скачать книгу бесплатно
– Товарищи офицеры! – начал он. – Красная Армия успешно наступает, освобождая ранее занятые территории Советского Союза. Но на освобождённых территориях ещё остаётся недобитый враг, предатели и их пособники. Для их поиска, ликвидации или ареста нам необходимы офицеры с боевым опытом. У меня есть предписание отобрать определённое количество офицеров. Будут учитываться рекомендации непосредственных командиров, личное желание и согласие. Нам люди, работающие из-под палки, не нужны. Хотя у нас есть возможности заставить, но моё мнение такое. Нужны люди, осознанно идущие в нашу структуру. Не скрою, работа крайне опасная, но этим вас не напугать. Мы уже по пути поговорили с вашим командиром. Он назвал несколько фамилий. Но прежде я хотел бы лично поговорить с каждым из вас.
Виктор вместе с остальными офицерами вышел из блиндажа. Настроение у всех было паршивое. Похоже, никто не хотел менять боевую работу фронтового разведчика на деятельность сотрудника НКВД в тылу. Во всяком случае, так думал Кошелев. Но оказалось, что он ошибся. Хотя он полагал, что его вообще не пригласят на беседу, учитывая отсутствие боевого опыта, но когда все офицеры побывали по одному в блиндаже, послышался возглас:
– Лейтенант Кошелев! Прошу!
Виктор зашёл внутрь. Майор держал в одной руке бумаги, в другой – дымящуюся папиросу.
– Присаживайтесь, Кошелев Виктор Николаевич. Расскажите мне, каким образом вы после пребывания в штрафной роте стали офицером и попали в войсковую разведку? В моей практике подобное впервые… Что-то сомнительно.
– Я полностью реабилитирован, товарищ майор. После госпиталя я завершил обучение в военном училище и по рекомендации экзаменационной комиссии получил назначение сюда. Все документы находятся в штабе дивизии, можете проверить.
– Я уже смотрел ваши документы, товарищ лейтенант. Для этого мне ваше разрешение не нужно. Кроме того, я отправил запросы в училище и штрафную роту. Мы с вами, возможно, ещё встретимся. А пока можете быть свободны.
Виктор молча вышел из блиндажа и подошёл к группе офицеров, весело переговаривающихся между собой. Неопределённость для них закончилась. Выяснилось, что командир первого взвода, старший лейтенант Синицын, дал согласие перейти в структуру НКВД. Более того, его рекомендовал сам ротный. Прощание с Синицыным было коротким. Обнялся с каждым офицером, попрощался со своим взводом, забрал личные вещи у старшины и уехал с майором. Капитан дал команду личному составу готовиться к передислокации. Штаб дивизии переместился, и разведроте был указан район для переезда. Скорее для перехода – транспорта не предусматривалось: пойдут пешком. Но ушлый старшина, фактически первый помощник командира роты, всё же нашёл транспорт для своего имущества и тяжёлого вооружения роты. Так что бойцы пойдут налегке. Не придётся тащить на себе ротные пятидесятимиллиметровые миномёты, ручные пулемёты и противотанковые ружья. На этом же транспорте уехал и личный состав санитарного отделения, оставив в роте одного санинструктора.
Глава 6. Поединок
Разведрота разместилась в очень удобном месте, северо-западнее Армянска. Ощущалась близость моря – с запада дул тёплый солёный ветер, перебивая запах гари выжженной степи. В практически разрушенный посёлок не было смысла соваться – там ещё шли бои с ожесточённо сопротивляющимся врагом. А у разведки своя работа, свои задачи – добыть достоверные сведения о противнике, его группировке, численности, состоянии, расположении, вооружении и намерениях…
Да, рота занималась своими задачами, но к этой работе Кошелева не допускали. Почти каждый день уходили группы на задания – командованию требовалась свежая информация. А кто же её добудет, как не разведка. Уже неделю Виктор маялся в неизвестности. Конечно, без дела не сидел – занимался со своим взводом, но больше на боевых выходах не бывал. Даже сам капитан Лысенко не раз ходил за языком, а про лейтенанта как будто забыл. Не раз и не два Виктор подходил к командиру роты, но у того был один ответ: «Ещё не время!»
