скачать книгу бесплатно
– Что ты?
– Рация…
– Попробуй…
Следующий выстрел оказался более удачным. Пуля пробила кисть и расколола трубку рации. Теперь связи у душманов не осталось. По крайней мере, хотелось на это надеяться.
– Нормально… Нас не засекли?
– Засекли, конечно… Но я у них «оптики» не видел. Им не из чего стрелять… «Калашом» не достанут…
За спиной разведчиков, в ущелье, где встретили караван основные силы, начавшаяся активная стрельба вдруг смолкла. Что-то там произошло. Старший лейтенант даже обернулся, вслушиваясь.
– Не могли ведь уже всех прикончить…
– Не успели бы… – согласился ефрейтор.
– Ладно, – Вадимиров снова поднял бинокль. – У нас своя задача…
– Товарищ старший лейтенант, – рядовой Петров спрыгнул с верхней скалы и тут же перескочил ближе к командиру. – Вон туда посмотрите…
Старший лейтенант посмотрел. Сначала просто, как и рядовой, потом поднял к глазам бинокль. На окраину кишлака с соседнего склона горы спускалась большая группа душманов. Никак не меньше ста человек, сразу определил Вадимиров.
– Петров, гони к майору. Доложи. Группа не менее ста человек. Входит в кишлак. Будем сдерживать до приказа… Но… Троп несколько… Обойти могут сразу…
– Понял, товарищ старший лейтенант…
Петров быстро поднялся, и, не оборачиваясь, Вадимиров слышал его удаляющиеся торопливые шаги. Полетели из-под ног камни…
– Щеткин! Сможешь тех достать?
– Достать-то можно…
– Ищи командира. Постарайся определить… Чем больше положишь, тем дольше сами жить будем… Давай…
И зачем-то ощупал, словно проверил, нагрудный карман. Там лежало помятое и зачитанное письмо из дома, и второе письмо, собственное, еще не отправленное, потому что написано оно было до получения письма из дома, и теперь хотелось уже написать новое. Надо было бы написать. И одновременно написать в другой адрес, другу детства, чтобы тот выполнил просьбу.
– Хочется жить, товарищ старший лейтенант… Ой, как хочется…
Несколько секунд молчания для задержки дыхания. И снайпер выстрелил три раза подряд…
– Всем жить хочется… Но не всем удается… – старший лейтенант попытался рассмотреть в бинокль результат работы снайпера. И, кажется, остался удовлетворенным…
* * *
Бородатый душман растерянным или испуганным совсем не выглядел.
– Что вам здесь надо? – он обошелся без переводчика, объясняясь на русском языке даже лучше, чем капитан Латиф.
И во взгляде его было столько справедливой неприязни и собственного достоинства, что майора Солоухина будто бы холодом обдало и льдом обожгло где-то внутри, глубоко в груди. Тем не менее он собой всегда владел хорошо и смущения никак не показал и даже усмехнулся от такого наивного вопроса. Намеренно цинично усмехнулся, чтобы скрыть то, что мешало ему выполнить задание. И усмешка со стороны никак не показалась наигранной.
– Это уже звучит как политический диспут. Смею вас заверить, что такое мероприятие не входит в поставленную передо мной задачу. Я человек военный и только выполняю приказы, а политикой пусть занимаются политики…
– Что вам нужно?.. – повторил душман вопрос, вроде бы удивляясь, что его не поняли.
– Так вы еще не догадались? Мне почему-то показалось, что мы дали вам достаточно красноречивый и не слишком тонкий намек…
– Что надо вам? – еще раз, уже настойчиво и требовательно переспросил душман.
– Могу ответить более конкретно. Нам необходимо уничтожить караван.
– Караван… Хорошая добыча… Но – пусть так… Нас тоже хотите уничтожить? Или вы можете взять нас в плен?
– Я не вижу разницы… И вообще я не кровожадный человек…
– Тогда я готов предложить вам условия сдачи.
Солоухина такой поворот дела, может быть, устроил бы, если бы он не чувствовал в нем ловушку. Кроме того, он ведь специально задавал вопрос во время постановки задачи – святого имама уничтожить или можно взять в плен. Естественно, если бы душманы сдались, он не решился бы уничтожить имама. Приказ остается приказом, а совесть и честь Солоухин и на войне не растерял.
– Я слушаю…
Бородатый душман долго думал, видимо, подбирая слова и заранее формулируя в уме фразу, чтобы она стала предельно простой и понятной спецназовцу.
