скачать книгу бесплатно
Зеленая кнопка
Сергей Васильевич Самаров
Спецназ ГРУ
Во время боевой операции на Кавказе офицер спецназа Сергей Жеребякин попадает в плен к эмиру Дадашеву. Бандит пытается склонить пленника на сторону моджахедов. Он шантажирует Сергея, грозя расправиться с его родственниками. Но спецназовец непреклонен. Улучив момент, Жеребякин ликвидирует охранников и захватывает эмира в заложники. Но что может сделать один безоружный человек против банды головорезов? На самом пике отчаянной ситуации офицер вдруг находит спасительный выход…
Ударные военные романы, написанные ветераном спецназа ГРУ. Реальные герои в реальных условиях для настоящих читателей. Суммарный тираж книг автора – более 4 миллионов экземпляров.
Сергей Самаров
Зеленая кнопка
Пролог
Не часто бандиты бывают в состоянии выстроить такую грамотную и мощную заградительную систему в ущелье. Но на этот раз они сумели это сделать. Видимо, стволов и специального оборудования у них было столько, что хоть поле засевай, пусть и без уверенности в том, что когда-то появится возможность собрать урожай. Да и эмир у банды, похоже, разбирался в военном деле и чему-то научил своих подчиненных.
Вообще-то, такое встречается достаточно редко. Чаще эмиры бывают авторитарными личностями, добившимися своего поста не за счет военных знаний, а в результате безжалостной и жестокой борьбы с конкурентами. Побеждает обычно самый безжалостный и физически сильный из них.
В само ущелье Трех Дев мы вошли без проблем, действуя по привычной схеме. Снайперы уничтожили два сторожевых поста, расположенных один за другим.
Я сразу предположил какой-то подвох – военную хитрость. Так и оказалось. Как правило, за входом в ущелье или перед ним располагается только один пост с тремя часовыми. Следующий, если таковой есть, находится уже в глубине. Чаще всего он бывает одиночный. Связь с ним обычно поддерживается по сотовому телефону. В этих горах она работает вполне устойчиво благодаря вышкам нескольких операторов, расположенным неподалеку. Есть у бандитов и переговорные устройства ограниченного радиуса действия.
Мы привыкли к такой тактике банд, научились снимать часовых без шума с помощью снайперских винтовок, снабженных не только тепловизором, но и мощным глушителем. Техническое преимущество в вооружении обычно позволяло нам воевать практически без потерь.
В этот раз на моем шлеме был установлен испытательный образец аппарата под названием «Волчье ухо». Волк способен слышать самые слабые звуки на расстоянии в пятьсот-шестьсот метров. Да что про него говорить. Тут очень хороша и собака. Раньше считалось, что лучше всего она ориентируется по запаху. Нет, не совсем так. Оказывается, любой пес умеет за десять метров выделить хозяина по звуку биения его сердца из десяти человек, спрятавшихся точно так же, как и он.
Прибор позволил мне услышать на скале разговор, который велся шепотом. Я дал команду снайперам «задрать» стволы и прицелы. Над скалой просматривалось тепловое «свечение». Так был обнаружен второй пост, где находились трое бандитов. В этот раз он расположился почти рядом с первым, выставленным под скалой, нависающей козырьком. Обычно наши противники так не делают.
Пост номер два был устроен на вершине этой самой скалы. Она стояла рядом с отрогом хребта, с которого на нее был переброшен мостик с веревками вместо перил.
На втором посту имелся крупнокалиберный пулемет «Тип 77» китайского производства калибром двенадцать и семь десятых миллиметра. Его патрон подходит к нашим пулеметам «Корд» и «Утес». Еще на посту было два гранатомета с большим запасом осколочных гранат. Это нам удалось узнать после уничтожения снайперами трех часовых.
Я догадался, что для смены часовых должен существовать удобный подъем на отрог хребта – не будут же одни и те же люди сидеть на скале безвылазно по несколько суток, – и отправил на поиски своего замкомвзвода старшего сержанта Раскатова. Юра – человек сообразительный, быстро нашел в стене нишу, откуда на отрог хребта вела вертикальная шахта с винтовой лестницей. Старший сержант быстро оказался наверху и доложил мне о наличии оружия.
