скачать книгу бесплатно
В офис я вхожу без пяти девять. Грозная Мамушка выныривает из-за стойки ресепшен, словно бегемот из болота, и впивается в меня взглядом.
– Мистер Леджер срочно просил меня зайти, – бросаю с ходу и, предвосхищая её попытки меня задержать, распахиваю дверь в кабинет Малфоя.
Вот я так и знала, что стоит Колину уехать, как Коля Басков превратится в рокера на гастролях. С ухмылкой глядя на меня, Малфой небрежно покачивается в кресле: тёмные волосы взъерошены, и без того впалые скулы оттеняет двухдневная щетина, плечи натягивают чёрную толстовку. Красивый ублюдок.
– Ты охренел? – Я хлопаю дверью перед носом у подоспевшего Цербера и решаю сразу перейти к делу.
– Охренел, – соглашается Малфой. – А ты опоздала. Сегодня ограничимся предупреждением. Ещё два прокола, и ты вылетишь отсюда в мир фальшивого загара и трусов, набитых мелочью.
– Ещё раз войдёшь ко мне в комнату, пока я сплю, – узнаешь, какова русская барыня в гневе.
На лице поганца расплывается неоновая улыбка, будто зажглась ёлка в Сокольниках.
– Спасибо, что уточнила, матрёшка. В следующий раз, когда я окажусь в твоей спальне, ты точно не будешь спать.
Он засовывает в рот зубочистку и наглым взглядом сканирует моё тело от корней волос до бархатных кончиков Исабель Марант. Вскидывает бровь и похлопывает ладонью по столу.
– Тащи сюда свою милую попку, матрёшка. Вчера ты наглядно продемонстрировала мне пункт два, не вижу смысла не сделать это традицией.
Долбаный извращенец. Пересмотрел фильмов о развратных секретаршах он, что ли? Но краснеть и заикаться я, естественно, не собираюсь, хотя, если честно, очень хочется. Я же нормальная девушка, в конце концов, и мне не чужды стыдливость и смущение.
– Рианну свою на стол посади, – весело подмигиваю. – Если, конечно, он выдержит.
С удовлетворением замечаю, как ухмылка слетает с лица Малфоя, и он поднимается из кресла. В этот момент он сам Сатана: в глазах полыхает адское пламя, поступь тяжёлая, словно за ним тянется драконий хвост. Желание выскочить за дверь становится невыносимым, но я держусь.
Он подходит ко мне вплотную и впивается взглядом в лицо. В зрачках-грампластинках крутится «Имперский марш». Я задираю нос, отвечая ему тем же взглядом. Пусть знает, что я его не боюсь. И пока я думаю, чем бы поостроумнее его поддеть, огромная лапища ложится мне на бедро и лезет под юбку. Во рту становится сухо, словно кто-то хорошенько прошёлся внутри него феном, а в животе взрываются шарики с кипятком.
– Умница, матрёшка, – хрипит Малфой мне в лицо, водя пальцем по резинке чулок. – Они у тебя с поясом или без?
От неожиданности я снова теряюсь, потому что… Не знаю почему. Наверное, потому что его глаза, как хороший топор, вырубают щель в стенах моей обороны и потому что он стоит слишком близко. И ещё потому, что единственным мужчиной, который так интимно ко мне прикасался, был Сергей.
Но всё это кратковременное замешательство, и уже через секунду я вдавливаю свои острозаточенные ногти в его скульптурные скулы и шиплю:
– С поясом, извращенец. Ещё и прозрачные трусики с камешками в комплекте. Купи такие своей девушке и копошись под её юбкой сколько влезет. А на твои американские лапы на своих ногах я накладываю российские санкции.
– Кошка бешеная, – рычит Малфой, натягивая кожу под моими ногтями.
Он даже не пытается скинуть мою руку, как и не предпринимает попыток убрать свою, продолжая выводить зигзаги на моём бедре. «Фаренгейт» и аромат кофейных зёрен смешиваются в его рваном дыхании, вызывая неправильное желание попробовать его на вкус. А ещё мне безумно хочется прочертить кровавые дорожки на его щеках, чтобы посмотреть, как исказится яростью красивое лицо, а вена на виске вздуется.
Я знаю, что со мной. Почти трёхмесячное отсутствие секса и злость. И мне нужно помнить о злости, потому что я не дам этому говнюку одержать надо мной верх.
– Если ты закончил злоупотреблять своим служебным положением, – говорю я, делая скучающий вид, и расслабляю пальцы, – то мне нужно идти работать. Через три минуты я должна быть в конференц-зале, вести протокол совещания. Если, конечно, мой босс об этом не забыл. Скажу тебе по секрету: он такой придурок.
Лицо Малфоя расслабляется, так же как и хватка на моём бедре. Я еле сдерживаюсь, чтобы не вздохнуть с облегчением, но такую слабость, естественно, себе не позволяю.
