скачать книгу бесплатно
– Подписку следовало брать после первого покушения… – изрек он внушительно. – Тогда бы и второго не было… И мы бы машину не разбили…
– Лучше бы до первого покушения… – заметил я строго.
Капитан, кажется, юмора не понял и, соображая, наморщил лоб, хотя и это, кажется, мало помогло понять, в чем соль шутки. Есть такие люди, которые юмор воспринимают только тогда, когда сами его в муках на свет производят, и сами же над сказанным смеются…
– И еще четыре боевика гуляли бы, вооруженные, на свободе… – добавил подполковник Капустин. – Капитан Аристархов предлагает сменить свободу боевиков на неразбитую машину… Я так понимаю…
– Нет, я… – Капитан не нашелся, что ответить, да никто в его ответе и не нуждался..
Документы троих боевиков были собраны, документы четвертого сгорели вместе с ним в машине. Капустин передавал по связи данные из имеющихся документов дежурному, чтобы тот оперативно проверил всех по базе данных.
– Обрати внимание, что все трое по национальности чеченцы, но жители Ингушетии… – попросил подполковник. – Надо напрямую с Ингушетией связаться. У них там в последнее время неспокойно, и многие данные в общую базу просто не успели отправить. В любом случае, даже если их нет в общероссийской базе, может быть в республиканской… Пусть поищут…
– Запрос пусть отправляют через Москву… – подсказал полковник Сазонов. – Я с Москвой уже разговаривал. От нас ждут результата. И так быстрее будет…
Капустин передал и приказ полковника.
Сам Сазонов рассматривал глушитель, только что снятый им с СВД.
– И как, Андрей Васильевич, вы умудрились издали заметить, что глушитель самодельный? Я и сейчас сомневаюсь… – сказал полковник.
– Трудно сказать, товарищ полковник… – Мне и в самом деле трудно было сказать, откуда у меня появилась уверенность еще при взгляде на глушитель издали. – Скорее всего, конфигурация… И еще видел, как он винтовку держал… Тяжелый глушитель… Перевешивал… Если бы еще под ствол треногу ставить, можно было бы стрелять… А так – неразумно… Неумелое изготовление, без просчета баланса… Развинтите… Трубка на станке выточена, от заводской не отличишь, оксидирована… Внутри прокладки наверняка вручную вырублены. Из первой попавшейся резины… Возможно, из автомобильной камеры… Я такие уже видел…
– Спецназ ГРУ – вне критики и конкуренции… – дал оценку тот самый капитан, у которого отсутствовало чувство юмора. – Капустин уверяет, что у них группа крови особая… Спецназовская… Потому и видят все…
Капитан явно хотел подольститься после только что прозвучавшей в его адрес отповеди двух подполковников. Но откровенная лесть показалась ему излишне прямолинейной, и потому он приплел подполковника Капустина. Если Капустин и говорил это, то говорил не мне, следовательно, он не льстил. Капитан же, передавая слова подполковника, льстил изощренно.
– Меня, товарищ полковник, другой вопрос сейчас интересует… – заметил я, даже не обернувшись в сторону капитана, которому бронежилет, кажется, мозоли на погонах натер. – Я только Капустину и брату сообщил, что собираюсь сегодня уехать в часть. Но меня явно ждали… Я далек от мысли обвинить подполковника Капустина в разглашении информации, еще более далек я от мысли выдвинуть такие обвинения против брата, но вижу только два варианта развития событий. Первый – кто-то прослушивал мои разговоры, второй – кто-то умный руководит всеми этими событиями и просчитал мое поведение… Последнее предпочтительнее, как мне кажется… Этого умного среди убитых нет, как я полагаю, потому что умный не будет действовать так безграмотно. И потому, если он есть в действительности, его следует искать…
– У меня эта же мысль возникла, когда первый из покушавшихся разговаривать начал, еще там, в машине… – заметил подполковник Капустин. – И именно поэтому я не считаю дело раскрытым и завершенным. Кто-то из руководителей операции должен быть у нас под боком, и человек этот опасный. Не его вина, что хорошие исполнители в дефиците, и оба покушения были неудачными. Он будет искать других исполнителей…
– Значит, и его следует искать… – сделал вывод полковник Сазонов. Вывод естественный для любого руководителя. – Причем искать по полной программе, при наивысшей активности. Ты, Игорь Евгеньевич, как здесь закончишь, сразу ко мне… Обговорим ситуацию… А пока я поехал начальству докладывать… Любая стрельба в городе – событие из ряда вон выходящее. А стрельба, открытая дважды за один день, – это катастрофа… Могут оргвыводы последовать…