Я приказал забрать гранатометы вместе с «выстрелами» к ним. Заодно потребовал снять и забросить подальше затвор от пулемета, чтобы никто уже не сумел больше этим оружием воспользоваться. Тащить сам пулемет было тяжело и сложно – слишком он громоздкий, особенно со станиной. На добрых полметра длиннее нашего старого «Утеса» и на несколько килограммов тяжелее.
Старший сержант Раскатов вызвал трех солдат, чтобы они помогли ему нести гранатометы и «выстрелы» в специальных упаковочных рюкзаках, и быстро догнал взвод. Снайперы тем временем контролировали пространство впереди.
После того как второй пост оказался в непосредственной близости от первого, я ожидал от бандитов любых неприятностей. Выставление минных заграждений, естественно, к числу таковых не относилось. Взводный сапер ефрейтор Салимов снимал на нашем пути одну мину за другой на протяжении тридцати метров после входа в ущелье. Затем пошел участок, свободный от них. У бандитов мин не хватило, или же у них имелись какие-то другие соображения.
Разобраться с этим мне опять помогли снайперы с помощью своих мощных тепловизионных прицелов.
– Товарищ старший лейтенант, перед вами поперек ущелья какой-то тонкий тепловой луч проходит, – доложил первый взводный снайпер сержант Сережа Луковкин. – Я с таким впервые встречаюсь и не могу предположить, что это. Может, даже реальный провод.
Я дал команду взводу остановиться, глянул в бинокль, тоже снабженный тепловизором, и увидел этот луч.
– Что за хреновина? – не понял и я.
– Товарищ старший лейтенант, это лазерный охранный периметр. Что-то вроде фотоэлемента. Пересечем луч, сработает аппаратура, подаст сигнал тревоги, – подсказал мне второй снайпер взвода младший сержант Олег Волосняков. – Я до армии четыре месяца в охранной фирме работал. У нас такие были. Устаревшая система. Сейчас она повсеместно заменяется инфракрасными датчиками движения. Их определить сложнее. Тепловизор может только сам датчик засечь, если у него аккумулятор греется. А это происходит, когда заряд кончается. Не сразу то есть…
– Век живи, век учись, и все равно что-то новое узнать не успеешь, – проворчал я, коверкая известную поговорку и умышленно не желая называть себя дураком даже в будущем.
Лазерный луч, невидимый для простого глаза, проходил в двадцати пяти – тридцати сантиметрах над тропой. Я вытащил из рюкзака очки ночного видения, работающие в инфракрасном диапазоне. Через них луч тоже был неплохо виден. Тогда я приказал всему взводу, за исключением снайперов, надеть такие же очки и дальше передвигаться в них.
Снайперам хватало прицелов. Они прикладывались к ним поочередно так, чтобы ни на секунду не оставлять ущелье без присмотра – один смотрит, осуществляет контроль, второй переходит на новое место. Потом парни меняются ролями.
Меня заинтриговал этот лазерный периметр. С такой системой защиты я встретился впервые. Обычно бандиты не любят использовать высокие технологии, которые всегда применяем мы. Следовательно, перед нами был не совсем обычный противник. Вот, значит, чем духи заменили мины, которые у них закончились. Или же у этих ребят не было времени на установку таковых.
Мы прибыли в ущелье, едва ли не наступая бандитам на пятки, часа через три-четыре после них. Выехали сразу, как только получили данные от пограничников и спутниковой разведки. Наша оперативность заставила бандитов поторопиться. Конечно, лазерный периметр установить проще и быстрее, чем плотное минное заграждение. Хотя для этого, как мне подумалось, требуется особый специалист. И он, видимо, в банде имеется…
Когда через тридцать метров нам попалась на глаза вторая линия охранного лазера, я проявил опасение. Дело в том, что этот луч был незаметен уже с десяти-пятнадцати метров. Вполне могло получиться так, что снайперы засекли не первую, а только вторую линию лазерного периметра. Это автоматически означало, что банда уже была поднята по тревоге и готовилась нас встретить. Тишина, царившая впереди, не говорила ровным счетом ни о чем.
