Сирийский пленник

скачать книгу бесплатно

Сирийский пленник
Сергей Васильевич Самаров

Спецназ ГРУ
Подполковник Виктор Россомахов – ветеран спецназа ГРУ. У него за плечами десятки «горячих» командировок по всему миру. Виктор уже подумывает о заслуженном отдыхе, когда судьба неожиданно забрасывает его в Сирию на должность военного советника. Во время одной из боевых операций Россомахов попадает в плен к моджахедам. Там его пытается завербовать представитель ЦРУ. Но опытному спецназовцу удается перехитрить врагов и бежать. Однако на этом испытания не заканчиваются. По ложному обвинению в предательстве Виктора арестовывает российская военная полиция. Теперь, чтобы найти и наказать клеветников, опальный подполковник должен переиграть своих…

Сергей Васильевич Самаров

Сирийский пленник

Глава 1

Три контейнера с мусором стояли чуть в стороне от двух четырнадцатиэтажных одноподъездных домов, огороженных с трех сторон бетонными стеновыми плитами. От этих домов к контейнерам тянулись как асфальтированные дорожки, так и простые тропы, проложенные жителями прямо через газон. Женщина в белом махровом халате и в косынке, покрывающей крупные бигуди, шла с двумя черными пакетами в руках как раз по такой тропе, чтобы выбросить мусор. Однако она остановилась, стала дожидаться, когда от контейнеров отойдут трое бомжей, стоявших там, на асфальтированной площадке. Тем более что эти персонажи, кажется, ссорились. Случайно попасть под горячую руку она совсем не желала.

– А ты, старый хрен, откуда здесь взялся? А ну-ка, дуй отсюда, пока ребра тебе не переломали. И не смотри, что у меня штиблеты драные. Я ребра умею и пятками ломать. Большой был когда-то спец по этому делу. Учти, я – бывший футболист, ноги у меня развиты дай бог каждому! Дуй, тебе говорят! – заявил довольно молодой, еще не полностью истощенный питанием на помойках бомж и махнул рукой на конкурента, оказавшегося возле мусорных баков, как на тень, недостойную внимания.

– Погоди-ка, – вступил в разговор второй тип, возрастной, беззубый, как и большинство бомжей.

Он был обладателем всклокоченной бороды, торчащей во все стороны, тогда как у его приятеля она росла, как ей и положено, сверху вниз.

– Пусть сначала сумку свою высыплет на асфальт, – проговорил этот практичный человек. – Он тут, похоже, все наши баки уже переворошил. Все с участка собрал, что можно было. Наше добро присвоил. А я из-за какого-то хмыря оставаться голодным не собираюсь. Высыпай, тебе говорят, не то Гоша сейчас тобой займется! Он у нас в подвале со всеми легко и быстро разбирается. Против него никто, кроме капитана, не устоит.

– А что, Кирилыч, я это запросто! – выдал Гоша, сделал шаг вперед и с силой врезал кулаком в свою же подставленную ладонь.

Прозвучал громкий хлопок, словно кто-то ударил в ладоши.

– Да и капитан, думаю, одобрит, – добавил этот тип. – Он нам всегда говорит, чтобы мы себя в обиду не давали.

– Что, хочешь сказать, что и кулаком тоже бить умеешь, не только пяткой? – с вызовом и явной усмешкой спросил его чужак, обладатель драного и грязного камуфлированного костюма, состоящего из куртки с коротким рукавом и штанов когда-то песочного цвета, а теперь уже давно и прочно темно-бурого. На ногах этот человек носил тяжелые берцы, сейчас почти полностью стоптанные.

– А это я сейчас продемонстрирую, – проговорил молодой бомж, у которого, наверное, чесались руки.

Он шагнул вперед и с размаху попытался ударить наглеца, вторгшегося на чужой участок. Этот самый Гоша, похоже, не привык к сопротивлению или давно уже не сталкивался с ним, поэтому в драку лез с охотой. Но в этот раз его кулак завершил траекторию своего движения раньше, чем парень рассчитывал, и столкнулся не с головой, а с предплечьем противника. Молодой бомж, видимо, умел бить только автоматически, не думая. Поэтому вторая рука Гоши тут же полетела вслед за первой и натолкнулась на такое же препятствие.

Но бомж в камуфлированном костюме не подставлял предплечья, а резко бил ими навстречу кулакам, еще не успевшим полностью сжаться. В результате послышался сильный хруст пальцев обеих рук.

