Высокоточная смерть

скачать книгу бесплатно

– Вы задержаны по подозрению в наркоторговле. Будьте любезны сдать служебное оружие.

– У меня не служебное, у меня наградное, – ответил я, вытаскивая пистолет. – Только попрошу передачу оружия заактировать. Без акта я передавать отказываюсь.

– В управление приедем, там и акт составим.

– То есть вы хотите меня задержать? Но на основании чего, хотелось бы мне спросить? А оружие, кстати, согласно закону, я сдам только после составления акта.

Я поиграл в руке пистолетом, так и не передав его полковнику.

Открылись двери хирургического отделения, и капитан ментовского спецназа вывел двух медсестер.

– Вот и понятых ведут, – не обращая внимания на мой вопрос, сообщил полковник Николаев. – Все по закону будет. Начнем производить осмотр вашей машины.

Понятые подошли. Я узнал медсестру, которую видел в приемном покое, когда впервые появился в хирургическом отделении. Как и тогда, в ушах у нее были наушники, а в руках она держала смартфон. Капитан спецназа наклонился к ней с высоты своего роста, что-то сказал на ухо, она не услышала, тогда он просто вытащил наушники из ее ушей и попросил убрать смартфон в карман халата. Что и было сразу же выполнено. Видимо, лицезрение вооруженных ментов на медсестру действовало положительно в отличие от моего первого появления в больнице.

– Попрошу занести в протокол, – громко произнес полковник. – В присутствии понятых у задержанного был отобран пистолет системы Макарова с выгравированным на ствольной коробке приказом Министерства обороны. Дополнительно прошу предъявить нам документ на право ношения наградного оружия.

Я безоговорочно выполнил требуемое. Николаев сверил номер на пистолете с номером в документе, после чего и то, и другое убрал к себе в портфель.

– Юрлов! – позвал он. – Приступай!

Из микроавтобуса вышел старший прапорщик с длинным узким зеркалом на длинной ручке, точно такой же, как в ФСБ, и сразу начал осмотр с того места под пассажирским передним сиденьем, где в первый раз был спрятан пакет с кокаином. То есть сразу же показал, что ментам известно место, куда пакет был подсунут.

– И что это у нас? – Старший прапорщик отложил зеркало в сторону, встал на четвереньки и вытащил из-под машины пакет с мелом. Внутри пакета был круглый магнит, но, как я сразу уловил, не тот, что прежде, металл был более зернистым и темно-серым, тогда как первый магнит был шлифованным и блестящим. Должно быть, в ФСБ опасались, что на первом магните могут остаться мелкие частицы кокаина, и потому первый магнит удачно заменили другим.

– Что это у вас? – напрямую ко мне обратился полковник Николаев. – Белый порошок, внешне похож на необозначенный наркотик, скорее всего, на кокаин, потому что героин обычно слегка желтоват. Прошу занести в протокол.

– Не могу знать, товарищ полковник, что это. – Я предпочел соблюдать предельную вежливость. – Кто знает, что вы мне подсунули.

– Мы подсунули… Ну-ну… Экспертиза покажет, что это такое.

К нам подъехал еще один микроавтобус, из которого вышли двое мужчин и женщина – все в светло-голубых халатах.

– Вот и лаборатория приехала, – удовлетворенно кивнул Николаев. – Сейчас на мешочке проверят отпечатки пальцев, потом у вас отпечатки снимут и сверят. Если там будут ваши отпечатки, уж не обессудьте, придется отвечать…

Отпечатки у меня снимали электронным сканером, то есть просто попросили раскрыть ладонь, над которой провели каким-то прибором, соединенным с планшетным компьютером. На мониторе планшета тут же появилось изображение моей ладони, быстро и легко. После чего та же самая операция была проведена со второй рукой.

Пакет с белым порошком один из экспертов сразу унес в микроавтобус. Процесс сверки много времени не занял. Эксперт вышел и, пожимая плечами, сказал:

– На пакете все отпечатки стерты. Видимо, были использованы перчатки. Только на уголке есть два отпечатка, но они не совпадают с искомыми. И вообще, судя по всему, это женские отпечатки – папиллярные линии расположены слишком близко одна к другой.

Полковник слегка смутился при этом утверждении, тем не менее уверенности в своей правоте не потерял.

– Ничего, сейчас поедем в управление, проверим и на стационарном оборудовании. Там больше шансов найти. И на магните тоже проверим. И анализ порошка проведем. Будьте любезны, гражданин Кукушкин, передайте мне ключи от вашей машины. Мы ее во дворе своего управления поставим.

– Я перегнал сюда машину специально, чтобы оставить жене, в которую только что на ваших глазах стреляли. И потому передавать вам ключи не намерен. Машина нужна здесь, и она будет стоять здесь. Или у вас есть документ на изъятие автомобиля?

– Документ я вам предоставлю в управлении. – Полковник явно смутился, и я заметил это.

– Сначала предоставьте документ, а потом уже начинайте действовать, – предложил я предельно вежливо.

– Юрлов, продолжи осмотр, – приказал полковник, и старший прапорщик с досмотровым зеркалом дважды обошел вокруг машины, но ничего больше найти не сумел. Как и должно было быть.

– Машину откройте, – обратился ко мне Николаев.