Однажды ротный почтальон принёс письмо. Удивленный этому сообщению лейтенант – писать было некому – взял из рук письмоносца аккуратно запечатанный конверт. Письмо было от Вали. От Вали Шишкинской, училищной медсестры.
«Салют, боец! Ой, извините, товарищ лейтенант! С пламенным комсомольским приветом из родного вам училища младший сержант Шишкинская! Я, как только узнала вашу полевую почту, села писать письмо. Как обещала. Как ваши дела? Хорошо ли вас там приняли? Как воюете? Как бьёте фашистскую гадину? Мы с вами виделись всего ничего, а как уехали, будто что-то оторвалось внутри, стало грустно. Вы так молоды, а столько пришлось пережить. А всё из-за меня. Я так чувствую себя виноватой. Если бы знала тогда, что вас отдают под трибунал из-за ревности лейтенанта Семёнова, то сама бы пошла рассказать про этого неприятного человека. Он очень плохой человек. Виктор! Я тоже решила уйти на фронт. Написала рапорт. Мама моя против, конечно. Но я твёрдо решила. Сейчас прохожу подготовку в качестве радиста, помимо своей медицинской специальности. Может, меня тоже направят в разведку?! Хорошо было бы попасть к вам!»
Дальше Валя писала про Москву, про училище. О том, что стало тихо и спокойно – бомбёжки прекратились. Будто и нет войны. А заканчивалось письмо такими словами: «До свидания, Виктор! Я пишу „до свидания“, потому что надеюсь на встречу. Возможно, увидимся, когда мы наконец раздавим фашистскую нечисть! А вы берегите себя! И простите за моё нескромное письмо. Валя». Виктор с волнением перечитал послание ещё раз. Перед его глазами стоял образ девушки в белом халате в проёме окна медпункта. Вот бывает же так – раньше и знать не знал, что это за медсестра, причём даже имел отрицательное суждение о ней, но лишь одна встреча, один лишь взгляд, одно прикосновение переменили всё. Когда Виктор вспоминал о ней, а вспоминал он почти каждый день, то думал об их последней встрече. Как она смотрела на него, что говорила, как порывисто коснулась его руки…
– Товарищ гвардии лейтенант, – голос бойца отвлёк его от мечтательных раздумий. – Вас ротный требует к себе.
«Неужели и обо мне вспомнили?» – подумал Кошелев.
Он быстренько привёл себя в порядок и отправился к командиру роты.
– Настало время устроить вам проверку, Кошелев, – сказал Лысенко, когда лейтенант доложил о своём прибытии. – Через это проходят все офицеры, поступившие в мою роту. Я изучил ваше личное дело, понаблюдал в бою, присмотрелся со стороны в повседневной жизни. А теперь перейдём к непосредственной проверке ваших личных качеств – физических и внутренних. Начнём с короткого спарринга, как говорят англичане. Я знаю, что вы занимались боксом. Прошу!
Они с капитаном вышли на площадку, окружённую бойцами. Для личного состава роты это было обычное явление, поэтому лица были серьёзны. Никто не ждал театрального представления – это лишь очередной урок. Офицеры Лысенко и Кошелев сняли головные уборы и портупеи. Приняли боевую стойку. Если Виктор стоял в классической боксёрской стойке (левая нога впереди, левая рука, согнутая в локте, вынесена вперёд; правая нога на шаг сзади и полшага вправо, правый кулак прикрывает подбородок), то капитан стоял в обычной стойке с опущенными руками. Но был весь какой-то собранный, напружиненный, и в то же время создавалось впечатление, что человек стоит расслабленно и не представляет опасности. Виктор пошёл в атаку, нанося короткие прямые удары левой, и… тут же оказался на земле. Сидя прислушался к своим ощущениям: нигде ничего не болит, но как он очутился на спине?