Молодой бомж присел и зажал кисти рук между бедер. Он не сразу ощутил боль, но она все-таки пришла и показалась ему невыносимой. Гоша скривил длинный, широкий рот под неаккуратно сломанным носом и, скорее всего, заплакал бы, если бы умел.

Его возрастной напарник даже не бросил, а просто уронил на землю, разжав кисти, два обшарпанных и рваных пластиковых пакета, которые нес в обеих руках. Он принял классическую боксерскую стойку левши, но тут же, еще до того как успел выбросить переднюю руку, получил удар ногой под правый локоть, прямо в печень. Бомж молча сморщился от боли, сначала рухнул на колени, потом закатил глаза куда-то под лоб так, что видны остались только красноватые белки, и вообще уткнулся лицом в асфальт.

В момент удара ему надо было просто чуть опустить локоть. Но, видимо, реакция с возрастом совсем потерялась, и бомж элементарно не успел сделать то, что от него требовалось. Так бывает с бывшими спортсменами. Они все видят и понимают, однако что-то сделать просто не успевают.

А вот мужчина в камуфляже успел. Хотя возрастом он был значительно старше первого и, кажется, только слегка моложе второго.

Впрочем, внешний вид у всех троих бомжей был такой, что не позволял точно определить возраст ни одного из них. Все трое светились седыми головами, и разницу можно было определить только по количеству морщин на лицах.

– Это что ты мне сделал? – наконец-то сумел спросить Гоша, преодолев боль.

– Элемент вин-чун. А вин-чун – это один из стилей кунг-фу. Я тебе просто пальцы на обеих руках сломал и, думаю, еще и связки порвал, чтобы ты в следующий раз не бросался на старших по возрасту, – спокойно объяснил бомж в камуфляже. – Но это все пустяки, до свадьбы заживет.

– Сломал, похоже, – согласился Гоша. – А с Кирилычем что?

Женщина, которая наблюдала это вот дружеское общение бомжей, вдруг круто развернулась и быстрым шагом, местами переходя на бег, вместе с мусорными пакетами поспешила в сторону своего подъезда.

Человек в камуфляже проводил женщину взглядом, коротко глянул на бородатого старика, трупом валяющегося перед мусорными баками, и спокойно продолжил:

– Дай ему пять-десять минут, он оклемается. Печень у мужика слабая, пьет, наверное, много разной гадости, вот ее и подсадил. Давно, наверное, злоупотребляет. А так ничего серьезного. Хочешь, я рядом с ним и тебя положу?

Человек в камуфлированном костюме даже плечи расправил, показывая свое здоровье. Был он высоким, сухощавым и жилистым, и природная сила в нем ощущалась немалая.

– Не надо! – неожиданно высоко взвизгнул Гоша, а плечи, напротив, опустил, ссутулился. – Я понятливый. Вижу, что ты можешь.

– Да, я и убить могу. Голыми руками. И пятки твои тебе не помогут. Футболист, понимаешь, выискался.

Человек в камуфляже откровенно ворчал себе под нос, но никаких враждебных действий не предпринимал. Он сам по натуре, как показалось Гоше, был не из тех, кто лежачих добивает ногами. Таких садистов всегда можно определить по истеричным и не думающим глазам. У этого мужчины они были спокойными и даже властными. Словно он был когда-то большим начальником, командовал значительным количеством людей, привык повелевать. Авторитет, наверное.

– Ну и убей. Хоть отмучаюсь, – проговорил Гоша и неожиданно успокоился.

Видимо, он просто боялся боли, а на смерть был согласен. Главное, чтобы она была быстрой и легкой.

– Ой как утомила меня такая жизнь.

– А на хрен ты мне нужен? Не хватало только, чтобы я в розыске еще был. У меня и без того проблем хватает. Я по самые уши в них увяз.

– А ты кто вообще такой будешь? Как хоть зовут тебя?

– Кто бы я ни был, это не твоего ума дело. А зовут меня проще простого – Василич. Легкое для запоминания отчество. Запомнил?

– Запомнил. И где ж ты живешь?

– Да где придется. Вчера вот ночевал на заброшенном заводе в трансформаторной будке. Завод давно не работает, бросили его хозяева и рабочих разогнали. А трансформатор до сих пор фурычит, шумит. Но мне он спать не мешал. За завод только обидно. Брошенный всеми, прямо как бомж последний.

