скачать книгу бесплатно
– А это не мы... – хитро улыбается дежурный капитан. – Это бомжиха что-то с ней делала...
– Ну-ну... – кивает Миша. – Вещь жалко...
Дознаватель тащит шубу. За ним устремляется Коля. Миша вынужденно идет следом.
Эксперт долго протирает очки, выслушивая историю. И долго еще делает то же самое, закончив слушать. Наконец, кивает на стол сбоку от себя:
– Блох на ней нет? Положи...
И вытаскивает из пластмассового стаканчика стоящий среди карандашей острием вверх медицинский скальпель. Подпарывает подклад, запускает под него пальцы, что-то прощупывает, потом просто заглядывает в отверстие.
– Ага! – говорит так, словно все и всем понятно.
И тут же движением фокусника резко отрывает весь низ подклада и держит его приподнятым. Все склоняются, чтобы рассмотреть, что там. Во многих местах к внутренней стороне хорьковых шкурок, из которых сшита шуба, скотчем прилеплены небольшие целлофановые пакетики с белым порошком.
– Наркота-с... – докладывает эксперт и отрывает первый пакетик. – Мелкая расфасовка для удобства скрытой транспортировки...
Его примеру следуют остальные, вытаскивая всю партию. На столе образуется целая куча таких пакетиков.
– Килограмма на полтора в общей сложности потянет... – говорит эксперт.
Коля между делом сует один из пакетиков в карман. По старой ментовской привычке... Когда-нибудь сгодится... И продать можно... И, если необходимость представится, кому-то строптивому подсунуть... Такая необходимость встречается часто, потому что народ пошел больше подлый, милицию и власть не чтит, как следовало бы...
Эксперт сам работать с наркотиками не умеет. Их следует переправлять на специальную экспертизу. Но он насмотрелся эффектных американских фильмов про мафию – обожает смотреть такие фильмы. И потому, нисколько не сомневаясь в своих действиях, легким движением скальпеля вспарывает один пакетик, берет на кончик небольшое количество порошка и пробует на язык. Знает, что так проверяют качество киногерои...
– Похоже на героин... – заявляет авторитетно.
– Не-а... – говорит дознаватель. – Героин слегка сероват... Сжелта... Это кокаин, его нюхают...
Он тоже не сомневается в правильности своих действий, потому что тоже любит американские фильмы. Берет щепотку, ссыпает на внешнюю сторону кисти горочкой, прижимается к белой горочке ноздрей и тянет носом, зажав вторую пальцем.
– Кокаин... – говорит дознаватель.
– Фу, гадость... – басит Миша.
Он не хочет пробовать гадость ни на вкус, ни на вдох.
– Готовьте рапорт, отправляйте в горотдел «по степени тяжести»... – говорит эксперт. – Наше дело маленькое – шубу нашли и поставщиков наркоты вычислили... Дальше пусть сами вертятся...
* * *
Через час и эксперт и дознаватель будут удивляться своему здоровью – попробовали они наркоту и даже ничего не почувствовали. Во, крепки! Но через два с половиной часа они почувствуют, что со здоровьем у них не все в порядке... Это же почувствуют и наркоманы, которым Коля вскоре продаст пакетик, чтобы вдобавок к картошке купить своей «обширной» жене мяса...
Еще через пару часов эксперт и дознаватель узнают, что приняли рицин[1 - Рицин – яд, получаемый из дробленых касторовых бобов.], от которого в мировой медицине нет противоядия...
2
Поезд приходит в Дрезден с немецкой аккуратностью – минута в минуту согласно расписанию.
Циремпила Дашинимаева встречают около выхода с вокзала. Народ двигается к стеклянным дверям большой массой, но встречающих все же видно. Сухощавый пожилой немец в больших, чуть не в пол-лица, очках стоит у двери и держит в руках лист бумаги с написанными русским алфавитом именем и фамилией гостя. Циремпил с трудом выдвигается из людского потока и с еще большим трудом – из вереницы объемных чемоданов и останавливается против немца. И значительно улыбается.
– Господин Родич? – Циремпил знает, что профессор Родич свободно разговаривает почти на всех славянских языках. Да и сам он немец только по документам, а происходит из померанской деревеньки, где до сих пор своим миром живут потомки древних лютичей, одного из славянских племен, поглощенных нашествием германцев во времена правления внуков франкского императора Карла Великого. Лютичи, близкие родичи чехов и поляков – славянский народ, один из немногих в Западной Европе лишенный своей государственности, но не ассимилировавшийся среди немцев и сохранивший свои обычаи и язык. Даже национальные костюмы в немногих деревнях, состоящих полностью из лютичей, остались прежние, славянские.
