скачать книгу бесплатно
Майор слегка смутился, но все же ответил внятно:
– Внутренняя камера установлена против большой уличной витрины и стеклянной двери. У меня большой телевизор. Там изображение крупное. Было видно, как они по крыльцу поднимаются и о чем-то говорят. Один при этом сильно жестикулировал. Возможно, намеренно, чтобы внимание охранника на крыльце отвлечь. А потом и началось – застрелили того, первого охранника, когда он опасности не ждал, надели маски и ворвались в магазин… Запись, как я понимаю, у вас. Лица идентифицировать вам не удалось?
– К сожалению… При укрупнении лица расплываются на квадратные пикселы. Идентификации такие лица обычно не подлежат. А с расстояния, да еще через стекло, лиц не разглядеть. И в самом магазине никто из них маску не снял и перед камерой не сплясал.
– А машина, на которой они уехали? – спросил я. – Лариса же номер запомнила.
– Номера принадлежат совершенно другой машине. Сняты в гараже в Чапаевске. Хозяин машины умер две недели назад. Наши сотрудники навестили семью умершего. Проверили. Гараж оказался вскрытым. Номера пропали, хотя машина на месте.
– Инспектора ДПС стреляли по машине. Пробоины должны быть… Искали, кто в ремонт обратится?
Следователь даже фыркнул возмущенно:
– Не первый день работаем. Конечно, искали. Инспектор, который стрелял, уверяет, что первая пуля ушла в асфальт, а вторая и третья пробили заднюю дверцу внедорожника. Такую машину и искали. Даже по частным мастерским прошлись. По всей области. Никакого следа. Правда, в одном магазине автозапчастей заднюю дверцу заказывали. Но заказывали за три дня до нападения на магазин. Тем не менее мы машину проверили. Там не пулевые пробоины, а просто ржавчина краску проела вокруг дверной ручки. А машина такая же, такого же цвета.
– А какая машина была?
– Этим вопросом не я занимаюсь. Офицер из моей бригады. Потому я могу что-то передать неверно. Внедорожник – это точно. Кажется, «Шевроле Тахо». Но я в машинах плохо разбираюсь, потому могу напутать.
– Чай готов, мужчины, – позвала нас в это время на кухню Лариса.
Я, честно говоря, пить хотел еще в аэропорту, сразу после приземления. Но там сначала было не до того – я искал тех, кто меня встречает, а потом уже и забыл о своем желании. Сейчас вспомнил и потому двинулся на кухню первым. Остальные – за мной.
Расселись на кухне за небольшим столиком. Я сел в углу. Мне почему-то показалось, что именно в этом месте обычно сидел мой старший брат. У него, офицера ВДВ, прошедшего две чеченские войны, должны превалировать те же чувства, что и у офицера спецназа. Место в углу закрывалось с двух сторон, эти стороны были безопасными. Может быть, что-то я о брате думал не правильно или не совсем правильно, тем не менее эти мысли как-то сближали меня с ним, хотя сильно близки мы никогда не были – сказывалась разница в возрасте. Братья, у которых небольшая разница в возрасте, обычно бывают товарищами по детским играм. А во времена моих детских игр Евгений уже школу закончил и был курсантом военного училища. И я играл со своими товарищами, но не с братом. И при всем при этом по крови он оставался моим ближайшим родственником. Не отдаленным, а именно ближайшим. Так я к нему всегда относился.
– Есть в этом деле еще одна интересная деталь… – заметил, сделав два глотка, следователь Юровских, после чего потрогал свой нос. Мне подумалось, что он так просит его не лезть в чашку и не мешать ему чай пить. Тем более чай был в самом деле вкусным и ароматным. – Меня интересует необходимость выстрела в Евгения Алексеевича. Зачем? Какая была необходимость в этом убийстве? Оружия охранник не доставал. Да и был у него с собой только травматический пистолет «Оса». Убить он, конечно, способен, но только с близкого расстояния или при выстреле в голову. Но стрелок должен знать, куда следует стрелять и как стрелять.
– Евгений был отличным стрелком из пистолета, – заметил я, зная, что говорю.