Кошелев вскочил на ноги, снова бросился в атаку. На этот раз получил ощутимый удар в грудь, да такой, будто врезался в бетонный столб. У него перехватило дыхание. Теперь он стал осторожничать: сбавил темп, нанося обманные удары, начал кружить вокруг партнёра. Один раз даже достал правым хуком, так ему показалось, но удар пришёлся в пустоту. Виктор разозлился. Как это так? Он, неоднократный чемпион училища, не может даже одного удара нанести. Начал комбинировать удары, наносил сериями, но все движения или проваливались в пустоту, или их блокировал капитан. Наконец, ротный в стремительном броске опрокинул Кошелева на спину и зафиксировал того болевым приёмом. Виктор попытался вырваться из цепких рук и ног капитана, но безрезультатно, лишь себе причинил боль.
– Всё! – сказал капитан. – Встаём! Достаточно…
Они поднялись. Виктор – морщась и потирая плечо в месте старого ранения, а капитан – без всяких эмоций, лишь на мгновение показав на лице подобие улыбки.
– Неплохо, – сказал он, обращаясь к Кошелеву; затем повернулся к бойцам и продолжил: – Все уяснили, как необходимо действовать, когда на вашем пути встречается противник с боксёрским опытом? Лейтенант Кошелев имеет довольно приличную подготовку, но он действовал, как на ринге, поэтому проиграл. Но поле боя – это не ринг!
Среди бойцов послышались нестройные одобрительные возгласы.
– Имея такие навыки, как у вас, товарищ гвардии лейтенант, при правильном их приложении можно стать хорошим бойцом… Но умение хорошо драться – не самое главное в нашем деле, хотя и немаловажное. Обезоружить, оглушить, обездвижить – это одно. Но ещё нужно уметь скрытно передвигаться, не обнаруживая себя, найти нужный объект. И каждое сказанное мною слово можно разбить на составляющие: как искать, как двигаться, как обезоружить, как оглушить и связать, как заставить двигаться захваченного в плен и многое другое. Всему этому мы будем учиться. И я с вами: повторение – мать учения. Ваши физические данные на очень неплохом уровне. Будем заниматься!
С этого дня началась интенсивная индивидуальная подготовка лейтенанта. В этом помогали все: и офицеры роты, и бойцы. Со временем выяснилась причина задержки в проверке и подготовке Кошелева. Оказалось, что ждали подтверждения данных на Виктора по запросу, отправленному майором НКВД. И вот теперь стало можно заниматься без оглядки на возможное свёртывание тренировок и учений. Изменилось и отношение подчинённых к лейтенанту. Если раньше было настороженное, то теперь более открытое, свойское. Частенько некоторые премудрости подсказывали или показывали опытные бойцы. Но наиболее ценные знания Виктор получал от самого капитана. Лысенко был кладезем необходимых для разведчика знаний. Его беседы во время вечерних разборок-посиделок превращались в целые лекции. «Вот бы нам такого преподавателя на период учёбы в училище», – думал в это время Кошелев.
– Разведка, добывая сведения о противнике, проявляется одним из важнейших видов боевого обеспечения, – говорил Лысенко. – Она направлена на предотвращение внезапного нападения противника или снижение эффективности его ударов, если нападение произошло. Также для создания благоприятных условий для организованного, своевременного вступления и успешного проведения боя. Своевременность и оперативность, целеустремлённость и непрерывность, активность и скрытность, достоверность и точность разведданных – вот основные требования, предъявляемые к разведке. А наблюдение, подслушивание, поиск, налёт, засада, разведка боем – являются основными способами ведения войсковой разведки.
Удивительного ума и прозорливости был капитан. Слушая его рассуждения на разные темы, проникнутые житейской мудростью, можно было подумать, что перед тобой сидит убелённый сединами старик, настолько были глубоки его познания в военном деле и человеческой психологии.
