скачать книгу бесплатно
Утро не предвещало неприятностей.
Карл как раз обдумывал предстоящее занятие со Стархом, когда почувствовал магический зов. Ошибки быть не могло, почерк указывал на то, что его искал непосредственный начальник и бывший учитель князь Драгомысл.
Карл мог бы спрятаться, закрыться от зова, применить «Покрывало Дракона», одно из коронных заклинаний Верховной Ложи Черного Дракона, тогда и сам князь Драгомысл, Верховный Маг Белого Единорога не смог бы его найти. «Покрывало Дракона» надежно укрывало его владельца от любого дружелюбного или враждебного поиска со стороны. Никто не мог проникнуть под «Покрывало», правда Карл подозревал что одному магу это бы удалось. Карл мог бы скрыться, но не стал. Он вышел на контакт и тут же почувствовал волнение старого учителя.
Князь Драгомысл вызывал барона Мюнха в бывший особняк графов Корочаевых, где находилась резиденция Тайного кабинета. Это вдвойне настораживало, поскольку князь Драгомысл весьма неохотно покидал свою усадьбу на Елагином острове, и Карл не представлял что должно было произойти, чтобы князь нарушил свои принципы.
Карл не успел ответить на предложение князя, как связь оборвалась. Значит, его согласие даже не требовалось. Он, конечно, числился в Тайном кабинете чиновником по особым поручениям, но все же не обязан был каждый день приходить на службу штаны протирать. Его вызывали только в особо интересных и сложных историях, и он все же надеялся, что после очередного задания ему дадут немного отдохнуть, да посвятить время частной практике, которой он перебивался первое время после изгнания из Ложи Белого Единорога и практически заброшенной в последние месяцы.
Но делать нечего, надо отправляться на службу.
Карл с сожалением отложил в сторону свои записи с магическими формулами и заметками по предстоящему курсу обучения Старха, и поднял трубку магофона, чтобы вызвать Миконю.
– Слушаю, батюшка барин. Какие распоряжения будут? – тут же зазвучал в трубке его зычный голос.
Магофоны были установлены только в двух комнатах дома. На столе у барона и в покоях Микони, только для того чтобы Карл мог в любой момент позвать его. К сожалению, тот неспособен был слышать магический вызов, хоть малая капелька магического дара и спала в нем, но так давно и глубоко спала, что разбудить ее уже было невозможно.
– Мне нужен экипаж для поездки на службу.
– Будет сделано, Карл Иеронимыч, в лучшем виде. Что что-то запротухло в наших палестинах, что такая спешка рано поутру заприметилась? – полюбопытствовал Миконя.
– Это мне и предстоит узнать. И если ты поторопишься, я узнаю это быстро, – коротко отрезал Карл.
– Не извольте беспокоиться. Одна нога здесь, другая уже в карете. Спускайтесь, батюшка барин, я жду вас на конюшне… тьфу ты, пропасть волчья, каждый раз забываю, что говорить надобно в гараже.
Связь оборвалась.
Карл поднялся из-за стола и вышел в гардеробную. Там он облачился в белую накрахмаленную рубашку с пышными длинными рукавами, форменный белый сюртук, повязал на шею чёрный галстук и надел поверх красный длиннополый мундир с меховым воротником, пышными золотыми погонами и золотыми пуговицами с изображением герба Руссийской империи – двуглавого орла. Снял со стены фамильную шпагу в ножнах семейства Мюнхов и повесил ее на пояс. Эту шпагу он всегда надевал для выхода в свет. Рядом на стене висела любимая боевая шпага, сопровождавшая его в экспедициях и походах. Сняв с вешалки черную широкополую шляпу с большим золотым двуглавым орлом по центру тульи, он осторожно надел ее на голову, посмотрел в зеркало и поправил, чтобы сидела ровно. В целом он остался доволен своим видом.
Барон Карл Мюнх был серьезным немного смурным мужчиной со строгими резко очерченными чертами лица. Густые насупленные брови сходились на переносице и нависали над лбом двумя ярко выраженными лавинами тревоги. Темно зеленые глаза океаны спокойствия и уверенности даже тогда, когда вокруг мир сходил с ума и катился сизифовым камнем в преисподнюю. Аккуратная жесткая бородка вокруг рта подчеркивала мужественность барона, а редкие седые волосы в ней напоминали о тех испытаниях, через которые ему пришлось пройти.
Карл чувствовал, что ему чего-то не достает. Сперва он не хотел, но затем все же добавил револьвер, убрав его во внутренний карман мундира. Мало ли что с ним могло приключиться по дороге.
