скачать книгу бесплатно
– Так уж и заставили? – Валентин Игоревич сощурил один глаз.
– Валюха, ты это… не ругай ребятишек-то… Делом ведь они заняты. А я приглядываю, ты ж меня знаешь, все в порядке будет…
Этой негромкой речи ребята удивились не меньше, чем неожиданному появлению физрука. Тимыч, школьный сторож, одинокий и неразговорчивый, бомжеватого вида Тимыч, знает недавно пришедшего в их школу физрука?! Вот это номер!
– Я-то тебя знаю, Тимофей Тимофеевич. И ты меня тоже. Так чего же это за моей спиной, втихаря такое дело замутили? А? себя подставляешь, ладно, у тебя, если что, еще пенсия. А обо мне подумал? Если Лисицина узнает, чем вы тут занимаетесь, живо лавочку прикроет, и меня с превеликим удовольствием погонит взашей. Ей и так не нравится, что я выбил у директора разрешение на проведение тренировок. А тут такая партизанщина.
Ребята слушали наставников, раскрыв рты. Вот это да, знакомство у них, по всему видно, близкое. Только почему-то они не афишировали его. Никто об их знакомстве не знал. Потому что, если знает один, через пару дней будет знать вся школа, у них в Языково всегда так.
Но как на это реагировать, Венька с Алексом не знали. Тим Тимыч, конечно, заступился, но Волков правильно говорит, если Патрикеевна узнает, никому не поздоровится.
– Валентин Игоревич, ну, правда, не ругайте нас… Мы же сколько просили, чтобы тренировок побольше было. А то такая толпа народа, мы ж не успеваем мечи в руках подержать… Ну, давайте что-нибудь придумаем, а? Может, нам в пещере тренироваться?
– В какой еще пещере, ты что несешь, Колобов?
– У нас в лесу есть пещера. Там, почти у самого входа, вроде зала небольшого, и свод высокий. Места вполне достаточно. Факелы зажжем, и светло будет. И вы нас можете тренировать. Ну, или Тимыч…. – Венька уже загорелся идеей.
Но увидев, что физрук не поддерживает его, сник, и заговорил уже тише:
– А то все трубят: для детей, все для детей, только делом занимайтесь, а сами… Эх! Ну, ладно, только не ругайте Тимыча.
Но в этот момент порыв ветра с силой дунул в окно, так, что стекла зазвенели. Пророкотал гром, а лампы вдруг загорелись ярче. Это яркое сияние длилось несколько секунд, а потом все лампы разом потухли. И гром, на этот раз оглушительный, раздался снова. Спортзал погрузился в кромешную тьму. С улицы не проникало ни капельки света.
5 глава
Полная темнота длится обычно несколько секунд. А потом глаза привыкают, и некоторые предметы уже можно различить. Но в этот раз никакого просветления не наступало. Венька шумно вздохнул, Алекс шепотом сказал: «Мама…» Тим Тимыч бодро, но отчего-то приглушая голос, пробасил:
– Тихо, тихо, ребятки, не бойтесь. Ничего страшного. Пробки вышибло, наверное. Или на подстанции что-то случилось. Гроза началась, скорее всего поэтому.
Валентин Игоревич включил фонарик на телефоне. Ребята тоже поспешили достать свои телефоны.
– Пошли на выход, – со вздохом сказал физрук, – Грозу придется переждать. Сейчас такой ливень поди-ка начнется. Подождем у входной двери. Чего здесь-то торчать…
Он первым направился к выходу, и ребята с Тимычем за ним. По коридору шли гуськом. Веньке показалось странным, что в галерее запах стоял, будто в подвале – сыростью несло, да немного плесенью. Если это тянет с улицы, а там дождь, то должно мокрой листвой пахнуть, влагой, но никак не плесенью. Через щели половых досок из подвала запах идет? Рядом с входом в спортзал, дверь, ведущая вниз, в подвал. «Оттуда, наверное», – подумал, успокаивая поднявшийся, было страх, Венька.
