скачать книгу бесплатно
– Ага, пока понятно, – произнесла Полли. Она была вся внимание.
– Согласно теории профессора Бена, если выстроить гребни гравитационных волн в определённой конфигурации в одной точке пространства, в этой точке образуется завихрение пространства. Завихрение пространства порождает уже свои собственные гравитационные волны. А если завихрение окажется достаточно сильным, оно может породить, грубо говоря, тоннель в будущее. Там будет нечто вроде чёрной дыры – в данной ситуации, думаю, достаточно такой аналогии – которая может поглотить объект, оказавшийся неподалёку. И тогда этот объект вывалится из белой дыры, которая образуется в этом же месте спустя некоторое время.
– Ого! Неужели так и происходит?
– За тем нас и позвали, – иронически ответил Ник. – Понять, так ли происходит.
– Но здесь есть одна проблема, – продолжил Стив. – Вход в тоннель очень узкий, туда могут проваливаться только отдельные частицы. И он очень быстро испаряется. Чтобы использовать его для перемещения какой-либо частицы в будущее, надо создать тоннель именно в том месте, где находится частица, и именно в тот момент, когда она там находится, с очень большой точностью. Ты ведь слыхала про принцип неопределённости Гейзенберга?
– Конечно, я же не первоклассница.
– Поэтому до реальной возможности что-то переместить в будущее осталось ещё два шага – и огромное достижение профессора Бена в том, что он оба их сделал. Во-первых, он выяснил – пока только чисто теоретически – что, как я уже говорил, вместо чёрной дыры можно получить только завихрение пространства, которое само станет источником гравитационных волн. Никакого тоннеля, только завихрение. А во-вторых, что необязательно создавать и настраивать индивидуальный набор пульсаров на каждое завихрение – можно построить сравнительно небольшой набор пульсаров и запустить их в такой конфигурации, что образуется огромное количество завихрений. Причём каждый пульсар будет участвовать сразу во многих завихрениях.
– Что-то я не поняла, в чём тут достижение. Понятно, что можно сделать много завихрений, но для этого потребуется ещё больше пульсаров, – удивилась Полли.
– Не-не-не, сейчас объясню. Берём несколько пульсаров, девяносто шесть штук. Работая вместе в определённой конфигурации, они могут сгенерировать завихрение.
– Так, – слушала Полли.
– А теперь рассмотрим ещё один набор пульсаров, тоже девяносто шесть штук, которые генерируют ещё одно, другое завихрение. Сколько всего пульсаров необходимо для этих двух наборов?
– Дважды девяносто шесть, это получается сто девяносто два, – тут же ответила Полли.
– А вот и нет, если нам удастся использовать некоторые пульсары в обоих наборах.
– А-а-а, вот оно что. Понятно.
– Так, оказывается, что всего из двенадцати тысяч пульсаров можно сформировать невероятно много наборов, используя каждый пульсар не в одном наборе, а многократно. Ник, сколько всего завихрений генерируется на первом этапе?
– Не помню, очень много. Шестнадцатизначное число.
– Ого, понятно, – откликнулась Полли.
– Так вот, – продолжил Стив, – на первом этапе получается бесчисленное множество завихрений, квадриллионы завихрений фемтометровых размеров. Область пространства в центре аппарата кишит ими.
– Ты сказал, на первом этапе? – уточнила Полли.
– Да, потому что дальше все эти завихрения порождают гравитационные волны намного большей частоты, из которых уже складывается второй слой завихрений. Во втором слое они значительно меньших размеров – едва ли больше планковских. Их столько, что вся эта область пространства буквально изрешечена ими. И вот эти завихрения уже с тоннелями.
– Ага-а-а, – протянула Полли. – Поэтому необязательно знать, где именно находится каждая частица: где бы она ни была, рядом будет тоннель, так?
– Да, вроде того. В результате макроскопический объект размером до пары сантиметров, оказавшийся в центра аппарата, отправляется в будущее, но не весь целиком, а как бы поэлементно.
– Блестяще, – уважительно покивал Ник. – Сам Фейнман гордился бы тобой, – Стив улыбнулся, а Ник добавил: – Похоже, ты понял концепцию намного глубже, чем я. Для меня тоже было полезно сформулировать это по-простому – я теперь лучше представил себе, что должно происходить.
– Всё, как завещал Фейнман, да, – улыбнулся в свою очередь Ник.
и снова 30 сентября, вторник
– Блестяще, – уважительно покивал профессор Бен. – Похоже, вы поняли концепцию ненамного хуже меня.
– Для меня было даже полезно сформулировать её словами. Я теперь как раз лучше всё понял. Так и что, получается, что интенсивность, частоту и порядок взаимодействия начальных гравитационных волн можно настроить так, чтобы предмет появился строго в определённый промежуток времени, верно? И таким образом… – Стив положил маркер на полочку у доски и недоумённо спросил: – Мы говорим о машине времени, позволяющей отправлять в будущее небольшие предметы? Разве это возможно?
– А разве нет? – спросил в ответ профессор Бен, вглядываясь в лицо Стива.