– Разведчик должен в первую очередь иметь отменную психологическую устойчивость. Важно, чтобы в ответственный момент не запаниковал… В большинстве случаев погибают неопытные, потому что они раньше бросаются в панику. Таких первыми замечает противник и берёт на прицел. И ещё – нужно привыкнуть к мысли, что в любой момент тебя могут убить. Осознать и свыкнуться с этим. Если ты думаешь, как бы выжить, ты уже ненадёжен. Мы на войне. Ты обязан победить свой страх. Зачем бояться того, чего не случилось, а только может случиться?!
Учил концентрироваться на тех вещах, на которые сам можешь повлиять. На бойцов, особенно во время боевых выходов на задания, ложится огромная психологическая и физическая нагрузка. Поэтому необходимо учиться успокаивать ум, останавливая поток непродуктивных, катастрофических образов. Наиболее действенным способом является медитация. Теперь Виктор понял, чем занимались бойцы, сидя в кругу, в первый день его прибытия в роту. Медитируя перед боевыми выходами, боец освобождает свой ум от лишних мыслей, концентрируясь лишь на выполнении задания.
– Самым быстрым и действенным способом успокоиться в критической ситуации является дыхание. Для этого используется два варианта дыхания в зависимости от обстановки или оба варианта вместе. Первый вариант: глубокое размеренное дыхание животом. На четыре счёта вдох, на четыре – выдох. Второй вариант: охлаждающее дыхание. Для этого нужно язык скрутить в трубочку и вдыхать через язык. А выдыхать через нос. Делать это нужно спокойно, не торопясь, медленно – в течение нескольких минут. Потренируйтесь! На сегодня всё. Завтра затронем тему правильного сна и отдыха, а также способы преодоления боли.
Вечером Виктор сел писать ответное письмо Вале Шишкинской. Оно получилось коротким и немногословным – Кошелев не любил писать письма.
«Здравствуйте, Валентина! Очень был рад, когда получил от вас письмо. Весьма неожиданно и приятно. Я думал, что вы уже забыли про меня. Мы сейчас дислоцируемся в Крыму. Фашисты заперты на полуострове. Хотя гитлеровская гадина отчаянно сопротивляется, но мы скоро изгоним её отсюда. Валя! Я тоже, как и ваша мама, не поддерживаю ваше решение идти на фронт. Не женское это дело – воевать. У вас есть прекрасная специальность. Прекрасная работа. Вы там тоже нужны. Сейчас уже не сорок первый год – Красная Армия наступает по всем фронтам. Берегите себя! Я тоже пишу „до свидания“! Виктор».
Виктор запечатал письмо, написал адрес и задумался. В памяти народной навечно останется образ советской женщины – труженицы, матери, жены и вдовы солдатской. Не найти профессии, которой не смогли бы овладеть женщины. Не было видов деятельности, с которыми не смогли бы справиться они. Тяжёлой ношей легла на плечи хрупких женщин эта война. Одно дело – воевать и знать, за что воюешь и с кем воюешь. Другое дело – постоянно находиться в ожидании, в неведении. Каждый день ждать писем с фронта. А что принесёт почтальон: то ли радостную весточку, то ли похоронку?!
Вот и задумался Виктор: а правильно ли он сделал, что отсоветовал Валентине уходить на фронт?! Сотни тысяч женщин стали лётчицами, зенитчицами, танкистами, пулемётчицами, снайперами, разведчицами, связистками и медсёстрами. Валя – девушка бойкая, решительная. Не в её характере проявлять малодушие. Тем не менее Виктор не стал переписывать письмо. Пусть прочитает и узнает мнение человека, ставшего ей близким с некоторых пор.
Глава 7. Разведвыход
После традиционного ужина у командира роты офицеры вышли на перекур. Сегодня Виктор заметил, что многие рядом с ним многозначительно помалкивали. Кошелев не понимал, что происходит. Ситуацию разрешил ротный. Он вышел к ним, как обычно, стремительной походкой.
– Так, лейтенант Кошелев, готовьтесь сегодня ночью на задание, – обрадовал он своим приказом. – Вы уже достаточно подготовлены. Думаю, что пора испытать себя на боевом выходе. Пойдёте со мной. Сегодня идём двумя группами разведчиков. Первой командую я, а второй – старший лейтенант Дроздов. Прошу к столу, достать рабочие карты.
