скачать книгу бесплатно
– Да без проблем, обращайтесь, – смущенно ответил Котуков.
– Пройдитесь, пожалуйста, по пещере, внимательно посмотрите, может, кого еще встретите. Приглашайте их к нам сюда, на свежий воздух. А мы потом более тщательно поработаем, я видел там много всякой химической посуды.
– Хорошо, – согласился Дмитрий и нырнул в пещеру.
К профессору подошел Леха и отвел его в сторону.
– Слушай, Андреич, ты как думаешь, эти двое, ну… эти… «барин» и «холоп», они нормальные? Мне кажется они из «психушки» нарезали.
– А с чего вы, Алексей… э… как вас по батюшке?
– Да ладно тебе, – хлопнул профессора по плечу Москворецкий, – называй меня просто Лехой и на «ты», я не привык к таким телячьим нежностям. Кстати, слушай, у меня сестра скоро школу заканчивает. Поможешь ей в МГУ поступить?
– Каким образом? – улыбнулся профессор.
– Ну ты что? – развел руками Леха. – Маленький, что ли? Не переживай, денег хватит… Все будет пучком.
– Алексей, – перебил профессор, – мне кажется, нам сейчас не об этом нужно думать. Произошло нечто неординарное. Сдается мне, у нас большие проблемы. Очень большие. Вот почему вы решили, что товарищи, как вы выразились, «нарезали» из психбольницы?
– Так ты разве сам не слышал, что они несут? Один делегат съезда КПСС, другой баринами всех погоняет, ну типа крепостной он…
– А тогда ответьте мне на один вопрос: какой стране сейчас принадлежит полуостров Крым? – неожиданно спросил Голиков.
– Ну профессура! – хмыкнул Леха. – Экзамены на ходу устраивает! Кончай ты это дело, Андреич. Ты к чему это спрашиваешь? Думаешь, я настолько тупой, что не отвечу?
– Думаю, что не ответишь, – улыбнувшись, заявил профессор. – Вернее, ответишь, но, скорее всего, неправильно!
– Да ладно, – нахмурился Леха. – Крым на Украине.
– Вот-вот! Ты из какого года? – спросил профессор.
– В смысле родился? – спросил Леха.
– В смысле уснул когда? Какой год был у тебя? – Ты гонишь, профессор? Я что, год проспал, что ли?
– Нет, не гоню. – Кирилл Андреевич, рассмеявшись, похлопал Леху по плечу. – Скорее всего, мы не год и не два тут проспали. Ты так и не сказал, какой год сейчас по твоему мнению?
– Тысяча девятьсот девяносто седьмой.
– А кто президент России?
– Борис Николаевич, – усмехнулся Леха. – А что?
– А то! Я, например, уснул в две тысячи семнадцатом. Ехал из университета домой и внезапно уснул. Во всяком случае, больше ничего не помню. Кстати, а Крым уже три года как снова в составе России. Да и Ельцин давно умер, похоронен на Новодевичьем кладбище.
Понимаешь?
Леха Москворецкий присвистнул:
– Ничего себе! Ты не гонишь, в смысле не обманываешь?
– Зачем? Ну сам подумай, зачем мне тебя обманывать? Делать мне нечего? – вздохнул Кирилл Андреевич.
– Что-то мне прямо не верится! – Леха потер висок. – Если ты говоришь правду, то получается, что я проспал двадцать лет?
– Именно так! – подтвердил Кирилл Андреевич.
– Е-мое, – хлопнул себя по лбу Москворецкий. – А этот делегат? Выходит, он… Когда он уснул?
– Если учесть, что двадцать шестой съезд КПСС состоялся в 1981 году, это был последний брежневский съезд, то уснул наш делегат тридцать шесть лет назад. Я тогда еще сам пацаном был.
– Мистика какая-то, а как же «холоп»? – Леха усиленно чесал затылок. – С ним вообще… Он что, тут двести лет проспал, что ли?