* * *
Если после дневного покушения я обошелся беседой с операми, то сейчас пришлось познакомиться и со следователем по особо важным делам областной прокуратуры, старшим советником юстиции, а проще – полковником Растегаевым, Иваном Дмитриевичем Растегаевым, который сразу при знакомстве, глядя через очки с толстыми линзами, строго-настрого предупредил:
– Моя фамилия пишется с одной буквой «с», потому что происходит не от пирога расстегая…
– Я запомню, Иван Дмитриевич, – согласился я, слегка удивившись, что взрослый, солидный человек такое важное значение придает написанию своей фамилии и тратит на объяснения свое драгоценное время. Я вот, например, знал, что меня, тогда еще лейтенанта или, позже, старшего лейтенанта, солдаты за глаза Будулаем звали по малограмотности. Впрочем, это не их малограмотность, а малограмотность нашего образования. Отсюда все и вытекало, отсюда фамилию популярного в те времена цыгана-киногероя люди знали лучше, чем мифологию своего народа. Мифологию от нас старательно прятали и прячут до сих пор, чтобы, не приведи господи, люди не почувствовали гордость за свою национальность, а пустых киногероев, и не только «будулаев», усердно пропагандируют. Но я не обижался. – А вы расстегайчики любите? Если что, прошу в гости, у меня жена их удивительно вкусно готовит. Рыбный фарш мешает с зеленым луком… Ни в коем случае не с репчатым, а только с зеленым, и чтобы его было много… Удивительно вкусно получается…
По глазам Ивана Дмитриевича я понял, что совершил смертельную ошибку. Старший советник юстиции посмотрел на меня так, что я не удивился бы, подпиши он сейчас постановление о моем аресте. Впрочем, в нынешние времена, кажется, такое представление подписывается только решением суда, и я, наверное, могу пока чувствовать себя свободным человеком и наслаждаться своей свободой.
Процедура составления протокола не заняла для меня много времени, поскольку я был не главным героем происходящих событий. Я был статистом. Активным, правда, но только статистом. А со статиста спрос малый. Статист – это только чуть-чуть больше, нежели свидетель.
Завершив дачу показаний и подписав один из многочисленных протоколов, я все же выразил старшему советнику юстиции свое недоумение по поводу акцентов, которые он расставляет в расследовании.
– Простите, Иван Дмитриевич… Мне показалось, что вас совсем не интересуют выстрелы, раздавшиеся в мою сторону, а интересуют только действия сотрудников РОСО. Может быть, я чего-то не понимаю, и вы расследуете их действия?
Растегаев ничего не ответил, только взгляд его через линзы красноречиво подсказал, что лезу я не в свое дело. Может быть, и так…
С подполковником Капустиным разговаривалось легче. И потому я предпочел отойти к нему.
– Игорь Евгеньевич, так я, наверное, могу ехать?
– В часть? – скучным тоном поинтересовался подполковник.
– В сервис… – вздохнул я. – Стекла в машине менять…
– Счет взять не забудьте… Мы его к делу приложим. Попробуем возместить убытки…
– Это было бы совсем неплохо, потому что с моими заработками стекла менять накладно… Правда, мне страховая компания счет оплатит, а она уже пусть вам свой счет выставит, а вы кому следует его переадресуете…
– Маленькая просьба напоследок… Если не трудно, постарайтесь обойтись сегодня без очередного покушения на вас, – мягко попросил Капустин.
– Я попробую… – вяло пообещал я.
* * *
Конец рабочего дня, наступивший для большинства горожан, меня волновал мало, поскольку автосервис, где обслуживалась моя «БМВ», как я помнил, работал в две смены и до двадцати двух часов. Кроме того, я вполне был готов к разочарованию, которое для меня обязательно должны были подготовить тамошние работники.
Они, разумеется, подготовили:
– Боковые стекла – проблем нет… Они всегда в запасе… В дверцах часто бьют… Шпана на парковках по салонам шарит… За полчаса оба сменим… А вот лобовое… М-м-м…
Мычание звучало многозначительно. Стаду коров постараться следует, чтобы научиться мычать так солидно и загадочно. Это высокий профессионализм работников любого автосервиса, и я это мычание понимать научился не хуже, чем откровенную человеческую речь.