– Вот к тому я и веду разговор. Значит, бандиты знали, с кем имеют дело? И потому посчитали необходимым этот выстрел сделать. Опасались то есть. Они уже убили одного охранника. Но это понятно. В первом случае они не желали оставлять его у себя за спиной. У охранника тоже был при себе пистолет «Оса». И он мог бы стрелять сзади. На нападавших, судя по видеозаписи, не было бронежилетов. По крайней мере, в момент нападения не было…
– Я бы не говорил так уверенно, – не согласился майор Саврентьев, который видел видеозапись нападения по телевидению. – Они могли иметь бронежилеты скрытого ношения, вплоть до третьего номера. Такой бронежилет незаметен под одеждой и в то же время отлично держит пистолетную пулю. Ребра эта пуля, может быть, и сломает, но саму пулю в тело бронежилет не пропустит. Пуля в таких жилетах зажимается арамидным волокном, которое мы все знаем под иностранным названием «кевлара». И вообще охранника с порога под стволом пистолета проще было бы затолкать в магазин и положить на пол, обезоружив. Это уже другая уголовная статья, менее тяжкая.
– Это еще и совсем иная тема разговора, – напомнил следователь. – А меня сейчас интересует другой вопрос. Почему был произведен выстрел в подполковника Довгополова? Какая была у бандита насущная необходимость убирать именно Евгения Алексеевича, но оставлять в живых еще двоих свидетелей – продавщиц магазина? В частности, ту же самую Ларису, которая угощает нас сейчас чаем. В каком случае могла бы возникнуть необходимость именно в таком выстреле? Ваше мнение, товарищи офицеры?
– Необходимость может быть только одна, – сделал свой вывод Саврентьев. – Евгений Алексеевич узнал кого-то из нападавших. И назвал его. Возможно, по фамилии, возможно, по прозвищу. На прозвище это больше походит.
– Я соглашусь с товарищем майором, – я кивнул.
Капитан юстиции вытащил из кармана трубку смартфона, пальцем дважды ударил по какой-то иконке, потом ударил еще раз и повернул к нам экран.
– Это видеозапись происшествия. Посмотрите, может, вы кого-то узнаете по фигуре или по манере поведения. Впрочем, товарищ майор не должен знать друзей и знакомых Евгения Алексеевича. Но, может быть, Дмитрий Алексеевич нам поможет.
– Современных друзей и я не знаю. У него мало было друзей. Но посмотрю…
Я смотрел внимательно и напряженно. Это же были последние минуты жизни моего родного старшего брата. И последний выстрел ему в голову доставил мне настоящую физическую боль. Меня удивило то, что брат не сумел среагировать и сместиться. Он легко мог бы перекатиться за стойку прилавка, когда бандит театрально-медленно поднимал пистолет. Но кто знает, как бы повел себя в этом случае бандит. Он мог бы и в продавщицу выстрелить. Кроме того, если Лариса распласталась на полу, то вторая продавщица сидела за кассой. Кассу бандиты не тронули. При той добыче, что им досталась, касса для них интереса не представляла.
Но все же, чем был спровоцирован выстрел? Изначально думалось, что высокий бандит с кавказским акцентом не планирует никого убивать. Он даже развернулся, чтобы к выходу двинуться. Это был самый подходящий момент, чтобы брату перекатиться за стойку витрины, сесть и выхватить свой пистолет. И пусть это пистолет только травматический. «Оса», насколько мне известно, может наносить тяжелые травмы на дистанции до десяти метров. А до бандита было чуть больше четырех. При этом два других бандита уже покинули помещение. Евгений мог бы успеть пустить пулю высокому в голову.
Но он не стал перекатываться. Не стал пистолет выхватывать. Почему? Опасался, что в случае промаха бандит выстрелит в продавщицу за кассой? Это был один из возможных вариантов.
Но был еще один момент. Брат громко крикнул перед тем, как в него выстрелили: «Ларик!»
Кого он так назвал? Первая мысль, что он позвал продавщицу Ларису, с которой разговаривал прямо перед ограблением. Но та же Лариса, когда звонила мне домой, говорила, что она только работает вместе с Евгением и больше их ничто не связывает. Мог ли он назвать ее так? Не в привычках брата было звать постороннюю женщину ласкательно-уменьшительным именем…
Глава вторая
– Лариса, как вас обычно звал Евгений Алексеевич? – спросил я.
