скачать книгу бесплатно
Трюм с Печенью обречённо молчали.
– Всё дело в этом… как его… – защёлкал пальцами Свая, забыв, вероятно, продолжение мысли.
– В чём? – постарался навести шефа на нужное слово Печень.
– В этом самом… а-а-а… Ну вот когда девочки собираются на свиданку, они чего делают?
– Мечтают о несбыточном? – вставил мнение Трюм.
– Да нет! Это они всегда, – отмахнулся Свая. – О другом я… Ну, там глаза подчернить, губы накрасить, то-сё…
– Марафет, что ли, навести? – догадался Печень.
– О! Точно! – воскликнул обрадованно шеф.
– Ну и? – возжелали парни продолжения мысли.
– Ну и всё дело в ём, – пояснил с облегчением Свая. Слово нашлось, а за ним и мысля вернулась.
– В ком – в марафете? – с недоверием спросил Трюм.
– Ага, – счастливо улыбался Свая. – Он – фсё.
Парни с несчастными лицами пытались поймать мы слю. А она не ловилась.
Свая сжалился над ними и пояснил:
– Чтобы правильно продать – надо правильно подать. Имидж там, бренд, потребительская уникальность… понимаете? Это и есть навести марафет. Даже слово есть специальное для этого. Волшебное. Чтобы впарить хоть что и хоть кому.
– А, ну если волшебное, то конечно, – смягчился Трюм. – Тогда всё можно.
– А что за слово? – покрутив головой по сторонам на всякий случай и понизив голос, спросил Печень.
Шеф тоже голос понизил и негромко, но веско произнёс:
– Марафетинг.
Парни в восхищении замерли. Помолчали. Покатали слово на языках. Слово понравилось.
– В натуре волшебное! – констатировал Печень в эмоциях. – Я в деле, шеф.
3
Дальнейшее обсуждение суперкрутого плана Сваи парни продолжили в бункере шефа, что был устроен прямо под заводом.
– Вы поймите, парни, – втолковывал Свая, – продать джиннам стиклосс… – вот это круть, вот это улёт. Гавр вспенится, когда мы товар в Джиннию толкнём. Кабаки минимум полгода полные будут, это я вам гарантирую.
– Джиннам вообще что-то продать – круть, – резонно заметил Трюм. – Потому как у них всё есть. То есть абсолютно.
– Да, там баблонами дороги мостят, – сообщил невесть откуда добытую новость Печень и пояснил: – Мне Дюбель рассказывал.
– Ну во-о-от, – удовлетворённо протянул шеф. Парни наживку заглотили, осталось только немного замотивировать: – Героями будете. Потому как сделать то, что другие не смогли, – это и есть геройство. Не то, что у некоторых. Постояли рядом с крутежом, понимаешь, а теперь в короли…
– Ты это, шеф, – оглянулся с опаской по сторонам Трюм, – не сильно ли круто взял?
– Не сильно, – уверенно заявил тот. – У нас слово волшебное. С ним мы всё сможем.
– Ну да, ну да, – покачал головой Трюм, но как-то неуверенно.
Шефа между тем понесло. Видать, план он свой обдумывал долго. Мыслю прожёвывал обстоятельно. И как дошло дело до обнародования, так душа его запела:
– Представьте только. Наш товар облагородим, бутылку закажем, этикетку сделаем, а на ней напишем: «МЫ ПРОДАЁМ СТИКЛОСС ДЖИННАМ». А? Как оно?
Трюм поцокал языком, покатал что-то немного и выдал вердикт:
– Оно длинно.
– Ага, – глубокомысленно сказал шеф и схватился руками за подбородок. – Точно. И посыл неопределённый. Мало ли кто стиклосс продаёт, да?
– Вот-вот, – поддакнул Печень.
– Может, «МЫ ПРОДАЁМ НАШ СТИКЛОСС ДЖИННАМ»? – продолжил нагнетать мыслю Свая.
– Ещё длиннее, – не удержался Трюм.