Но я знал, как выйти из положения. Для этого, все понимая, возмущаясь в душе, все же следует принять игру и невинным голосом задать естественный вопрос:
– И как мне быть? Сменить срочно требуется…
Взгляд оппонента сразу сделался задумчивым и мудрым.
– Есть тут человек… Стеклами торгует… Доставит сразу…
– Сколько? – скромно спросил я.
– One hundred[4 - One hundred (англ.) – одна сотня.]… Это ему за доставку… Остальное по прейскуранту…
Поскольку основополагающая стандартная фраза прозвучала на плохом английском, я понял, что требуется не сотня рублей, а сотня баксов. Слава богу, что у нас фунты стерлингов не в ходу… Но на сотню баксов я, в принципе, и рассчитывал, зная устойчивость курса спекулянтов и вымогателей. И без разговоров выложил зелененькую бумажку. Естественно, эту сумму в счет для страховой компании никто включать не будет. Это уже мои накладные расходы, своего рода плата за то, что покушение было неудачным.
Дыры в заднем сиденье, куда угодили пули, прошедшие через лобовое стекло, я решил заделывать самостоятельно. В сервисе такой ремонт мог бы дорого обойтись, а главное, стать затяжным, а я еще рассчитывал сегодня отправиться домой…
* * *
Ремонтные работы заняли часа полтора вместо обещанных получаса. Я это время провел в салоне автосервиса, успел выпить три разных сорта кофе из автомата и рассмотреть всю витрину со множеством не очень нужных для машины причиндал, на которые, впрочем, вероятно есть покупатели, если их продают. Когда мне вручили ключи от машины, я уже готов был пешком идти до дома. Но если появилась возможность ехать, я поехал…
Однако выехать из города не успел – позвонил Капустин.
– Андрей Васильевич, я тебя порадовать конечными результатами не могу, однако у меня уже есть данные по двум автоматчикам и снайперу… Не знаю, насколько тебе это лестно, но покушение на тебя совершали профессиональные повара…
– То есть… – поинтересовался я, внезапно вспомнив, что не обедал сегодня и что время ужина тоже уже проходит.
– Вернее, не совсем так… Один из них – снайпер с СВД и самодельным глушителем, этот был поваром в маленьком кафе «У горного ручья»… Двое других, автоматчики, числились в этом же кафе кухонными рабочими… Хозяин кафе – некий ингуш по национальности, Мовлади Базуев. Человек незаметный, тихий, непримечательный, одним словом… Сейчас начинаем его проверять… Но не это самое интересное… Самое интересное в том, что в кармане одного из снайперов, что стреляли в тебя утром, была фирменная салфетка этого кафе с записанным на ней телефоном. Телефон мы проверяли… Это «девочка по вызову»… Популярная, видимо, у кавказцев… Но салфетка из кафе…
– Ты поужинать как, не желаешь? – Кажется, мы с Капустиным, сохранив взаимное уважение, перешли на «ты» устойчиво.
– Желаю, но только дома… Я дома уже почти двое суток не был… И тебе не рекомендую проявлять инициативу, пока мы не закончим проверку. Можешь только спугнуть…
– Ужин, как и обед, должен быть горячим, чтобы не страдало пищеварение… – возразил я иносказательно.
– Тем не менее… Потерпи до утра… Утром, если будет необходимость, можем вместе там позавтракать… Кроме того, я предполагаю, что все трое погибших боевиков только числились в кафе, а в действительности там работали другие люди. Может быть, их жены… Это общепринятая у кавказцев практика… Если Базуеву приказали, он оформил на работу боевиков. Вот и все… И это тоже общепринятая практика… И ничего больше там найти невозможно… А если там есть что-то серьезное, ты только испортишь своим визитом все дело… Нужна подготовка. Тебе, как разведчику, это объяснять не надо…
И с его словами нельзя было не согласиться.
– Хорошо… Я уже в дороге… К утру я вернусь… Тогда и позавтракаем…
– Обещаешь, что мы сегодня больше не увидимся?
– Кто знает, что может в дороге произойти…
– Стекла в машине вставили?
