Двое

скачать книгу бесплатно

– Михаил, – произносит он, будто спохватившись, и выходит из-за стойки. – Дверь нужно закрыть, правильно?

– Да. У меня к вам будет ещё одна просьба. Вернее, даже две. Не могли бы вы позвонить Булату и передать мне трубку? – Мне не хочется, чтобы охранник был в курсе, что у меня нет его номера, но тут, к счастью, мне даже врать не приходится: – Мой телефон сел, а зарядку я забыла в гостях.

После короткой паузы Михаил берёт со стола телефон и, потыкав в экран, прикладывает его к уху. Отворачивается от меня, нервно трёт лоб.

– Булат Даянович… Это Михаил с охраны беспокоит. Тут девушка, про которую вы говорили, спустилась. Просит вам трубку передать.

На долю секунды я напрягаюсь – вдруг Булат ему откажет. От него всего можно ожидать. К счастью, мужчина оборачивается и протягивает телефон мне. Я шёпотом выговариваю «спасибо» и отхожу в сторону.

– Доброе утро, – стараюсь говорить неторопливо и с достоинством. – Как твои дела?

– В порядке, – его голос звучит безэмоционально и спокойно. – Говори немного быстрее, я сейчас занят.

Хам.

– Я собираюсь выйти из дома и вспомнила, что ты не оставил номер карты. Мне нужно снять деньги на такси.

– Двадцать тридцать один.

– Спасибо. Ты сегодня прие…

Договорить мне не удаётся, потому что в трубке раздаются гудки.

Ладно, может быть, он действительно занят. Но вообще такое обращение не слишком приятно. Мог бы выделить хотя бы минуту.

– Спасибо Вам большое, – возвращаю Михаилу телефон. – И последняя просьба. Вы не могли бы вызвать мне такси? Без телефона как без рук.

Спустя сорок минут, отстояв всевозможные пробки, вызванный охранником автомобиль привозит меня к ближайшему торговому центру. Поездка обошлась мне в пятьсот семьдесят рублей – немыслимая сумма по меркам Череповца. Я расплачиваюсь с водителем снятой наличностью и, стараясь не сильно хромать, иду ко входу. Несмотря на острую боль в пятке, внутри меня всё кипит предвкушением и восторгом. Вокруг столько народа: стильно одетые девушки со стаканами кофе в руках, мужчины в строгих рубашках, на ходу разговаривающие с невидимыми собеседниками, глянцевые иномарки. Это город совершенно не похож на всё, к чему я привыкла, и он мне безумно нравится.

Глубоко вдохнув кипящий воздух, я вхожу в крутящиеся стеклянные двери, и снова не могу не заулыбаться: внутри так красиво. Начищенные полы, сияющие неоном витрины, движущийся эскалатор и этот запах… Запах денег, возможностей, красивой жизни, дорогих вещей. Трепет в животе усиливается. Я сделаю всё, чтобы найти своё место в этом новом мире.

Оглядевшись по сторонам, я выбираю первый попавшийся обувной и иду к нему. Внутреннее собираюсь: в этих платье и туфлях на меня наверняка будут смотреть косо, но я смогу это потерпеть. Через пару часов все изменится.

Но косо на меня никто не смотрит. Девушка-консультант, отделившаяся от стайки других продавцов, с улыбкой подходит ко мне и уточняет, может ли она мне помочь. Её тон настолько вежлив и доброжелателен, что я моментально расслабляюсь и начинаю улыбаться ей в ответ. Она мне нравится. Не красавица, но очень приятная. Возможно, мы бы даже могли дружить.

– Мне нужна удобная обувь… Что-нибудь не на каблуке и универсальное. Чтобы можно было носить с платьем и джинсами. Тридцать восьмой размер.

Девушка исчезает и меньше, чем через минуту, возвращается, держа в руках две пары кожаных шлепанцев. Они такие красивые и изящные, что пальцы моментально начинают зудеть от желания их потрогать. Но потом я смотрю на ценник, и моё сердце падает. Пятнадцать тысяч рублей. Но отказываться от примерки мне неудобно, тем более что девушка со мной так мила. Я опускаюсь на мягкую кушетку и, стиснув зубы, стягиваю с себя туфлю.