– Ордер на обыск предъявите… – вовремя вспомнил я, что в бардачке у меня лежит трубка «БлекБерри», то есть вторая моя трубка, а под ней ноутбук, где осталась стертая видеозапись. Но ее ведь могут и восстановить. Тем более что стерта она только сегодня. И там же лежит «флешка», смотреть которую ментам вовсе не обязательно.

– Ладно. Пусть машина пока останется здесь. Пока мы не знаем, что за порошок в пакете, мы не имеем права проводить обыск. Рядом с машиной я оставляю двух часовых, а мы едем к нам в управление.

Я согласно кивнул и первым направился к микроавтобусу. Пара спецназовцев двинулись за мной. Я не видел того, что происходило далее, только слышал, как понятым предложили подписать протокол, в котором отражалось изъятие пакета с белым порошком и мое задержание.

Скоро все протокольные тонкости были завершены, и мы поехали…

* * *

Когда мы отъезжали от больничных никогда не закрывающихся ворот, рядом у дороги стояла машина. Простой маленький грузовичок «Хенде Портер». Я сумел посмотреть сквозь тонированное стекло микроавтобуса на водителя. Мне показалось, что за рулем сидел человек, очень похожий на киллера, что так настоятельно искал встречи со мной. Хотя полной уверенности в том, что это был именно подполковник Николаев, у меня не было – лицо водителя грузовичка промелькнуло слишком быстро. Однако ничего удивительного в самом факте его появления там не было. Просто подполковник Николаев мог пожелать удостовериться, что его провокация сработала, что меня в самом деле задержали и отправили в областное УВД. Только почему именно в областное, словно не существует городского? В моем понимании делами в городе занималось городское управление, а делами за его пределами – областное и отделы в сельских районах. Но об этом выборе следовало спрашивать у самого киллера. Это его предпочтение. А с чем оно связано, мне лично предположить трудно. А предположить можно было все что угодно, вплоть до игры, вызванной совпадением имени-отчества и фамилии начальника отдела с такими же личными данными киллера. Подполковник Николаев любил свои дела обращать в игру, так ему легче работалось. Хотя, скорее всего, дело было в моей деревенской регистрации. Деревня – это не областной центр…

До здания областного УВД добрались быстро. Ехали с сиреной и с включенными «проблесковыми маячками». Меня сразу разместили не в «обезьяннике», как я предполагал, а в подвальной камере. Хотя сам «обезьянник» в здании все же был – рядом со стойкой дежурного. И, когда меня проводили мимо него к лестнице в подвальное помещение, я успел заметить там трех человек, внешне похожих то ли на бомжей, то ли на деревенских трактористов, но подполковника Николаева среди них я не заметил. Он, в отличие от этих людей, всегда был аккуратистом. Но, видимо, из-за весомости пакета с порошком менты посчитали мое дело особо тяжким, и меня сразу отправили в «одиночку». А отсутствие киллера в «обезьяннике» меня не удивило. Если это именно он был около больницы, то здесь его быть еще не могло. Но я все же предпочел бы, чтобы Николай Николаевич оказался ближе ко мне, чем к Тамаре. Тем более что я подготовился к встрече с ним и в любую минуту был готов вытащить из подошв гвозди или снять с пояса удавку.

Перед тем как поместить в камеру, меня обыскали, отобрали смартфон, часы, все документы, авторучку и зачем-то пустую поясную кобуру от пистолета. Видимо, кобура охраннику понравилась, и он рассчитывал, что я не скоро буду иметь возможность потребовать ее возврата. Я особо настоял на том, чтобы все отобранное было засвидетельствовано протоколом.

Долго отдыхать мне не позволили. Хотя я удобно устроился на лежаке и сразу уснул, уже минут через сорок за мной пришли и грубовато разбудили. Правда, я проснулся гораздо раньше – только услышав шевеление ключа в замке, но делал вид, что крепко сплю. За спинами коренастых охранников я увидел голову эксперта ФСБ, которого уже встречал в кабинете Альтшулера и перед дверью кабинета. Видимо, он принимал участие в экспертизе порошка в пакете, что извлекли из-под моей машины.

Как и в подвал, меня повели под конвоем на второй этаж, где располагался отдел по контролю за оборотом наркотиков.

Полковник Николаев выглядел убитым горем человеком. Впечатление складывалось такое, что его только что огрели тяжелым кирпичом по голове. Надо же, как зло какие-то непонятные люди подшутили над ним! Он уже рассчитывал на раскрытие какого-то значимого по своей гласности и эффекту преступления, а тут оказалось, что вместо обещанного кокаина в пакете был простой порошок мела для строительных работ. Да и офицера с удостоверением сотрудника ФСБ Николаеву тоже хотелось бы иметь среди обвиняемых. Но все сорвалось, поскольку и порошок был не тот, и ни на пакете, ни на магните не было обнаружено моих отпечатков пальцев. А кто сообщил в отдел о «закладке» такой большой дозы наркотика, было, скорее всего, неизвестно.

Но полковник Николаев умел держать себя в руках. Вставать, когда меня привели в его кабинет, он не стал. Я, впрочем, не обиделся. Его живот так плотно врезался в край стола, что каждый подъем с места граничил для полковника с подвигом, тому же столу грозило при этом подвиге опрокидывание.