– Нормально ты, похоже, устроился. Не хуже, чем у нас в подвале. Там и трубы горячие есть. Когда холодно, всегда согреться можно. Одна беда, когда на первом этаже в унитаз что-то смывают, шум над самой головой стоит. Я всегда просыпаюсь. А так в подвале нормально. Компания подходящая. Выпить всегда кто-то принесет.

– Я не пью.

– То-то у тебя физиономия черная. Мы все не пьем. Только не умываемся. Оттого, как сами говорим, и морды у всех такие негритянские.

– У меня это южный загар. Пустынный.

– Из Средней Азии, что ли, прикатил?

– Слабо у тебя с фантазией. Хуже, чем из Средней Азии. С Ближнего Востока. Там загар хороший. А потом на него еще и горный лег. Он всегда черного цвета. Любого человека в негра превращает.

– Вот это ни хрена себе! Далеко же ты, бомж, забирался. Так ты издалека?

– Нет, я отсюда. – Откуда именно, он уточнять не стал. – Издалека домой вернулся. Только и сам думаю, и тебе советую друга подобрать и шагать отсюда. Видел тетку в белом халате? Она пошла ментов вызывать. Сейчас подъехать могут. Лучше нам убраться подальше.

– И квартира, стало быть, есть, коли вернулся, – не обращая внимания на предупреждение, продолжил расспросы Гоша.

Полиции он, похоже, не сильно опасался, знал, что там с бомжами возиться не любят. Покатают на машине, протокол составят и отпустят. Даже штраф выписывать не будут, потому что как с бомжа его взять?

– Была когда-то квартира.

– И жена.

– Тоже была.

– И дети.

– Дети с первой женой остались. Они про отца уже и вспоминать забыли, думаю.

– Хорошенькое дельце. Настоящая бомжовская история. Теперь ты, значит, стопроцентный бомж. Наш человек. – Парень явно чему-то радовался.

– Я не просто бомж. Я – интербомж. Чтобы в Москву вернуться, мне пришлось три кордона перейти. Пешим ходом, под носом у погранцов. Они обычно дальние рубежи просматривают и берегут, а у себя под носом плохо видят. Я схитрил и прошел. Позавчера еще добрался. Денек отдохнул, отоспался. Теперь, со свежей головой, буду думать, как мне легализоваться. А сделать это надо обязательно. Я не намерен всю жизнь бомжевать. Вдобавок у меня, в отличие от тебя и твоего напарника, и документы есть. Короче, время не теряй, бери своего Кирилыча под руку, пошли отсюда. Менты сейчас подкатят. А мне с ними встречаться пока еще не резон. Боюсь, что рановато.

Василич сам понимал, что слишком много болтал. Но он достаточно много общался с бомжами, перенял их манеру говорить, хвалиться.

Старик Кирилыч тем временем уже начал шевелиться. Человек в камуфляже и Гоша взяли его под руки, подняли и поставили на ноги. После этого они пошли в сторону недалекого бульвара, где на срединной аллее сели на скамейку. Внимания на них никто не обращал. Или же люди делали такой вид. Они проходили мимо и отворачивались. Мол, эка невидаль. Да у нас в Москве этих бомжей пруд пруди.

Глава 2

Гоша звал человека в камуфляже к себе в подвал, в общество. Кирилыч полностью пришел в себя, начал слегка соображать, перестал корчиться, послушал часть разговора между Василичем и Гошей и тоже стал приглашать.

Он оказался человеком беззлобным, прощающим обиды точно так же, как почти всякий бомж по призванию, каковым Кирилыч себя гордо именовал. Он сам сказал, что качественные удары вообще умел ценить, когда-то выступал на любительском уровне. Но Кирилыч звал себя боксером-профессионалом потому, что пару лет проработал тренером по боксу, а потом два года и по кикбоксингу. Пропущенные удары вызывали у старика только уважение. Перенесенная боль и внушала ему самое искреннее уважение.

Свою компанию они оба сильно нахваливали. Еще бы, ведь не в каждом подвале обитает настоящий капитан полиции, пусть и бывший. А у них такой жил! За порядком он следил строго, в подвале мусорить не позволял, участки с мусорными контейнерами делил по справедливости. За что капитана поперли со службы, он никому не рассказывал. Но то, что его выгнали, знали все и категорично утверждали, что за честность, потому что сами видели в нем это качество каждодневно.