Если Марину, как написано на бейдже, и шокировал вид моих заклеенных ступней, то она не подаёт вида, продолжая улыбаться. Я по очереди вдеваю ноги в шлёпанцы и, выпрямившись, разглядываю своё отражение в зеркале. Меня затапливает восторг напополам с тоской. Какие они красивые. Сидят идеально и совсем не давят ногу. Настоящее произведение искусства. Рядом с ними туфли Кристины выглядят обшарпанными калошами. Я не хочу их снимать. Что стоило Булату сказать мне сумму, которую я могу потратить? Так было бы куда проще.

– Я не знаю, сколько денег на моей карте. Если оплата вдруг не пройдёт, мы сможем подобрать что-то дешевле?

– Конечно, – кивает девушка. – Вы решили остановиться на этих?

Я киваю. Чёрный цвет более универсальный.

На кассе мне оформляют дисконтную карту, коробку со шлёпанцами складывают в красивый бумажный пакет. Я вытягиваюсь струной, когда девушка в белой рубашке подносит мою карту к терминалу. Пожалуйста, пусть на ней будет достаточно денег. С шумом и улыбкой выдыхаю, когда начинает выезжать длинный товарный чек. У меня есть обувь, стоимость которой равна месячной зарплате моей матери, и я наконец могу выкинуть эти чёртовы туфли.

На выбор одежды я трачу около двух часов, потому что никак не могу подобрать то, что запланировала: кремовые шорты и белую рубашку – лук, подсмотренный у любимого фэшн-блогера в инстаграме. Мне необходимо удивить Булата, убедить его в том, что со мной ему будет нестыдно выйти в свет, и при этом не потратить на это чудовищную сумму денег. Мне ведь ещё нужно купить продукты, косметику и красивое бельё.

Каждый раз, когда я подхожу к кассе очередного отдела, меня одолевает страх, что лимит на карте будет исчерпан. Однако к четырём часам вечера мои руки оттягивают пять бумажных пакетов, и приговора до сих пор не прозвучало.

Последний пункт – салон сотовой связи, где я приобретаю зарядку. На телефоны не смотрю – рано. Ни к чему проявлять себя азартной транжирой в первый же день.

Исполненная чувства удовлетворения я останавливаюсь возле кофейни, расположенной на фудкорте, и после секундных колебаний решаю туда зайти. Мне нужно немного отдохнуть и заодно включить телефон.

Я чувствую себя совершенно по-новому: на мне удобная красивая обувь, стильная одежда из дорогой ткани, и есть деньги, чтобы заказать себе кофе. Я ничем не хуже любого посетителя здесь: девушки, сосредоточенно смотрящей в плоский ноутбук, или парня в модном джемпере, поедающего салат. Когда официант принимает у меня заказ и уходит, я вдруг ощущаю себя невероятно счастливой.

Я включаю телефон и разглядываю экран. От матери нет ни смс, ни звонков, один пропущенный от Кристины. Сначала я злилась на неё за то, что она такая дура и терпит этого придурка Эдика. Если он меня облапал, то наверняка ей изменяет. Сейчас же я ей благодарна. Кто знает, как бы всё сложилось, если бы она не выставила меня на улицу. Надо закинуть денег на телефон и написать ей сообщение, что со мной всё в порядке, и её вещи я ей при возможности верну.

Такси высаживает меня возле дома Булата около семи вечера. В одной руке у меня пакет с продуктами, в другой – сегодняшние приобретения. Михаил возвращает мне контейнер и говорит, что было вкусно, смотрит по-доброму. Думаю, мы с ним подружимся. Хороший дядька.

– Булат ничего не просил передать? – спрашиваю, когда он отпирает дверь в квартиру.

– Он больше не звонил. Хорошего вечера, Тая.

Я раскладываю продукты в холодильник, принимаю душ и переодеваюсь в новый чёрный кружевной комплект. Стоя перед зеркалом, оглядываю себя со всех сторон и остаюсь довольной: в груди образовалась аппетитная ложбинка, ягодицы выглядят соблазнительно. Булат не сможет не оценить.

Накинув халат, перемещаюсь на кухню. Для себя я решила, что независимо от того, будет он есть мою еду или нет, я продолжу готовить. Когда-нибудь он всё равно будет голоден, а потом привыкнет и будет приезжать, например, на обед.

Спустя два часа я сижу перед телевизором на диване. Стрелки настенного циферблата перескочили на отметку одиннадцать, на кухне в салатнице стоит вкуснейший оливье, в духовке остывает курица. Я ослабляю пояс халата и вытягиваю ноги. Булат так и не появился.