– Не знаю, Алексей, не знаю, – тяжело вздохнул профессор, – но что-то тут не так.
– И что будем делать? – почему-то шепотом спросил Леха.
– Прежде всего, думать, – ответил профессор. – Нужно хорошенько подумать и разобраться…
Леха неожиданно отскочил от профессора и, тыкая пальцем за его спину, закричал:
– Смотри! Смотри!
Профессор обернулся и вздрогнул. Из-за дерева, всего в метрах пяти–шести, на них смотрело странное существо, напоминающее оленя, только его шерсть переливалась цветами. Животное постояло несколько секунд, и, когда резко развернулось, на его затылке люди заметили еще два глаза. «Олень» вдруг стал полностью зеленым, прыгнул и исчез в кустах.
– Что это было? – спросил Леха.
– Понятия не имею, – пожал плечами профессор.
– Куда это нас забросили, если тут даже олени четырехглазые да какие-то разноцветные?
В этот момент Кирилл Андреевич заметил на дереве птицу.
– Надо же, – кивнул он на ветку, – птица тоже четырехглазая.
– И, кажется, тоже разноцветная, – уточнил Леха.
– Да, точно, – присмотревшись, подтвердил профессор. – По-моему, мы попали на остров каких-то мутантов.
Неожиданно раздался истошный крик Марии. Мужчины кинулись к ней. Оказывается, ее напугала змея, которая выползла из-под листвы. Лицо Марии стало белым, словно манная каша. Она дрожала и пыталась что-то сказать, но у нее не получалось. Той-пудель, не обращая внимания на змею, с изумлением наблюдал за хозяйкой. Видимо, он испугался ее крика еще больше, чем она – змеи.
– И гадюка тоже с четырьмя глазами, – произнес Леха. – Очень странно.
– Смотри, барин, – отозвался Матвейка, державший в руках бабочку, – здесь у бабочек четыре глаза.
– Андреич, мне приятель рассказывал, что такие в Чернобыле летают… Елы-палы, – хлопнул себя по лбу Леха, – а мы случайно не в запретной зоне находимся? Может, тут радиация? Как проверить?
– Никак! – ответил профессор. – С помощью естественных человеческих чувств обнаружить ее нельзя.
– Может, по запаху или на вкус?
– В том-то и дело, что она не имеет ни вкуса, ни запаха, ни цвета. Она беззвучна и невидима.
– Но как-то же ее определяют? – развел руками Леха.
– Определяют, – тяжело вздохнул Кирилл Андреевич, – но обнаружить радиацию можно только с помощью приборов. Например, дозиметров или радиометров.
– Стремно, конечно. – Леха выругался и продолжил: – Но в любом случае что-то нужно делать…
В этот момент из пещеры вышел Дмитрий, рядом с ним шел парень на вид лет двадцати пяти.
– Знакомьтесь! Это Яр! – объявил Дмитрий. – Больше в пещере никого нет. Но Яр, между прочим, появился здесь благодаря мне.
– Что значит «благодаря тебе»? – удивился профессор.
– Я случайно уронил капсулу. Ну вы их видели, их там миллион. Она вдребезги, а на месте ее падения вдруг образовалось такое, знаете ли, – руками попытался изобразить шар Дмитрий, – облако, похожее на обычный пар. Через несколько секунд облако рассеялось, а на его месте прямо на полу лежал Яр.
– Это так? – спросил профессор.
– Да, – кивнул Яр и спросил: – Ситер, а почему у вас и остальных нет анализаторов памяти?
– Что еще за анализатор? – удивленно спросил Леха. – И еще раз, как ты назвал профессора? Осетр или свитер?
– Ситер – это планетарное, то есть межконтинентальное обращение к человеку, когда не знаешь, с какого он материка. Что-то вроде гражданин мира, – пояснил Яр и спросил: – Вы с какого континента?
– Допустим, Евразия, – ответил профессор. – Почему «допустим»? – удивился Яр. – Вы не знаете точно, с какого вы континента?