– По имени. Просто Лариса, без отчества. Да он моего отчества и не знал, мне кажется. По крайней мере, никогда у меня не спрашивал и посторонние при нем никогда меня по имени-отчеству не называли. – Она на несколько секунд задумалась. – Да, всегда только по имени.
– А на работе вас как называют? Или дома?
– На работе чаще всего по имени. Дом у меня далеко, я приезжая. Дома меня все обычно звали Лора или Лара.
– Не Ларик? – переспросил я.
– Ну, бывало иногда, что и так. Еще в школе – и Лорик, и Ларик. Но если вы спрашиваете про своего брата, то он меня никогда так не называл. И вообще тогда, перед выстрелом, он не ко мне обращался. Он не видел меня. Я по другую сторону прилавка лежала. Иногда думаю, хорошо бы он по другую сторону прилавка оказался, но только при условии, чтобы в меня никто не стрелял…
– А почему вы считаете, что это было бы хорошо? – спросил капитан юстиции, теребя свой длинный, как хобот, нос.
– Ну, тогда бы его не видели и стрелять в него не стали бы. А сам он мог бы свой пистолет достать и открыть огонь. Я, когда там, на полу за прилавком лежала, жалела, что у меня пистолета нет.
– Да, – обратился я к следователю. – Кстати, насколько мне известно, у Евгения Алексеевича был наградной пистолет за участие во второй чеченской кампании. Где этот пистолет сейчас?
– В кармане Евгения Алексеевича была связка ключей, которую я вам отдал. Мне связку передали из лаборатории судебно-медицинской экспертизы. Там, на связке, есть ключ от оружейного ящика, который обычно называют «оружейным сейфом». Сам ящик в опечатанном виде в настоящее время находится у нас в следственном управлении. Мы его не вскрывали. Сразу опечатали и увезли – не хотели взламывать замок, а ключей тогда у нас еще не было. Оружие, вероятно, хранится там, как и положено. Евгений Алексеевич любил порядок во всем, и если положено держать оружие в сейфе, думаю, он там его и держал. Если сегодня во второй половине дня найдете время и позвоните мне, я пришлю за вами машину, мы в вашем присутствии оружейный ящик вскроем и просмотрим его содержимое. Если вы с дороги устали, то можно это перенести на завтра.
– Номер телефона назовите, – попросил я, имея привычку легко запоминать телефонные номера.
Следователь вместо этого положил на стол передо мной свою визитную карточку.
Но тут его смартфон, который так и оставался лежать на столе, хотя видеосюжет уже давно закончился, зазвонил какой-то бравурной маршевой мелодией, заменяющей классический телефонный звонок, и высветился определитель номера. Юровских посмотрел на определитель, резко схватил трубку и сразу ответил, показывая, что трепетно относится к обращениям своего руководства:
– Капитан Юровских. Слушаю вас, товарищ подполковник. Так… Так точно… Нет-нет, без меня никак невозможно, я сейчас же выезжаю. Да, конечно, товарищ подполковник. Это абсолютно точно – мое дело. Да, сам поеду. А лучше пусть бригада едет, а я туда прибуду самостоятельно. Мое мнение, что кто-то пытается нам в городе реальный хоррор[2 - Хоррор – как правило, жанр в кино или в литературе, произведение с элементами психического воздействия на зрителя или читателя. Такие произведения призваны напугать зрителя или читателя, вселить в него чувство страха и непроходящей тревоги, создать нервозную напряженную атмосферу ужаса или мучительного ожидания чего-либо ужасного. Часто хоррор связан с мистическим навязыванием сюжетов о зомби или вампирах. Типичным примером хоррора являются книги Стивена Кинга. В последнее время понятие хоррор часто трактуется как составляющая часть террора, и носят они одинаковые цели.] устроить. Разговоров теперь в народе будет… Еду туда. Только адрес назовите… Да, я сейчас недалеко нахожусь. Буду там через три минуты. Максимум пять. Быстрее бригады доберусь. Я управлюсь…
Он убрал трубку в карман кителя и посмотрел на всех нас сверху вниз, но не потому, что имел высокий рост, скорее, капитан был чуть ниже среднего, а только потому, что он стоял, а мы сидели:
– Извините… Точно такое же ограбление ломбарда. Там был один охранник. Тоже застрелили – пуля в голову. Опять трое в черном на черном внедорожнике. Опять высокий, с кавказским акцентом. Деньги снова не взяли. Только драгоценности. Два прилавка обчистили. Примерно на два с половиной миллиона. Но это дело серьезное. Серьезнее, чем в первый раз. Боюсь, грабители по незнанию влипли. Или они просто залетные[3 - «Залетные» (уголовный жаргон) – не местные, не знающие и не признающие местных правил и авторитетов.]. Дело в том, что этот ломбард принадлежит серьезному уголовному авторитету, сейчас заседающему в областной Думе. Имеет возможность надавить с двух сторон. Нас, естественно, подгонят. Мой начальник отдела уже рвет и мечет. А если на бандитов еще и уголовники наедут, они нигде сбыть драгоценности не смогут. По всей стране их отлавливать будут. Ладно. Я поехал, а вы тут чайком можете побаловаться.