10

Я открываю глаза от глухого звука, мгновенно атаковавшего стены моего сна. В замке проворачивается ключ. Нащупав на прикроватной тумбочке телефон, я смотрю на часы: четыре утра.

Слышится шум шагов, глухое откашливание, звук включившейся воды. Булат. Почему он приехал так поздно? Или, наоборот, рано? Он пьян? От последней мысли я содрогаюсь: ненавижу пьяных людей. Они отвратительно пахнут, путаются в словах и ведут себя омерзительно. Мама выпивала редко, но в такие моменты я её терпеть не могла. Она неестественно громко смеялась, растягивала слова и становилась до приторности ласковой. Называла меня фальшивым «доченька» и постоянно норовила потрогать мои лицо и волосы. Лучше бы делала это, когда была трезвой.

Когда шаги начинают приближаться, я закрываю глаза и притворяюсь спящей. Булат в спальне, совсем рядом. Расстёгивает ремень, снимает одежду. Спина превращается в сплошной нерв, когда рядом пружинит матрас. Я невольно затаиваю дыхание. Не хочу заниматься сексом с пьяным.

Всего за несколько секунд я успеваю убедить себя в том, что Булат начнёт ко мне приставать, поэтому чувствую почти удивление, когда этого не происходит. И запаха спиртного тоже не ощущаю: в воздухе висит лишь лёгкий аромат его туалетной воды.

Минута сменяет другую. Дыхание за моей спиной замедляется, становится более ровным и размеренным. Булат спит.

Провалиться в глубокий сон мне больше не удаётся: около пары часов я дрейфую в поверхностной дрёме, и наконец, решаю встать. Бесшумно сев на кровати, оглядываюсь. Булат всё ещё спит. Даже сейчас черты его лица не теряют жёсткости: вертикальная складка между бровей никуда не исчезла, губы плотно сжаты. Воспользовавшись моментом, я разглядываю его: крупную татуировку с готическим рисунком на плече, широкую грудь, пересечённую надписью на латинице, смуглую кожу и выступающие вены на руках. Такие тела я видела лишь на картинках в интернете: впечатляющие и пугающие настолько, что сложно отвести глаза.

Я на цыпочках подхожу к окну и плотнее задёргиваю шторы, чтобы в комнате воцарился идеальный полумрак. Он приехал спать именно сюда, ко мне, и я хочу создать идеальные условия для того, чтобы моё нахождение в этой квартире его радовало.

Забираю крем и зубную щётку из ванной и бесшумно перемещаюсь в дальнюю душевую. Тщательно расчёсываю волосы и даже думаю слегка подкраситься: когда он проснётся, я хочу выглядеть особенно красивой. От косметики я в последний момент отказываюсь, а вот от нового белья – нет. Будет справедливо дать Булату увидеть то, на что потрачены его деньги.

Убедившись в том, что мой внешний вид не вызывает нареканий, я иду на кухню и после раздумий начинаю готовить бутерброды. Режу помидоры, сверху кладу сыр и ставлю их в духовку. Так делала бабушка, и в детстве это был мой любимый завтрак. Надеюсь, что Булат такое ест, я ведь совершенно ничего не знаю о его предпочтениях. Что он заказывал в тот день в ресторане? Кажется, стейк и овощи. Ну не жарить же с утра мясо. Запах будет на всю квартиру и наверняка его разбудит.

Булат появляется на кухне, когда я вынимаю бутерброды из духовки. На нём тёмно-синие брюки с расстегнутой на поясе пуговицей и больше ничего. Кажется, он вышел из душа: волосы влажные, на груди поблёскивают капли воды.

– Доброе утро, – я ставлю противень на столешницу и слегка улыбаюсь. – Я думала, ты проспишь дольше.

– Я выспался, – Булат мельком смотрит на источающие аромат бутерброды и переводит взгляд на кофемашину.

Я быстро берусь за чашку, желая его опередить.

– Какой кофе ты пьёшь? Я тебе сделаю.

– Чёрный, – произносит он после секундной запинки и, развернувшись, выдвигает стул.

Я ставлю чашку в поддон и, ткнув в нужную кнопку, изучаю толстые керамические стенки. Каким-то седьмым чувством я знаю, что Булат наблюдает за мной, и от этого начинаю чувствовать себя неуютно. Понятия не имею, почему он так на меня действует. Наверное, потому что он старше, опытнее и от него исходит странное спокойствие, граничащее с опасностью.