Ему почему-то стало не по себе. Обычно он ничего не боялся. Ну, или почти ничего. На спор ходил ночью в ту пещеру, про которую говорил физруку. Конечно страх он и тогда испытывал. Но, во-первых, это было в прошлом году, а во-вторых это же все-таки пещера в лесу и ночь. И только он один там, никого больше рядом. А тут родная школа, тут и Алекс, и Тимыч с Валентином Игоревичем. Странно…
«Может из-за грозы?» – подумал Венька. Но еще одна странность – он не слышал больше раскатов грома. Да и шума большого ливня тоже. Может просто гроза закончилась после пары вспышек? Только пробки от этого некстати вышибло…
Они уже вышла из перехода галереи, и шли по школьному коридору. И в окна все равно должен по идее проникать хоть какой-то свет с улицы. Но окна были чернильно черные. Тучами небо так затянуло? И фонари тоже не горят? Тогда это точно, на подстанции авария. Если дождя нет, можно сразу домой рвануть. Дома все равно спокойнее, пусть даже без света.
Тимыч немного отстал. Они шли быстро, и ему, уставшему, да с его больной ногой, не легко было поспевать за резвыми ребятами, и спортивным Волковым. Тем более, он напрыгался на тренировке с Венькой и Алексом.
Тут шумно и с каким-то всхлипом вздохнул Алекс. И Венька понял, что тот тоже боится. Венька чуть успокоился. Алекс был немного трусоват, и Венька с детства не только не смеялся над другом из-за этого, но и считал своим долгом защищать, поддерживать его.
Он на ходу сжал Алексу руку, подбадривая. Успокоился он и на счет другой, более важной проблемы – ну, той, что их физрук в спортзале застукал. Это небольшое приключение немного сблизило их с Валентином Игоревичем, и Веньке показалось, что ругать он их больше не будет. А возможно и уговорить его на счет тренировок получится.
Проходя мимо электрощитка, висевшего на стене возле учительской, Тим Тимыч остановился.
– Валя, подожди… Давай посмотрим, может все-таки пробки…
Валентин Игоревич остановился.
– Ты думаешь? Смотри, за окнами какая темень. Во всей деревне, наверное, свет вырубило. Ну, ладно, глянь, я посвечу тебе…
Пощелкав безрезультатно тумблерами, Тимыч со вздохом закрыл щиток.
– Да, ты прав. Нигде света нет. Вот ведь, зараза, холодильник у меня потечет! А в каморке моей жарко, продукты враз испортятся, – сокрушался Тим Тимыч.
И в этот момент они увидели пятно света, движущееся в их сторону. Тимыч замолчал на полуслове. У Веньки сердце заколотилось так, что слышно было, наверное, всем стоящим рядом. Алекс с силой вцепился ему в руку и сказал свое обычное: «мама».
Все четверо (и даже бесстрашный физрук) застыли в оцепенении, и молча смотрели на светящееся пятно, которое приближалось к ним.
6 глава
Пятно света все увеличивалось, и через некоторое время, они поняли, что это все-таки человек, а не какая-то нечисть. Первым голос подал Волков:
– Эй, кто там?
– Это я.
– Кто – я?
– Зайцев Петр Евгеньевич, ваш покорный слуга, – сказал подошедший к ним учитель истории, коллега и близкий друг физкультурника Волкова.
– Петька, – непедагогично бросил ему физрук, – Ты чего здесь делаешь в неположенное время?
– Это же самое я могу спросить у тебя, Валя. Да ты тут еще и не один. Веселая у вас компания.
– Компания, – пренебрежительно хмыкнул физрук, – Этих любителей мечевого боя я застукал на месте преступления. Нелегалы во главе с многоуважаемым Тим Тимычем устроили внеплановую тренировку. Оказывается, наш сторож покрывает этих малолетних бандитов.