Офицеры разведроты сосредоточенно склонились над столом, ожидая постановки задачи. Разведывательная рота – это глаза и уши дивизии. Постановка боевой задачи и её выполнение всегда требуют своевременного изучения местности. Там, где разведчики пренебрегают этим, никогда не удастся выполнить задание. Кроме того, разведка территории должна вестись не вообще, а конкретно – для выполнения определённых задач. Поэтому командир роты всегда начинал с изучения района разведки на карте, затем непосредственно на местности.
– Командир дивизии поставил задачу провести поиск и взять языка вот в этом районе.
Ротный показывал, а офицеры помечали на своих рабочих картах.
– Ситуация осложняется тем, что в этом районе у немцев вся линия фронта состоит из системы сплошных траншей, усиленных инженерными заграждениями и минными полями. Поэтому мною принято решение идти двумя группами. Мы идём через эту балку к минным полям. При этом подгруппа разминирования лейтенанта Кошелева готовит проходы. Затем идём на непосредственный поиск и захват языка. В дальнейшем, в случае обнаружения противником, ваши бойцы, товарищ Кошелев, прикрывают наш отход. Таким образом, у вас будут две задачи: разминирование и прикрытие.
– Разрешите вопрос, товарищ гвардии капитан? – спросил Виктор.
Когда капитан кивнул, Кошелев продолжил:
– Для преодоления минного поля нужны сапёры. Будут ли они нам приданы?
– Вопрос правильный и своевременный. Да, два сапёра пойдут в вашей подгруппе. Остальных подберёте из состава своего взвода. Четыре человека – один снайпер, пулемётчик и два автоматчика. Ещё есть вопросы?
– Вопросов нет, товарищ гвардии капитан!
– В таком случае вы свободны! Идите, готовьте свою подгруппу. Отдыхайте. Выход в три утра.
Капитан повернулся к командиру второй группы Дроздову.
– Вам предстоит другой путь. Необходимо пройти по мелководью Перекопского залива вот в этом направлении. Обойти с фланга. Там нет минных полей, инженерных заграждений. Но путь неблизкий. Посему ваша группа должна выйти раньше. В районе часа ночи. Как раз до рассвета доберётесь. Действовать самостоятельно – осуществить поиск и захват языка.
– Ясно, командир! Сделаем!
– По готовности перед выходом группу представите мне лично!
– Есть!
– Если вопросов нет, все свободны, товарищи офицеры!
Виктор отобрал для выполнения задания четверых бойцов. Как и приказывал ротный, один из них был снайпер с самозарядной винтовкой Токарева, другой – пулемётчик с ручным пулемётом Дегтярёва. А автоматчиков подобрал знающих сапёрное дело. Примерно через час прибыли два приданных сапёра.
– Какая наша задача? – спросил сапёр с сержантскими лычками. – Работа тихая или шуметь будем? Если шуметь, то надо тащить взрывчатку…
– Нет, шуметь, надеюсь, не придётся, – сказал Кошелев. – На нас возложены две задачи. Первая – сделать проход в минном поле и в колючке. Вторая – прикрывать отход основной группы с захваченным языком.
– Понятно. Значит, шуметь всё же придётся. Иначе сами не уйдём, если группу обнаружат и нам придётся прикрывать отход.
Виктору был уже известен принцип трех «о» – обнаружен, обстрелян, отхожу. По негласному закону разведчиков, это считается неудачей, вне зависимости от того, взят язык или нет. Поэтому он счёл нужным предупредить сапёров:
– Никакой самодеятельности без приказа командира группы, товарищи бойцы! Всё должно пройти тихо. Задача наша лишь проконтролировать отход подгруппы с языком. Только в случае их обнаружения прикрывать своим огнём.