Не дожидаясь, пока чашка наполнится, я разворачиваюсь и смотрю ему в глаза. Бабушка говорила, что страхи надо встречать лицом к лицу.

– Ты встречался с друзьями, поэтому приехал так поздно?

Булат не пытается скрывать, что он меня разглядывал, потому что сейчас он занят тем же.

– Я возвращался с трассы. Ещё на один час езды до дома меня бы не хватило.

Мне становится любопытно, куда он ездил ночью, но я решаю держать этот вопрос при себе. Он наверняка скажет, что это не моё дело. А ещё по какой-то причине я чувствую лёгкий укол обиды. То есть он приехал сюда просто потому, что захотел спать?

– Вот поэтому тебе нужен водитель, – развернувшись, я вынимаю чашку из кофемашины и аккуратно ставлю перед ним. – Ездить так поздно одному небезопасно.

Булат никак не комментирует мой дельный совет и молча отпивает кофе. Мышцы его плеча в этот момент красиво напрягаются, и я не удерживаюсь, чтобы посмотреть на них чуть дольше. Всё-таки он очень привлекательный, и у него наверняка отбоя нет от женщин. Но даже если и так, я сделаю всё, чтобы он на них больше не смотрел. Он оставил меня у себя и занимается со мной сексом – это что-то да значит.

– У меня же есть бутерброды, – спохватившись, я оглядываюсь в поисках лопатки, чтобы снять их с противня.

– Я ничего не буду.

– Ты просто попробуй, – выложив бутерброд на тарелку, я ставлю её перед ним и мгновенно упираюсь в тяжелый взгляд.

Он что, боится, что я его отравлю? В чем проблема поесть? Он ведь наверняка голоден. Я думала, что мы вместе позавтракаем и, возможно, узнаем друг друга немного получше.

– Я купила себе вещи, – опустившись напротив, я придвигаю к себе свою чашку. Мельком смотрю на бутерброд и отвожу глаза. Начинать есть, когда Булат пьёт лишь кофе кажется неправильным.

– Я видел обувь в прихожей.

– Еще я купила себе одежду, – я бросаю на него быстрый взгляд, ощущая лёгкое покалывание на щеках. – И красивое бельё.

– Не имею ничего против, если ты начнешь есть, – проигнорировав мой завуалированный флирт, Булат подносит к губам чашку. – И я не люблю домашнюю еду.

Ну почему его слова так меня задевают? Что значит: «не люблю домашнюю еду»? Что он вообще привык есть?

– Я не голодна, – стараясь не выдать обиды, бормочу я. – Я готовила для тебя. Думала, что мужчины всегда просыпаются голодными.

– Очевидно, ты не такой знаток мужчин, каким себя мнишь, – уже знакомым мне движением Булат осушает чашку кофе и поднимается. – Раз ты не голодна, тогда иди за мной.

11

Едва мы заходим в спальню, Булат берётся за пояс брюк и кивает на кровать.

– Раздевайся.

Мысленно я обиженно фыркаю. Если он хочет заняться сексом, то почему не сделать это более романтично? Например, подойти ко мне, положить руки на талию… Поцеловать. Интересно, как он целуется? Я хочу узнать.

Поймав его взгляд, я берусь за пояс халата и неспеша развязываю. Позволяю ткани упасть к ногам, на секунду застываю, чтобы дать Булату себя рассмотреть. Действую и двигаюсь согласно плану, который заранее обрисовала в голове: быть красивой, соблазнительной, уверенной. Это куда легче сделать, когда на мне роскошное бельё, подчёркивающее изгибы тела, и внизу ничего не болит.

Глаза Булата сужаются, когда я делаю первые шаги к нему. Тёмный взгляд исследует мои шею, грудь, живот, ноги, и сейчас я впервые не испытываю при этом ни дискомфорта, ни стеснения. Я жажду, чтобы он смотрел на меня с восхищением и хотел заняться сексом. Сальные взгляды сверстников и друзей отчима не вызывали во мне ничего, кроме неприязни, и даже не льстили. Булат – другое дело. Я пока не разобралась, почему.

– Нравится бельё? – я останавливаюсь совсем близко к нему, смотрю в глаза.

Ответа не следует, а потому смелость меня предаёт, и я ощущаю растерянность. Почему он меня не обнимет? И что делать дальше?

– Ты же для чего-то подошла. Делай, что хотела.

Ладно.

Бесшумно сглотнув, я придвигаюсь ближе, так, что моя грудь задевает его. Смотрю на его губы. Яркие и выглядят упругими. Могу ли я его поцеловать?