– Мы не бандиты! – оскорбился Венька, после чего схлопотал от физрука легкий подзатыльник.
– А тебя каким ветром занесло в стены любимой школы?
– Творческим. Я тебе говорил, что начал писать исторический роман. Но дома нет ни интернета, ни компа. А тут еще к бабе Нюсе из города внуки внепланово нагрянули. Вот и сбежал в этот храм науки, надеясь продуктивно поработать.
– Понятно… Лисицина знает?
– Вообще-то я ей уже много раз говорил, что надо в дом, где я квартируюсь, интернет провести. А то мне к занятиям готовиться надо. Сейчас детки продвинутые, им информации из учебника мало, вот я и стараюсь, ищу в сети чего-нибудь интересное. И я предупреждал, что в этом случае буду либо после уроков оставаться, либо приходить по вечерам. Она оставила вопрос без ответа.
– То есть, согласие не дала, – полувопросительно сказал Валентин Игоревич.
– Да, но и отказом не ответила.
– Ладно, господа нарушители, – подытожил Волков, пошли на выход. Дождь вроде за окнами не шумит, можно быстренько по домам разбежаться. Проводим вверенных нам учеников. Ты, Евгенич, кого возьмешь под охрану, бесстрашного Колобова или сентиментального Ромашкина?
– Не надо нас провожать! – встрепенулся Венька, – сами дойдем.
Алекс же только вздохнул. В темноте улиц он все-таки себя чувствовал неуютно.
– Не-не-не, мы за вас отвечаем, – замахал руками Волков, – Проводим, и спать будем спокойно.
Так, переговариваясь они дошли до школьных дверей. Но они были заперты. Тимыч ворча достал ключи. Но ключ даже не повернулся в замочной скважине. И дверь, как они не толкали ее, не поддавалась.
– Интересно, чьи это еще шутки? Не иначе клеем замок залили. Вот узнаю, кто, шкуру спущу, кипятился Волков, – Надо позвонить кому-нибудь. В МЧС, а Петр Евгеньевич?
Но Зайцев в недоумении смотрел на дисплей телефона.
– Связи почему-то нет. Даже экстренные вызовы, и те недоступны.
– Может, у тебя что с телефоном? – сказал Валентин Игоревич, доставая свой. Но и у него была та же история. Так же безуспешно попытались позвонить и Тимыч с ребятами.
– Н-да, ситуация… – сказал историк, и подытожил, – Наверное, от грозы не только подстанцию обесточило, но и с вышкой проблема какая-то случилось. Поди-ка вся деревня без связи. Так, придется через окно вылезать.
Но открыть окна в коридоре у них почему-то не получилось. Дергали и трясли каждую створку, но фрамуги стояли намертво.
– Вековой слой краски не позволяет впустить в храм науки свежий ветер, – пошутил Петр Евгеньевич.
Но Тимыч задумчиво возразил:
– Нет, мы в конце августа окна мыли. Все рамы легко открывались. Странно… Это очень странно.
На всякий случай они поднялись на второй этаж, потом на третий – ни одно окно не открывалось. Веньке казалось, что они в школе находятся уже целую вечность. Наступившая ночь давно должна была пройти. Но непроницаемая тьма за окнами не желала рассеиваться. Даже если это и грозовые тучи заволокли все небо, какой-то просвет должен появиться за это время. Или на худой конец зарницы сверкать…
Но создавалось такое впечатление, что школу поместили в большую коробку и плотно закрыли крышкой, так как тьма казалось очень уж неестественной. Но такого ведь на самом деле быть не может? И какое же тогда всему этому можно дать логическое объяснение?
Они снова спустились на первый этаж.
– Может стекло разбить? – вынес предложение Валентин Игоревич, – Потом скинемся, да вставим. Не всю же ночь сидеть тут взаперти? Или все-таки подождать до утра? Господа попаданцы, ваше мнение.