– Все в порядке… Только сиденья остались дырявые, но у меня машина с мужским характером, а мужчину шрамы украшают…
– Тогда – до завтра…
– Тогда – до завтрака…
* * *
Странное ощущение не проходило…
Я ехал мимо заправки, рядом с которой несколько часов назад пуля пробила стекла в обеих передних дверцах моей машины, я смотрел по сторонам, и мне все время казалось, что дело еще не завершилось, и в меня снова будут стрелять. Я, честно говоря, не просто ждал выстрела или других действий, я хотел продолжения действий боевиков, чтобы с третьего захода завершить дело с лучшим результатом и больше к нему не возвращаться. Серьезные дела редко решаются просто. Мне необходимо было найти причину, по которой меня не хотели пускать в Чечню. А для этого следовало добраться сначала до бригады…
Вздохнув, я выехал на федеральную трассу, загруженную в это время суток только в одном направлении. Машины спешили до наступления вечера добраться до города. Обратное направление движения, то, что выбрано мной, было открыто для быстрой езды, чем я с удовольствием и воспользовался, вдавив педаль акселератора в пол, хотя и не лихачил. Через двадцать километров свернул с федеральной трассы на боковую дорогу, тоже неплохую, и здесь уже погнал в пределах допустимого, поскольку двигатель моей «БМВ» позволял эти пределы при необходимости без проблем игнорировать. Я пока не игнорировал, но понимал, что если меня и будут караулить на дороге, то именно на этой. А попасть в быстро едущую машину трудно. Правила я нарушал беззастенчиво, прекрасно понимая, что высокая скорость представляет не меньшую опасность, чем выстрел.
До военного городка на окраине райцентра я добрался без происшествий и, не заезжая домой, сразу отправился в штаб бригады. Вернее, я решил сначала проехать мимо здания штаба, чтобы посмотреть, в каких окнах горит свет.
Свет в кабинете командира бригады горел.
Тогда я смело свернул в сторону служебной стоянки…
2
По крайней мере, со следователем, как считал Капустин, им повезло однозначно. С Иваном Дмитриевичем Растегаевым вполне можно было плодотворно работать. Нудный и скучный в обыденной жизни человек, с которым вряд ли найдется желающий посидеть за одним столом, он был дотошным и вдумчивым в работе, никогда не делал скоропалительных выводов, но когда выводы делал, они всегда были правильными и логичными. Капустин уже несколько раз работал с ним в одной упряжке и всегда чувствовал удовлетворение от совместной работы с ним.
Конечно, время наступило такое, что каждый следователь прокуратуры не слишком уверенно себя чувствовал, потому что в течение месяца все следователи должны были перейти из прокуратуры в недавно созданный следственный комитет, и такая реорганизация доставляла не только лишние хлопоты, но и беспокойство – вдруг что-то будет не так, вдруг да не подойдет кто-то по своим деловым качествам для новой структуры. Это сказывалось на работе, нервировало людей. Но внешне Иван Дмитриевич Растегаев казался спокойным, и подполковник Капустин считал, что на него можно положиться.
Едва подполковник вернулся вместе с капитаном Аристарховым в кабинет, как ему привезли копии всех протоколов от Растегаева. Иван Дмитриевич, в дополнение ко всему, был еще и человеком обязательным. Приходилось только удивляться, почему многие опера ФСБ вообще и РОСО, в частности, не любят с ним совместно работать.
Капитан Аристархов мельком просмотрел протоколы и переложил их на стол Капустина. Тот их читать не стал, потому что сам подписывал все, кроме одного, который заверял подполковник Буслаев, но и с ним он уже успел познакомиться. И просто сразу подшил все бумаги в папку с делом.
– Я вообще-то считаю, что спецназ ГРУ и спецназ МВД и все прочие наши многочисленные спецназы, – капитан внезапно решил пофилософствовать, – не менее опасны для общества, чем затаившиеся боевики. А спецназ ГРУ втройне опасен…
– Откуда такая уверенность? – спросил Капустин холодно.
