скачать книгу бесплатно
Женя не унимается:
– А трусики то для чего и эти прокладки, опять же?
– Не скажи! Интимный подарок стирает грань неприкосновенности. И, когда все это припудрено дорогими духами, налито в клюв хорошим винчиком, то создается эффект внезапности. Ты что, их приглашаешь в картишки переброситься? Так и они к нам придут не для замуж выйти. Так что грань надо стереть и как можно быстрее. А эти вещицы ускоряют процесс. Поэтому прокладки разные и много. Кстати, в том числе и кругленькие бери. К «киске» нужно относиться как к родной, она приносит только пользу!
Женя улыбаясь:
– Ну, ты?
– Поэтому то и возьми два комплекта хорошего нижнего белья. Поясняю публично, в комплект должны входить, вот, смотри, дописываю в листок. Итак: чулки, пояс для чулок с подтяжками, трусики и бюзик. Цвет: черный и белый.
Женя соглашаясь:
– Ааа… А что? Может даже быть.
– О, Жень! Чуть не забыл. Отдельный пакет шеф повару, бухла там, бутылки три-четыре и так по мелочи. Нам будет нужен праздничный ужин.
Владимир задумался.
– Нее, мало, вот возьми еще один лист с мертвым Джексоном. Если не хватит, добавь свои, но чтобы все по списку Жень! Одна прореха и мы в пролете. Шутка.
Женька пошел и уже стоит в дверях, как его окликнул Владимир:
– Стой! Жека, стой! Блин, чуть не лохонулся! Дай список, дописываю, и без этого не возвращайся! Красивая туалетная бумага, красивые столовые салфетки, красивые разовые полотенца. Жень именно красивые и не так лишь бы.
– Ну, это то еще зачем?
– Мой милый друг, девочки с вина часто писают, а чем киску промакивать? Газетой?
«Гальюн таймс» играет ту же роль, что и трусики. Вот теперь иди с миром.
Уже вдогонку кричит:
– Есть такая наука – эстетика!
Владимир ковыляет по коридору в свою каюту после перевязки. Ему навстречу идет довольный Женька.
– Победа братья! Склеил прямо на проходной. Девахи – ну очень приличные даже.
– Кто «голодный», они или ты, еще надо посмотреть.
– Короче, я их в курс дел ввел, ну, что тебя порихтовали.
В каюте сидят две соблазнительные девушки лет двадцати пяти, довольно симпатичные, обе в легких шортах и топиках. Открывается дверь, девушки встают, показывая свои изумительные фигурки с голыми загорелыми животиками. На столе распакованные покупки, на диване и на полу пустые и полные красивые пакеты.
– О-о-о, как Ваас! Боооже мой!
– Вот девчонки, и здесь приходится защищать честь Родины. Меня зовут Владимир.
– Ольга.
– Я Настя. Вы садитесь сюда, на диван.
Настя подошла ближе и принялась разглядывать травмы на лице.
– Смотрите сюда и следите за пальцем.
Она смотрит проницательным и умным взглядом.
– Думаю, небольшое сотрясение все же есть. На судне я операционная медсестра, а вообще – анестезиолог. Судовой док у вас есть?
– Конечно!
– Мне надо с ним встретиться и прямо сейчас.
Владимир снимает трубку аппарата, закрепленного на переборке.
– Валерий Петрович, у меня в каюте анестезиолог с научника, Вы не смогли бы уделить ей минуту времени? Хорошо, через пару минут будет.
– Жень, проводи, пожалуйста, Настю к доку.
Через десять минут входят Настя и Женя.
– Док у вас, ну оочень грамотный мужчина.
– Жить буду?
Настя парирует шутку.
– Хорошее питание, юг, покой, вот и весь рецепт. От себя добавлю не напрягаться, но и не лежать. Нужно время….
– Володь, я в жизни столько на таблетках не читал, о чем они там месили. Понял только одно слово – моторика!
– Доктор, пора нам уже причаститься «За знакомство». И, чтобы я не выглядел в ваших глазах Квазимодо, там, в штормовке посмотрите мои фотки с оригинальным экстерьером.
Настя смотрит фотки, смеется, слегка приоткрыв рот.
– А что, Вы почти не изменились.
И передает фотки Ольге.
– Я не медсестра, и мне жутко от того, как можно человека так покалечить.
– Жень, рули, усаживай гостей.
