скачать книгу бесплатно
Улучив подходящий момент, Сандокан решил пойти в контратаку:
– Полный вперед! Напролом к яхте!
Баркас рванулся, разметав лодки, удиравшие от шквального огня пулемета и спингард. Впрочем, одна, самая крупная, с многочисленным экипажем, рискнула преградить пароходу путь.
– Поднажми! – взревел Сандокан.
Стальной корпус тяжелого баркаса налетел на дикарский парусник, пропоров тому правый борт. Даяки, не растерявшись, попробовали было перебраться на баркас и взять его на абордаж, но пулеметчик быстро охладил их пыл и расстрелял несколько человек почти в упор. Остальные, увидев малайцев, бегущих к ним с парангами наголо, предпочли спрыгнуть в море. Проа перевернулось килем вверх, его длинные мачты скрылись под водой.
Путь был свободен – по крайней мере, пока. Пароход стрелой несся дальше, паля во все стороны, и наконец оказался неподалеку от яхты, стоявшей у небольшой песчаной косы. Странно одетый европеец перегнулся через леер[21 - Леер – туго натянутая вдоль палубы веревка; во время качки используется для опоры и перемещения команды по палубе.] капитанского мостика. Его примеру последовал второй человек, судя по одежде и смуглой желтоватой коже – индиец.
– Здравствуй, Сандокан! – дуэтом крикнули оба, пока их экипаж продолжал отстреливаться.
– Здравствуй, Янес! И ты, Тремаль-Наик! – ответил Малайский Тигр. – Вы стоите на якоре или сели на мель?
– Сели, Сандокан, сели, – усмехнулся Янес. – Но не беспокойся, прилив живо снимет нас с нее.
– Могу взять вас на буксир. Выслать подмогу тебе на борт?
– Нет, брат.
– В таком случае объединим силы и дадим отпор захватчикам. Проучим их так, чтобы надолго усвоили урок. Главное, не позволяйте им влезть на палубу.
Рассвирепевшие даяки, не обращая внимания на значительные потери и среди людей, и по части лодок, вновь ринулись в атаку, видимо решив пойти ва-банк.
В дело вступили пулемет, спингарды и две мелкокалиберные пушки, имевшиеся на квартердеке[22 - Квартердек – приподнятая кормовая часть верхней палубы.] яхты. Даяки, сообразив, что их огнестрельному оружию не по силам тягаться с вражеским, выстроили лодки в ряд, надеясь окружить два упрямых корабля и перебить их экипажи в ближнем бою.
– Янес! – позвал Сандокан, оставшийся на баркасе, хотя ему не терпелось обнять старых друзей. – Расчищайте путь по левому борту, а я займусь теми, кто пойдет на абордаж. Прислать тебе хорошего артиллериста? У меня имеются запасные.
– На пушках Каммамури. Между прочим, я поставил его руководить всей ассамской артиллерией.
– Ого! Ты и его привез?
– Разве он оставит Тремаль-Наика?
– Саккароа![23 - Саккароа – ругательство малайского пирата, не имеет перевода и является выдумкой Э. Сальгари.] Мы тут языками треплем, а враги-то не дремлют.
– И не говори, гогочут точно гуси.
– Так заставим же их замолчать!
– Каммамури, огонь! Двойными зарядами! Эй, ребята! Смочите стволы ваших карабинов, а то пальцы обожжете.
Янес с Тремаль-Наиком спокойно разглядывали проа, неумолимо зажимавшие их в кольцо. Артиллерия обоих кораблей возобновила свою адскую музыку, звучавшую со все нарастающим крещендо. Едва умолкали спингарды и пулемет, как начинались арии малайских и индийских карабинов, не давая даякам ни секунды передышки. Время от времени с грохотом рушилась мачта какого-нибудь проа, ломала фальшборты и калечила людей. Погребая под собой воинов, падали на палубы паруса и такелаж.
Яхту и баркас окутали такие плотные клубы дыма, что даже дышать стало трудно. В сером мареве сверкали вспышки и гремели выстрелы. Даяки не отступали. Не молчали и их спингарды. Врагам удалось подобраться к самому борту баркаса. Тот был ниже яхты и представлялся им более легкой добычей. И тут с моря послышались выстрелы.
Стальной корпус тяжелого баркаса налетел на дикарский парусник, пропоров тому правый борт.
– Эй, Сандокан! – крикнул Янес, неустанно паливший из двуствольного карабина. – Похоже, кто-то идет нам на помощь.
– Не видишь кто? – спросил Малайский Тигр. – Ты стоишь выше, чем я.
– За дымом ничего не разглядеть.
– Сапагар!
– Да, хозяин.
– Прекратите огонь.
– Но даяки совсем близко.
– Пусть. Они ничего не добьются. Хотят проверить, остры ли наши паранги? Что ж, сейчас узнают – и на собственных шкурах.