– Я не знаю, – развёл руками Стив. – Я всегда считал, что это из области фантастики, но… – он снова обернулся к доске и стал разглядывать свои иллюстрации в глубокой задумчивости.
– Профессор Бен, – вдруг подал голос Ник.
– Да-да? – обернулся профессор.
– Понимаете, меня смущают два момента.
– Так?
– Ну, во-первых, по моим оценкам, даже один запуск энерго-гравитационного пульсара…
– Можно просто «пульсара», – улыбнулся профессор Бен.
– Э-э, ладно. Так вот… Даже один запуск, по моим оценкам, будет занимать довольно много энергии, а их там тысячи на каждой грани…
– Ты спрашиваешь, есть ли у университета такие мощности?
Ник покивал.
– Да, об этом я позаботился, – продолжил профессор Бен. – Конечно, мощности немалые, но вы сможете делать по одному запуску транзистора в неделю, по субботам в четыре часа дня. В это время и так обычно почти никто не работает.
– Ага, отлично. И второе… – Ник опустил взгляд, обдумывая свои следующие слова. Стив и профессор терпеливо ждали продолжения. – Понимаете, для образования нужных гравитационных волн э-э… пульсары должны генерировать колебания таким образом, чтобы сотни гребней волн от разных пульсаров образовывали сочетания в огромном количестве разных точек. И для этого требуется точнейшим образом настроить десятки тысяч пульсаров, для каждого своя настройка! – профессор слушал Ника внимательно, нахмурившись и упираясь подбородком в кулаки. – И этого мало, недостаточно просто найти подходящие настройки – надо ещё суметь их все запустить, уложившись в эти настройки с высочайшей точностью. Рискну предположить, что важны даже длина и толщина проводов, по которым идёт ток! Не хочу сомневаться в вашей компетентности, но, даже если технология теоретически работоспособна, хватит ли у нас возможностей для её реализации?
Профессор Бен продолжал сидеть, задумчиво глядя на Ника. Ребята, в свою очередь, внимательно смотрели на него, не рискуя прерывать его размышления.
Профессор встал и начал говорить, вышагивая из стороны в сторону.
– Что ж, это весьма дельное замечание. Реализация этого проекта очень, очень сложна. Ошибки здесь не исключены и, даже более того, весьма вероятны. Я, конечно, предпринял некоторые усилия для их минимизации. Электросхемы напечатаны на принтере макросхем, чтобы провода имели в точности определённую длину.
– Никогда раньше не слышал про принтер макросхем, – заметил Ник. – Только про принтер микросхем.
– Да, мне пришлось масштабировать стандартный принтер микросхем под мои нужды, – ответил профессор и продолжил: – Все выводы формул, какие можно, были проверены компьютерно. Вообще, после подписания нескольких скучных документов вы сможете прочитать множество интересных – все протоколы разработки, тестирования, технические характеристики всего оборудования. Но даже после всех моих усилий реализация всё ещё архисложная, это правда. И в дополнение к этому, у меня как не было, так и нет никакого способа протестировать пульсары по отдельности. Ведь генерируемые гравитационные волны невероятно малы.
Некоторые время Ник и Стив молчали, переваривая услышанное. Профессор Бен тоже молчал, давая им всё осмыслить. Наконец, Стив принял решение пока не углубляться дальше в технические детали, а перевести разговор в более простую плоскость:
– А можно на него взглянуть?
– Конечно! Но для начала вам придётся взглянуть кое на что другое, – хитро улыбнулся профессор и скрылся за перегородкой из шкафов.
Через секунду он появился со стопкой «скучных документов» в руках. Стив и Ник сделали одинаковые недовольные лица, но профессор лишь сочувственно развёл руками.
2 октября, четверг
В четверг Ник и Стив впервые вошли в лабораторию 82.
Материальный транзистор выглядел именно так, как они ожидали: металлический додекаэдр диаметра порядка метра был установлен в самом центре комнаты на пяти толстых блестящих металлических опорах.
Вдоль одной из стен стоял стол, над ним висели два монитора, хотя никакого компьютера видно не было. Справа от них стоял большой железный шкаф, из нижней части которого струились по полу бесчисленные медные на вид провода. Они образовывали местами десятки параллельных линий, а местами сложнейшие развязки, проходя друг над другом по едва заметным пластиковым мостикам и по запутанности оставляя далеко позади схему Токийского метрополитена. В конечном счёте все провода уходили в основания опор додекаэдра.
Была и ещё одна деталь, которую они заметили не сразу: сложная продолговатая изогнутая конструкция, отдалённо напоминающая руку экскаватора, но более ажурную, связывала метровый додекаэдр с потолком.
Ник неспешно обошёл транзистор против часовой стрелки, но, поскольку дальше значительную часть пола занимали провода, он не завершил круг и также неспешно обошёл по часовой стрелке и остановился около стола с мониторами.
– Я предвижу одну маленькую проблему, – заметил он.
– Наблюдение эксперимента? – отозвался Стив.
– Угу, – задумчиво пробормотал Ник.