– Я позвоню после обеда, – пообещал я. – А вы мне эту запись… видео с последними минутами жизни моего брата – не сможете на трубку скачать?
– Как приедете – сделаем…
– Извините, я только что вспомнила, – вмешалась Лариса. – Сразу после ограбления в салоне чем-то сильно запахло. Я не могу сейчас точно сказать, чем, но это был запах от того высокого бандита, что стрелял. Сам он ушел, а после него запах остался.
– Думайте, вспоминайте, что за запах. Может, чеснок?
– Нет, что-то не такое резкое, но тоже неприятное.
– Если вспомните – сразу сообщайте, – потребовал следователь. – Это важно.
Капитан Юровских двумя пальцами потрогал кончик носа и стремительно понесся к двери, на ходу вытаскивая ключи от машины, словно она ждала его прямо на лестничной площадке…
* * *
Никто из нас даже к окну не подошел, чтобы посмотреть, как отъезжает от дома капитан Юровских. Если бы за окном стреляли, мы бы, конечно, посмотрели вместе с майором. Просто, скорее всего, удовлетворили бы свое любопытство. В этом любопытстве профессия виновата – приказывает всегда активно реагировать на выстрелы, где бы они ни звучали. А так, без стрельбы – поехал и пусть себе едет. Нас это мало касалось. У него своя работа.
А у нас с майором Саврентьевым были заботы совсем о другом человеке. Лариса тоже жила еще воспоминаниями той опасности, которой она совсем недавно подвергалась. Для любой женщины это тяжелое переживание. Да пожалуй, и для многих мужчины тоже. И хотя постоянный возврат к таким воспоминаниям любому нормальному человеку грозит нервным срывом, заставить человека не возвращаться – невозможно. Только сам человек в состоянии свои мысли контролировать, а усилия со стороны всегда будут иметь обратные последствия и послужат только толчком к воспоминаниям.
А капитан юстиции нас всех мог интересовать только как участник розыскных мероприятий, которые нас только боком могли касаться. Конечно, они интересовали нас, как всякого нормального человека интересует вопрос восстановления справедливости и наказания виновных.
Чай, привезенный капитаном Юровских, был в самом деле не похож на те напитки, что под видом английского чая мы покупаем в магазинах. Но пить его весь остаток дня у нас желания не было. Я вообще предпочитаю потреблять минимум жидкости и приучил свой организм быстро насыщаться несколькими глотками. Майор Саврентьев, как опытный спецназовец, скорее всего, тоже. Продавщица ювелирного магазина Лариса вообще, похоже, пристрастия к чаю не питала и налила себе только половину чашки, которую осилила с трудом. После чего сказала:
– Если я вам больше не нужна, я поеду к себе. Мне еще уборку дома нужно сделать. Завтра хозяйка квартиры за оплатой приедет – мы с подругой вдвоем квартиру снимаем. Уборку по очереди делаем. Сейчас – моя очередь.
– Можете ехать. Только адрес магазина на всякий случай скажите.
Она назвала адрес, я повторил и запомнил.
Лариса ушла. До двери ее никто не проводил, да она и не просила. И это не было элементом невежливости, просто состояние духа у нас было такое подавленное, и Лариса, сама находясь в подобном же состоянии, это тонко чувствовала.
– Зачем тебе адрес магазина, капитан? – спросил майор Саврентьев. – Хочешь вести собственное расследование? Как в кино с Ван Даммом…
– У меня, товарищ майор, нет причин не доверять капитану Юровских, – ответил я. – Кроме того, у меня другая специализация. Я не имею следственных полномочий и не вижу необходимости их получать.