– Прекратить огонь! – рявкнул Сапагар. – Сабли наголо!
Порыв ветра немного разогнал дым. Старший помощник запрыгнул на носовую лебедку и вскричал:
– Да это же наши проа! Они ударили в спину даякам!
– Отлично. Артиллерия, огонь! – приказал Янес. – Окропите этих каналий свинцом.
Пушки возобновили свою симфонию с еще большим пылом. Вражеское проа с двумя десятками готовых к абордажу воинов попыталось пристать к носу баркаса. Сандокан кинулся на них, точно настоящий тигр. За ним последовала дюжина матросов и преградила путь неприятелю. Несколько сабельных ударов и пистолетных пуль заставили даяков поспешно ретироваться. Еще через секунду две мачты их проа упали на палубу, перебитые метким выстрелом яхтенной пушки.
Это стало последней каплей. Изрядно потрепанные дикари разомкнули круг, резко поменяли галс[24 - Галс – курс судна относительно ветра.] и, воспользовавшись легким северным бризом, уплыли на запад. Баркас для острастки дал им вслед залп, прозвучавший заключительным аккордом.
Глава 3
На берегу
Сражение, длившееся около часа, дорого обошлось обеим сторонам. Впрочем, даякам досталось куда больше, чем их противникам: два проа затонули, еще несколько были сильно повреждены. На волнах среди обломков виднелись тела, дожидавшиеся, пока на завтрак не пожалуют акулы, которыми кишмя кишат малазийские моря.
Пока Тигрята сбрасывали за борт трупы и перевязывали раненых, Сандокан торопливо перебрался на яхту, где его с нетерпением ждали Янес и Тремаль-Наик. Трое друзей, пережившие вместе множество захватывающих приключений, обнялись.
– Не думал увидеть вас так скоро, – сказал Малайский Тигр.
– А мы не ожидали встретить тебя здесь, – ответил Янес. – Ты явился на выстрелы?
– Мои люди еще в полночь сообщили, что с севера слышна пальба. Когда вас атаковали?
– Еще засветло. А ночью мы постреливали, чтобы отогнать отдельные проа. Сам знаешь, я немного знаком с обычаями прибрежных пиратов.
– Как поживает Сурама?
– Мирно правит Ассамом, любимая и народом, и вельможами. Очень огорчилась, когда ее принц-консорт собрался покинуть Индию. Но поскольку это ты помог ей завоевать корону, я не мог не откликнуться на твою просьбу о помощи. Со мной сорок ассамских воинов, лучшие из лучших, под стать твоим малайцам.
– За это в ответе я, военный министр и главнокомандующий, – засмеялся Тремаль-Наик.
– И я, главный ассамский артиллерист, – весело произнес чей-то голос.
– Ага, и ты тут, Каммамури! – Малайский Тигр крепко пожал руку верному маратхи[25 - Маратхи – воинственное племя, населяющее Западную Индию.]. – Где Тремаль-Наик, там и ты, не правда ли?
– Опасные странствия по Черным джунглям связали нас навеки, господин Сандокан.
– Кстати, Сандокан, объясни-ка мне кое-что. – Янес раскурил папиросу. – Ты ведь назначил встречу в бухте Радости. Почему же не дождался нашего прибытия? Слава богу, ты дальновидно оставил нам четкие указания.
– Потому, что внезапно изменились обстоятельства и поставили под вопрос возвращение мне трона предков. Потом расскажу. Теперь хорошо бы заняться яхтой. Покамест она и не думает трогаться с места. А как там поживают Дарма и сэр Морленд?
– Моя дочь с мужем сейчас в Колнибо, – ответил Тремаль-Наик. – Обещали навестить нас при ассамском дворе, да, Янес?
– Если этот день наступит, я сожгу собственный трон, – расхохотался португалец.
– Тебе так не нравится править? – поинтересовался Сандокан.
– Если бы я не любил Сураму, давно оставил бы Ассам со всеми его ассамцами, вместе взятыми. Мы с вами не те, кому пристало вести тихую жизнь. Мы возмужали под воинственные кличи малайцев и грохот пушек. Я тоскую по Момпрачему.
– Молчи, братец, молчи, – хрипло произнес Сандокан.
По его лицу пробежала тень, кулаки судорожно сжались.
– Момпрачем!.. – В голосе Малайского Тигра послышались слезы. – Не береди старую рану, друг, она и так кровоточит! Кто знает, когда-нибудь она, может, и затянется… Ладно, не будем о грустном. – Сандокан потер лоб, словно отгоняя далекие воспоминания, затем перегнулся через леер левого борта. – Эй, Сапагар! Машина под пара?ми?
– Так точно, капитан.
– Найди самый крепкий трос, да поскорее. Даяки могут вернуться с подмогой, а у нас боеприпасы на исходе.
– Слушаюсь, капитан.
– Янес, ты проверил глубину?