– А-а-а, – неопределённо протянул шеф. – А может…
– А может, того, – вставил голос в образовавшийся просвет Печень, – подбухнём? Мыслю поддомкратим? А то без смазки чо-т не ворочается она.
Трюм только хотел съязвить, что и со смазкой она у Печени не ворочается, но был прерван задорным хлопком шефа:
– Точно! Где там у нас коллекционный штофчик, а?
Парни в изумлении посмотрели на Сваю. Отродясь никто гаврский стиклосс не коллекционировал. Пойло было зашибенное, то есть сшибало крышу, и на этом все его качества заканчивались. Про вкус и запах никто и никогда не парился. Поэтому услышать о некоем «коллекционном штофчике» для них было невероятным откровением.
Так бы и зависали гавры неизвестно сколько времени, но тут шеф, лихо подмигнув, вытащил откуда-то пресловутый штофчик и показал им его, так сказать, в натуре.
А в натуре ёмкость представляла собой полуторалитровый стеклянный сосуд с длинным горлом, запечатанный пробкой из мросского камыша. И эта деталь поразила парней даже больше, чем прозрачность продукта. Хотя и этот факт (обычно чистотой стиклосса тоже никто не парился) был шокирующе крут.
– А? – Свая наслаждался произведённым эффектом. – Нормуль?
– Пропала моя печень, – прошептал почти благоговейно Печень.
– И моя… – поддакнул Трюм.
Мгновенно на столе образовались три кружки, и коллекционный штофчик был вскрыт. Стиклосс полился щедрой рекой, и дружбаны приняли по первой за будущий неминуемый успех.
– Да-а-а, – крякнул Печень после хорошего глотка.
– Да-а-а, – поддержал, по обычаю, Трюм. – От ить как зашло!
– Ага, – важно кивнул Свая, – а вы сомневались.
– Да, шеф! – начали синхронно оправдываться парни. – Мы же никогда… ты же знаешь… да мы за тебя…
– Любому в печень! – преданно заверил Печень.
– Во-о-от, – подчеркнул шеф важность момента, – другое дело.
На таком всеобщем обожании он решил ещё плеснуть из заветного сосуда и продолжить введение в курс дела.
– Товар у нас есть. Упаковка есть. Слово волшебное есть. Осталось только насытить жаждущих им. Товаром то есть.
После второй речь Сваи приобрела некую путаность и излишнюю (для гаврского восприятия) образность:
– Удовлетворить, так сказать, насущную потребность в прекрасном. Оросить, так сказать, невинность Джиннии.
Печень на такое предложение откликнулся сразу:
– Это мы могём! – заверил он шефа. – Это мы запросто. Особенно оросить-то. Это завсегда…
Трюм же старался от сути вопроса не отвлекаться, насколько это было возможно, и, чуть передохнув после третьей, уточнил:
– Так что напишем-то? Покороче б надо.
– «Мы продаём джиннам!» – ухнул Печень.
– Кого? – не понял тот.
Свая тоже с интересом воззрился на товарища. Всем известно, что, когда гавру идёт мысля, этому процессу лучше не мешать.
– Е… его, – с восхищением глядя на штофчик, – икнул Печень.
– Не пойдёт, – мрачно обрезал нарождающуюся перспективу Трюм. – Мы и то не поняли, а другие?
– А другим того… в печень…
– Э-э, парни, – решился вступить в дискуссию Свая, – может, поменяем посыл. Не «продаем джиннам», а «у нас покупают даже джинны». Как такое?
Трюм пожевал челюстями, накатил ещё кружбан и заявил:
– Лучше! Токо что покупают-то? Надо уточнить!
– Да, – согласился Печень, – надо!
– «Наш стиклосс покупают даже джинны!» – сформулировал наконец-то мыслю шеф и причмокнул, мечтательно глядя в потолок.
Горизонты стремительно надвигающегося успеха накрыли гавриков с головой и ушами. Парни улетели в какие-то абсолютно невероятные дали. От такой крутости в их коллективном сознании произошёл мощный сдвиг, и они поняли, что вся их жизнь до этого момента шла впустую. Но теперь… теперя они покажут.