– Это же естественно… Я вообще не понимаю, почему спецназ ГРУ участвует в антитеррористических мероприятиях. Они же не антитеррористы. Они по своему профилю террористы… За счет государства отлично, можно сказать, великолепно обученные террористы… И ни один бандит из чеченских гор в мастерстве террора с ними не сравнится… Я, конечно, понимаю, что огульно судить обо всех нельзя… Но мало ли что может случиться с человеком. «Уйдут» его из спецназа по какой-то причине, из армии метлой погонят… И гуляет по стране профессиональный террорист, который, кроме террора, ничем заниматься не может… Не умеет другого делать, кроме как взрывать и убивать…
– Молодой человек. – Капустин тяжко вздохнул для того, чтобы взгляд был внушительным, еще и очки снял. – Они не террористы. Они – диверсанты… Диверсанты, прекрасно обученные, великолепно обученные, и ни одна современная армия мира не в состоянии быть достойной уважения, если она не имеет таких профильных частей. А таких качественных частей, как наш спецназ ГРУ, не имеет вообще ни одна страна мира. Это уже многократно проверено на совместных учениях со спецназовцами разных стран… Поэтому ты сейчас говоришь глупость, и я буду только рад, если ты говоришь это по глупости, а не по убеждению… На этом предлагаю подобные разговоры прекратить и не возобновлять впредь… И вообще офицеру антитеррористического подразделения ФСБ положено видеть разницу между профессиональным диверсантом и террористом… Сейчас время даром не теряй, а подготовь-ка мне план своих действий, потом согласуем его с моими планами… Можешь в своем кабинете заниматься делом. Телефон твой, полагаю, в справочнике есть… – Ладонь подполковника легла на тонкий справочник внутренних телефонов управления.
– Есть, товарищ подполковник. Разрешите идти? – Аристархов обиделся на отповедь, но перед старшим по званию постарался обиду не показать, хотя не заметить ее было трудно.
– Подожди… Сначала вот что сделай… По всем возможным базам данных проверь всех троих убитых и доложи мне… Потом планами занимайся… Иди…
Капитан ушел, аккуратно прикрыв за собой дверь, которая так и норовила хлопнуть на сквозняке. Другой бы на его месте мог умышленно дверь отпустить, чтобы хотя бы стуком свое несогласие выразить. Этот не решился…
* * *
Капустин помнил приказание полковника Сазонова явиться сразу после возвращения, он позвонил командиру, но того на месте не оказалось – вызвали для доклада в областное управление ФСБ. Чтобы не терять время и чтобы было что сказать полковнику, Капустин сразу сел за составление своего плана следственно-розыскных мероприятий и не снимал очки до тех пор, пока не позвонила дочь:
– Пап, ты сегодня-то хоть появишься?
– Постараюсь… Я сегодня до девятнадцати часов дежурю в следственной бригаде… После этого планирую отдохнуть дома… Мама не звонила?
– Три раза… Тебе в кабинет дозвониться никак не могла, мобильник твой не отвечает…
– Я же позавчера сим-карту сменил… Не успел сообщить… Я сам ей позвоню… Вечером жди… Сразу после сдачи дежурства…
Положив трубку городского телефона, подполковник подумал, вытащил мобильник и набрал номер сотового телефона жены.
– Привет… Номер высветился?
– Привет… И номер, и ты высветился… А то совсем в тень спрятался…
– Это мой новый номер… На старый стали слишком много SMS присылать… Все больше с предложениями познакомиться… Как у тебя дела?
– По-прежнему… И неизвестно, сколько это продолжится… По крайней мере, месяц здесь точно пробуду… Маму поддержать надо…
У отца жены недавно случился инсульт, у него парализовало правую половину тела, и жена спешно уехала помогать матери ухаживать за больным отцом. Рассчитывала, что уедет всего на неделю. Но мать одна – с трудом справлялась с больным, и пришлось задержаться. Уже третью неделю ухаживает. И жена не знает еще, что Игорь Евгеньевич собирается на полгода ехать в Чечню. Вопрос о командировке решился уже после ее отъезда. Лучше будет сразу сообщить, когда уже все будет известно и дату назовут. В любом случае, дочь уже взрослая, первокурсница технического университета, человек она серьезный, и оставить ее одну не страшно. С квартирой справится…
– Ладно, я сейчас занят, только что с выезда прибыл, спешу к начальству с докладом… Всем привет передавай… Я сегодня до вечера в следственной бригаде дежурю… Как освобожусь, сразу домой поеду, отсыпаться. Вторые сутки на ногах… Звони домой… Ради тебя я проснусь… Денег не надо?
– Пока не надо…
– У меня все равно нет… Пока…
Едва Капустин убрал трубку, в дверь постучали, и уже привычно сунул голову в дверной проем капитан Аристархов.