Карл по черной винтовой лестнице спустился прямо в гараж, где его уже дожидался Миконя за рулем паромобиля «Ньютон» улучшенной конструкции. Движитель машины питала не паровая энергия, а магическая, заключенная в кристалле, установленном под капотом рядом с мотором. Удобная немного угловатая коляска чёрного цвета с большими колесами, отдельной кабиной для водителя и салоном для пассажиров на четыре персоны, кресла как и в карете были расположены друг напротив друга.
Карл забрался на пассажирское место, Миконя выехал в открытые ворота, притормозил и бросился закрывать ворота. Пока он бегал, Карл послал зов Лоре, предупредил ее что выехал на службу, и чтобы она не беспокоилась. Как только он разберется с вызовом, так сразу же свяжется с ней, попросил присмотреть за Стархом пока его не будет. Лора совсем согласилась и ничуть не взволновалась, она привыкла к вызовам Карла, все-таки сама служила на государственной службе, в Департаменте Контрразведки.
Экипаж «Ньютона» выехал на улицу, свернул по Гороховой в сторону площади Горьких Вод и быстро набрал скорость.
Резиденция Тайного Кабинета находилась в здании Департамента Контрразведки и занимала весь четвертый этаж, только вход в Тайный Кабинет был отдельный, а так можно было бы сказать, что Карл с Лорой служит вместе.
Миконя остановил «Ньютон» возле парадного входа в присутствие и бросился было открывать дверцу для барона. Карл остановил его взмахом руки. Давно пытался отучить его от всех этих изысков, но никак не получалось. Все-таки сказывалась старая закалка.
– Оставайся здесь и жди меня. Мало ли что, – распорядился Карл.
– Как считаешь, батюшка барин, чего они от тебя хотят то?
– Кто их знает, но боюсь, что дело тут совсем нечистое. Очень уж у меня предчувствия невеселые.
– Опять дальняя дорога предстоит? Дали бы уж передохнуть что ли. Совсем недавно из командировки дальней и опять в путь. Ну совсем не жалеет тебя князюшка Мстислав. Совсем не жалеет. Не догадывался я, что такой он де злопамятный. Ах ошибался в человеке, сурьезно ошибался. Негоже так ценных и важных государственных мужей гонять по нашей чересполосице из одной губернии в другую.
– Ты мне тут поговори еще. Вот не возьму тебя в новую поездку и все. Оставлю за домом присматривать и за Стархом.
– Да куда уж вы без меня? – распереживался Миконя. – Да и Старха можно с собой взять. Он же все-таки у вас в учениках ходит, так пусть и учится в полях, на деле стало быть.
– Рановато ему в поля выезжать. Мал еще. Мы в такую опасность можем вляпаться, сами то выберемся, не в первой, а мальчику на поле боя не место. Научиться малость чему, навыки приобретет, поймет как дар свой пользовать, тогда и станет с нами ездить. Ну все хватит разговоров. Я пошел. Жди.
Карл выбрался из экипажа, хлопнул дверцей и вошел в подъезд красного четырехэтажного особняка с белыми колоннами и высокими стрельчатыми окнами. Двое караульных в форме гвардейского Архангельского полка при виде барона вытянулись во фрунт и отдали честь. Карл кивнул им и прошел мимо.
Здесь его хорошо знали, уважали, искали общения, но он всегда проходил мимо. Ни с кем из Тайного кабинета он не водил близких знакомств, а уж тем более дружбы, после того как от него отвернулся учитель и изгнал его из ложи Белого Единорога, Карл старался держать сослуживцев на расстоянии, четко разграничив две стороны своей жизни: «дружба – дружбой, служба – службой».
Князь Драгомысл ждал его в своем кабинете, прозванным Зеленым за темно-зеленую драпировку стен. Он сидел в кресле, повернувшись к окну, и смотрел на запруженную транспортом Слободскую площадь, залитую не по осеннему ярким солнцем.
– Слышу тебя, Карл. Слышу. Проходи. Садись. Разговор интересный намечается. Очень важный. И ответственный. Такой что другому я это поручить не могу.
Карл сел напротив письменного стола из мореного дуба, заложил ногу на ногу и выжидательно уставился на прямую спину князя. Драгомысл не заставил себя долго ждать. Он медленно повернулся вместе с креслом и с прищуром и хитринкой воззрился на бывшего ученика.