Кошелев для подстраховки приказал снайперу взять с собой прибор для бесшумной стрельбы «Брамит», а пулемётчику – СГ ДП. Оба прибора были в оснащении разведроты. Глушитель «Брамит» был первым советским серийным прибором для бесшумной стрельбы, разработанным братьями Митиными еще в 1930 году. Эти глушители успешно использовались партизанами, частями НКВД, диверсионными и разведывательными подразделениями. На основе «Брамита» был создан специальный глушитель для пулемёта Дегтярёва – СГ ДП. Он был настолько удачен, что при стрельбе издавал только лязг механических движений пулемёта, и то на близком расстоянии. Устанавливался глушитель вместо штатного пламегасителя. Кошелев ещё с училища помнил, что у немцев таких приборов не было, поэтому они приняли на вооружение трофейные стрелковые комплексы «Брамит», такие как Schalldampfer 254. Собственные разработки немцы начали внедрять с 1943 года, германская фирма Schneider-Opel скопировала советский глушитель для бесшумной стрельбы для использования с 7,92-миллиметровыми автоматами MP-43, однако до массового производства дело не дошло.
В установленное время группа разведчиков во главе с капитаном Лысенко, облачённая в маскировочные одежды, ушла в темноту крымской ночи. Лишь звёзды на небе, мерцающие тысячами огней, указывали путь бойцам, идущим на опасное задание. Несмотря на двухнедельную интенсивную подготовку, лейтенант Кошелев испытывал некоторое волнение. Нет, это был не страх, а волнение Воина. Волнение, нагнетающее адреналин в кровь бойца. Нечто подобное он чувствовал, выходя на боксёрский ринг. Примерно за сто метров до минного поля капитан Лысенко приказал остановиться.
– Давай, Кошелев, твой выход. Мы подстрахуем вас здесь. Ждём сигнала.
– Есть!
Ночное небо то и дело вспыхивало осветительными ракетами немцев. Периодически постреливал пулемёт. Вряд ли они кого-то обнаружили – это для отпугивания или самоуспокоения. Подгруппа лейтенанта Кошелева по-пластунски приближалась к минному полю. Впереди два сапёра, за ними автоматчики с сапёрной подготовкой и Виктор. Оставив пулемётчика со снайпером у кромки минного поля, подгруппа продолжила медленное движение в сторону немецких траншей. Вдруг сапёр, ползущий впереди Кошелева, остановился. Это он заметил знак сержанта. В свою очередь показал знаком лейтенанту не двигаться и подполз к сержанту. О чём-то посовещались шёпотом. Сапёр вернулся к лейтенанту и сказал тихо:
– Вот что, лейтенант! Ты давай возвращайся к своим, а мы тут сами управимся!
– Что такое? В чём дело? Там же ещё колючка впереди – вы одни не справитесь.
– Нет, товарищ лейтенант! Тут полоса смешанного минного поля. Противопехотные и противотанковые. Причём сержант заметил, что противопехотные мины связаны друг с другом проволокой. Рванёт одна мина – взорвётся всё минное поле. Так что вы отходите на безопасное расстояние, а мы затем вас позовём.
Что делать, пришлось Виктору с автоматчиками ползти обратно к пулемётчику со снайпером. Объяснил ситуацию. Они все, кроме снайпера, спустились в небольшую воронку. Снайпер, укрывшись за кочкой, остался прикрывать сапёров. Его винтовка была предусмотрительно оснащена «Брамитом». Потянулись томительные минуты ожидания. Вот опять вспыхнула осветительная ракета, ярко озаряя всё пространство.
– Командир! – окликнул Виктора снайпер. – Вижу движение в окопах немцев. Могу снять.
– Отставить! Пока подгруппа ротного не возьмёт языка, никакой стрельбы, боец! Что там? Видны сапёры?
– Нет, залегли пока…
– Наблюдай!
– Есть!
Виктор подумал, что хуже нет, чем ждать, а каково ротному? Наверное, нервничает…
– Командир, вижу сигнал!
– Ну и ладненько! – обрадовался Кошелев. – Мы пошли. Вперёд!