– Господин Дашинимаев? – профессор кивает, уже понимая, что встретил именно того человека, приезда которого так ждал в течение нескольких месяцев.
– Да, это я... – ответно кивает Циремпил и улыбается.
Родич выглядит именно так, как он представлял его. Хотя однажды Циремпил даже видел портрет профессора в книге. Правда, на том портрете Родичу слегка за сорок, то есть столько, сколько сейчас самому Циремпилу, а теперь Родич, наверное, готовится перешагнуть седьмой десяток, но черты лица остались легко узнаваемыми.
Они пожимают друг другу руки. Оба рады встрече, оба в ней заинтересованы. Вернее, заинтересован больше профессор. А для Дашинимаева это приглашение – большая честь. Еще бы, его, дилетанта, приглашает для консультаций такое мировое светило, такой специалист по истории славянства, как профессор Родич. А всему виной работа Дашинимаева, посвященная изучению славянской докириллианской письменности. Предмету, который по недомыслию отметается даже официальной культурой и образованием России. Официально считается, что письменность восточным славянам принесли «салунские братья» Кирилл и Мефодий. Хотя даже в «Житии святого Кирилла» рассказывается о том, что он позаимствовал азбуку, впоследствии названную кириллицей, у русича из Херсонеса, только добавив в нее несколько греческих букв для лучшего понимания священных христианских писаний и отбросив некоторые буквы, показавшиеся ему ненужными. Много споров велось и ведется по славянским рунам, но рунная письменность скорее всего заимствована у германских и скандинавских племен. Ее существование доказано раскопками в районе бывшей столицы лютичей городе Ретра, раскопками в храмах бодричей и лужицких сербов. Буквенный же алфавит многие считают легендой, хотя и его подлинность уже многократно подтверждена результатами археологических раскопок.
Сам Циремпил по национальности бурят и, следовательно, не имеет к славянам никакого кровного отношения. Тем не менее он, художник по профессии, увлекся изучением славянской письменности полтора десятка лет назад и сумел разобрать многие тексты, которые до него читались только эпизодами.
Профессор Родич вел раскопки на острове Рюген[2 - Остров Рюген в Балтийском море раньше принадлежал славянскому княжеству бодричей (ободритов) и носил названия Руян или Буян.], на месте, где стоял знаменитый в раннем Средневековье бодричский храм Свентовита в Арконе, столице острова. Глиняные дощечки с таинственными письменами грозили открытием, способным перевернуть многие устоявшиеся исторические представления. Однако большую часть текстов прочитать так и не удалось, хотя над ними работали многие языковеды. И вот профессор Родич пригласил к себе в Дрезден дилетанта, работу которого он случайно прочитал.
* * *
– Дорога не очень вас утомила?
– Поезд меня всегда утомляет. Характер слишком нетерпеливый... Я раньше предпочитал летать самолетом, но по нынешним временам цены на авиабилеты мне не по карману, приходится мириться с возможностями...
Профессор, как вежливый хозяин, все пытается взять небольшой чемодан Циремпила, но тот, как человек более молодой, не видит труда в том, чтобы нести его самому. При этом улыбаются друг другу и не замечают, как удивленно рассматривают Дашинимаева молодые парень с девушкой, приехавшие в том же поезде, и еще один человек, встретивший их. Они даже переглядываются, показывая друг другу глазами на приезжего. И тут же друг другу кивают. Девушка вытаскивает трубку мобильника, отходит в сторону и не слишком долго разговаривает. Потом возвращается к своим попутчикам и что-то тихо говорит им.
– Просто удивительно!.. – восклицает парень. – Не думал, что такое бывает...
– Велено не отпускать... – напоминает девушка.
* * *
Старенький «Трабант» выруливает со стоянки.
– Я не стал устраивать вас в отель. У меня много свободного места дома. После смерти жены я живу один на двух этажах. Уже три месяца... И чувствую себя очень одиноким... Составьте мне компанию... И дома мы к тому же вполне сможем пообщаться без помех... Сегодня воскресенье, я покажу вам город. Завтра утром вместе отправимся в лабораторию...