– Зачем до утра? – поддержал Тим Тимыч. Это меня никто не ждет, да я почти что дома. А мальчишек хватились, наверное. С собаками ищут, да не знают, что они в школу забрели. Добровольно-то после уроков кто в школу ходит, верно мыслю, а, школяры?
А Волков молча подошел к окошку, намотал на руку куртку и тихонько стукнул по стеклу. Оно не шелохнулось. Он стукнул сильнее. Результат тот же. Тогда физрук, прикрыв левой рукой лицо, со всей силы ударил правой по стеклу. Потом еще, и еще. И вот он уже бьет наотмашь, а стеклу, обычному, хрупкому оконному стеклу, хоть бы что… И дребезжащий звук, разрывая тишину, разнесся по пустому коридору. Только звук этот был странный – не стеклянный, а металлический, словно удары наносились по листу железа.
Веньке стало по-настоящему страшно.
7 глава
Некоторое время все стояли молча, переваривая случившееся.
– М-даааа…– нарушил молчание Тимыч, – странная вещь, эти стекла. Иной раз от малейшего чиха разлетаются вдребезги! Сколько же я поменял их на своем веку. И сколько оправданий выслушал: «нечаянно», «слегка задел», «едва прикоснулся». Что же такое в этот раз случилось? Не стекло, а броня какая-то…
– Да, – задумчиво отозвался Валентин Игоревич, – и правда, как броня. Словно по металлическому листу долбил.
– Ладно, чего тут стоять, – продолжил он, – пойдемте куда-нибудь сядем, что ли… Кабинет какой открыть, или может в спортзале расположиться?
– Лучше уж ко мне, в кабинет истории, – отозвался Петр Евгеньевич, – я его, по-моему, и не закрывал.
Вся компания направилась в кабинет к историку. Шли, в полной темноте, подсвечивая себе телефонами. Но Валентин Игоревич предложил использовать какой-нибудь один телефон. Для экономии. А то, кто знает, сколько им придется сидеть в школьном заточении.
– У меня, кажется, свечки в кабинете есть, – сказал Петр Евгеньевич, – Купил по просьбе бабы Нюси, да так и не донес до дома.
Зашли в кабинет, ребята и Волков расположились за партами. Тимыч, как самый крупногабаритный, аккуратно примостился на подоконнике. Заодно дернул на всякий случай раму, а потом ударил по стеклу. Результат оставался прежним – окно не открывалось, а от удара стекло звенело с металлическим дребезжанием.
Петр Евгеньевич порылся в шкафу и достал обычные хозяйственные свечи. Пять штук. У Веньки промелькнуло: «А насколько же хватит этих свечек?» Эта мысль ему показалось странной, ведь если рассуждать логически, в темноте им находиться всего-то часов восемь. В шесть часов уже рассветет. Но судя по тому, как развиваются события, логикой тут и не пахнет.
Петр Евгеньевич зажег свечку. Поставил ее на учительский стол. Стало как-то уютнее, что ли… Венька немного успокоился. Они ведь не одни, И Тимыч с ними, и учителя. Ничего страшного не случится. Правда, потеряют их. Баба Фрося переживать начнет. Да и дед тоже. Они хоть не держат его в ежовых рукавицах, но такого еще не было, чтобы ночь на дворе, а Венька домой не пришел. Бывало, конечно, что Веньке и на всю ночь приходилось сбегать. Но это тихо, без шума вылезти в окно, предварительно устроив в кровати свернутую из одеяла куклу…
И словно услышав Венькины мысли, Тимыч сказал:
– Ну, что, ноченьку скоротаем, а там, глядишь, и выпустят нас. А может, и раньше. Мальчишек хватились уже, искать будут. Если что, Лисициной обязательно сообщат, а она первым делом в школу пойдет.
– Выпустят, куда денутся, – нарочно бодрым голосом сказал Петр Евгеньевич. А мы пока посидим, да сказки порассказываем друг другу. Кто первый?