Пулемётчик выставил ствол на край воронки, а Виктор с автоматчиками поползли, ориентируясь на метки, оставленные сапёрами. Они уже были почти у самых траншей. Мешали лишь два ряда колючей проволоки. Кошелев вместе с бойцами резал проволоку, проделывая проход, где могли бы свободно проползти два человека. Это на случай, если языка придётся тащить на себе. Ситуация осложнялась тем, что к «колючке» то там, то тут были привязаны пустые консервные банки и бутылки. Приходилось работать осторожно, чтобы не привлекать внимание врага.
Наконец вся работа была сделана. Кошелев, отвернувшись от линии траншей и прикрыв фонарик корпусом, просигналил: «Можно подходить». Когда подползла подгруппа во главе с ротным, Кошелев молча переглянулся с ним. Несмотря на темноту, он заметил одобрительный кивок Лысенко за отлично проделанную работу. Вроде не нервничал – был спокоен и сосредоточен. Сапёры попридержали колючую проволоку, пока его подгруппа переползала на сторону траншей. После этого Кошелев сказал шёпотом сержанту:
– Вы свою работу пока сделали. Идите к пулемётчику. При необходимости будьте готовы прикрыть всю группу. Мы остаёмся здесь.
– Понятно, – сказал сержант. – Уходим.
Кошелев остался с автоматчиками. Они разместились по сторонам проделанного в «колючке» прохода в готовности помочь подгруппе, ушедшей за языком. Опять состояние ожидания. По Виктору, так лучше находиться в поиске и движении, чем в томительном бездействии. Но разведчики должны уметь ждать. Иной раз им приходится это делать часами, когда находятся в засаде, пока не появится враг. Виктор, чтобы унять напряжение, сосредоточился на дыхании, как учил ротный: вдох-выдох, вдох-выдох, вдох-выдох…
Постепенно напряжение отпустило, и Виктор весь превратился в слух. Видеть он дальше пяти-шести метров не мог, поэтому стал прислушиваться к ночи. Сначала шевеление и шуршание лежащих рядом бойцов: вот кто-то из них перелёг на другой бок, другой вытянул согнутую ногу; покатился и остановился камешек, стукнувшись о сапог. Затем присоединились звуки, раздающиеся со стороны траншей: окрики и отзывы часовых, отрывистая немецкая речь, опять тишина, топот ног, какой-то скребущий по земле звук… Додумать не успел.
– Кошелев! – услышал он громкий шёпот со стороны траншей. – Принимай «языка»!
Виктор приблизился к проходу в «колючке». Оттуда пропихивали связанного немецкого офицера, мычащего из-за кляпа во рту. Кошелев вместе с одним из своих автоматчиков перехватил офицера за воротник и рывком перетащил на свою сторону. Показалась голова ротного.
– Уходите! Это приказ! – сказал капитан.
– А вы, товарищ гвардии капитан?
– Мы остаёмся! Надо вернуться за бойцами! Двоих ранил ножом! Матёрый оказался, сволочь! В общем, вы уходите с языком! Оставьте своё прикрытие!
– Есть! Останутся пулемётчик со снайпером и два сапёра. Они заминируют пути отхода.
– Всё! Уходите, Кошелев! Главное, доставить языка! И осторожнее с ним – подготовленный фриц.
– Принято! Удачи, командир!
Но капитан уже не слышал последних слов Виктора – исчез так же бесшумно, как и появился.
Бойцы Кошелева подхватили пленного с двух сторон и потащили через проход по минному полю в сторону оставшихся бойцов. А чтобы немец особо не сопротивлялся, сзади полз Виктор с оголённым ножом. После пары уколов «язык» не просто перестал сопротивляться, но и помогал, отталкиваясь ногами от земли. Добравшись до подгруппы прикрытия, немного передохнули. Немецкий офицер крутил глазами и мычал, пытаясь что-то сказать, но лейтенант не повёлся на эти уловки и, ткнув его кулаком под бок, заставил успокоиться. Фриц обиженно отвернулся. Вскоре все почувствовали отчётливый запах мочи. Ах, вот в чём дело… Но ничего, лишь бы не обгадился. Кошелев, помня о раненых им бойцах, добавил ещё один удар кулаком и приказал шёпотом:
– Всё, ребята, потащили фрица! И как можно быстрее!