– В том, что бывают честные менты, в нашей компании сомневаются все. Если появится вдруг такой, то его быстро с работы выгонят или подведут под статью, – заявил Кирилыч. – Нашего Михалыча пытались, говорят, несколько раз подставить, но не вышло. Тогда просто выгнали. Так народ говорит. А он у нас знающий. За своих все горой встанут. Может, помочь тебе надо будет. Мы готовы. Нам собраться, только штаны подтянуть. У капитана друзья в ментовке остались. Он сам говорил, что в критической ситуации они всегда выручат.

– Нет, братва, я по натуре своей волк-одиночка, – заявил человек в камуфляже, фамилия которого была Россомахов. – В свои дела предпочитаю никого не впутывать. Не посоветую вмешиваться в них никому, кто жизнью хоть на копейку дорожит. А если помощь понадобится, то обращусь к вам.

– Что это у тебя за дела такие? С крутыми парнями сцепиться желаешь?

– Если бы. Крутые мне не страшны. Они чаще только сами себя пугают, других людей жирными рожами устрашить стараются. У меня оппоненты куда серьезнее.

– Ну, судя по тому, как дерешься, ты и сам из таких же.

Василич кивнул и сказал:

– Был из таких. – Он не стал распространяться дальше, хотя и привык уже говорить много. – Ну ладно, пора мне. – Россомахов вытащил из кармана куртки часы без ремешка, невиданную для бомжа роскошь, совершенно ему ненужную, посмотрел на время и добавил: – Да, уже точно надо идти.

Этот человек и без часов прекрасно чувствовал время. Он вытащил их только для того, чтобы подчеркнуть разницу между собой и этими двумя бомжами, предлагающими ему свою помощь. Еще Василич хотел показать, что он – человек, отягощенный заботами, требующими выполнения определенного расписания. А бомжи привыкли считать себя самыми свободными на свете людьми, никогда за временем не наблюдающими.

После чего он встал, забрал свой пакет, кивнул на прощание Кирилычу и Гоше и двинулся по центральной аллее в одному ему известном направлении.

– Ну, где нас найти, ежели что, ты знаешь. Здесь только наши контейнеры. По той стороне улицы. – Кирилыч махнул рукой. – Везде наша территория. В одном месте не застанешь, в другом найдешь. А где дома жилые, мусорники везде стоят.

Свой социальный статус подполковник Россомахов определил сам, назвав себя интербомжом. Большинству людей это было бы непонятно, но сам он и не думал никому рассказывать, почему именовал себя так странно.

Расставшись с простыми бомжами, не носящими приставку «интер», Виктор Васильевич свернул в тот же квартал, где судьба свела его с новыми знакомыми, только сделал это дальше того места, откуда они втроем вышли. Он просто не пожелал никому показывать, какой именно район его интересует. Мало ли что. Подполковник догадывался, что бомжи смотрели ему в спину и обсуждали его как человека со странностями. Вроде бы и бомж, но не совсем бомж. А еще эта странная приставка «интер». Он убедился в этом, когда словно невзначай обернулся перед переходом дороги, вроде бы на фигуристую девушку в мини-юбке посмотрел и даже оценивающе головой покачал.

Дальше Россомахов вышел к остановке общественного транспорта, где люди ждали в одной будке и рядом с ней и троллейбус, и автобус, и трамвай. Короче говоря, народу собралось много. Виктор Васильевич остановился, посмотрел в сторону новых знакомцев, покинутых им, и убедился в том, что они издали за ним наблюдают, хотя, скорее всего, сами не знают, почему и ради чего. Тогда он сделал вид, что собирается дожидаться транспорта, осмотрелся и просто зашел за будку остановки, где тоже стояли люди, курили и там же бросали окурки. Уже оттуда Россомахов перешел на тротуар и продолжил движение вдоль улицы, среди других прохожих, которые в этот час, видимо, уже шли с работы, а на ближайшем повороте свернул во двор. Бомжам со скамейки, скрытой кустами и будкой остановки, его не было видно.

Пройдя через знакомые дворы, Виктор Васильевич оказался перед теми же самыми четырнадцатиэтажными одноподъездными домами-свечками, возвышающимися над этим районом. К мусорным контейнерам он теперь уже не пошел. Россомахов и раньше подходил к ним и в них даже заглядывал только ради маскировки своего рекогносцировочного визита сюда.

Его рекогносцировка оказалась удачной. Женщина в белом махровом халате, которая не стала выбрасывать мусор в контейнер из-за ссоры бомжей, была соседкой Виктора Васильевича по лестничной площадке, женой его сослуживца полковника Личуткина. Она не узнала Россомахова, хотя с момента его отъезда прошло всего восемь с половиной месяцев.

