скачать книгу бесплатно
– Даяки! – воскликнул маратха.
Он вскинул карабин и, не целясь, выстрелил в дикарей, бежавших к нему с воплями. Кто-то заверещал, потом один за другим прогремели пять выстрелов. Буйвол, начиненный свинцом, встал на дыбы и рухнул как подкошенный, стукнувшись головой о толстый ствол. Каммамури кубарем полетел на землю и потерял сознание.
Очнувшись, маратха обнаружил себя в совершенно ином положении. Буйвола рядом не было. Несколько даяков тащили его на носилках из веток. Он был связан по рукам и ногам сплетенными из травы веревками, вдобавок все тело плотно опутывала сеть из колючих кокосовых волокон, что не позволяло ему даже пошевелиться.
Позади шествовало человек тридцать в голубых набедренных повязках и с огромными медными серьгами в ушах. Даяки были вооружены духовыми трубками и тяжелыми парангами, расширяющимися к острию. За время их с Тремаль-Наиком пребывания на кабатуанской ферме, разоренной в итоге этими дикарями, Каммамури неплохо освоил их язык. Приподняв голову, он спросил:
– Куда вы меня несете?
Один из носильщиков осклабился, покачал головой, но ничего не ответил.
– Глухие вы, что ли? – сердито продолжил Каммамури. – Я спрашиваю, куда меня несут?
– Об этом поинтересуйся у нашего орангкайи[49 - Орангкайи (оранг) – так местные народы называли сословие богатых, но незнатных купцов, посредников и ростовщиков. Очевидно, Сальгари употребил его в значении «вождь».], – только и сказал даяк.
– А кто ваш господин?
– Белый человек.
– Озерный раджа?
– Нет. Раджа слишком стар, чтобы бегать по джунглям.
– И где он, ваш орангкайя?
– Идет позади.
– Позови его.
– Некогда.
– И сколько вы продержите меня связанным?
– Не знаю.
– Ты болван.
– Скажи это орангкайе.
– Может, лучше орангутану? Ваши вожди сильно напоминают мавасов.
Даяк пожал плечами.
На самом деле в Каммамури говорила злость. Даяки – один из самых красивых народов Малайского архипелага. Высокие, мускулистые, светлокожие, с правильными чертами лица, они очень выделяются на фоне малайцев, бугисов, макасаров, негрито или аэта.
Отряд ускорил шаг, все дальше углубляясь в великие джунгли. Каммамури показалось, что они стараются держаться подальше от реки.
На заре отряд добрался до небольшого, но хорошо укрепленного поселения с высоким палисадом и глубокими рвами, полными колючих веток, – почти непреодолимой преградой для тех, кто имеет скверную привычку разгуливать босиком.
Пройдя через перекидной мост, они миновали ворота и остановились перед просторной хижиной на широкой площади, окруженной халупами поменьше. С маратхи сорвали сеть, развязали ноги и пинками загнали в хижину, вопя прямо на ухо:
– Пошевеливайся, негодяй! Мы тебя как раджу несли всю дорогу! Ничего, скоро твоя башка украсит наш алтарь.
– Чтоб вас ханту[50 - Ханту – призраки, духи, потусторонние сущности в малайском фольклоре.] и баджанги[51 - Баджанги – злобный дух, схожий с джинном и отчасти с вампиром, воплощение мертворожденного ребенка, изображается в виде куницы.] в преисподнюю утащили! – огрызнулся Каммамури.
Внутри было пусто, лишь на полу валялись яркие циновки да стояли два-три горшка. Пленник, не без внутреннего содрогания, увидел своеобразный стеллаж с несколькими дюжинами мастерски высушенных человеческих голов.
– Уютное местечко, – пробормотал он, созерцая эту жуткую коллекцию. – Интересно, меня хотят напугать или моей голове вскоре придется составить компанию вот этим экспонатам? Полагаю, голова индийца произведет настоящий фурор и вызовет зависть у соседних племен.
Внезапно кто-то у него за спиной произнес на чистом ассамском:
– Что ж, настало время платить по счетам, господин секретарь ассамского генералиссимуса. Полагаю, вы несколько удивлены нашей встречей?
Каммамури так и подскочил. Он узнал этот голос.
– О Шива! – вскричал он, серея. – Фаворит бывшего раджи!
– Да. Теотокрис, к вашим услугам. – Грек издевательски поклонился.
От изумления маратха утратил дар речи. Теотокрис с явным удовольствием наблюдал за искаженным ужасом лицом пленника, не снимая рук с двуствольных, отделанных перламутром пистолей, заткнутых за алый кушак.
– Вы?! – наконец воскликнул Каммамури.
– Не ожидали встретить меня на Борнео?
– Но как же вы тут очутились?
– Пусть это останется моим маленьким секретом.
– Может, вы мне мерещитесь?
– Нет-нет, перед вами действительно я, Теотокрис, фаворит бывшего раджи Ассама.
– Наверное, это дурной сон…
– Сейчас разберемся.
– О чем вы?
Пройдя в угол хижины, грек перевернул лежавший там панцирь огромной черепахи, уселся на него и произнес:
– Теперь можно и поговорить, господин секретарь. Присесть не желаете?
– Не желаю.
– Где вы оставили своего хозяина?
– У устья реки.
– Лгать нехорошо, господин секретарь, – насмешливо попенял ему грек. – Да, ваш баркас ушел от моих даяков, и его унесло течением, но не думаю, что до самого устья. Иначе я бы не встретил вас здесь, в лесу.