– Можете идти, Сла-ва. Через две минуты жду вас на собрании.
Остаток дня проходит в относительном спокойствии, не считая шквала идиотских заданий в моей электронной почте: разложить документы за последний квартал в алфавитном порядке, купить билеты на концерт, сдать вещи в химчистку, заказать букет цветов Камилле, перебрать горох, посадить сто кустов роз и бла-бла-бла.
И когда мне в почту прилетает очередное «Красные папки не гармонируют с цветом стен в архиве, замени их на синие», а я готова взорваться, раздаётся стук, и в дверь входит курьер с огромным разноцветным букетом в большой чёрной коробке.
– Мисс Жданова, – ломает язык парнишка, протягивая его мне, – это вам.
Я едва не пищу от удовольствия, потому что какая девушка не любит цветы? Тем более, когда их преподносят Золушке, которую измучила небритая сучка-мачеха из соседнего кабинета.
Благодарю посыльного и тыкаюсь носом в бархатистые лепестки. Интересно, от кого они. Я ныряю пальцами в букет и выуживаю записку.
«Видел тебя сегодня около лифта. Ты выглядела злой и одновременно прекрасной. Хотелось бы узнать, сможешь ли ты стать ещё прекраснее, если улыбнёшься. Буду ждать тебя в шесть на парковке. Красный „Шевроле Корвет“. Просто поболтаем, красавица».
Я аккуратно ставлю цветы на стол и начинаю улыбаться. Приятно, чёрт возьми, что в многомиллионной Америке ценят славянскую красоту.
Через полчаса без стука в кабинет врывается Малфой.
– Ты отнесла мои вещи в химчистку? – строго спрашивает он с порога, словно это вопрос национальной безопасности.
– Цена ведь не имеет значения? – поднимаю я брови.
– Я похож на скупердяя?
На самом деле не похож. Я успела перекинуться парой слов с сотрудниками, они занимают свои должности много лет и, судя по маркам выкатившихся к моим ногам авто, зарабатывают прилично. И также молодой барин не жалеет средств фирмы на мероприятия по сплочению коллективного духа. «Мы команда» – так любят повторять корпоративные западные зомби.
Я небрежно пожимаю плечами и стреляю ногтем в противоположный угол кабинета, где висят чехлы с его люксовыми шмотками.
Проследив за моим пальцем, Малфой озадаченно скребёт затылок и поворачивается ко мне. В глазах суеверный ужас.
– Как?
– Срочная курьерская доставка.
Я покачиваюсь на стуле и картинно полирую ногти о шёлк своей рубашки.
– За дополнительную плату администраторше продукты твоей жизнедеятельности удалили вне очереди, – посылаю ему снисходительную улыбку и укоризненно качаю головой. – Ох, Америка, грязная коррумпированная страна.
По последнему пункту я, конечно, соврала. В прайс-листе химчистки, в которую я обратилась, есть официальные цены на экспресс-услуги, но Малфою об этом знать необязательно. И я бы преуменьшила, если бы сказала, что эта химчистка не станет самой дорогой в его жизни. Может быть, в следующий раз подумает, прежде чем распылять великий российский интеллект на что-то столь незначительное, как подтёки текилы на рубашке.
Малфой ещё несколько секунд щурится на меня, потом переводит взгляд на букет.
– Я же сказал не подбивать клинья к моим сотрудникам.
– Оу, об этом не беспокойся. Это букет от другого мужчины. Ты же советовал поискать папика в другом месте.
Малфой со скрипом перемалывает зубную эмаль и цедит:
– В шесть на парковке. Не опаздывай.
– Я доберусь сама.
– Ты слышала меня, матрёшка. Два раза повторять не буду.
Злой. Злой Драко Малфой.
Глава 9
Гас
Матрёшка жонглирует остатками моего терпения с ловкостью цирковой мартышки. Вот уже пятнадцать минут я наблюдаю, как её обхаживает перекачанный Буцефал в пидорских джинсах. Вот у кого дружок давно задохнулся и сдох.
Придурок показушно напрягает мышцы, облокачиваясь на крышу своей машины, но матрёшка будто не замечает этого позёрства. Хихикает над тем, что он говорит, перетаптываясь на своих убийственных ногах.
Красный «Корвет». Серьёзно? У нормального мужика тачка должна быть чёрной. А красный цвет – это уже компенсация, и, судя по его ширинке, как у пластмассового Кена, там ещё и крыша откидывается.
Конь достаёт телефон и суёт его в руки матрёшке. Теперь они вместе в него уставились. Наверняка он показывает ей свои фотокарточки в плавках, а то вдруг этот гидрокостюм не каждый выступ на нём облепил. А пока матрёшка смотрит в телефон, он взглядом уже свил гнездо в её декольте. Которое, мать его, всё ещё приоткрывает расстёгнутая на три пуговицы блузка. Ага, выждал положенное время и просит её номер – как удобно, ведь телефон-то у неё уже в руках. Казанова восьмидесятого уровня. Пора папочке вмешаться.