Перед тем как двинуться за бойцами, лейтенант оглянулся назад и прислушался к ночи – тихо. И это радует. Даже немецкий пулемётчик перестал стрелять. Лишь осветительные ракеты периодически взлетали, освещая недобрую для немцев ночь.
То, что эта ночь для противника оказалась на самом деле недоброй, и не только по причине захвата «языка», Виктор узнал уже в расположении роты, куда вернулся, благополучно сдав захваченного немецкого офицера в штаб дивизии. Кстати, пленный офицер дал ценные показания, которые помогли в дальнейшем наступлении. Группа старшего лейтенанта Дроздова тоже выполнила задание. Их «живой трофей» подтвердил показания офицера. Кошелев со своими бойцами вернулся в расположение роты уже к утру. Командир роты тоже вернулся со всей группой с задания, за исключением раненых бойцов, доставленных в медсанбат.
Оказалось, что бойцы нарвались на немецкого офицера в блиндаже. Они работали всегда в паре. Шли впереди ротного. Заметив огонёк в блиндаже, решили заглянуть. Показав ротному жестом на погоны – мол, там офицер, одновременно проникли в укрытие. Но немец оказался не робкого десятка. Заметив за спиной движение, он схватил со стола нож, которым, похоже, владел профессионально, быстро развернулся, двумя точными движениями ранил наших бойцов. На большее у него не хватило времени. В блиндаж ворвался ротный. Отбив ногой выставленный нож, вторым ударом ноги с разворота опрокинул немца на пол блиндажа, добавил кулаком в висок. Но расчётливо – лишь оглушил. Засунул кляп, связал руки и только после этого повернулся к своим бойцам. Один держался за бок, полулёжа на полу. Второй боец стоял на одном колене – бинтовался. У него были подрезаны сухожилия под коленом. И тот, и другой не могли самостоятельно передвигаться. Ротный, подозвав остальных бойцов в блиндаж, приказал одному оставаться с ранеными, а сам с двумя другими понёс «языка» – передавать Кошелеву. Вернувшись в блиндаж, вчетвером унесли раненых товарищей. Траншеи у немцев были просторные, и это позволило быстро доставить к проходу в «колючке» и пленного, и раненых. До случая с захватом офицера бойцы заглянули и в немецкий дот. Там обнаружили двух солдат – одного спящего, второго бодрствующего, который постреливал периодически из пулемёта. Обоих сняли ножами, а пулемёт разобрали, затвор унесли с собой и выкинули по дороге.
Когда ротный со своими бойцами миновал подгруппу прикрытия, к работе снова приступили сапёры. Воспользовавшись тем, что минное поле было подготовлено немцами для одновременного подрыва, дождались, когда разведчики уйдут на безопасное расстояние, и осуществили задуманное противником. Только не в пользу немцев. Сотни мин, сработавших одновременно, разорвали ночную крымскую тишину. Когда противник опомнился, сапёры были уже недосягаемо далеко.
Глава 8. Ужин отдай врагу
Ветер со стороны моря задул перед самым восходом. Это был отвратительный упорный западный ветер, нагнавший дождевые облака. По всем приметам небо заволокло тучами надолго. Жёсткие холодные капли вкупе с сильным ветром создали водную пелену – такую плотную, что казалось, сквозь неё не пройти. Палатку, где находился Виктор с подчинёнными, трепало так, что оторвало одну из верёвок, привязанных к кольям. Пришлось двум бойцам, накинув плащ-палатки, выскочить наружу, чтобы разобраться с упрямой верёвкой. Вернулись промокшие до нитки. Да, не позавидуешь ребятам, кто стоит в дозоре или в карауле. А дождь лил не переставая, словно хотел низвергнуть всю воду Чёрного моря на полуостров. Брезентовая палатка, промокнув, стал пропускать влагу внутрь в повреждённых местах. Капли противно и раздражающе долбили в подставленные котелки:
