скачать книгу бесплатно
Червяк, он и в Африке червяк. Глядя на него, мне вдруг вспомнилось, как однажды я смотрел по телевизору соревнования гимнасток. Во время выступления они махали ленточками на палочках, при этом еще умудрялись выполнять различные пируэты. Наверняка, вы сейчас подумали, к чему это вдруг Сократ приплел гимнасток? А к тому, что движения змея напоминали мне танец тех самых палочек. Но еще интересней было смотреть, как Борзини спускается по лестнице. Он делал это не как все нормальные люди и звери. Змей обвил перила, как лиана и потянулся по ним гармошкой. Вот кому надо служить в цирке. Таких эквилибристов днем с огнем не сыщешь. Человек паук и рядом не стоял.
Когда мы нарисовались на кухне, Тревор и Колумб завтракали за столом, сидя друг напротив друга. В нос ударил умопомрачительный запах яичницы с беконом. В том, что у людей на завтрак это блюдо лично у меня не было сомнений. Его запах я узнаю из тысячи, даже несмотря на то, что у нас в доме оно готовится редко, а если и жарится яичница, то без бекона. Моя хозяйка, убежденная сторонница правильного образа жизни, считает его не здоровой пищей. А как по мне, так жаренный бекон эта самая что ни на есть здоровая, полезная и очень даже вкусная еда. Я бы мог ею питаться на завтрак, обед и ужин, да и на полдник не отказался бы проглотить. И только когда Татьяна Михайловна куда-то уезжает Петрович устраивает себе праздник живота. Бывает, что и нам с Пухой перепадает по кусочку этого невероятного лакомства.
Змей высунул язык и давай сканировать воздух.
– Как пить дать яичница с беконом, – со знанием дела заявил он, озвучив мои мысли.
– А ты откуда знаешь? – я удивленно глянул на него.
– Хм, – ухмыльнулся Горыныч, – так мой хозяин чуть ли не каждое утро ест ее на завтрак. Я этот запах знаю наизусть.
Оказывается не только у меня не было сомнений, что люди едят на завтрак.
– У тебя прямо нюх, как у собаки, – хмыкнул я.
– Не знаю, насколько хорош он у собаки, а у меня обоняние очень тонкое и острое. Когда Тревор привозит мышей, я слышу их запах еще когда он даже в дом не вошел.
Наконец заметив нас, мужчины оторвались от своих тарелок.
– Вовремя ты, Сократ, прибыл, – улыбнулся Андрей, – а то я думал поеду на экскурсию по городу без тебя. Ты так крепко спал, что даже ухом не повел, когда я уходил из комнаты.
Я запрыгнул на соседний стул, поставил лапы на стол и заглянул в его тарелку. Должен же я убедиться, что мои предположения оказались верными. Представляю, как бы верещала Татьяна Михайловна, если бы увидела мое поведение. В отличии от нее, Андрей позволял мне подобные вольности. Мое чутье, как обычно, не подвело – на тарелке лежала аппетитная яишенка с поджаристыми полосками бекона. Увидев блюдо, я невольно сглотнул. Вроде ужинал, а такое чувство будто не ел сто лет. Не понимаю, как Горыныч питается два раза в неделю.
– Будешь? – Колумб кивнул на тарелку.
Хм, нашел что спросить? Где ты видел кота, который откажется от яишенки, да еще и с беконом? Я ткнулся в его руку и потерся о плечо, что означало: «Давай делись, вопросы будешь задавать потом».
– Понял, – усмехнулся он и обратился к товарищу: – Тревор, дай какую-нибудь посудину для него.
Пока тот доставал из шкафчика тарелку, Горыныч заполз по ножке стула на его место, свернулся кольцом и, вытянув голову, просканировал языком содержимое его тарелки.
– Я же говорил, что яичница с беконом, – убедился он.
Тем временем австралиец вернулся с посудиной и поставил ее перед Колумбом. Он положил на нее приличный кусок яичницы и разрезал на маленькие кусочки. Все-таки добрый у меня компаньон, никогда не жалеет для меня еды.
– Давай, дружище, наяривай, – он погладил меня по голове и придвинул тарелку.
Какой уж тут наяривай. Я чуть не поперхнулся, когда австралиец, прежде чем снова сесть на свое место, переложил Горыныча… куда бы вы думали? Нет, не на пол и не на диван, а на обеденный стол. Как будто он и не питон вовсе, а какая-то вазочка. И пока тот укладывался, мы с Колумбом с открытыми ртами смотрели, как ловко он это делает. Змей аккуратно растянулся во всю длину, при этом не зацепил телом ни одной посудины, положил голову на столешницу и замер. О том, что он наблюдает за нами выдавали его синющие глаза, бегающие из стороны в сторону. Вы когда-нибудь завтракали с питоном, лежащим на вашем столе? Вот и для меня это было впервые. Я снова представил Татьяну Михайловну и вдруг вспомнил историю, рассказанную Петровичем. Однажды он гулял в парке с детьми и они нашли ужа. Это было в ту пору, когда Димка и Катерина были совсем маленькими, а я так и вовсе еще не родился. Малышне стало жаль змейку и они ничего умней не придумали, как принести его домой. Ну ладно они дети, но он то взрослый мужик, о чем думал – не понятно. В общем, когда они вернулись с прогулки и хозяйка увидела в руках сына змея, она запрыгнула на диван и заверещала во всю горло: «Сейчас же уберите его из дома». И как только они не пытались уговорить ее оставить ужа, она была непреклонна. «Выбирайте: или я, или он», – выдвинула женщина условие. Какой вариант они выбрали, думаю, вы уже догадались. Татьяна Михайловна даже запретила оставлять ужика во дворе и дети были вынуждены отнести его в лес. Сдается мне, если бы она увидела питона на столе, тут бы одним криком не обошлось. Думаю, пришлось бы вызывать скорую помощь. Уплетая яичницу и поглядывая одним глазом на своего нового друга, я вдруг задался вопросом: «Почему змеи наводят такой ужас на окружающих?» Конечно, не на всех, есть такие люди, как Тревор, кто совершенно не боится их. Да и среди зверей находятся такие смельчаки, кто задаст им жару. Но большинство смотрит на них, как на исчадие ада. А может это из-за страха быть укушенным, который заложен на подсознательном уровне и тянется с Библейских времен, когда в роли искусителя выступил дьявол в образе змея?
Остаток завтрака прошел в напряженной обстановке, по крайней мере для нас с Колумбом. Тревор, как ни в чем не бывало, продолжил есть, а у моего компаньона аппетит напрочь отбило. Я понял это по тому, что он положил приборы на стол, отодвинул от себя тарелку с недоеденной яичницей и принялся за кофе. Я его прекрасно понимал. Не очень то приятно есть под прицелом чьих-то глаз. Представьте на минуточку, вы кушаете, а кто-то в это время рассматривает вас, как полотно великого художника, скурпулезно изучая каждую деталь его творения. Думаю, вряд ли вам понравится подобное. Вот так же и нам. К тому же нас рассматривал не человек, а змей, который слыхать не слыхивал ни о каком чувстве такта. Несмотря на то, что мы с ним нашли общий язык, я все еще никак не мог привыкнуть к новому другу. Уж больно вид у него не располагающий. Но, как говорится, друзей не выбирают и не находят, с ними сводит случай, а этот случай нам посылает судьба, а она, как известно, еще та мастерица подбрасывать сюрпризы.
После того, как с завтраком было покончено и мужчины принялись наводить порядок на кухне, мы с Борзини устроились перед стеклянными дверями, выходящими на бассейн. Змей улегся в свою любимую позу, свернувшись буквой «зю», положил голову на тело и уставился немигающим взглядом на улицу, а я, как и положено, умывался после еды. Не знаю, почему ему дурно пахнет от меня, если я умываюсь несколько раз на дню. По-моему на нашей планете нет чистоплотней животного, чем коты.
– Везет тебе, – со вздохом сказал питон, – сейчас поедешь город смотреть, а мне опять здесь торчать одному. Я каждый раз вечера жду, как праздника, когда вернется Тревор и мы пойдем гулять.
– А почему он не оставляет тебя на улице вместе с Альбертом? – поинтересовался я, – он же говорит, что ты не убежишь.
– Я то не убегу, – хмыкнул Горыныч, – но он боится, что на меня могут птицы напасть. Ты думаешь, только я на них охочусь? – он стрельнул в меня глазами и стыдливо потупил взгляд, – однажды я пошел в гости к Альберту и нарвался на стаю сорок. Откуда они взялись, мы так и не поняли. Никогда раньше их не было на нашем участке. Стоило мне только заползти на дерево, они набросились на меня, как сумасшедшие и давай щипать клювами. Я только и успевал отбиваться от них, шипел так, что голос сорвал и хвостом махал, как саблей. Конечно, с одной я бы запросто справился, но что можно сделать с целой бандой чокнутых птиц? По другому их не назовешь, – вздохнул питон и снова продолжил: – если бы не коала, они порвали бы меня на ленточки. Я хотел уползти от них, но они не давали мне этого сделать, Альберту даже пришлось сбросить меня с дерева, ну а там уже Тревор отбил меня у них. Всю шкуру попортили, сволочи, – со злостью прошипел он, – в общем хозяин понес меня в дом, а птицы снова вернулись на дерево. Возможно, они претендовали на жилье Альберта? Уж не знаю, что он им сказал, я лишь слышал, как он рычал, но после того случая сороки больше не показывались здесь. Это только с виду коала милый зверек, а на самом деле он за свою территорию порвет любого. Вот поэтому Тревор и не оставляет меня на улице, да я и сам, если честно, не хочу, мне в доме гораздо спокойней, – признался Борзини, – правда скучно немного, но уж лучше скучать, чем так веселиться.
С пернатыми воровками я так близко не сталкивался, а вот с воронами было дело. Они ни чем не лучше, чем сороки. Помню, как однажды вороны украли у меня рыбу, которой угостила меня Татьяна Михайловна. Хотя угостила это громко сказано, если бы я не выпросил, фиг бы она сама дала. Так вот наглые пернатые мало того, что в буквальном смысле слова вырвали у меня изо рта того карасика, так еще и раскидали по всему двору мусор из ведра, куда хозяйка выкинула рыбные отходы. Догадайтесь с трех раз, кто остался виноватым за тот погром? Конечно же я, потому что когда Татьяна Михайловна снова вышла на улицу, я остался один во дворе, а птиц уже и след простыл (*Кот Сократ выходит на орбиту).
– Не понимаю, почему меня все бояться, – ухмыльнувшись, продолжил питон, – по сравнению с некоторыми, я просто ангел. В нашей стране такая живность водится, которую бояться все: и звери и люди. Знаешь, кто это? – спросил он.
– Крокодил? – предположил я.
– Да он божий одуванчик по сравнению с ним, – фыркнул Горыныч.
– Тогда кто? – я в недоумении уставился на него.
– Черная вдова, – прошипел змей и то ли мне показалось, то ли это так и было на самом деле, он поежился, словно от страха.
Вот тебе раз, оказывается питон тоже может кого-то бояться и не только сорок.
– Это еще кто такая? – не понял я.
– Маленький паучок, размером чуть больше клопа, но его смертельный яд убивает любое живое существо за несколько минут. Хочешь дам совет? – он бросил на меня взгляд и, не дожидаясь моего согласия, тут же продолжил: – опасайся пауков, особенно маленьких и если вдруг когда-то увидишь песочные часы – беги.
– Что за песочные часы? – снова не понял я.
– Когда увидишь – поймешь, – ответил Борзини.