Поэтому я вызвал на связь первого взводного снайпера и сказал:
– Луковкин! Сережа… внимательнее осматривайте пространство впереди. Возможна засада. Ищите «свечение» тел за камнями.
– Понял, товарищ старший лейтенант. Работаем… – ответил сержант и за себя, и за младшего сержанта Волоснякова, вооруженного, как и сам Луковкин, снайперской винтовкой «Выхлоп», имеющей мощный тепловизионный прицел.
Эти ребята имели возможность издали определить противника в такие моменты, когда мой бинокль вообще ничего не показывал. А тепловизионные оптические прицелы, установленные на автоматах бойцов взвода, были еще слабее.
Сережа Луковкин и Олег Волосняков пришли во взвод одновременно после окончания школы снайперов, прекрасно сработались, понимали один другого с полуслова, с короткого взгляда. Для снайперов, часто вынужденных работать классическими парами, это было очень важно.
Предчувствие меня не обмануло.
Через несколько минут младший сержант Волосняков, который, как и весь взвод, слышал мой разговор с Луковкиным, предупредил меня:
– Товарищ старший лейтенант, по правому флангу перед поворотом над камнями «свечение» множества тел. Оно выглядит сплошным. Исходя из размеров камней, за ними не меньше пяти человек. Плотно сидят, друг к другу плечами, похоже, прижимаются. А теперь что-то и над камнями мелькнуло. В тепловизор не разобрать, но я предполагаю, что это ствол ручного пулемета. Видимо, бандиты передали его с одного фланга на другой. И само «свечение» заколыхалось. Впечатление такое складывается, что кто-то переползает вслед за пулеметом.
Это было бы естественным явлением. У пулемета, как правило, бывает один хозяин, который не только стреляет из него, но и собственноручно обслуживает, например чистит ствол, заботится о постоянном наличии боезапаса.
– Луковкин! Левый фланг твой?
– Так точно. Мой, товарищ старший лейтенант.
– И что там?
– Ничего… Тишина… Камни там не слишком высокие. Даже если бы бандиты пластом лежали, как приклеенные, совершенно не шевелясь, «свечение» все равно было бы видно. Пусть они в землю на полметра зарылись бы, хотя сделать это тут нереально – под ногами сплошные крупные камни! – я обязательно заметил бы их.
Это меня слегка смутило. Чтобы остановить продвижение взвода, пятерых человек, да еще только с одной стороны ущелья, было явно недостаточно, даже если бы у каждого из них был в руках собственный пулемет. Я еще раньше понял, что местный эмир не так прост, как большинство командиров банд, вернувшихся на Северный Кавказ из Сирии или из Ирака. Они, как правило, руководили своими людьми за счет собственных лидерских качеств, порой весьма жестких, но отнюдь не боевого умения.
А здесь ситуация была несколько иная. Об этом говорили два сторожевых поста, выставленных в начале ущелья, один возле другого. На первом, естественно, несли службу самые никчемные бойцы, которых и подставить было не жалко. Хотя эмир, конечно, инструктировал их на полном серьезе. Он, понятное дело, внушал им, что это самое ответственное место.
После уничтожения первого поста мой взвод мог бы расслабиться и угодить под расстрел духов, засевших на вершине скалы. Этот удар оказался бы для нас совершенно неожиданным, на что бандиты и рассчитывали. Они «поливали» бы нас очередями из автоматов и крупнокалиберного пулемета, пусть и китайского. Надо сказать, что оружие, производимое в этой стране, обычно бывает неплохого качества, в отличие от тамошнего ширпотреба. Я сам стрелял из такого пулемета на полигоне и могу это подтвердить аргументированно даже в письменной форме. В дополнение к пулям нам грозили бы и осколочные гранаты, тоже способные доставить много неприятностей.
Хорошо, что наши спецы снабдили меня аппаратом «Волчье ухо». Да, мои снайперы неплохо обучены, они умеют вести наблюдение и наверняка не оставили бы без внимания «свечение» на скале, но я все же раньше предупредил их об опасности. Парни высмотрели противника с дистанции, которая позволяла им работать без промаха. Неточных выстрелов снайперы взвода практически вообще не допускают. Берегут и патроны, и ресурс своих винтовок, который тоже не бесконечен.