Каммамури покосился на улыбающуюся физиономию Теотокриса и буркнул:
– Вижу, вы большой любитель шутить.
– Иначе я не стал бы фаворитом несчастного Синдхии. Ему нравились веселые люди. Однако не пытайтесь сменить тему. Я спросил, где вы оставили своего господина.
– Зачем он вам? – рявкнул Каммамури, теряя терпение.
– Он мне даром не нужен. В отличие от второго…
– Какого еще второго?
– Нового раджи Ассама, прохвоста и португальского авантюриста, бросившего мне вызов. Он еще не знает, с кем связался. Мы, греки с архипелага, не прощаем обид и оставляем по себе страшные воспоминания, пусть даже ценой собственной жизни.
– Мне послышалось или вы назвали кого-то прохвостом? – холодно спросил Каммамури, мало-помалу овладевая собой. – Вы ничего не знаете о силе этого человека, о том, сколько сражений он выиграл вместе с названым братом в Индии и в Малайзии?
– Господин секретарь говорит о человеке, гордо именующем себя Малайским Тигром? Не сомневайтесь, я расквитаюсь и с ним.
– Будь они оба здесь, вы бы не посмели отзываться о них подобным образом.
– Мы, греки с архипелага, не прощаем обид и оставляем по себе страшные воспоминания, пусть даже ценой собственной жизни.
– Я не боюсь этих проходимцев.
– Однажды вы уже пропустили удар. И получили от господина Янеса немного стали в грудь, – ехидно заметил Каммамури. – Неужто позабыли?
В глазах мстительного сына Эллады вспыхнул зловещий огонек, лицо его перекосилось. Он быстро расстегнул куртку и рванул за ворот рубаху, демонстрируя белесый шрам, резко выделявшийся на смугловатой от природы коже бывшего ловца губок.
– Вот эта отметина! – произнес он сдавленным от гнева голосом. – Она исчезнет лишь после моей смерти, и я готов умереть, но забрать с собой в могилу того, кто мне ее оставил.
– Трудновато же вам придется, – покачал головой Каммамури. – Сеньор Янес и Малайский Тигр могут весь мир вверх тормашками перевернуть.
Грек расхохотался:
– Вы уверены, господин секретарь великого генералиссимуса?
– Зовите меня просто Каммамури, – сказал маратха, изрядно утомленный насмешками грека. – Выкать и величать меня господином тоже излишне. Я не раджа и не правлю ни Ассамом, ни Бенгалом, ни уж тем более малайскими островами.
– Ты прав. Кстати, и беседа пойдет побыстрее. Церемонии порой стесняют общение.
Теотокрис извлек из кармана великолепный портсигар, наверняка подарок Синдхии. По золоту бриллиантами и изумрудами выложены были какие-то цифры. Он неторопливо достал папиросу, раскурил ее, выпустил облачко ароматного дыма и сказал:
– Итак, продолжим разговор.
– Мы треплем языками уже полчаса, господин Теотокрис, а толку чуть.
– Сам виноват. С другой стороны, я ведь никуда не спешу.
– Что вам от меня нужно?
– Сведения о местонахождении махараджи, а также о том, почему он оставил свое царство и что забыл в здешних лесах.
– Я вам уже ответил. Он где-то в джунглях.
– Видишь ли, этого недостаточно. Требуются указания поточнее. Мне известно, что их всего трое.
– Зато стоят они трех сотен.
– Да хоть трех тысяч! Достаточно мне щелкнуть пальцами, и в бой пойдут десять тысяч даяков.
– Кто же вам даст такое войско? – усмехнулся Каммамури.
– Белый раджа Кинабалу.
– Он назначил вас своим главнокомандующим?
– Может быть. Не твоего ума дело. Нынче я сильнее, и точка.
– Э-э-э, господин, не переоценивайте себя. У махараджи Ассама, Малайского Тигра и моего хозяина тоже найдутся воины. Плевать им на ваших даяков.
– Пусть ваши воины сперва попробуют выбраться с острова. Ничего, рано или поздно голод заставит их переправиться на берег, где они и найдут свою смерть.
– Не забегайте так далеко вперед, господин Теотокрис. В реке полно крокодилов и черепах, с голоду никто не помрет, уверяю. Эти люди способны питаться даже листвой.
– Кто же вы такие, черт вас побери?! – заорал разъяренный грек.
– Мужчины, способные на все.
– Дьявол тебя побери! Хорошо, поглядим, долго ли ты сам протянешь на одних листьях, сидя в «вороньем гнезде»[52 - «Вороньим гнездом» обычно называют наблюдательный пост на мачте корабля в виде открытой бочки.].
– Попробую, хотя и не понимаю, о чем речь, господин бывший фаворит бывшего раджи Ассама.
– Тысяча чертей! Теперь, кажется, это ты взялся шутить и издеваться?
– Я? Ну что вы! Перед вами скромный слуга, не имеющий привычки подтрунивать над сильными мира сего.
– Тогда заканчивай со своей клоунадой.
– Вы о чем?
– О твоих попытках уйти от вопроса.
– Я совсем запутался, ума не приложу, что вы имеете в виду.
– Отвечай, бесовское отродье, где прячется махараджа!
– Расспросите застреленного буйвола. Откуда мне знать, куда он меня завез? Я упал с дерева прямо на спину рогатой скотины, несшейся по лесу не разбирая дороги, и вот очутился тут.