После изгнания из ложи Карл редко общался с князем. Тот предпочитал держать дистанцию и всю информацию передавал через посредников, чаще всего через своего камердинера Ивана Кожедуба, который приезжал в Тайный кабинет, или в особняк барона Мюнха на Гороховую, либо через магофон, но никогда князь не вызывал барона магическим зовом.
Князь Драгомысл ничуть не изменился с их последней встречи. Все такое же открытое приветливое лицо с острым хищным носом, большими глазами цвета крепкого чая, копной льняных волос, не тронутых не смотря на солидный возраст сединой, густой окладистой бородой, внутри которой всегда жила улыбка. Только в последнюю их встречу эти глаза полыхали огнем, а борода гневно топорщилась, извергая злые слова. Теперь же все изменилось, князь Драгомысл был прежним ласковым мудрым учителем, только Карл больше не верил ни в его доброту ни в его мудрость.
– Как тебе служится, Карл? Слышал что в последнее время у тебя сплошные успехи по службе.
Князь потянулся к папке с бумагами, лежащими на столе. Открыл ее, неторопливо пролистал, словно вспоминая о чем-то.
– Три громких дела за последние полгода. Серьезные достижения. Одно дело генерал-губернатора Залесского чего стоит. И ведь вот же шельма упустили его, не заметили за ним никакого дара, а он пригрелся на груди родины, да потихоньку силы свои копил, да развивал. И ведь страшно подумать, что произошло бы если бы он свой кошмароскоп собрал, да наладил. Ладно бы он в наши руки попал, беда одна, но если бы он в чужие руки угодил, к тем же туркам, Караморгулу, беда считай другая. Потрудился ты на славу, Карл. Нечего сказать. Даже жалко стало, что такой человек, такой маг оказался не среди Единорогов. Но так сложилась судьба, и не стоит поминать старое. Понимаю, что досталось тебе в последнее время, но дело у меня есть одно очень важное. Никому не могу его доверить. Только на тебя надежда.
Карл внимательно слушал князя, ожидая, когда он закончит расшаркиваться, а перейдет к делу.
– Беда случилась, страшная и непонятная. Беда на окраине, беда как бы с краю, и ее никто бы не заметил, не обратил внимания, если бы не несколько обстоятельств. В эту историю оказался замешан очень важный для империи человек, профессор медицины, светило нашей науки, Пётр Сергеевич Свешников. С другой стороны подобного происшествия, можно сказать воняющего грязной магией за многие версты, еще нам не встречалось, явление не изученного порядка.
Карл не отвечал, чувствовал, что князь испытывает его, кружит над добычей, словно хищный коршун, ждет, когда барон не выдержит и начнет расспрашивать, словно юнец на первом задании. Но барона хранил каменное молчание.
Князь сдался, тяжело вздохнул и приступил к сути.
– Убита девушка, дочь профессора Свешникова. Вернее выглядит это как естественная смерть, но слишком уж все дурно пахнет. Девушка умерла в своей постели от сердечного приступа. Чем вызван приступ у шестнадцатилетней девицы, никогда ни на что не жалующейся, пока неясно. Похоже, именно это тебе и предстоит выяснить. В этой смерти очень много странного. Сразу же как только профессор Свешников нашел свою дочь Майю и заявил об этом в жандармерию, нам поступил вызов. На место был отправлен один из наших агентов. Только мы не придали этому событию должного внимания. В результате агент заблудился в следах, и боюсь что все запутал. Нам известно очень мало, но вот те крохи. Девушку нашли лишь к обеду. Она не вышла к завтраку и это никого не встревожило. Майя любила поспать. К тому же в воскресный день Свешниковы позволяли ей побыть подольше в постели. Но когда она не пришла на обед, тут уже встревожились все. Сперва поднялась нянюшка, Александра Васильевна, все ее зовут тетка Саша. Она пыталась достучаться и докричаться до девочки, но никто не отвечал. Тогда она и подняла панику, собралось все семейство Свешниковых. Братишка Майи сбегал за дворником Никодимом, который и вскрыл дверь при помощи топора. Получилась следующая картина. Девушка лежала на кровати в полуобнаженном виде, а вокруг ее постели стояли три каменные статуи, отображающие мужчин, как бы в весьма нескромном возбужденном состоянии. Девушка выглядела весьма и весьма жалостливо. Плохо она выглядела. Бедная матушка в обморок грохнулась, только к вечеру и пришла в себя. Майя была вся белая и худая, словно она недоедала и недопивала последние полгода, да света белого не видела. Работавший на месте преступления наш агент показал, что такое состояние умершей девушки следствие магического воздействия, только вот разобраться в том, что именно произошло в той комнате, он не смог.