– Тогда я просто не знаю, чем тебе можно сейчас помочь. Если я не нужен, может, и я к себе поеду? В батальоне дел всегда уйма. Номер запоминай. – Он назвал номер сотового телефона, я повторил и запомнил. – Нужно будет машину или еще что-то – звони, я выделю. И вообще – на любую помощь рассчитывай.
– Спасибо, товарищ майор. – Я встал, чтобы проводить старшего офицера.
* * *
Проведя в одиночестве около часа, измерив шагами всю квартиру брата, я вышел, закрыв дверь на ключ из связки, переданной мне капитаном Юровских.
Я решил прогуляться по улицам и посмотреть на совершенно незнакомый мне город. Я по природе своей человек любопытный и потому все новое обычно всегда узнаю с охотой. Однако сейчас настроение было неважным, и я сам себе удивился – настолько неинтересно проходило мое знакомство с одним из самых крупных городов России, к тому же городом достаточно красивым.
Квартира брата располагалась в старой части города, которую совсем старой назвать язык не поворачивался. Большинство старых домов здесь были снесены, взамен их построены современные многоэтажные дома, в одном из которых и находилась квартира брата.
Но стоило пройти пару кварталов, и я оказался на улицах еще, судя по всему, дореволюционной постройки. Такой город был мне больше по душе, но внутреннее состояние невозвратности потери мешало ощущать Самару такой, какая она есть.
В голове постоянно свербила одна мысль, что Евгений гулял по этим улицам, не зная еще, что с ним произойдет, даже не думая об этом. Наверное, планы какие-то строил на будущее, а я об этих планах ничего не знал и даже не подозревал. Иначе попробовал бы воплотить в жизнь хотя бы то, что можно было воплотить уже без него.
Так, блуждая бесцельно по улицам старого города, я случайно набрел на небольшое кафе на улице Льва Толстого, пообедал там, после чего отправился в квартиру брата. После обеда думал слегка вздремнуть, чтобы успокоить нервы, но уснуть не смог, а приказывать себе уснуть, как делал это в боевых командировках, не стал. Не посчитал необходимым. Провалявшись без сна около часа, я поднялся и позвонил капитану Юровских, помня, что мы договорились с ним встретиться.
– Слушаю, капитан Юровских…
– Капитан Довгополов. Я готов к вам подъехать, если необходимость еще не отпала.
– Я сейчас в дороге, к себе в управление возвращаюсь. Через пять минут буду на месте и сразу, не заходя в кабинет, пошлю за вами, Дмитрий Алексеевич, дежурную машину. Водитель к вам поднимется. Можете не выходить раньше времени и не встречать. Мы при вас вскроем сейф, опишем содержимое, оформим изъятие пистолета, после чего сейф загрузят в машину вместе с компьютером и отвезут вам.
– Еще, товарищ капитан: что там с телом брата?
– Пулю извлекли не из головы, а из напольного покрытия. Пуля, в отличие от первой, повреждена не сильно. Она сейчас на экспертизе. Тело передадут в морг, скорее всего, завтра вечером. Через день-два, согласно порядку, можно забрать до двенадцати часов дня. Машину сами будете заказывать или воспользуетесь услугами похоронного бюро? У них же можно заказать и гроб, и венки, и могилу, и все похоронные процедуры. Они даже оформление всей документации могут взять на себя, вплоть до поиска наследников. Естественно, не бесплатно.
– Это реально? Там все нормально сделают?
– Пока я не слышал, чтобы были нарекания в их адрес. Хотя было как-то раз… Неприятная неувязка. Женщина в больницу попала с переломом пальца на руке. Ее собственная собака укусила, когда женщина ее в ванной мыть начала – был сложный открытый перелом мизинца. И похоронная команда к женщине домой пожаловала как к умершей. Медсестра в больнице перепутала данные. Не из той строчки информацию переписала. Дома все были в шоке. С переломом мизинца – умерла! Ошибка выяснилась быстро. Был скандал. Но это случилось около двух лет назад. Потом никаких нареканий не было.
– Ладно. Время разобраться будет… А свидетельство о смерти кто выписывает?