Продвинься мы чуть вперед снизу, из-под скалы, и достать часовых пулями было бы нереально. Вот такую ловушку нам подготовили бандиты в самом начале пути.
А дальше – еще хуже.
С минным полем у нас проблем не возникло. С ними мы встречаемся постоянно. А вот лазерный периметр на моей памяти был применен бандитами впервые. Не исключено, что одновременно использовались и датчики движения. Об этом неназойливо говорило наличие засады впереди. Это значило, что датчик сработал или же мы не обратили внимания на первую установку лазерного периметра, хотя снайперы и уверяли меня в том, что их тепловизоры обязательно засекли бы такой луч.
Но и сама засада казалась мне какой-то непонятной хитростью. Опытный эмир, а мы, несомненно, имели дело именно с таким человеком, не будет выставлять настолько слабую засаду, тем более только под одной из стен ущелья. Это сильно ограничивает сектор обстрела и увеличивает риск уничтожения засады плотным встречным огнем. Распыление наличных сил всегда является следствием профессиональной малограмотности любого командира подразделения.
Да, разгадать эту хитрость с разбега я не сумел, хотя мне и следовало бы это сделать. Вдобавок я не знал, имеют ли бандиты какие- то приборы ночного видения и насколько они осведомлены о нашем местонахождении. Но если где-то в начале ущелья был установлен датчик движения, значит, такие же приборы могли оказаться и выше. Им ничего не мешало контролировать наш переход.
Сначала я хотел было послать в разведку самого опытного из своих контрактников старшего сержанта Юру Раскатова, даже вызвал его к себе. Я уже готов был предложить ему взять пару солдат, позаимствовать у меня бинокль, чей тепловизор все же будет помощнее, чем тот, который вмонтирован в оптический прицел автомата, и отправиться посмотреть, что нас ждет впереди.
В принципе я предположил, что перед нами, на самых подступах к засаде, будет расположено минное поле. При темповой атаке бывает не до того, чтобы искать и снимать мины. Расчет бандитов мог основываться на том, что на этом самом поле мы понесем немалые потери. Пусть даже нам удастся уничтожить засаду, состоящую из пяти человек, но мы уже будем не в силах продолжать атаку на банду, как и выдержать ее встречный удар. В результате мой взвод будет полностью уничтожен.
Но от дачи команды старшему сержанту меня удержало совсем другое обстоятельство. Я просто так свой бинокль обычно никому в руки не давал. Бывало, что протягивал его старшим офицерам и своим непосредственным командирам, потому что привык воспринимать их просьбы как приказы. Но солдатам обычно не доверял. Именно потому я и решил сходить в разведку сам. Более того, самоуверенно посчитал, что и в одиночку смогу выполнить задачу, которую желал поставить Раскатову.
Старший сержант перебежал от одного камня до того, за которым лежал я.
– Слушаю, товарищ старший лейтенант.
– Я в разведку схожу… Посмотрю с этой стороны, что там за странная засада и можно ли ее обойти. Скорее всего, слева минное поле. Я гляну… Остаешься за меня. Снайперы! Страхуете меня поочередно. Один прикрывает, второй держит на прицеле засаду.
Обойти противника, даже обползти его, как змея, извиваясь среди камней, а потом ударить в спину, откуда он этого не ждет, – вполне в стиле спецназа ГРУ. Я лично потратил много часов на то, чтобы обучить солдат передвигаться по-пластунски и оставаться при этом невидимыми и неслышимыми. И вот сейчас, похоже, мне подвернулся случай использовать эти собственные навыки, так нужные военному разведчику.
Когда нас, курсантов, в военном училище обучали ползанью, форма была совсем иная. Тогда не существовало наколенников и налокотников, пришедших к солдатам и офицерам вместе с комплектом оснастки «Ратник». Поэтому нам специально выдавали старую, изношенную одежду, которая на коленях и локтях протиралась до дыр, как и наша собственная кожа.
Я хорошо помню, как жена впервые увидела мои голые, покрытые шрамами колени и сразу спросила:
– Что это у тебя? Ранение?