Я отрываюсь от двери своей «Багиры» и иду к ним. При виде меня матрёшка нервничает, смотрит насторожённо, словно я сейчас кролика из трусов достану. Подмигиваю ей и поворачиваюсь к её ухажёру. Нет, ну что она в нём нашла? Фродо Бэггинс на стероидах. И в глазах похоть. Ясен пень, он уже представляет, как залезет матрёшке под юбку. Только вот хер ему, а не её чулки с поясом и трусики с камешками.
– Гас Леджер, – протягиваю Буцефалу руку, с удовлетворением отмечая, что он ниже меня на полголовы. – Брат Сла-вы и её непосредственный начальник.
При намёке на родственную связь плечи недостойного расслабляются, и он выдаёт мне хлипкое рукопожатие.
– Алан Хичкок.
– Случайно, не родственник сэра Альфреда? – уточняю я на всякий случай.
Буцефал несколько секунд непонимающе хлопает глазами, после чего решает взять «помощь зала» и оглядывается на матрёшку. Крошечный член и интеллект ротвейлера – чего ещё ожидать от владельца красного спорткара.
– Мы немного заняты, Гас, – кривит губы Сла-ва и демонстративно поворачивается ко мне спиной. – Так ты тоже живёшь в Форест-Хиллс, Алан?
Вот оно что. Императрица выбрала себе ездового жеребца на распродаже. Тот открывает рот, но я его опережаю.
– Сестрёнка, сиденье уже устало, ожидая тебя, – говорю, обнимая матрёшку за талию и притягивая к себе, – и я тоже.
– Какого хрена ты делаешь, – шепчет она сквозь зубы, и в этот момент я смачно шлёпаю её по заднице.
Гас-младший заходится в экстазе, я улыбаюсь, матрёшка рычит, Буцефал в шоке. Идеально.
– Любим с сестрёнкой немного пошалить, – сообщаю я опешившему неудачнику. – Каждой Серсее хочется своего Джейми, если ты понимаешь, о чём я.
Вижу, что не понимает, ну и по хер. Перевожу взгляд на матрёшку.
– Сама пойдёшь, или покажем публике твои камушки?
Я даже залюбовался тем, как она выглядит в этот момент: кошачьи глаза сверкают, как амулет Агамотто, щёки порозовели, ноздри раздуваются и зубы хищно скалятся, как будто матрёшка готова перегрызть мне шею. Завалил бы прямо здесь и наслаждался бы каждой секундой её подчинения. Потому что приручить такую дикую кошку дорогого стоит.
«Лежать, Гас-младший!»
Матрёшка идёт к машине своими ножками, и я решаю, что, пожалуй, стоит начать самому возить её на работу. Найду другой способ изжить её ядовитые споры из своей жизни. А сегодня у меня по плану весёлая ночка. Время представить сестрёнку своей банде.
Я уезжаю в супермаркет, чтобы затариться алкоголем и снеками, а когда возвращаюсь, меня снова ждёт сюрприз. Жизнь с матрёшкой – одно большое шоколадное яйцо. Через мою портативную Flip 4 горланит «50 seconds to Mars», воздух на кухне влажный, и пахнет едой. Запахи странные и незнакомые, но слюну во рту собирают будь здоров. И поварёнок под завывание Лето пританцовывает в спортивных серых шароварах и обрезанном топике, открывающем половину спины. На голове у матрёшки какой-то кокон из волос, и при этом она такая… милая, что ли, и я застываю с пакетами в дверях, пялясь на неё как на няшного котёнка.
– Что это? – киваю на кастрюлю, смаргивая с себя наваждение.
Матрёшка поворачивается ко мне с ложкой в руках, смешно морщит нос и дует на красную жижу.
– Это борщ, браток. Слышал о таком?
Разумеется, слышал. Это то немногое, что мне достоверно известно о русских: любят водку и едят борщ.
– А пробовал?
Мотаю головой. Нет, не пробовал. И пробовать не собираюсь.
– Не бойся, Малфой, оборотное зелье я буду готовить позже, – она широко улыбается и подмигивает. – Пока не раздобыла шкуру бумсланга. Хочешь? – тянет ко мне ложку.
– Предпочитаю проверенную упаковкой еду. – Я упрямо качаю головой и трясу перед собой пакетами, набитыми чипсами и орешками.
– Сегодня у меня с друзьями вечер пива и баскетбола. Присоединяйся.