– Хорошо, – без уговоров соглашается Циремпил. Ему самому интересно такое общение с профессором. Можно будет задать вопросы, целый список которых он приготовил в рабочей тетради. Месяц готовил, как только узнал, что встреча состоится.
Оба они никогда не имели отношения к деятельности спецслужб и не привыкли следить за окружающей обстановкой. Хотя Циремпил опытный таежный охотник и умеет наблюдать. Но ему не видно зеркало заднего обзора, потому что все зеркала настроены под водителя. А профессор смотрит в зеркало, только перестраиваясь из одной полосы движения в другую. И совсем не обращает внимания на темно-зеленый «Ленд Ровер», что следует за ними через весь Дрезден.
* * *
«Ленд Ровер» иногда идет почти вплотную, иногда движется по соседнему ряду, иногда даже чуть-чуть, на пару машин, отстает, но не теряет при этом «Трабант» из вида. За рулем тот человек, что встречал парня с девушкой на вокзале.
Парень на переднем сиденье. Девушка на заднем. Сидит вполоборота, потому что любит забрасывать ногу на ногу, а «Ленд Ровер» обладает только прекрасной проходимостью, но совсем не обещает удобства лимузина. При этом девушка держит в руках трубку мобильника и время от времени на нее посматривает. Очевидно, что ждет звонка.
Звонок, наконец, раздается и заставляет парня на переднем сиденье повернуться, а водителя поправить воротник куртки, чтобы не мешал слышать.
Девушка смотрит на мониторчик с определителем номера. После этого отвечает:
– Алло, я слушаю... – Она нажимает на телефонной трубке боковую кнопку, чтобы сделать громкость максимальной.
– Как дела? – спрашивает вежливый, почти услужливый голос. Такое впечатление, что говорящий улыбается.
– Плотно «держим»... Вы выяснили, чей номер?
– Машина принадлежит профессору Родичу. Это специалист по истории славянства. Тот глупый человек, что пытается доказать, будто бы этруски и вандалы были славянами... Кто такой его гость, не в моих силах выяснить... Запишите домашний адрес профессора... И адрес его лаборатории...
Парень на правом переднем сиденье записывает в блокнот.
– Что с ними делать дальше?
– Я решу это... Не выпускайте их из вида... Сейчас определите направление. Он может отвезти гостя или домой, или в отель... Если поедет домой, постарайтесь добраться туда раньше, чтобы он не заметил «хвост». И ждите недалеко от дома. Оттуда позвоните мне. Я готовлю группу...
* * *
Окраина Дрездена. Здесь автомобильное движение небольшое, да и прохожих мало.
«Трабант» заезжает правыми колесами на тротуар и останавливается нос к носу с занявшим здесь же позицию темно-зеленым «Ленд Ровером». У «внедорожника» стекла слегка тонированы. Видно, что в машине кто-то сидит, но трудно разобрать кто.
– Приехали, – говорит профессор. – Вот мое скромное жилище, – показывает он на высокое крыльцо, ведущее к двери небольшого особнячка.
Циремпил выходит из машины вслед за Родичем, тем не менее смотрит не на дом, а на «Ленд Ровер». Что-то смутное и не слишком понятное шевелится в голове. Он понимает, что это не «дежа-вю»[3 - Дежа-вю – в эзотерике и психологии так называется ощущение, при котором вам кажется, что вы узнаете людей, предметы, события, хотя знаете, что встречаетесь с ними впервые.]. Взгляд на номер, кажется, проясняет ситуацию.
– Эта машина была на вокзале... – говорит Циремпил.
– На каком вокзале? – Профессор не понимает, о чем речь.
– Когда вы меня встречали... Стояла через машину от вашей. Я случайно на номер посмотрел. У меня память фотографическая.
– Ну, мало ли... – Профессор пожимает плечами. Он не интересуется такими мелочами.
Но в самом «Ленд Ровере» весьма интересуются и профессором, и его гостем. Наблюдают внимательно. Трубка мобильника в руках у девушки.
– Алло... Они приехали домой к профессору...
– Группа выезжает... Как только они подъедут к дому, вы сразу уезжайте. Ни к чему вам там светиться... Они все сделают сами...
* * *
Родич смешно выглядит в женском переднике с кружавчиками.