А ведь я тогда еще ни разу не участвовал в боевых действиях, только готовился к защите диплома. Все мои колени были в шрамах, никак не желающих заживать полностью. Рубашки с коротким рукавом я носить стеснялся. Не хотел никому показывать свои локти и предплечья. Они тоже были в шрамах. Некоторые из них, самые широкие, заметны и остались до сих пор, хотя прошло уже больше десяти лет.
Современным бойцам проще. Их колени и локти защищены пластиком, жестким снаружи и имеющим мягкую прокладку изнутри. Тем не менее я еще не встречал такого солдата, которому пришлось бы по душе обучение правильному ползанью. В каждом призыве находится «умник», который обязательно заявит, что ползать бросил сразу, как только научился ходить. А ведь бойцы спецназа военной разведки ползают со скоростью передвижения пешего человека. Значит, на занятиях и тренировках на каждого из них выпадает большая, непривычная для организма нагрузка.
Но ведь нам следует не только быстро ползать, но и оставаться при этом невидимым, что, пожалуй, самое сложное. При этом мы должны контролировать обстановку, постоянно быть готовыми к ведению боевых действий.
На тот случай, если у бандитов имеются какие-то приборы ночного видения, основанные на улавливании теплового излучения, я соответствующим образом экипировался. Вытащил из рюкзака маску с перчатками, прикрыл голову и руки. Теперь «светиться» в приборе будут только крохотные точки – мои глаза, но редко какой наблюдатель сумеет понять, что это такое. Маска и перчатки сшиты из той же ткани, что и весь костюм экипировки «Ратник», и не пропускают наружу тепло тела.
Такое действие сохраняется в течение четырех-шести часов. Потом достаточно будет проветрить костюм, расстегнуть его хотя бы на десять минут, запустить внутрь частицу горного ночного холода. Тогда костюм снова начнет удерживать тепло.
– Я пошел. Всем следить за моим передвижением через приемоиндикаторы, – отдал я приказ в микрофон.
Тут, наверное, надо пояснить, что этот приемоиндикатор является составной частью экипировки «Ратник». Он представляет собой, грубо говоря, планшетный компьютер с небольшим монитором, работает через КРУЗ – комплекс разведки, управления и связи «Стрелец». Позволяет наблюдать местонахождение любого бойца, включенного в систему, передавать данные разведки в графическом и текстовом виде, видеозаписи и голосовые сообщения.
Взяв на себя обязанности взводного разведчика, я не сразу пополз, сначала просто перебегал от камня к камню, выдерживая паузы. Один из снайперов, согласно моему приказу, следил за мной, второй контролировал действия бандитов, находившихся в засаде. У меня не было ни малейших сомнений в исполнительности моих парней. Как командир приказал, так они все и сделают. Если кто-то из бандитов, обретающихся в засаде, высунется из-за камней с биноклем или оружием в руках, то сразу получит в голову крупнокалиберную пулю, несущую обязательную смерть. Выжить после попадания такой пули практически невозможно.
Правда, наблюдатель мог находиться и где-то в стороне, подальше, или даже за поворотом. Тогда он не попадал бы под зоркое око тепловизора снайпера, но увидеть меня даже в мощный тепловизор не должен был бы. Костюм «Ратника» меня защищал, хотя я носил его уже около четырех часов, не снимая. Мне хотелось надеяться, что срок действия этого роскошного наряда, составляющий согласно инструкции «от четырех до шести часов», все же ближе к максимуму.
Еще во время испытаний костюма я сам интересовался этим моментом, спрашивал разработчиков относительно такого большого «разбега» во времени. Те объясняли его индивидуальными особенностями тела бойца. Один по своим природным данным излучает больше тепла, другой меньше. Один имеет склонность к выделению пота, другой нет, даже во время самой тяжелой работы. Я знал, что потею редко и не обильно, поэтому надеялся еще долгое время оставаться незамеченным даже для наблюдателя, имеющего тепловизионный прицел или бинокль.