Настя застенчиво:
– А, можно я с Вами рядом.
– Настя, конечно…
С кивком головы Владимир вскрикнул, схватил подбородок левой рукой и медленно вернул голову вертикально. Тяжело и прерывисто дыша, правой начал вытирать с остекленевших глаз появившиеся слезы, сглотнул сухую слюну. Еще немного отдышался и продолжил не своим голосом.
– Тем более мне нужен сестринский уход.
– Сегодня я не найду ни хирурга, ни травматолога, а завтра принесу ворот, надо чтобы шея была неподвижна.
Каюта наполнена дымом сигарет, на столе после посиделок легкий бардак. На полу валяются упаковки от подарков.
На спинке кресла, прикрученного к палубе возле стола, наспех сложена Настина одежда.
Владимир лежит на спине в постели, закинув одну руку за голову. Настя с улыбкой гладит его ссадины, нежно прикасается к ним губами.
– Какой у нас здесь запах…. Кофе, дым сигарет, духи. Запах Chinzano…. Даже не слышала о таких винах.
– Настенька, запах твоего тела превосходит всё!
– Жаль, что мы не в Севастополе, ты бы у меня встал на ноги через неделю.
– Ключевое слово здесь «встал».
Настя, от догадки, стыдливо прикрывает лицо одной рукой, умиленно и счастливо смеется.
– У тебя каюта, как мастерская. Столько всяких инструментов. Картина на металле! Как можно такое сделать?
– Она еще не закончена. Будет время – расскажу.
– Меня моя подруга по институту сюда притащила, это мой первый рейс и последний, просто тогда замены не было.
– А где подруга?
– Дома. Ой, т.е. в каюте! Наверное, беспокоится. У нас каюта на двоих. Володь, аааам….
Тихо и вкрадчиво продолжает.
– Володь, а можно она сюда придет?
– Настя, милая девочка, друзей в беде бросать – последнее дело. Сейчас позвоним Женьке, и вы вместе с ним за ней сходите. Уже темнеет и одной по причалам шастать опасно. Хорошо? А мы с Ольгой пока здесь наведем марафет.
В уже прибранную каюту входит Женька, Настя и ее подруга, черноволосая девица, лет двадцати пяти с правильными чертами лица, улыбчивая, роста выше среднего и изумительной фигурой. Горбинка носа выдает, но не портит, греческое происхождение. Одета в легкий облегающий сарафан чуть выше колен с тонкими бретельками. До жути загорелая.
– Привет! Меня зовут Лида.
– Это Владимир, а с Женей вы уже знакомы.
За бортом ночная невыносимая тропическая духота, а в каюте третьего механика веселое застолье. На столе напитки разного содержания, чашки с кофе, две пепельницы, наполненные окурками дорогих сигарет и разные сладости. В раковине посуда после ужина сложенная стопкой. На переборке закреплен небольшой двухкассетник Sharp с открытыми затворами для кассет. Компания с пониманием относится к шуму и привлечению внимания, смеются и разговаривают в полголоса. Девушки раскрепостились, не чувствуют неловкости, от того шутки и беседа непринужденные. Владимир держит гитару и наполняет дружескую обстановку.
Поет тихо:
Был день осенний, и листья грустно опадали.
В последних астрах печаль хрустальная жила.
Грусти тогда с тобою мы не знали.
Ведь мы любили, и для нас весна цвела.
– Да, Женька, сегодня, о паразииит… на проходной.
Владимир продолжает петь:
Ах, эти черные глаза!
Меня погубят.
Их позабыть нигде нельзя —
Они горят передо мной.
Ах, эти черные глаза!
Кто вас полюбит,
Тот потеряет навсегда
И сердце, и покой.
Одна черноглазая Лида приблизилась к Владимиру, улыбается, стараясь не мешать, подпевает мычанием.
Лида обернулась:
– Насть, так, что там?
– Девчонки, говорят, во второй половине дня ипритные мухи жарят. В город надо выходить, когда солнце припекает, тогда их нет.
– И что вы повелись?
– Попросил помочь донести пакеты по их трапу, ну так вот мы и здесь!
Это вызвало всеобщий смех.
Довольный Женя:
– Ложь во имя….
Владимир незаметно перешел к пению другой песни.
С первыми аккордами девчонки подхватили знакомую и родную для каждого севастопольца песню. Нежные правильные голоса и настолько слаженно, как будто они уже репетировали.