Теперь я поежился от того, что мне стало не по себе. Да что же это за страна такая, где змеи живут в домах, чокнутые сороки нападают целыми стаями, а яд какого-то маленького паучка может убить любое живое существо. Я вдруг вспомнил, как Татьяна Михайловна всегда говорила, что мечтает жить в теплой стране. Уж лучше я всю жизнь буду лапы морозить, чем иметь таких соседей. Быстрей бы уже закончилась эта выставка, да мы поедем домой. Но какое-то внутренне чувство настойчиво твердило, что это произойдет нескоро. Чует мое кошачье сердце, эта командировка, как и предыдущая, не пройдет спокойно. Дай бог, чтобы закончилась благополучно…
* * *
После того, как с уборкой было покончено, люди наконец то засобирались по делам. Хотя какие дела у нас с Колумбом? Это Тревору предстояло целый день провести на работе, а мы ехали пошататься по городу, да посмотреть, как австралийцы живут.
Судя по тому, как Борзини забрался в одну из кадок с пальмой, обвил телом ствол и уснул, ну или сделал вид, что уснул, я понял, что змей не сильно расстроился по поводу нашего отъезда. Видимо, он уже привыкший к одиночеству. Хм, а разве можно к нему привыкнуть? Мне кажется, будь я на его месте, я бы уже сошел с ума от тоски. Все таки, как хорошо, что у меня большая семья. Я практически никогда не бываю один дома, а если и бываю, то воспринимаю это как подарок судьбы. Еще бы, ведь у меня появляется возможность отдохнуть от людей.
Колумб прихватил рюкзак и фотоаппарат, ну а куда ж без него, и мы вышли из дома. Весёлое ласковое солнце играло на лёгкой ряби бассейна, а тёплый ветерок доносил сладковатый аромат чужеземных цветов. От тишины, царившей вокруг, казалось можно оглохнуть и только изредка ее нарушали людские голоса, да задорный щебет местных птиц.
Мужчины направились к гаражу, куда накануне вечером Тревор поставил машину, а я решил поздороваться с Альбертом и побежал к дереву.
– Сократ, ты куда? – услышал я вслед голос Колумба. Слава богу мой компаньон сообразительный товарищ, он сразу догадался о моих намерениях и не стал больше задавать глупых вопросов, – давай только не долго, а то Тревор из-за тебя на работу опоздает, – попросил он.
Нет, вы это слышали? Сами все утро кофий распивали, да языками чесали, а меня теперь хотят крайним запустить. Совсем совести нет у людей. Вечно норовят переложить свою вину на меня.
Я задрал голову вверх и разглядел на одной из веток коалу. Обхватив ее лапами, он дрых, как сурок.
– Эй, Альберт, – позвал я, – здоров, дружище.
Ветка закачалась, зашелестела листва и оттуда послышалось недовольное ворчание.
– Это кто там расшумелся и нарушил мой мыслительный процесс?
Вот тебе раз. Я то думал мохнатый спит, а он оказывается пребывает в задумчивости. Хм, это ж надо придумать такое обоснование безграничному сну.
– Это я, Сократ, – напомнил я на всякий случай и принялся чесать когти о дерево.
Я мечтал об этом с самого утра, но от греха подальше не стал этого делать в доме. Я же помню, как ругается Татьяна Михайловна, когда видит, что я шлифую маникюр о диван или кресло. В такие моменты, мне кажется, она готова съесть меня живьем, при чем без соли и перца. Наверняка, Тревору тоже не понравится, если я стану покушаться на его мебель.
– Ты думаешь, я за ночь забыл как тебя зовут? – фыркнул зверек.
– Да нет, я так не думал, – приврал я.
Признаться честно, пока бежал, у меня проскочила такая мыслишка. Он же соня, еще та, мало ли, может заспал все, что было вчера. Я же забыл за ночь о существовании Горыныча.
– Ну ты чего там торчишь? Поднимайся ко мне в гости, – пригласил Альберт, – надеюсь, по деревьям лазать умеешь?
– Уметь то умею, – ответил я, – но, к сожалению, у меня нет времени. Мы с Колумбом сейчас уезжаем, а я вот решил зайти поздороваться с тобой перед отъездом.
– Спасибо, что не забыл обо мне, – поблагодарил коала и попросил: – погоди минутку, я сейчас спущусь.
Пока он карабкался по дереву, я смотрел на него на него и думал: «Кого же он мне напоминает?». И вдруг меня осенило. Зверек походил на электрика, ну того, который лазает по столбам, цепляясь за него специальными приспособлениями, надетыми на ноги. Только в отличии от него, коала цеплялся за ствол не металлическими когтями, а своими собственными.
Какого же было мое удивление, когда он предстал передо мной с веткой эвкалипта в зубах. Видимо, коала и правда не может жить без него, раз ни на минуту не расстается.
– Вот держи, – он протянул ее мне, – принес тебе угощение на дорожку.
Верите, я аж оторопел от его предложения. А может Альберт из тех, до кого, как до жирафа, доходит на третьи сутки?
– Так я же сказал, что не ем растительность, – напомнил я, – или ты забыл?
– Да ничего я не забыл, – отмахнулся он, – я еще молод и провалами памяти на страдаю. Просто я не мог прийти к другу с пустыми лапами, а больше мне не чем тебя угостить. Ну ты возьми на всякий случай, вдруг есть захочешь, пожуешь листочек. Эвкалипт свежий, только что сорванный.
Не знаю почему, но мне вдруг стало жутко неудобно отказаться, все ж таки он от чистого сердца принес мне угощение. Наверняка у вас тоже такое бывает когда вам кто-то что-что дает, вы понимаете, что вам эта вещь нужна, как телеге пятое колесо, но отказаться не можете, потому что не хотите обидеть человека. Вот так же и я. В общем мне ничего не оставалось делать, как принять подарок. Я взял ветку в зубы и чуть не задохнулся от лекарственного запаха. Господи, как он ест эту гадость? Неудивительно, что все звери шарахаются от коал, как черт от ладана.
– Сократ, ну ты чего там застрял? – прервал нашу беседу Колумб, – давай в машину, мы ждем тебя.
Он открыл заднюю дверь пикапа и жестом показал мне забираться внутрь.
– Ладно, Альберт, я побежал, – по прежнему держа ветку в зубах, прошепелявил я, – меня люди ждут.
В тот момент я думал лишь о том, как побыстрей убраться с его глаз, чтобы избавиться от вонючего растения. Я помчался к машине и уже почти открыл пасть, собираясь выкинуть подарок, как вдруг услышал за спиной голос Альберта.
– Не выбрасывай эвкалипт, он отпугнет от тебя всех врагов, – озвучил он мои мысли.
И что теперь мне повестить его на шею и ходить с ним, как папуас с бусами. Опять не знаю почему, но я не решился выбросить ветку и вместе с ней запрыгнул на заднее сиденье машины.
– Сократ, только не говори, что ты решил стать вегетарианцем, – подначил меня Колумб.
Тоже мне шутник нашелся. Триста лет мне не приснился этот эвкалипт. Но не мог же я сказать ему, что был вынужден принять подарок, так как не хотел обижать друга.
Компаньон захлопнул за мной дверь и уселся на пассажирское сиденье. Я снова вспомнил льва Пабло, когда Тревор завел двигатель.
– Как там у вас в России говорят? – он в задумчивости пощелкал пальцами, – не могу вспомнить, ну что-то типа с кем общаешься…, – австралиец не закончил свою мысль, за него это сделал Колумб.
– С кем поведешься, от того и наберешься, – напомнил он.
– Точно, – радостно заулыбался приятель, – я хотел сказать, вот к чему приводит дружба с коалой, – он подмигнул мне в зеркало заднего вида, – по-моему твой котэ тоже полюбил эвкалипт.
После его слов они обернулись на меня и дружно рассмеялись. Не сомневаюсь, что со столь необычным подарком в зубах я выглядел комично. Я положил его на сиденье и, как бы невзначай, столкнул лапой на пол, чтобы под носом не вонял. Австралиец вытащил из кармана джинс небольшую штуковину, похожую на спичечный коробок, нажал на ней кнопочку и гаражные ворота медленно поползли вниз.
– Ну что в путь? – спросил он, когда они полностью опустились.
Сказать по правде, я никогда не понимал, зачем люди задают очевидные вопросы. Может быть не столько для того, чтобы получить ответ, сколько для того, чтобы привлечь внимание. Так мы итак все во внимании, сидим и ждем, когда ты уже тронешься, да поедешь.
Машина задом попятилась по подъездной дорожке, вырулила на большую дорогу и неспешно покатилась по залитой солнцем улице. Мимо проплывали симпатичные домики, один краше другого, аккуратно подстриженные газоны и кустарники, раскидистые деревья, начищенные до блеска автомобили, по тротуарам шагали одинокие прохожие и проезжали редкие велосипедисты. По немноголюдности вокруг, я сделал вывод, что сам по себе пригород небольшой. Практически все, как у нас, только на порядок чище и нигде нет мусора, что непривычно резало глаз. В нашем поселке шагу нельзя ступить, чтобы не наткнуться на свалку с отходами человеческого быта.
Пикап еще немного пропетлял по небольшим переулкам и выехал на оживленное шоссе, вдоль которого тянулись заправки, небольшие магазинчики и гигантские торговые центры, закусочные и рестораны. Я сразу узнал эту дорогу, именно по ней накануне вечером мы ехали из аэропорта. От всего этого мельтешения за окном у меня аж голова закружилась. Еще не хватало, чтобы укачало. Уж больно мне не хотелось расставаться с утренней яишенкой, а чтобы это не случилось, я улегся на сиденье и положил голову на лапы.
– Тревор, а зачем ты машину ставишь в гараж, ты же в своем доме живешь? – услышал я вопрос Андрея, – или боишься, что угонят?
– Да нет, – отмахнулся тот, – у нас очень спокойный район, я даже не помню, когда последний раз здесь случалось подобное. Хотя по статистике в нашей стране каждые шесть минут происходит угон автомобиля. А машину я начал ставить в гараж после того, как однажды в нее забрался геккон.
– Что еще за Гектор? – Колумб поднял пальцем козырек бейсболки и посмотрел на него.
– Да не Гектор, а геккон, – рассмеялся тот, а потом продолжил: – это ящерица. Признаюсь честно, я испугался до чертиков, когда она вылезла откуда из-под сиденья, забралась на панель и начала туда сюда метаться. Это было настолько неожиданно, что я чуть не заехал в бампер впереди идущей машине. Остановился на обочине и еле-еле выпроводил непрошеную гостью. Она, зараза такая, еще уходить не хотела.
Верите, я аж подпрыгнул на сиденье и давай озираться по сторонам. Час от часу нелегче. Сначала питон, потом выяснилось, что тут ядовитые пауки держат всех в страхе, теперь вот какой-то Гектор по машинам лазает. Чует мое кошачье сердце, доведет меня эта Австралия до белого каления.
– Как вы тут живете? – воскликнул компаньон, озвучив вопрос, который крутился у меня на языке.
Он вслед за мной огляделся по сторонам, как будто хотел убедиться, что никакой живности, кроме меня, в машине нет.
– Да так и живем, – австралиец вздернул плечами, – я вот смотрю по телевизору, какие у вас морозы зимой и тоже думаю, как вы живете в России. Я бы там уже давно окочурился.
– Тревор, человек такая живность, он не просто быстро ко всему привыкает, а очень быстро, – ухмыльнулся Колумб.
– Здесь я с тобой полностью согласен, – закивал приятель, – мой отец рассказывал, что когда только приехал сюда, это было в семидесятых годах прошлого века, не мог привыкнуть к климату, а теперь уже не представляет, как раньше жил в Якутии. Там же зимой минус сорок, как минимум.