– С нами есть гражданские и духовные лица. Все они преклонного возраста и очень уважаемы в нашем народе. Но они не из нашего отряда. Это простые попутчики, которые едут по своим делам… Они вообще не имеют отношения к войне и, может быть, в чем-то даже лояльны по отношению к вам. Не все и не всегда, потому что все и всегда не могут быть лояльными, если они люди честные, вы сами понимаете, но… Пять человек… Только пять человек… Пропустите их в кишлак, тогда мы сложим оружие. Всем отрядом…
– Приятная, признаюсь, неожиданность… Только никак не пойму, чем вызвана такая щедрость?.. Просто подарок – не вступая в бой, стать победителем… У меня есть основания не вполне доверять вашим словам. Насколько я знаю афганцев, вы народ неуступчивый и не трусливый и не боитесь боя.
– Мы не боимся боя, как и гибели…
– И при этом хотите сдаться в плен… Вот я и не понимаю, по какой такой причине…
– По причине моего слова. Я дал слово доставить этих людей в кишлак в целостности и сохранности. И чтобы слово выполнить, готов поступиться своей свободой. Вас это не устраивает?
Солоухин мрачно покачал головой.
– Не устраивает. Я готов предложить другие условия. Вы всем отрядом сдаетесь в плен, мы уничтожаем груз вашей колонны, берем вас в плен, а потом уже, в Кабуле, пусть разбираются соответствующие органы – кто из вас воюет, кто гражданский человек, кто мирской, а кто духовный. Я не имею права взять на себя обязанности такого выбора, поскольку не имею критериев для определения и условий для проверки…
– Я повторяю, что взял на себя обязательства по доставке попутчиков. И не хочу подвергать их жизнь опасности… И не могу сдать их в плен вместе со всеми… Слово я привык держать…
– Уважаю человека, который держит слово, тем не менее принять такие условия я не могу, поскольку не знаю, что за люди скрываются под видом гражданских и духовных лиц. Согласитесь в принципе, что это вполне удобный способ маскировки. Я предлагаю вам сдаться всем составом… Это единственный возможный вариант…
Бородатый не раздумывал ни секунды. Должно быть, он заранее просчитал свое поведение в случае, если его предложение принято не будет.
– Я должен подумать и… И посоветоваться…
– Даю вам на это пять минут…
– Десять… Мне нужно дойти до других машин, до дальних… Машины растянулись…
– Даю вам на это десять минут, – майор Солоухин посмотрел на часы, показывая, что отсчет времени уже начался, и для наглядности постучал по циферблату указательным пальцем.
– Если мы не сдадимся, вы постараетесь нас уничтожить?
– Мы уничтожим вас… Без «постараетесь»…
– Боюсь, для вас самих это может плохо кончиться.
– В каком смысле?
– В самом прямом. За нас вам будут мстить. И вам лично, и всем, кто сегодня находится с вами… Вас всех жестоко уничтожат. Очень жестоко… Повторяю и предупреждаю – очень…
– У вас какой-то особый караван?
– Я – особый человек.
– Как вас зовут?
– Это неважно. Я согласился бы открыть свое имя перед, как вы говорите, соответствующими органами. В противном случае вы сильно рискуете.
– В данном случае рискуете вы, потому что время уже идет… – майор Солоухин еще раз красноречиво постучал пальцами по часам.
А бородатый внимательным взглядом окинул фигуру капитана Латифа, блеснул глазами, брезгливо фыркнул, как кошка, и, повернувшись, начал быстрый спуск по крутому склону. Спуск в этом месте был опасен. Мелкие камни вылетали у него из-под ног, но душман не упал и даже ни разу не споткнулся. Сразу было видно, что это идет человек гор, для которого подобный спуск так же привычен, как для горожанина прогулка по асфальту.
Майор с бледным капитаном Латифом вернулись на прежнюю позицию.
– Вы понимаете, о чем он говорил? – спросил Латиф.
– Имам…
– Да… За имама Мураки всем нам будут жестоко мстить. Нас уничтожат…
– Руки у них коротки. А угрожали мне часто. Я не из пугливых…
– Вы не знаете, что такое месть фанатиков… Они достанут вас и в Москве…
– Я не в Москве живу. Кроме того, я сам способен уничтожить того, кто хочет уничтожить меня. Меня много лет этому тщательно обучали, и я был всегда хорошим учеником.
Майор сел на свое привычное место за камнем. И теперь больше на минутную стрелку часов поглядывал, чем на происходящее внизу.