– Три фута. Увяз только нос, корма на плаву.
– Когда вы умудрились сесть на мель?
– Незадолго до полуночи.
– Балласт передвинули?
– Перетащили по меньшей мере три квинталя[26 - Квинталь – старинная французская мера веса, то же, что и центнер.].
– Прилив начался.
– Уже два часа как.
– Вот и мне кажется, что яхта покачивается. Сейчас поглядим. Боюсь, треклятые даяки вновь выйдут в море. Эти негодяи мстительны и редко способны смириться с поражением. Ну, попробуем.
Сбежав по трапу, он перепрыгнул на баркас, трясущийся от мощного хода поршней и винта. С квартердека яхты перебросили толстый трос и закрепили его на корме баркаса. Машина натужно запыхтела, вытягивая судно, сначала медленно, затем все усиливая напор. Янес с Тремаль-Наиком и Каммамури наблюдали за работой с капитанского мостика.
Канат туго натянулся, но яхта не поддавалась, хотя ее матросы распустили гроты[27 - Грот – большой прямой парус на нижней рее главной мачты.], чтобы уменьшить сопротивление. Вдруг на баркасе радостно завопили. Паровая машина победила песчаную косу. Слегка кренясь на правый борт, яхта наконец мягко скользнула в море. Остойчивость ее не пострадала, можно было поднимать паруса.
– Пробоин в носовой части нет? – спросил Сандокан.
– Ни единой, – ответил португалец. – Я проверил трюм еще до нападения даяков.
– Тогда прикажи поменять галс и следуй за нами. У берега уже собираются проа.
– Ну, теперь-то им нас не поймать. Моя яхта быстроходна, даякским лодкам с ней не тягаться.
Дул легкий северный ветерок, но его вполне хватало для парусника с высокими гротами и контр-бизанью[28 - Контр-бизань – косой нижний парус на бизань-мачте (то есть кормовой).]. Через несколько минут яхта повернула и уверенно пошла за баркасом в сопровождении малайских проа.
Сандокан и Сапагар внимательно вглядывались в береговую линию. В даякской деревне, наполовину скрытой густой растительностью, явно что-то затевалось. То в одной, то в другой хижине раздавались резкие крики, слышались выстрелы аркебуз, несомненно служившие сигналами. В глубокой прибрежной расщелине показались новые проа. Они плыли медленно, выполняя какие-то странные маневры. Это были определенно не те, что атаковали яхту, потому что приближались они не с запада.
– Здесь чувствуется рука ненавистного англичанина! – сказал Сандокан. – Нас, дружище Сапагар, предали, несмотря на все наши предосторожности. Готов биться об заклад, на Кинабалу уже известно о нашем приближении.
– Но мы же схватили Насумбату, капитан.
– Схватили, да поздно. Нелегким будет наш путь к озеру. Что ж, нас много, оружие и боеприпасы имеются. Сухопутным даякам мы противопоставим морских с архипелага Тига. Ну и наши малайцы с ассамцами Янеса не останутся в стороне. Еще поглядим, кто кого!
Сандокан примостился у спингарды левого борта, набил трубку и принялся безмятежно курить. Янес на яхте дымил папиросой, словно забыв о даяках, причинивших ему столько хлопот.
В полдень они бросили якорь на юге залива Маруду. Спустили шлюпки и переправились на берег, где находилась дюжина плетеных хижин, крытых банановыми листьями. Сандокан, Янес, Тремаль-Наик и Каммамури заняли самую просторную, охраняемую вооруженными до зубов малайцами. Внутри, на груде сухих листьев, лежал связанный Насумбата с аккуратно забинтованной ногой.
– Кто это? – поинтересовался Янес, разглядывая пленника.
– Предатель, из-за которого мне пришлось спешно покинуть Тигу, не дождавшись твоего прибытия, – объяснил Сандокан.
– Что я слышу? Среди твоих людей завелся предатель?
– Этот не из старых Тигрят.
– Вот и я его не припоминаю.
– Сперва позавтракаем. Негодяем займемся потом.
В центре хижины им постелили разноцветную циновку, искусно сплетенную из стеблей и листьев ротанга. Вокруг разложили красные шелковые подушки. Сандокан хлопнул в ладоши. Вошел Сапагар, а с ним – несколько малайцев, несших жаренную на костре рыбу, галеты и бутылки.
– Увы, это все, чем я могу вас попотчевать, – развел руками Малайский Тигр. – У нас мало припасов.
– У нас еще меньше, – сказал Тремаль-Наик. – Путешествие заняло больше времени, чем мы рассчитывали. От Индии до Борнео далековато.
– Вы поднялись на борт в Калькутте?
– Да, – кивнул Янес. – Море нам благоприятствовало, но времени все равно ушла прорва.
– Где ты купил яхту?
– В Рангуне, чтобы лишний раз не привлекать внимания англичан.