После рассказа о ящерице мне больше не лежалось на сиденье, я перебрался к двери, поставил лапы на ручку и снова уставился в окно, чтобы хоть как-то отвлечь себя от тревожных мыслей. Тут глаз да глаз нужен, иначе можно остаться навеки вечные в этой Австралии. И никто из моих родных никогда не узнает, где я похоронен. Вряд ли кто из них поедет в такую даль, чтобы проведать мою могилку. Хорошо, если она будет, а то может помру, как бездомный кот под каким-нибудь кустом. Тьфу ты, глупый, нашел о чем думать.
На одном из светофоров образовалась приличная пробка. В соседней полосе, рядом с нашим пикапом стоял ярко-голубой, словно небеса, автомобиль за рулем которого сидела женщина. По тому, как она покачивала головой, отчего ее золотистые кудри прыгали по плечам, не трудно было догадаться, что дамочка слушает музыку. Все женщины одинаковые. Моя Татьяна Михайловна тоже так делает, а еще она подпевает, да порой так громко, что хоть уши затыкай. Хозяйка у меня потрясающая женщина, как говорит о ней Петрович: «Красавица, спортсменка, бывшая комсомолка», вот только певица с нее никакая. По-моему ей медведь наступил не на одно ухо, а сразу на два. Как хорошо, что Татьяна Михайловна не знает, что я думаю о ее музыкальных способностях, иначе она лишила бы меня довольствия, как минимум на неделю. Зато ее дочь прекрасно поет. Если вы читали предыдущие истории обо мне, наверняка, помните, как Катерина со своим молодым человеком записали песню в профессиональной студии, сняли клип и разместили его в интернете. Когда он начал набирать тысячи просмотров, я грешным делом распереживался, что скоро она затмит меня по популярности. Нет, вы только не подумайте, что я не радовался за нее. Очень даже радовался. Просто я привык, что в нашей семье звезда одна, то бишь я, а теперь боялся, что Катя может стащить меня с постамента. Слава хоть и тяжелая ноша, но к ней очень быстро привыкаешь.
Все эти мысли вылетели у меня из головы, когда я увидел, как из под капота автомобиля белокурой меломанки, оттуда, где находятся дворники, вылез мохнатый черный паук и пополз по лобовому стеклу. Судя по тому, что дамочка, как ни в чем не бывало, продолжала мотать головой, я понял, что она еще не заметила пришельца. От увиденной картины у меня все похолодело внутри, я заметался по сиденью, как раненый лев. Ну почему я не умею говорить? Как же мне хотелось открыть окно и закричать во весь голос: «Мадам, посмотрите на лобовое стекло, у вас там незванный пассажир». Да что там говорить, я даже это чертово окно открыть не могу, чтобы ей хоть лапой помахать. «А ты попробуй, прежде чем обвинять себя в неспособности», – шепнул мне внутренний голос. Я со всей силы надавил на светящуюся кнопочку и о чудо! Стекло плавно опустилось вниз. От радости я аж козликом запрыгал по сиденью. Если бы мог, еще бы и джигу станцевал. За разговорами да бормочущим радиоприемником мои спутники не сразу поняли, что я открыл окно. Тем временем загорелся зеленый свет, машины немного продвинулись вперед и снова остановились. Вот уж никогда не думал, что буду радоваться пробкам. И только порыв теплого воздуха, ворвавшийся в салон, заставил мужчин обернуться.
– Сокрыт, это ты открыл окно? – Тревор в изумлении уставился на меня.
Более глупого вопроса мне еще не задавали. Ну а кто еще, если на заднем сиденье кроме меня больше никого нет.
– Он что и окна умеет открывать? – кожа на лбу австралийца собралась в гармошку, когда он перевел взгляд на Колумба.
– Ты лучше спроси, что он не умеет, – усмехнулся тот, а у меня от гордости грудь сама по себе выгнулась колесом.
– Я же говорю, что твой Сократ необычный кот, – Тревор одобрительно покачал головой.
– Наверное, жарко стало, – предположил компаньон, – пусть подышит воздухом пока стоим.