– Ну, Петр Евгеньевич, ты предложил, тебе и карты в руки. Тем более, говоришь, роман исторический пишешь. Вот и расскажи нам, о чем там речь ведется, – в тон ему ответил Валентин Игоревич.
– Могу и рассказать. Или лучше слово дать нашему уважаемому Тимофею Тимофеевичу? Как деревенскому старожилу и ветерану школьного образования.
– Про старожила, ты, Петр Евгеньевич правильно сказал, а вот на счет школьного образования загнул. Я ж всего на всего сторож.
– Не скажи, сторож иной раз поглавнее завуча будет, – со смешком заметил Волков, – Ладно, Тим Тимыч, приоткрой завесу истории своей родной деревни и школы.
Тимыч покряхтел немного, словно медведь, устроился по удобнее на подоконнике и начал неторопливый рассказ.
– Вообще-то, Языково не деревней надо называть, а селом, но как-то повелось в разговорах «а в нашей деревне», «к нам на деревню», ну и тому подобное. Сейчас-то и вовсе, не деревня, а считай, поселок городского типа. Домов больших понастроили. Магазины опять же. Ателье и то есть! Кафе, дом культуры, библиотека. Развитая инфраструктура, так это называется.
Но и раньше, деревня наша (я уж буду так называть, мне привычнее) богатая была. Дома справные, хозяйство крепкое. В Языково и бедняков-то не водилось. Сельский голова – мужик с головой был, – Тимыч посмеялся над своим каламбуром, и продолжил.
– А еще у нас в деревне жил граф. Эта школа, как раз в его доме разместилась. Сначала граф в городе жил, и в Языково лишь на лето приезжал. А потом что-то у них там в модных салонах, там, где знать вся собиралась, приключилось. То ли он кому-то что-то проспорил, и долг не хотел отдавать, то ли какая любовная трагедия, но закончилось все тем, что приехал граф и жил в Языково безвылазно. И никто к нему не ездил в гости. Кроме одного раза.
Случилось это аккурат, в конце октября, в последний день.
–В Хэллоуин? – отозвался молчавший до этого Алекс.
– Какой такой Хэллоуин? Праздник этот иностранный? Нет, у нас никогда его не то что не отмечали, но и слышать про него не слышали. Просто, случилось эта история 31 октября. А Хэллоуин, не Хэллоуин, не важно.
Приехала дама, вся в черном. Заперлись они с графом у него в кабинете, тихо сначала сидели. А потом шум да крик поднялся. И, как утверждает графский камердинер, хлопанье крыльев раздалось, словно большая стая птиц прилетела. Через некоторое время выскочил граф из кабинета, и бегом на улицу, как есть, в одной рубахе, а на улице холодно уже было, да дождь хлестал.
И прямиком до конюшни побежал. Из этой конюшни, как школу тут открыли, спортзал сделали. Сейчас они галереей соединены, а раньше это ни к чему было – до конюшни зачем коридор строить? Забежал в конюшню, и пропал.
– Как пропал? – ребята с удивлением смотрели на Тимыча, – совсем что ли исчез?
– Исчез. Не сразу его хватились. Как только выбежал, дверь кабинета на распашку оставил. Минут через пять заглянули осторожно в кабинет, а он пустой. Ну, ладно, граф убежал, а дама куда девалась? Ни живой, ни мертвой ее там не было.
В конюшню за графом тоже не сразу пошли. Как его побеспокоишь? Если не в духе, шкуру спустит. Но час прошел, его нет, два… Короче, к утру решились. Заглядывают в конюшню… А надо сказать из лошадей всего одна осталась, остальные он продал, чтобы с долгами рассчитаться. Так вот, заглядывают в конюшню, видят, лошадь его напугана, храпит, да глазами вращает. А больше никого в конюшне не оказалось.
Так и пропал граф, как сквозь землю провалился. С тех пор, никто его больше не видел.