– Почему я? – спросил барон.
– Потому что дело тут деликатное, и все должно пройти без сучка и без задоринки. Профессор Свешников убит горем и жаждет возмездия. Он не верит в то, что его дочь умерла естественным образом. Он убежден в обратном. Кто-то или что-то довело ее до сердечного приступа.
– Почему он так в этом убежден?
– Все происходило у него на глазах, только он не обратил на это внимание, за что сейчас себя и казнит. Свешников рассказывал, что в последнее время его дочь сильно изменилась. Она стала неожиданно худеть, все время ходила погруженной в себя, появились круги под глазами. Свешников пару раз пытался с ней поговорить, но Майя уходила от разговоров, тогда он посчитал, что все дело во влюбленности, юная пора и прочая поэтическая чепуха. Теперь же он уверен, что все это время его дочь переживала глубокие душевные муки, а он остался глух к ее страданиям.
– Насколько продвинулось официальное следствие? – спросил Карл.
Пока что он оставался холоден к заданию, не прочувствовал его, не проникся. Смерть всегда неприятная штуковина, в особенности когда умирает невинное юное создание, но почему этим делом должен заниматься Тайный Кабинет. Отправить кого-нибудь из местного отделения ложи Белого Единорога, пусть потопчет землю, может и удастся узнать что-нибудь полезное. Хотя если рядовой следователь Тайного Кабинета оказался бессилен, вряд ли от провинциального мага будет какой-нибудь толк.
– Жандармы топчутся на месте. Они полны уверенности, что девочка сама представилась и нечего божий дар с редькой путать. Если бы не фигура профессора Свешникова, шутка ли сказать пользовал когда-то светлейшего князя Родиона, давно бы дело закрыли, да тело бы предали земле. А тут еще наш чиновник как топор на голову. Суетятся. Изображают ретивое, да все пусто, словно дырки у них в головах. Ни на что не способны.
– Установлено что это за статуи и как они оказались в комнате девушки? Вряд ли их там поставили родители усопшей в качестве элементов интерьера, – спросил Карл.
– А это как раз самое интересное. Эти три статуи и не статуи вовсе, а окаменевшие живые люди. Пашка Шустрый, Леха Кабан и Мирон Головастый, известные в округе ребята. Хулиганы и уголовщина. Только вот жандармам никак не удавалось их посадить под надежный замок. И вот вроде дебоширят, учинят что-нибудь гнусное, ограбят пьяного купчишку, дворянчика мелкого заезжего в проруби купнут, так что он потом и бумажник свой не найдет и шубу дорогую потеряет, а им все нипочем. И вроде знают, что их рук дело, да только доказательств никаких.
– Похоже они доигрались. А каким образом эта босота оказалась в спальне дочки Свешникова и что интереснее как они окаменели? – спросил Карл.
Становилось все любопытнее и любопытнее.
– Это пока выяснить не удалось. Нашлись свидетели которые видели эту троицу в кабаке в соседнем городке Горлове. Они просидели в питейном заведении до полуночи. Рядом с ними крутился какой-то незнакомый типчик. Только вот никто его толком вспомнить не может, и описать. Потом они все вместе ушли в неизвестном направлении. А вот со статуями еще более загадочнее выходит. Материал из которого они созданы только внешне напоминает камень. По-настоящему он органического происхождения. Плоть это людская только вот такое ощущение что тела пролежали в вечной мерзлоте лет этак с тысячу.
– Кто-нибудь в доме слышал какие-нибудь подозрительные звуки? Что-нибудь необычное? – поинтересовался Карл.
– Все спали беспробудным сном. Такое ощущение, что сон был наведенным, магическим. Наш человек определил отголоски чужого колдовства в саду под окнами девушки.
– Уж не тот ли это типчик неприметный из горловского трактира? – высказал предположение Карл.
– Быть может. В этом и во всем остальном тебе и придется разобраться, Карл, – произнес князь Драгомысл. – Отправляешься немедленно. Все необходимые документы в этом конверте.
Князь протянул барону увесистый подорожный конверт, запечатанный сургучом.
– Деньги получишь у казначея. Постарайся разобраться. И поделикатнее с этим Свешниковым, он отец как-никак. Да и фигура влиятельная.
Карл поднялся, коротко поклонился и покинул кабинет князя Драгомысла.
