позывной Донбасс. Поэма

Николай Самойлов

позывной Донбасс. Поэма

Глава 1

Вступление

Каждый знает: на войне

Пуля и снаряд в цене,

Но ещё ценнее слово,

Как бы ни было сурово,

Когда нужно в бой послать,

Вдохновить и дух поднять.

На войне не досыпают,

Не всегда едят и пьют,

Воин терпит, понимает,

Только мир вернёт уют,

Быт размеренный, привычный,

Ночь с женой, вблизи детей,

Всё, что кажется обычным,

Каждодневным для людей.

На войне и быт суровый,

Не всегда еда и кров,

Здесь приказ всему основа.

Днём и ночью будь готов:

Поздно лечь, вставать по знаку,

На ногах встречать рассвет,

Страх уняв, идти в атаку,

Умирать во цвете лет.

Артобстрел, бомбёжка – жутко,

Взрывы, день похож на ночь,

Тогда можно только шуткой,

Приунывшему помочь.

Мучают дурные мысли,

Если в синих небесах,

Дроны тучами повисли,

Сердце сковывает страх.

В самый раз, тогда частушка,

Не ударит в грязь лицом,

Громко выстрелит, как пушка,

Острым, крепеньким словцом.

Чтобы смеха до – упаду,

Чтоб светлело на душе,

И тогда дворцов не надо,

Хорошо и в шалаше.

И тогда солдат согласен

Потерпеть годок-другой,

Зная: каждый шаг опасен

На дороге фронтовой.

На привале

Пушки смолкли, после боя,

Начиная свой рассказ,

Познакомлю вас с героем -

Позывной его «Донбасс»

Он, имея нрав весёлый,

Вечно что-то напевал.

Занимая с боем сёла,

Флаг России поднимал.

Шуткой, байкой, анекдотом

Был готов растормошить,

Задремавшую пехоту,

Сон прогнать и рассмешить,

Парень стройный и высокий,

Плащ-палатку сбросил с плеч,

И, блеснув весёлым оком,

Сел за стол и начал речь:

– Расскажу вам про окопы,

И младенец должен знать,

Что пришлось их до Европы

Нашим дедам прокопать.

– До Европы? Это слишком,

– Нет, не слишком, в самый раз,

До Берлина путь неблизкий,

Но дед выполнил приказ.

Рыл сапёрною лопатой,

В солнце, дождик и мороз,

Защищал окоп, как латы,

Деда он спасал всерьёз

И от мин, и от снарядов;

Танки прут – ныряй в окоп,

Прячься, если бомбы градом,

Если снайпер целит в лоб.

В общем, лучше нет защиты,

Смолкли пушки, можешь спать,

Грязный, мокрый и небритый,

Но живой, живой опять!

Потому дед до Берлина

Свой окоп и прокопал,

Победил, увидел сына,

Внуков, внучек воспитал.

Призадумались ребята,

Каждый сам копал не раз,

Отражая супостата,

Отдаляя смертный час.

А высокому неймётся,

Видно, чешется язык,

Речь его, как песня, льётся,

Не привык молчать мужик:

– Кто про что, а я про кашу!

– Расскажи и про блины,

Не зря в схватке рукопашной

Были русские сильны.

– Не спеши, не позабуду,

Отвечает балагур,

Я их сам съедал по пуду,

Иногда и чересчур.

Ел и с маслом, и сметаной,

Не жалея живота,

Ел, рискуя стройным станом,

Вырос длинным, как верста.

Гармонист и забияка,

Девок щупать я любил,

Не раз битый в пьяных драках,

Оставался бабам мил.

А теперь вернёмся к каше,

Это русская еда,

Щи и каша – сила наша,

Это раз и навсегда.

Каша с пылу, каша с жару

Греет в стужу, как огонь,

Или пляска под гитару,

Ещё лучше под гармонь.

Тут его прервал негромко

Парень юный, но седой,

Голос тихий, хриплый, ломкий

Произнёс: – Погодь, постой.

Мне милее танцы с павой,

Грудь к груди, глаза в глаза,

Обнимай, имеешь право,

Не девчонка – стрекоза.

Ускользнёт от поцелуя,

Будь смелее, не робей.

Не ищи себе другую

Веселее и бойчей.

– Нет, милей плясать в присядку,

Чтобы гиканье и свист,

Сердце бьётся, сердцу сладко,

Пусть завидует артист.

В такт в ладоши бьют девчата,

Глаз от них не оторвать,

Не нужна ума палата,

Пусть умеет целовать!

И тогда других забуду,

Одной сердце подарю,

Чтобы рядом была всюду,

Я её заговорю.

Так, чтоб всех других забыла,

И решилась, наконец,

Мне сказать: – Готова, милый,

Я с тобою под венец-.

Помолчали, каждый вспомнил,

Отчий дом, родных, друзей,

Где он рос, обычный, скромный,