– Знаю, – улыбнулся Кирилл Андреевич. – Но…
– Вы не ответили на мой вопрос, – перебил его новичок, – почему у вас отсутствуют анализаторы памяти? Я сообщу о вас в Высший совет.
– Еще один! Черт побери, откуда вы беретесь? – хмыкнул Леха. – Тот в компетентные органы собрался заявлять, этот – в какой-то верховный совет. Ты чего, чувак?
– Не в верховный, а в Высший совет! – поправил Яр. – Если в вашей голове нет анализатора памяти, это уголовно наказуемо. Немыслимо, недопустимо, это…
– Братан, остановись, – похлопал его по плечу Леха, – хватит причитать. «Немыслимо, недопустимо», – передразнил он Яра. – Все у нас мысленно и все у нас допустимо. Ты лучше скажи, в каком году ты уснул? Ты ведь тоже случайно тут придремал, правильно я понимаю?
– Да, уснул, – подтвердил Яр. – Пока не могу разобраться, что произошло.
– Ну вот, видишь? – рассмеялся Леха. – Сам еще не разобрался, а уже сообщать куда-то собрался.
– Но…
– Давай без этих «но», – не дал говорить Леха, – ты так и не сказал, в каком году прикимарил.
– По какому летоисчислению вас утроит мой ответ? – спросил Яр.
– Новая эра у нас, – пояснил профессор, – то есть от Рождества Христова.
– Невероятно! – воскликнул парень и добавил: – Тогда, значит, в три тысячи двадцать седьмом.
– В каком? – недоуменно и хором спросили Леха и профессор.
– В три тысячи двадцать седьмом году, – повторил Яр и добавил: – Тридцать первый век.
– Профессор, – язвительно произнес Леха, – а мы тут с тобой удивлялись, сколько Матвейка проспал… А он, оказывается, просто прилег отдохнуть…
– А вы, я так понимаю, уснули ранее двадцать пятого века?
– Я – в две тысячи семнадцатом году, – вздохнул профессор и кивнул в сторону коллег по несчастью, – есть еще раньше.
– Я тоже в две тысячи семнадцатом, – сказал Дима.
– И я, – сказала Мария.
– А я – в тысяча девятьсот девяносто седьмом, – грустно произнес Леха.
– Слушайте, Яр, – сказал Голиков, – а почему вы только что сделали акцент на двадцать пятом веке?
– С двадцать пятого века у нас началось новое летоисчисление. На Земле была страшная катастрофа, наша планета едва не погибла, но нам удалось ее сохранить. Высший совет решил, что наступила новейшая эра.
– Любопытно, – покачал головой профессор. – Надеюсь, вы нам расскажете все, что произошло на Земле, пока мы тут, как говорит наш коллега, «кимарили»?
– Если это будет вам интересно, с удовольствием, – пожал плечами Яр.
– Надеюсь, у вас больше нет к нам претензий по поводу отсутствия катализатора? – спросил Кирилл Андреевич.
– Анализатора, – поправил Яр. – Нет, вопрос исчерпан. Но теперь проблема у меня.
– Что еще? – хором спросили Леха, Мария и Голиков.
– У меня нет связи с паснетом.
– Это еще что такое? – спросил Кирилл Андреевич.
– Это как в древности интернет, только раньше можно было перемещать информацию, а теперь…
– Во как! – перебив, воскликнул Леха. – Никогда не думал, что меня живьем в древние люди запишут.
– Прощу прощения, – сказал Яр, – я не хотел вас обидеть.
– Да какие обиды, братан, шучу я, – рассмеялся Алексей.
– М-да! – вздохнул профессор и добавил: – Я тоже никогда не думал, что человек может прожить более тысячи лет.
– Товарищ, а вы можете объяснить, что с нами происходит? – неожиданно спросил Трухин у новичка.
– Могу. Я, кажется, понимаю, что произошло и со мной, и с вами, – сказал Яр. – Но мне необходимо немного подумать. У меня нет связи. Это очень плохо.