Конечно, он за это время сильно изменился. Угадать в бородатом бомже подполковника, всегда подтянутого и строго следящего за своей внешностью и одеждой, было довольно сложно. Его волосы, некогда короткие, теперь отросли и блестели серебром, которого прежде было почти не видно. Подбородок прикрывала такая же седая борода, уже достаточно длинная и всклокоченная, ни разу не имевшая удовольствия встретиться с расческой. Густой темный загар делал лицо Виктора Васильевича совсем неузнаваемым.

Подполковник Россомахов сел на скамейке за детской площадкой. У своих ног он пристроил пакет, который до этого держал в руках. Тот самый, из-за которого и началась его ссора с двумя бомжами.

Оттуда, со скамейки, ему прекрасно были видны и вход в подъезд, и вся дорожка, которая к нему вела, и даже автомобильная парковка во дворе. Конечно же, разглядел он и машину полиции, которая стояла возле тропинки, идущей к бачкам с мусором. Трое патрульных беседовали с женщиной в белом махровом халате, которая их и вызвала, став свидетелем драки. Один из них что-то записывал в служебный блокнот.

Виктор Васильевич помнил, что эту женщину звали Ларисой Витальевной. Ей было уже за шестьдесят лет, но она всегда сильно молодилась, следила за собой. Зимой подполковник часто встречал эту особу с лыжами, на которых она постоянно бегала в парке.

Сейчас подполковник Россомахов хорошо рассмотрел, как женщина обиженно пожала плечами. Видимо, она услышала упрек со стороны полицейских за напрасный вызов. После чего Лариса Витальевна ушла в подъезд, к счастью, не оборачиваясь. Иначе она обязательно увидела бы Россомахова и могла сообщить ментам о его присутствии во дворе.

Но они уже садились в свой «уазик» с фирменной раскраской. Машина двинулась в сторону улицы, когда кто-то из ментов увидел Виктора Васильевича через стекло. Очевидно, прозвучала команда. «Уазик» тут же перескочил через бордюр, который в силу собственной невеликой высоты никак не мог стать преградой для такой машины, и быстро пересек детскую площадку, где малышей с мамашами, к счастью, не было. Он остановился рядом со скамейкой.

Обычно менты внимания на бомжей не обращают, но в этот раз они это сделали. Наверное, как раз из-за вызова по поводу драки между этими личностями.

Из «уазика» вышли трое сотрудников полиции.

– Чего сидим тут? – спросил верзила-сержант с рябой физиономией.

Но эти рябинки на лице были не последствием оспы. Они только говорили о многочисленных прыщах, которые мент старательно выдавливал.

– Где хочу, там и сижу, – спокойно ответил Россомахов. – Что вы хотели?

– А похож он, кстати, по описанию на того типа, который дрался, – заметил второй мент, младший сержант. – Скорее всего, тот самый и есть.

– Чего сидим? – уже куда более настойчиво и довольно грубо поинтересовался сержант.

– А тебе, сержант, какое дело? Ты свое место знай. Веди себя в соответствии со своим званием.

– Вот это ни хрена себе! – вступил в разговор второй младший сержант. – Совсем бомжи охамели. Развелось их в нашем районе видимо-невидимо.

– Сам ты бомж! – ответил Виктор Васильевич. – Или скоро станешь им. Учти, у меня слово верное. Если скажу что-то, то оно рано или поздно сбывается. Вот и говорю, что станешь ты бомжом, и никуда тебе от этого не деться.

Сержант, конечно же, почувствовал неладное. Обычно бомжи не разговаривают с полицией вот так, с неприкрытым вызовом.

– Кто такой? Документы имеются?

– Подполковник спецназа военной разведки Россомахов, – представился Виктор Васильевич, не вставая со скамейки. – Вернулся из командировки, а дома никого нет. Жду вот, когда жена с работы вернется. – Он вытащил из кармана куртки паспорт и протянул менту.

Сержант посмотрел сначала фамилию, потом сразу перешел на страницу регистрации.

– Извините, товарищ подполковник, – сказал он, козырнул, вернул документы, сделал знак двум младшим сержантам и пошел к машине, даже не поинтересовавшись причиной такого странного обличья подполковника. Словосочетание «военная разведка» всегда действовало на представителей власти однозначно.