Карл и не догадывался, что смерть Майи всего лишь первое звено в цепи странных событий, ведущих к катастрофе.
Глава 5
Однажды в Венеции…
Ударил большой медный гонг, возвещая о прибытии колесного экипажа. И дребезжащий звук прокатился над погружающимся в вечерние сумерки Замковым островом, соединенным со свободной землей широким подъемным мостом и сотней цепей, лежащих на дне Кольцевого канала. Служители в чёрных балахонах, подпоясанные кожаными ремнями с кинжалами в ножнах с одной стороны и револьверами в кобурах на другом боку, устремились к воротам и запустили подъемный механизм. На их широких спинах красовалась Морская Гидра, заключённая в круг света, а голову скрывали тряпичные маски с прорезями для глаз и носов, увенчанные простенькими красными беретами. Замковая стража знала свое дело. Вскоре ворота опустились и роскошная карета, запряженная парой лошадей под красными балдахинами, расшитыми золотом с перьевыми хохолками, вкатилась в замок, прогромыхала по черному булыжнику моста и остановилась возле жонглирующего водой фонтана, изображающего уличного циркача. Два лакея в красных ливреях спрыгнули с запяток кареты, услужливо откинули подножку, распахнули дверцу и замерли в полупоклоне, не смея поднять глаза на своего господина, показавшегося из кареты.
На булыжник площади ступил мужчина среднего роста в роскошном камзоле и штанах темно-синего цвета с золотыми пуговицами. Его голову украшала широкополая шляпа с тремя загнутыми краями и золотым значком Морской Гидры на тулье. Лицо скрывала лисья маска, из-под которой на спину ниспадали две тугие черные косы, оплетенные белым шнурком. Человек с лисьей головой осмотрелся по сторонам, положил руку, затянутую в кожаную перчатку, поверх которой были надеты четыре золотых перстня с драгоценными камнями, на рукоять боевой шпаги, висящей в ножнах у пояса.
Замковая стража почтительно склонилась перед приехавшим господином. Все знали, что это прибыл лэл Дарио Винченцо Ноччи, камерлинг Тройки Спокойствия ложи Морской Гидры, чаще называемый за свой хитрый ум и дьявольскую расчетливость Островным Лисом. Камерлинг был одной из самых влиятельных фигур в ложе, по сути второе лицо после Верховного магистра. В его ведении находились все финансы ложи, он управлял банками, торговлей и денежными потоками, проходящими сквозь подконтрольные ложе предприятия и фирмы.
Лэл Дарио, не обращая ни на кого внимания, поднялся по парадным ступеням Дворца Дождей, стоящего на территории Замкового острова, и вошел внутрь. Сразу за этим подъемный мост начал свою дорогу вверх, а к форейторам, прогуливающимся вдоль кареты, приблизился капитан замковой стражи лэл Бравио Леоне Форци.
– Чего это Островный Лис перед самым Вознесением у нас забыл? – спросил капитан Форци и раскурил ароматную трубку.
Попыхивая дымом он уставился выжидательно на форейторов. Обычно слуги не прочь потрепаться на счет господина, всегда рады поделиться последними сплетнями, обмыть косточки всем вокруг, только не эти. На капитана Форци смотрели окаменевшие ничего не понимающие лица. Казалось, это мертвяки, поднятые из могил, поставлены служить великому камерлингу ложи. Капитану стало не по себе, от неприятного морозца, пробежавшего по коже, его передернуло, лицо скривилось в лимонной гримасе, и капитан Форци поспешил отойти от неприятных слуг. Как говорится, от греха подальше.
Тем временем лэл Дарио Винченцо Ноччи, Островной Лис, шагал по пустым мраморным залам Дворца Дождей. Его не удивляла абсолютная безлюдность залов и наливающийся магией воздух вокруг. Он знал, что его ждут наверху в Зале Умных Голов, как в древности назвали Зал Советов их далекие предки, основатели старых венецианских семей, и гадал по какому вопросу Тайная Тройка, подчиняющаяся его воле, вызвала его в свою резиденцию фактически приказав. Господин приказывает, а подчиненные подчиняются, но не наоборот. Внутри Островного Лиса все клокотало от гнева, но он держал себя в руках. Сперва все узнать, понять намерения подестов Тайной Тройки, а уж после этого решать, что делать дальше, в том числе и с обнаглевшими подестами, осмелевшими нарушить лестницу субординации. Лэл Дарио Винченцо Ноччи не боялся подестов Тайной Тройки, поэтому и приехал один, а не в сопровождении боевых магов Тройки Поддержки. Островной Лис и сам был в состоянии справиться с зарвавшимися подестами. В конце концов он был могущественным магом, в то время как подесты значительно уступали ему в силе и способностях, даже если сложить их возможности вместе.