Она присоединилась. И хотя я предупреждал парней о том, какая коварная змея эта русская, они всё равно попались в её сети. С Элом они успели обсудить нового форварда «Лейкерс». Откуда девчонка вообще сечёт в баскетболе? С Джо она поделилась впечатлениями о поездке на Кубу, куда он собирается последние полгода. А с младшим братишкой Джо, семнадцатилетним любителем травки Эриком и моим преданным фанатом, успела поспорить о том, какая вселенная круче: «Марвел» или «ДиСи». И здесь я с матрёшкой солидарен – «ДиСи» не такие попсовые, но вслух я об этом, конечно, не скажу.
В общем, к тому времени, как матч начался, эти трое предателей трескали борщ и смотрели на неё влюблёнными глазами. Тоже мне друзья.
Оставив матрёшку и Эрика на кухне делать ставки, сколько ещё протянет старик Стэн Ли, мы с парнями перемещаемся в гостиную. Смотрю на телефон: шестой непринятый звонок от Камиллы. Я игнорировал её три дня, потому что был на взводе, но дальше так продолжать нельзя. Предупреждаю парней и иду на второй этаж, чтобы нормально поговорить и извиниться. Плюхаюсь в кресло, размышляя, что ей сказать. Скажу, что заеду завтра. А может лучше написать СМС? Нет, так не годится.
И вот когда я практически кладу палец на зелёную трубку, дверь в спальню распахивается и на пороге появляется русская. И что-то есть в её взгляде такое, от чего Гас-младший начинает истошно долбиться головой в трусы.
Матрёшка ловит мой взгляд в силки и направляется к креслу. Вышагивает, словно Наоми в лучшие годы, и взгляд такой же хищный, будто лисица идёт в атаку на хромого кролика. И я почти вижу вокруг неё облако похоти, которым она пригвождает меня к спинке кресла, заставляя вцепиться пальцами в подлокотники.
Не мешкая ни секунды, она перебрасывает через меня сначала одну ногу, потом вторую, и пальцами впивается в волосы.
– Борща переела, матрёшка? – сиплю я и сам не узнаю свой голос. Ну это потому, что я в шоке.
– Почему ты всегда так много разговариваешь, Гас? – шепчет Сла-ва, дразня персиковым дыханием мой лоб.
При звуке моего имени, произнесённого её развратным ртом, по позвоночнику разливается огненная лава, несясь прямиком к паху. Пришла сама, называет меня по имени. Что вообще происходит?
Но посторонние мысли мгновенно покидают голову, как только матрёшка тащит острые ногти по моей шее и спускается к кадыку. И вот эти её кошачьи повадки заводят ещё больше, вызывая желание сжать её плечи до хруста и впиться зубами в ключицу. Пальцами она скользит под ворот моей футболки и начинает ёрзать на коленях, потираясь тканью ширинки о моего каменного младшего. В этот момент я так явно чувствую, как горячо и влажно у неё между ног, что пальцы покалывает от желания протолкнуть их в её трусики и проверить догадку. Кровь закипает в ушах и мощной волной устремляется к члену. Не удивлюсь, если потеряю сознание, потому что она собралась там вся до последней капли.
«Это же матрёшка, русская ведьма, которая должна вылететь в свой Совок, благодаря твоему смачному пинку», – нашёптывает внутренний голос. Но моё сдуревшее либидо шлёт его на хер, и говорит, что подумает об этом позже. Ну а кто бы сказал по-другому, когда шикарная задница искусно полирует член, который уже неделю ведёт себя так, словно облопался виагры.
Матрёшка не сводит с меня взгляда, а я не могу оторвать от неё свой. Мы словно воинственные джедаи, скрестившие световые мечи в поисках чистейшей энергии. В её кошачьих глазах огонь и разврат, и в данный момент я не хочу думать, в чём причина подобной метаморфозы. Может быть, она решила сделать из меня своего папика, а может, просто хочет трахаться. Какая мне сейчас разница, когда чугунная гиря оттягивает трусы и каждое её движение бёдрами лупит искрой по темени.
– Хочешь меня? – шепчет матрёшка, запуская коготки мне под футболку.
– Пиздец как хочу, – признаюсь, и руки сами тянутся, чтобы сжать её бёдра.
Какая же у неё шикарная задница, круглая и упругая, с идеальным прогибом в пояснице. Настоящий трамплин. И талия такая тонюсенькая, что я могу целиком обхватить её ладонями. Глотаю слюну вожделения, сгребаю её ягодицы и сдавливаю между собой. Матрёшка, как резиновая игрушка, на которой нажали нужную кнопку, издаёт хриплый стон. Самое, блядь, возбуждающее, что я слышал в жизни. Мозг окончательно дуреет и кубарем летит в кроличью нору, когда я толкаю матрёшку к члену и делаю движение бёдрами ей навстречу.
Она громко ахает и жмурит глаза, прикусив губу. Твою мать, мы же только начали, а у Гаса-младшего уже молоко убежало.