– Профессор Бен это предусмотрел. Внутри спрятаны камеры. В документации это написано.
– Ага, ладно.
– Меня больше интересует, как его открыть. Ты нашёл какую-нибудь ручку, какую-нибудь дверь?
– Не-а, ничего такого. Но у меня есть сильное подозрение, что тут замешана вот эта штуковина, – Ник посмотрел на руку экскаватора.
– А, ты думаешь, это что-то типа кронштейна для двери? Может быть, может быть.
Они ещё немного помолчали, осматривая всё вокруг. Затем Ник сказал, направившись к столу:
– Давай посмотрим, как выглядит интерфейс. Погоди, – нахмурился он. – А где тут клавиатура, мышь, тачпад, что-нибудь?
– А компьютер-то тут есть? Я только мониторы вижу, – добавил Стив.
Некоторое время они стояли в недоумении, уставившись на стол.
– Мониторы должны быть соединены проводом с компьютером, – заявил Стив и, опёршись на стол, стал оглядывать мониторы сзади в поисках проводов.
– Вообще-то нет, они вполне могут быть… – начал Ник, но тут Стив отдёрнул руки, потому что стол под ними зашевелился. Прямоугольник примерно посередине стола перевернулся вокруг своей оси, и на другой его стороны обнаружилась клавиатура.
– Ну вот, уже кое-что, – обрадовался Стив.
– Честно говоря, я не понял, как ты это сделал.
– Давай теперь… – начал Стив, но Ник перебил его:
– Стой! Я же не понял, как ты это сделал.
Стив вздохнул и сложил руки на груди, наблюдая, как Ник внимательно осматривает стол и нежно гладит его то там, то здесь. Но ждать долго не пришлось: уже через секунд двадцать прямоугольник перевернулся обратно.
– Ага! – победоносно воскликнул Ник. – Надо провести рукой вот так, – показал он, погладив стол сверху вниз слева от места, где только что была клавиатура. Та послушно вернулась на место.
– Супер! – искренне восхитился Стив. – А мышку достанешь?
Спустя буквально несколько секунд мышка тоже была на месте.
– Отлично! – снова похвалил друга Стив. – И теперь коронный номер. Стул!
– Хм, – пробормотал Ник, нахмурив брови и потирая подбородок.
Затем он ещё пощупал стол в разных местах, осмотрел окрестные стены, потопал по полу в разных местах и даже похлопал в ладоши. Но спустя минут пять, а то и десять, он развёл руками.
– Нет, не знаю. Может, надо команду какую-нибудь произнести. Стул! – вдруг громко скомандовал он, но и это не помогло.
– Ну ладно, значит, постоим, – вздохнул Ник и принялся изучать интерфейс программной оболочки транзистора.
Интерфейс оказался до безобразия прост. В тривиальном белом окне в двух полях надо было ввести массу объекта и длительность перемещения в секундах. Снизу слева была большая красная кнопка с подписью: «Запустить». Справа расположились прямоугольники с изображениями с камер, пока что на них всех висела табличка: «Нет сигнала». И ещё один переключатель позволял открыть и закрыть дверь транзистора, чем Ник не преминул сразу же воспользоваться.
Предположение Ника немедленно подтвердилось. Рука сначала немного, со вздохом впуская воздух, приподняла пятиугольник-дверь, за который держалась. Затем бесшумно и решительно согнулась, подняв его на метр и немного отведя в сторону. Ник тут же воспользовался шансом и подошёл, чтобы заглянуть внутрь. Спустя секунду он показал своё разочарованное лицо Стиву.
– Там совершенно пусто.
– Как? А пульсары-то там уже установлены? – удивлённо отозвался Стив, оторвавшись от изучения схемы проводов на полу.
Ник присмотрелся.
– Да, хотя их едва разглядишь. Но больше ничего нет.
– А, ну да. А чего ты ожидал?
Ник почесал затылок.
– Ну камеры хотя бы. А ещё какой-то постаментик, я не знаю. Куда предмет-то класть?
– Э-э, ты, видать, невнимательно прочитал в документации про периферическое оборудование. Постаментик ставить нельзя, там это подробно объясняется. Предметы будем класть в акустическую ловушку. Она вшита в стенки транзистора и выдерживает до ста с чем-то миллиграмм.
– О-о, понятно. А можно сейчас её включить?
– Наверное. Я думаю, она включится, когда мы укажем ненулевую массу.
Ник подошёл к мониторам, и Стив закричал: «Но не прямо же сейчас!», но не успел, и Ник вписал «1» в поле «Масса». Они тут же услышали ровный монотонный тоненький писк. Он был очень тихим в некоторых местах комнаты, в некоторых – довольно громким, а кое-где аж уши болели.
– Направленный звук… – пробормотал Стив.
– ЧТО?? – прокричал Ник с другой стороны комнаты и подвинулся немного вбок. – О, так лучше.
– Давай выключим!
– Ага, давай, – сказал Ник и подошёл к мониторам. Звук пропал.
– Нам нужны какие-то специальные наушники для этого. В документации это тоже написано. Ты её вообще читал?