В круглой Зале Умных Голов с шахматным мозаичным полом и гобеленами, отображающими сцены из богатой венецианской истории обязательно с участием двенадцати мифических магических зверей, от которых вели род старейшие семьи города, Островного Лиса ждали. Три подеста, главы Тайной Тройки, сидели в трех символических креслах, отображающих три столпа магической силы. Стихия земли, чёрное грубой работы кресло из каменного дерева. В нем сидел человек в маске волка, две тугие белые косы, оплетенные черным шнурком, лежали у него на плечах. Стихия огня, красное кресло с обтекаемыми чертами из остывшего вулканического камня. Его занимал человек в маске орла с хищным золотым клювом. Стихия воды, белое кресло, вырезанное из кости легендарной морской гидры, найденной тысячи лет назад на месте нынешнего города. В нем возвышался могучий человек, спрятавший лицо под маской клыкастого кабана. Перед лэлом Дарио Винченцо Ноччи сидели главы внутренней полиции ложи Морской Гидры, а он стоял перед ними словно провинившийся школьник, а под ногами у него на полу лежала шестиконечная звезда Раскаяния, мишень для провинившихся, предателей интересов ложи.
Островной Лис с трудом сдержал ярость, грозящую выплеснуться и сжечь все вокруг магическим огнем. Неужели эти идиоты, спрятавшиеся под масками Волка, Орла и Кабана не понимают, что при малейшем неповиновении он уничтожит их, сотрет в порошок и развеет их пепел над Кольцевым каналом. В последнее время Тайная Тройка слишком много возомнила о себе. Карательный орган в руках Великого Магистра ложи, зажил своей жизнью, выбился из-под контроля своего непосредственного командира, камерлинга Тройки Спокойствия. Лэл Дарио Ноччи не обращал внимания на игнорирование приказов, самовольно принятые решения и проведенные казни якобы виновных адептов ложи, но сегодня они перешли незримую грань и теперь им не поздоровиться. Когда Грешники Тайной Тройки уничтожили банкира Фортио Ацио Туи, в чьих руках была сосредоточена вся торговля каббатанским табаком, лэл Дарио Ноччи смолчал. Хотя вопросов у него было тысяча. Ни одного доказательства вины банкира подесты Тайной Тройки ему не предоставили. Со смертью Фортио Туи ложе был нанесен ощутимый финансовый удар. Но закон для всех один. Предавший интересы ложи, повинен смерти. Великий Магистр смолчал, не спросил со своего камерлинга за смерть банкира. Но Островной Лис запомнил, что нужно разобраться с подестами. Он и сам не верил больше в чистые помыслы своей карающей руки. Теперь же похоже настала пора объясниться начистоту и призвать подестов к ответу. Он бы и раньше сделал это, но по старинному обычаю ложи Морской Гидры никто не знал в лицо подестов Тайной Тройки и исполнителей Грешников, в том числе и он, их непосредственный начальник. Хотя они знали в лицо всех магов Венецианской республики, как входящих в ложу, так и живущих на вольных хлебах.
Островной Лис обвел тяжелым изучающим взглядом хранящих молчание подестов, с трудом сдерживая гнев. Внезапно Волк, Орел и Кабан поднялись из кресел, и в ту же минуту двери Зала Умных Голов захлопнулись, отрезая лэла Дарио Ноччи от внешнего мира. Он почувствовал угрозу для себя и прикоснулся к своему дару, но к ужасу своему обнаружил, что магия его пропала.
Лэл Дарио Ноччи неторопливо огляделся по сторонам. Пропасть магия могла только по одной причине. И эта причина в количестве трех Грешников стояла возле закрытых дверей. Вот теперь Островной Лис почувствовал, что попал прямо на мушку охотнику при попытке полакомиться курятиной в чужом курятнике.
Пол под ногами лэла Дарио Ноччи вздрогнул. Это Замковый остров пошел на Вознесение.
От времен основания города, восемь островов, восемь жизненно важных городских центров с наступлением ночи поднимались в воздух, прикованные к земле стальными цепями. Магическая сила поднимала острова в небо, чтобы враг не мог воспользоваться ночной беспомощностью горожан и захватить город. На заре Венеции город часто страдал от нападения пиратов и тогда Городской Совет во главе с дожем принял решение о создании восьми парящих островов, на которых в случае угрозы горожане могли спрятаться от врага. И каждую ночь восемь островов поднимались вверх, и только стальные цепи не давали им улететь в неизведанные дали.