Вопрос этот, видимо, звучал часто, и капитан ответил без задержки:
– В морге выпишут справку. С ней идете в районный ЗАГС Железнодорожного района вместе с документами Евгения Алексеевича. Там примут у вас паспорт и свидетельство оформят. Все, я подъехал к своему управлению. Ждите машину. Это будет микроавтобус «Газель». Да, сейчас машина свободна. Вижу, стоит у крыльца, водитель, как обычно, спит на своем месте за рулем.
– Надеюсь, во время движения он не спит? – поинтересовался я.
– Водитель безаварийный. В возрасте, спокойный, не суетливый и не «шумахер». Ждите. – Он отключился от разговора.
Мне только и оставалось, что ждать. Но полчаса ожидания я перенес даже без ворчания. А через полчаса, когда я уже намеревался начать про себя выражать недовольство, раздался звонок в дверь. Я открыл. И каким-то чутьем определил в пришедшем водителя.
– Дмитрий Алексеевич? – заглянув в бумажку, спросил водитель. Мог бы, кстати, заглянуть и до того, как позвонит.
– Он самый.
– Машина за вами. Из следственного управления Следственного комитета. Едем?
– Подождите меня в машине. Сейчас спущусь.
Пожилой водитель оказался дисциплинированным: развернулся и пошел вниз по лестнице. Я проводил его взглядом, еще раз прошелся по квартире, после чего обулся, зашел на кухню и посмотрел в окно.
Водитель сел за руль черной «Газели» с красной широкой полосой по всей длине кузова. На этой полосе белыми буквами было написано «Следственный комитет». Это наблюдение вовсе не было наблюдением подозрительного офицера спецназа военной разведки, это была просто привычка, поскольку мне здесь опасаться было нечего. Но привычки хорошо работали в зоне боевых действий, и укрощать их отказом я не собирался, чтобы привычки не исчезли совсем.
Движение в таком большом городе, как Самара, оказалось не слишком плотным. По крайней мере, не таким, как я ожидал. Доехали мы без проблем и быстро. Но, может быть, мы так попали по времени, что движение было спокойным, может быть, ширина улиц сказывалась, хотя в старой части города, откуда мы сначала выезжали, улицы были узкие. Но о дорожной ситуации пока еще я не мог сказать ничего конкретного. Слишком коротко было мое знакомство с Самарой.
Здание Следственного комитета я определил издали. Видимо, в разных регионах такие здания строились или по нескольким типовым проектам, или, по крайней мере, проектам, выполненным одной группой архитекторов под одним общим руководством. В чем-то они походили одно на другое стилистически. По крайней мере, цветом – слишком много серого камня и темного тонированного стекла. Обязательное крыльцо и застекленные двери позади квадратных колонн, хотя кое-где колонны могут отсутствовать, а двери могут оказаться полностью стеклянными.
Правда, я видел всего несколько Следственных комитетов в разных городах – чаще других приходилось навещать это заведение в Махачкале, чуть меньше – в Грозном. Но по двум-трем зданиям сделать обобщающий вывод я бы не решился. Однако мне доводилось видеть здания Следственных комитетов еще в нескольких городах, случайно проезжая мимо, и все они были неуловимо схожи между собой. Кстати, здания Прокуратуры, похоже, проектировала та же сама группа архитекторов. Стилистическое единство прослеживается очевидно.
Машина остановилась на стоянке перед металлической решеткой, закрывающей проход на крыльцо. Я сразу нашел глазами машину капитана юстиции Юровских, стоящую среди других. Номер я запомнил с первого раза еще в аэропорту Курумоч, когда мы в эту машину садились. Машина здесь, значит, капитан ждет меня.
– Бюро пропусков у вас где? – спросил я водителя, намереваясь соблюдать правила, которые, как я считал, должны быть обязательны для всех режимных учреждений.
– Дежурный по управлению сам выписывает. Там, у дежурного, вас встретить должны. Сам капитан Хобот… Извините… Капитан Юровских то есть…
Значит, не я один заметил сходство носа капитана с хоботом слона. Это утешало, хотя я не сказал бы, что радовало. Радуешься обычно тогда, когда видишь, что другие не замечают.
За дверями стоял сержант полиции и проверял пропуска.
– Меня должны встретить, – сообщил я, останавливаясь. – Капитан Юровских…