Кроме того, я старательно прислушивался, используя «Волчье ухо». Но бандиты, находившиеся в засаде, соблюдали дисциплину, не разговаривали, даже не перешептывались. В этом я был уверен. Сектор прослушивания у аппарата невелик, не больше сорока шести – сорока семи градусов. Однако засада в эти вот градусы попадала вся целиком.
Я передвигался по «коридору» ущелья аккуратно, без шума, внимательно проверял почву на наличие взрывных устройств и постоянно находился в тени скал. Луны на небе не было, но середину ущелья достаточно хорошо освещали мохнатые, как всегда бывает в горах, и яркие звезды. Я внимательно наблюдал за большой скалой, выступающей из правой стены ущелья. Под ней лежали большие камни, может быть, несколько веков назад свалившиеся сверху и уже прочно вросшие в наносную землю.
А теперь за этими камнями укрылась засада. Я приблизился к ней настолько, что мой личный бинокль, имеющий не самую сильную матрицу, уже неплохо улавливал «свечение» человеческих тел за камнями.
Да, мои снайперы не ошиблись. Больше пяти человек за этими камнями спрятаться не сумели бы, просто не поместились бы в ширину. А четверо бандитов не смотрелись бы таким сплошным свечением, не имеющим промежутков. Парни, тренированные в определении противника, все просчитали правильно.
Я лег и пополз, причем достаточно быстро. Примерно с такой скоростью обычный человек идет по асфальтированному городскому тротуару, когда не слишком спешит. При необходимости я вполне мог увеличить темп, но торопиться мне пока было некуда. Ночь – традиционное время работы спецназа ГРУ – только начиналась и почти вся была еще впереди. Не просто же так у нас на эмблеме изображена летучая мышь.
Однако, при всей скорости своего передвижения, я не забывал посматривать вправо, в сторону засады. Мне оставалось проползти еще порядка десяти метров, чтобы зайти за эти камни, на манер крепостной стены перегораживающие часть ущелья, и увидеть бандитов. На этот момент у меня были продуманы два варианта дальнейших действий. Согласно первому я должен был вернуться к взводу и послать двух, а то, для надежности, и трех бойцов по моему маршруту в тыл засаде. Они забросают бандитов, не ожидающих атаки с этой стороны, гранатами и добьют их автоматными очередями. Согласно второму варианту я все это мог бы выполнить сам. Двух гранат «Ф-1» должно было бы хватить. Если осколки лягут непредсказуемым образом, то есть не выполнят свою работу, что с ними порой случается, то завершить дело поможет мой автомат.
Я полз и внимательно следил за камнями на другой стороне не слишком широкого ущелья – от меня до импровизированного природного бруствера было не более тридцати метров.
Вскоре я увидел крайнего из бандитов. Он сидел, видимо, как и другие, прислонившись спиной и затылком к боковой поверхности камня, согнув ноги, и коленями зажимал автомат, к пламегасителю которого прижимался лицом, словно желал взять его в рот, как леденец. По отношению ко мне бандит находился в профиль. Кажется, он не ждал никаких неприятностей из той серии, что я готовил ему и его товарищам.
Я сразу резко сбросил скорость передвижения и усилил осторожность, желая производить как можно меньше шума, чтобы люди в засаде не смогли меня обнаружить. Теперь можно было и сворачивать, чтобы подойти к бандитам сзади.
Как раз в момент разворота, когда мое тело находилось в неудобном положении закорючки, кто-то навалился на меня сверху. В следующее мгновение я ощутил удар по затылку. Ничего страшного. Шлем выдерживает пулю, выпущенную из пистолета Макарова с дистанции в пять метров, что же тогда о руке говорить!
Я сразу, без задержки, сделал резкое движение, винтом развернул тело, нанес удар локтем в голову тому типу, который лежал на мне, сбросил его с себя. Я уже начал подниматься, как от каменной стены отделился другой человек, сильно вздрогнул и не прыгнул, а попросту упал на меня и придавил к земле солидным весом своего тела.
Я сразу понял, что произошло, и не удивился тому, что меня всего облило что-то горячее. Любимого командира страховал один из снайперов. Его выстрел оторвал бандиту голову. А облила меня, разумеется, кровь. Она плеснула мне прямо в лицо, залила глаза, отчего я потерял на время возможность видеть и ориентироваться. Винить в этом снайпера было глупо. Он свое дело сделал идеально точно.