Теперь Островной Лис знал, до утра из Дворца Дождей ему не выбраться. А до утра еще надо дожить, к тому же когда по твою душу пришли Грешники, которые выпивали из любого мага всю его силу, лишали его способностей, а потом безжалостно убивали, пользуясь его беззащитностью. По легенде Грешники вместе с магической силой жертвы забирали все ее грехи и взваливали на себя, потому и назывались Грешниками. Такова расплата за опасную и грязную профессию. Хотя не такую уж и грязную. Грешники вычищали ложу от скверны, которая не будь их могла бы её поглотить.
Островной Лис обвел Грешников взглядом. Ему в первый раз доводилось видеть этих легендарных убийц. Они были одеты в белые камзолы, скрытые под серыми плащами рядовых замковых стражей. Истинные лица закрывали стальные маски, изображающие человеческое лицо у кого смеющимся, у кого плачущим, у кого хранящим ледяное спокойствие. Голову Грешников покрывал капюшон с гербом ложи – Морской Гидрой.
Неужели они убьют его? Зачем тогда такая сложность, приглашать в резиденцию Тайной Тройки, когда можно было совершить черное дело на любой из улиц или каналов города. Лэл Дарио Ноччи терялся в догадках, и эта безызвестность вкупе с собственным бессилием злила его еще больше.
Замковый остров закончил свое Вознесение, звякнули туго натянутые цепи по периметру острова и в ту же минуту ударил глухой медный гонг, возвещая о начале Ночного Бдения. На крепостных стенах замка занимали свои места на посту замковые стражники, готовые в любое время отразить коварную атаку неприятеля.
Островной Лис, понимая что его дело безнадежно, решил идти до конца. Напустив на себя надменный вид, он вытащил из ножен шпагу и выставил ее перед собой, нацелив в грудь Орлу со стальным клювом. Он вызывал на бой этих подлецов, и если уж его старого Островного Лиса переиграли на его же поле, он готов был расстаться с жизнью, только прихватит с собой кого-нибудь за компанию.
– Не спеши умирать, лэл. Спрячь шпагу. Она тебе не понадобится. Неужели ты решил, что мы хотим убить тебя? – с насмешкой в голосе произнес подест Волк.
– Да кто дал тебе право говорить со мной в таком тоне?! – возмутился Островной Лис.
– Если бы мы решили убить тебя, то за нас это сделали бы Грешники. Тем более ты сейчас беспомощен, словно младенец, – сказал подест Орел.
– Что за бунт вы чините?! – вскричал лэл Дарио Ноччи. – Вы воодушевились итальянскими революционерами, которые будоражат бывшее королевство. Вы набрались от них вольнодумных мыслей. Или вас подкупили? Что здесь происходит?
– Успокойтесь, лэл. Мы хотим договориться. Мы не стремимся к войне и к вашей гибели. Мы верны идеям ложи Морской Гидры, мы воспитаны ее духом и никто не поступится этим. Но не все гладко и чисто в венецианском королевстве, – медленно нараспев проговорил подест Кабан.
– Тогда я ничего не понимаю. Все что здесь происходит очень напоминает бунт. Вы пленили своего начальника, и теперь пытаетесь со мной о чем-то договориться.
Островной Лис говорил быстро, все время вертел головой, обводя взглядом своих противников, мятежных подестов и вечно молчащих Грешников, перекрывающих пути к отступлению. Он говорил и в то же время его разум лихорадочно искал спасительный выход из ловушки. Если они не сумеют договориться, то он точно не доживет до рассвета. А если все же договорятся, то останется ли лэл Дарио Винченцо Ноччи самим собой, не превратится ли во что-то другое, поступившись своими принципами. Можно было попытаться пробиться к выходу силой, но любая попытка была изначально обречена на провал. Грешники искусные бойцы. В то время как он тренировался в финансовых операциях, они совершенствовали искусство убивать. Так что шансы были явно не равны.
– Если бы вы не были нашим начальником, мы бы не стали с вами договариваться, а перешагнули бы через вас во имя великой Гидры, – возразил лэлу Дарио Ноччи подест Волк. – Мы всего лишь хотим восстановить силу нашей ложи, ее влияние и уберечь ее от гнили, которая в последнее время проникла повсюду и грозит нашему существованию.