И поднос профессор несет очень неумело. Дашинимаев догадывается, что сам Родич обычно питается прямо на кухне, а гостя решил угостить в столовой. Даже с некоторой торжественностью, о чем говорит сервировка.
Профессор выходит из кухонной двери и направляется к длинному обеденному столу из мореного дуба, уже готовится устроить на его краешек поднос, когда Циремпил слышит за своей спиной, откуда-то из широкого, почти квадратного коридора, непонятного характера звук, и почти тут же слышится голос:
– Приятного аппетита, профессор...
Родич от неожиданности поднос роняет, звенит стекло, летят брызги. Профессор резко выпрямляется и оборачивается:
– Кто вы такой? Как вы сюда попали?
Разговаривают по-немецки. Циремпил не знает немецкого языка, но чувствует напряжение и тоже оборачивается. В столовую входит высокий худощавый человек восточной внешности. Походка хозяйская. Следом за ним еще двое, тоже, судя по лицу, явно не немцы.
Первый смотрит на Циремпила в упор.
– Действительно похож... – говорит неожиданно по-русски.
Но тут же поворачивается к профессору, вытаскивает из-под длинной драповой куртки пистолет с глушителем, приставляет прямо к груди Родича и три раза подряд стреляет, не утруждая себя разговорами.
Двое помощников убийцы подходят к Дашинимаеву сзади и цепко хватают за руки.
– Ведите его... – опять по-русски говорит убийца.
ЧАСТЬ ПЕРВАЯ
ГЛАВА 1
1
Из длинного коридора двухкомнатной квартиры-офиса, занимаемой российским бюро подсектора Интерпола по борьбе с терроризмом, время от времени доносятся звучные удары, на которые никто не обращает внимания. К такому все уже привыкли, более того, все сотрудники порой становятся причиной аналогичных звуков, исключая самого руководителя подсектора Александра Игоревича Басаргина. Он не любитель занятий, в которых не специалист.
Обычно самое большое кресло в офисе занимает Виктор Юрьевич Гагарин, называемый попросту Доктор Смерть. Именно для его солидной, центнеровой с лишком фигуры и было приобретено это кресло, потому что другие кресла его просто не выдерживают. Но в отсутствие Доктора руководитель подсектора сам работает за компьютером, следовательно, и креслом он же пользуется.
– Алексей, Доктор когда должен появиться? – спрашивает он Ангела.
Ангел – Алексей Викторович Ангелов, получивший свою фамилию в наследство от папы-болгарина, отставной офицер спецназа ГРУ, – с ожесточением мучает учебник французского языка, чтобы с его помощью разобраться в материалах дела, присланного из штаб-квартиры. Его палец перебегает от строчек дела к учебнику, потом к словарю, потом стучит по клавиатуре ноутбука, чтобы набрать фразу на электронном переводчике, и снова возвращается к строчкам дела. Такое занятие заставляет Ангела даже слегка пропотеть...
– Обещал сегодня вылететь.
– Если жена отпустит... – добавляет Дым Дымыч Сохатый, он же – Дмитрий Дмитриевич Лосев, еще один представитель спецназа в подсекторе. – Он из Москвы не выбирается, а она оттуда выехать пока не может... Говорит, что чувствует себя «соломенной вдовой»...
– Когда у него рейс? – Басаргин спрашивает, не обращаясь ни к кому конкретно.
– Не помню... – отвечает Ангел. – Сейчас все расписание сменилось. Я сам теперь только на машине езжу... Самолеты меня мало интересуют... Сутки, и я в Москве на колесах... Дым Дымыч, ты знаешь?..
– Позвонить надо... Не помню... – Сохатый, как и Ангел, из одного с Доктором города на Урале, и именно Доктором, тоже своим бывшим коллегой по спецназу ГРУ, оба привлечены к работе в подсекторе.
– Набери его... – рассеянно просит Басаргин, сам не отрывая взгляда от монитора и прокручивая колесико компьютерной мыши.
Сохатый включает на городском аппарате спикерфон и по памяти набирает номер мобильника Доктора. Тот отвечает не сразу, должно быть, трубка у него не под рукой.
– Да, слушаю... – искаженный эхом бас вибрирует в громкоговорителе.
– Привет, Доктор... Ты когда к нам собираешься?
– Привет, Саня... Через час в аэропорт выезжаю... Срочно понадобился?
– Наоборот... Хочется, чтобы ты подольше не возвращался...
– Слушаю тебя...