Глаза я все-таки открыл и увидел, как от стены отделился еще один человек. Это произошло в тот самый момент, когда я сбрасывал с себя тело бандита, оставшегося без головы. В итоге получилось, что я завалил его себе на ноги, а верхнюю часть моего корпуса захватил новый бандит.
Тут же из трещины в стене выскочили еще трое духов. Один из них сразу упал, сраженный пулей снайпера, пробившей его бронежилет, но двое других тоже насели на меня, придавили обе руки и сразу принялись разоружать. Их широкие костлявые физиономии с лопатообразными бородами радостно и широко скалились, хотя в короткой схватке они уже потеряли двух приятелей от пуль снайперов и могли бы лишиться еще нескольких, имей винтовка «Выхлоп» систему автоматического перезаряжания. Ручное забирает время, хотя и позволяет стрелять точнее.
Трое бандитов, каждый из которых был тяжелее меня не менее чем на пятнадцать килограммов, со мной справились. Двое уже не могли им помочь при всем желании и старании. Еще один по-прежнему лежал на земле без движений, похожий на мертвого. Нокаут был глубочайший, словно его не локоть в челюсть ударил, а на полной скорости «боднула» боевая машина пехоты.
Я же оказался совершенно беспомощным. Мало того что бандиты были физически сильными. Они еще и весьма умело, как профессиональные менты, вывернули мне руки за спину, заставили подняться, сорвали с головы шлем вместе с каской «ночь». Я вообще-то остался доволен таким вот фактом, поскольку сам пытался это сделать, чтобы бандитам не достался экспериментальный аппарат «Волчье ухо».
Потом эти милые, весьма дружелюбные ребята сильно ударили меня камнем по затылку, довели едва ли не до беспамятного состояния и в согнутом положении поволокли к стене, до которой было три-четыре шага. Я сопротивлялся как мог, не переставлял ноги, упирался, надеясь, что снайперы рискнут, сумеют уложить хотя бы одного из бандитов так, чтобы я сумел высвободить руку. А уж воспользоваться ею я сумею – сразу нанесу резкий удар кулаком по гениталиям того бандита, который держит мою вторую руку. Он освободит ее. Я получу возможность выпрямиться и бить с обеих рук и ног.
Но снайперы хорошо знали силу своего оружия. Пуля «Выхлопа» часто пробивает тело противника даже сквозь бронежилет, а потом валит второго, стоящего за ним. Мои снайперы не желали попасть в меня, поэтому не стреляли. Я же намеренно наклонялся как можно ближе к земле, чтобы дать им возможность бить в головы.
Бандиты затолкали меня в щель в стене. Там находились еще трое духов, которые приняли меня весьма гостеприимно.
В это время тот бандит, который получил от меня удар локтем в челюсть, застонал и пошевелился. Один из тех духов, которые тащили меня, уловил это, бросился к нему, стал помогать подняться на ноги. Я видел это уже из щели, где меня держали трое бандитов.
Тут-то все мы и услышали не выстрелы, а удары пуль в бронежилеты. Оба духа свалились там, где недавно лежал я. Стреляли одновременно оба снайпера. Видимо, они оценили ситуацию и на короткое время оставили засаду без внимания.
Бандитов против меня осталось пятеро. Мои руки были заблокированы надежными хватами из традиционного борцовского и ментовского арсенала. Я никак не мог освободиться.
Духи никак не пытались помочь тем своим людям, которых поразили пули снайперов. Они прекрасно понимали, что те уже в этом не нуждаются. Пятеро уцелевших бандитов повели меня через щель, и скоро мы оказались в большой подземной галерее.
Я находился в бедственном положении. После удара камнем по затылку за шиворот текла кровь. Но я пытался мыслить и даже считать шаги, чтобы не заблудиться, если получится совершить побег.
Я нисколько не сомневался в том, что смогу это сделать. Не построена еще та хитрая тюрьма, из которой невозможно убежать. Не родились еще те охранники, с которыми не справится хорошо подготовленный боец…
Глава первая
Эмир Дадашев