– Шеф, ты – гений! – восхищённо объявил Печень, пожирая Сваю влюблёнными глазами.
– В натуре, шеф, – севшим от волнения голосом подтвердил Трюм.
– Ну, значица, всё в ажуре у нас, – довольно констатировал шеф. – Осталась ерунда – продать хоть чуть-чуть, хоть штофчик один, – и дело сделано. Тогда сможем, так сказать, с металлом в голосе законно утверждать…
– Что? – гавры постепенно теряли нить рассуждения, но всё же посильное участие пока принимали.
– Что продавцы мы ейные. Поставщики по-правильному.
– А! – энергично закивали парни.
– Кто к Дюбелю на тёрку поедет?
Здесь гаврики несколько приуныли. Дюбель, как затесался на подработку к джиннам, стал недосягаемо крут и базара ни с кем из соотечественников не вёл.
– К нему щас на хромой козе не подъедешь, – констатировал Трюм. – Но есть мысля…
– Ну?! – воскликнули хором Свая с Печенью. Потому что у них никакой мысли не наблюдалось вовсе.
– У него на подхвате там Глюк и Четыре Ляма… можно с ними потереть.
– Нормуль мысля! – похвалил шеф. – Собирайся в путь. Сам предложил – сам осуществил. Сам и бабки на кармане ощутил. Чуешь?
Трюм напрягся, но в карманах ничего не поменялось. Хотя если шеф сказал, значит, будет. Ему видней. Надо вот только карманы расширить. Приготовиться, так сказать. А то ещё не хватит… неудобняк будет.
4
Джибдар – город небольшой, но богатый. Помимо главного мероприятия – Аукциона на Джиннии, он славился исключительной помпезностью и раздутым до небес тщеславием обитателей.
Впрочем, тщеславие это имело и некоторые основания под собой. Джинны неплохо потрудились, чтобы привести свою столицу в прекрасное состояние. Денег потратили немерено. Что-то ушло налево, понятно, но в основном средства всё-таки направили на благоустройство и архитектуру. И так ловко у них это получилось, что со всех Хрустальных Берегов приезжал народ посмотреть на новое диво.
Ну и джинны, ясное дело, интерес общественности подогревали. То новую башню соорудят, то конкурс красоты замутят, а то и скачки… куда ж без этого.
Но всё-таки главным событием оставался Аукцион. И настолько главным, что даже Высшие Сидхе иногда присутствовали в качестве почётных гостей.
Сам кронпринц Эсторион слыл очень продвинутым специалистом в искусстве древних, и уж он-то бывал почти на каждом Аукционе. И, говорят, даже кое-что покупал. А это, надо сказать, высший пилотаж. Продать что-то Сидхе…
Но джинны на то и джинны, чтобы в этом искусстве совершенства достичь. Специалисты. Тут уж не поспоришь.
* * *
В число учредителей Аукциона входил довольно известный на Джиннии персонаж – Альбадассар Каранийский. Держал он значительную часть кассы. Был поцем авторитетным. Ну и, само собой, со связями. Везде. Сверху донизу.
Именно он назначал (по согласованию, естественно, с заинтересованными сторонами) дату очередного Аукциона. И делал это только тогда, когда был полностью уверен в его абсолютной безопасности. Потому как артефакты на Аукционе выставлялись разные. Были даже такие, от которых мог случиться весьма существенный катаклизм.
Ну и, сами понимаете, не отслеживать, в чьи руки попали те или иные вещицы, было бы в высшей степени неразумно. Не говоря уже о том, что Высшие Сидхе, хотя и отдали ответственность за надзором Джиннии, никогда не переставали пристально следить за Аукционом. Ведь неприятные сюрпризы не нужны никому. А уж им – тем более.
Альбадассар не так давно имел сеанс связи с принцем Эсторионом и пребывал в некоторой задумчивости. Сидхе дату предстоящего Аукциона утвердил, но изволил сказать несколько слов, которые джинна и ввергли в текущее состояние.
