее постели оказался незнакомый старикам мужик, невыразительной наружности с невнятным голосом и отсутствием всякого вкуса в одежде. В другое время старики и возмутились бы такому открытию, устроили бы скандал и выяснение личности очередного, незарегистрированного кавалера их тридцативосьмилетней дочки. Но сейчас они даже обрадовались такому подарку судьбы, надеясь, что сильная, мужественная рука поможет им выбраться из передряги. Однако кавалер стариков не обнадежил, вместо того, чтобы спасать, он стал спасаться, устроив большую и слезливую панику.