– Бомбардировщики… – раздался из-за спины голос капитана Топоркова.
– Минуту пусть подождут… Минута осталась… – посетовал Солоухин, сам слыша над головой форсированный вой авиационных двигателей, но голову не поднимая.
– Им как раз минута понадобится, чтобы сориентироваться. А «духи», кстати, позицию занимают. К бою готовятся…
Майор пригляделся. Душманы в самом деле занимали боевую позицию по всей своей вытянутой линии. Похоже, у бородатого командира слегка спешили часы.
– Но мы подождем… Тем более мы уже на позиции…
На дороге прогремел еще один взрыв, подняв новое пылевое облако и не позволяя рассмотреть результаты. Кто-то из душманов неосторожно выдвинулся на шаг дальше, чем следовало. «Мина-лягушка» свою миссию выполнила.
– Все! – сказал Солоухин.
– Самолеты развернулись. Первый пошел…
– Обозначить линию бомбардировки! – скомандовал Солоухин, и капитан Топорков почти торжественно, как дуэльный пистолет, поднял ракетницу…
5
«Духи» внизу были видны хорошо. Впечатление складывалось такое, что они не залегли, приготовившись к бою, а просто остановились отдохнуть после долгой и утомительной дороги. Словно совершенно не боялись, что сверху, со скалы, по ним начнут стрелять. И даже дважды открыто выходили из-за машины.
– Похоже, точно – переговоры… – решил старший лейтенант Семарглов. – Ни наши не стреляют, ни в наших…
– Непонятная ситуация… – согласился прапорщик Кротов, в переговоры по-прежнему не верящий. – Мы бы знали, если бы что…
– А как нам могли сообщить?
Единственная связь между группами в этой операции – сигнализация ракетами. Но сигнализация ракетами не предусматривает такую кодировку, как «переговоры».
– Может, будем стрелять? – предложил прапорщик. – Все равно потом придется.
Ситуация в самом деле казалась странной. Афганцы сами не стреляли и откровенно не боялись, что в них будут стрелять, словно не в засаду они попали, а встретили на пути другой караван, посматривают на незнакомых людей оттуда, и не больше.
– А если в самом деле переговоры? Подождем… Пострелять мы всегда успеем…
– Не успеем… – сказал солдат-сапер со сломанным носом и показал пальцем в небо. Тяжелый гул невидимых из-за скал самолетов приближался стремительно. И душманы в долине обратили на него внимание. Забегали, засуетились. Стали прятаться. Кто под машины, кто за камни. – Как бы и нас не накрыли…
Высота скалы, где устроились старший лейтенант Семарглов с саперами – метров тридцать. Путь до дороги под откосом – семьдесят метров. Если бомбить будут основательно, могут и скалу своротить.
– Могут… – согласился старший лейтенант. – Отходим выше…
Отходили быстро, под прикрытием той же скалы, на боковую тропу. Поднявшись еще на два десятка метров, откуда открывался обзор, Семарглов поднял голову и увидел звено тяжелых бомбардировщиков, разворачивающихся для атаки.
– Пространство внизу узкое… – сказал сапер. – Если попадут точно, всех накроют…
– Кто им мешает попасть… Здесь как учебное бомбометание…
– Я с одним начальником авиационного полигона разговаривал, – усмехнулся Кротов. – Он говорил, что самое безопасное место на учениях на мишень усесться. Никогда не попадают…
– Три месяца назад такая же операция была, – сказал рыжий солдат-сапер, – тогда точно накрыли. Так дорогу бомбили, что скалы сверху падали…
– Дыхание берегите, – прервал разговоры старший лейтенант, чувствуя по тону, что быстрый подъем не всем дается легко.
Через десять минут они уже были на безопасном расстоянии от долины и имели хороший обзор. И видели сигнальные ракеты, указывающие развернувшимся самолетам направление бомбового удара. Здесь отрог хребта расходился книзу тройной вилкой. И хотя всю дорогу внизу было не видно, но на тех участках, что были видны, старший лейтенант не заметил ни одного открыто стоящего душмана. Самолеты напугали их основательно…
– Василий Иванович… – зловещим предупреждающим шепотом сказал за спиной прапорщик Кротов. Старший лейтенант обернулся и проследил в направлении взгляда прапорщика. – Смотри… «Духи»… Откуда они…
– «Духи»? – с надеждой на ошибку переспросил рыжий солдат-сапер.