Островной Лис усиленно изображал испуг. Он свято верил в то, что из любой катастрофической ситуации можно найти выход, для этого только нужно взвесить и проанализировать все обстоятельства, а главное не поддаваться паники. Он уже понял, что подесты не отпустят его живым, если он не перейдет на их сторону. Но можно же изобразить согласие, а потом когда сила окажется на его стороне, уничтожить врагов. Надо только узнать их планы. Что они хотят? Для чего им потребовался лэл Дарио Ноччи? И как такое могло произойти, что контролируемая им Тайная Тройка вдруг решила играть самостоятельно, пустив по борту прямые приказы. Его приказы. А ведь он вот уже двадцать с лишним лет возглавлял Тройку Спокойствия, куда входила Тройка Равновесия ведавшая всеми финансовыми операциями ложи Морской Гидры, и Тайная Тройка, по сути внутренняя полиция магической ложи.
– Похоже, у меня нет другого выхода. Я внимательно слушаю вас, лэлы. Надеюсь, что вы сможете меня удивить. Да и учтите, что если вы все же осмелитесь убить меня, то для вас это будет иметь очень печальные последствия. Я главный банкир ложи и многое из того, что знаю я, не ведает больше никто. С моей смертью ложа сильно обнищает.
Островной Лис усиленно изображал испуг, что сам себе был готов поверить.
– Лэл Дарио Ноччи, не унижайте нас вашим спектаклем, – попросил подест Орел. – Вы не из тех, кто способен чего-то бояться, даже своей смерти. К тому же вы здравомыслящий человек. А то что предлагаем мы принесет оздоровление ложе. Согласитесь, что последние лет тридцать ложа находится в упадке, периоде застоя. Мы замкнулись на себе. Владея таким количеством денег, распределенных по банкам Европы, таким количеством работающих и приносящих доход предприятий, наша ложа находится в самом низу магической пирамиды, и Верховный Магистр, лэл Альберто Варитто Кантарине, возглавляющий нашу ложу вот уже сто пятьдесят с лишним лет, не делает ничего, чтобы исправить ситуацию. Обладая такой финансовой паутиной, мы могли бы купить все остальные ложи, но мы довольствуемся скромной ролью штатного клерка, выдающего долговые расписки. В упадке находятся и наша магия. Когда то с нами считались все, а теперь молодые венецианцы, наделенные магическим даром, предпочитают идти в ученики к магам ложи Священной Волчицы, верховной ложе раздираемого революцией Итальянского королевства. Где это видано чтобы боевые маги Священной Волчицы хозяйничали в нашем городе, в нашем государстве на правах хозяев. Что творится? Куда катится мир? Как мы смогли это допустить? Того и гляди Священная Волчица объявит войну Морской Гидре и выиграет битву. У нас нет притока свежей крови. И скоро наша ложа превратится в ложу банкиров, но никак не магов.
Островной Лис хитро прищурился, понимая куда клонит подест. В последнее время такие мысли бродили внутри ложи, будоражили умы, заставляли искать пути выхода из кризисной ситуации. Тройка Поддержки как раз этим плотно и занималась. Тройка Регламента, входящая в Тройку Поддержки, занималась теоретическими расчетами, составлялись прогнозы, когда Гидра сможет сбросить с себя ярмо Волчицы. В то же время Тройка Упокоения, также входившая в Тройку Поддержки, усиленно трудилась в Оранжерее, создавая материальную базу. Маги Оранжереи разрабатывали новые виды заклинаний, магического оружия, чтобы в нужное время боевые маги Морской Гидры были вооружены для битвы с Волчицей. Только вот Верховный Магистр ложи все медлил, не осмеливался объявить войну засилью чужеродной ложи на исконной территории Гидр. Никто не мог понять, что ждет Магистр, но никто не осмеливался выступить против старого Магистра.
– Что предлагаете вы? – осторожно спросил Островной Лис.
– Верховный Магистр, лэл Альберто Варитто Кантарине, слишком стар для своей должности. Но добровольно он ее не оставит. Мы хотим сместить его и другого пути нет, старый магистр должен умереть, чтобы ложа могла обновиться, набрать полные легкие воздуха и задышать по-новому, – произнес подест Орел.
– Красиво говорите, благородный лэл, только вот слова у вас кровавые. Смерть Верховного Магистра может расколоть ложу. Никто не останется равнодушным, если Старика убьют, – высказался Островной Лис.