Поцеловать не решаюсь и вместо этого кладу ладонь ему на ключицу. Убедившись, что он не попросит ее одёрнуть, скольжу вниз. Приходится напрячь руку, потому что она начинает немного дрожать. Его тело жёсткое и горячее, под пупком есть дорожка волос.

Когда пальцы касаются ткани брюк, я невольно прикрываю веки и после секундной заминки спускаюсь ниже. Оттягиваю резинку боксёров и обхватываю член.

В животе колет тёплыми иглами, и щекам тоже становится тепло. Он твёрдый. Водить вверх и вниз, так, как он делал сам. Держать ритм и не торопиться. Ничего сложного.

Не прекращая движения рукой, я поднимаю глаза и ощущаю мгновенную сухость во рту. Булат на меня смотрит. Ему нравится? Он оценил мою смелость?

Несмотря на то, что это я ласкаю его, жар, зреющий внизу живота, нарастает с каждой секундой. Он дурманит мозги, стирает смущение. Я хочу попробовать.

Привстав на цыпочки, я закрываю глаза и тянусь к нему губами. У меня было достаточно поцелуев в школе, но сейчас мне до ужаса интересно, каково это – когда целует он.

Коснуться рта мне не удается, потому что Булат кладёт руки мне на талию и, надавив, толкает на кровать.

– Сними всё, – произносит отрывисто, запуская руку в карман.

С колотящимся сердцем я подтягиваю к себе колени и, взявшись за тонкие лямки полупрозрачных трусиков, стягиваю их вниз. Хочу проделать тоже самое с бюстгальтером, но отвлекаюсь на новое зрелище, которое мне еще не довелось видеть: Булат надевает презерватив. Прижимает бесцветный кружок к головке, раскатывает. Размер его члена на фоне грозности тела кажется почти закономерностью.

Я успеваю расстегнуть лишь застежку лифчика, когда он подходит к изножью кровати и, обхватив мои колени, дергает к себе. Ягодицы упираются ему в ноги, кожа моментально покрывается мурашками.

– Сходи в салон и сделай эпиляцию.

Я даже не успеваю как следует обдумать сказанное, потому что в этот момент он упирается членом мне между ног и делает короткий толчок. Воздух покидает лёгкие одновременно с громким стоном, и мне моментально хочется зажмуриться: из недр тела выходит звонкий чавкающий звук. Как я могла такое допустить? Позорище.

Смущение и растерянность не задерживаются надолго: они за секунду выбиваются нарастающими внутри меня движениями. Всё ещё немного больно, странно, распирающе и обезоруживающе. Каждую клетку тела пробивает током, кровь бурлит всё сильнее. Не знаю, чего мне больше хочется: чтобы всё прекратилось, либо напротив, не прекращалось.

С каждым проникновением члена в животе что-то сжимается, скручивает, сводит. Тянет грудь, покалывает соски, между ног становится мокро. У меня нет определения тому, что происходит со мной, и я понятия не имею, как это остановить и хочу ли я, чтобы это останавливалось. Молчать тоже не получается: даже когда я пытаюсь сжать губы, охи и стоны просачиваются сквозь них.

Я в беспомощности скребу ногтями по покрывалу и, широко распахнув глаза, смотрю на Булата, как если бы он мог помочь мне справиться с этим состоянием. Ему словно нравится за мной наблюдать: взгляд стекает с лица к груди и возвращается вновь, и при этом он не перестаёт двигаться. Как безупречная машина, он делает это, не меняя скорости и с точно выверенной глубиной.

Огонь внутри меня разгорается ярче, и я теряю контроль над своим телом: выгибаю спину, жмурю глаза и снова их распахиваю. Мне хочется удержаться в осознанности, но я проигрываю себе же с каждой новой секундой. Становится страшно, и я обращаюсь к единственному, кто может мне помочь: выдыхаю имя Булата. Комната начинает кружиться, потолок и стены то появляются, то исчезают. Свет ярко вспыхивает и окончательно меркнет, когда происходит это: мощнейший взрыв. В промежности начинает бешено пульсировать, я кричу какие-то глупости: «мама»… и «боже». Даже страх смывается волной обрушившихся на меня ощущений. Становится всё равно, что будет через минуту или позже. Важен лишь этот момент, в котором я впервые испытываю настолько сильное наслаждение. Мой первый оргазм.

В чувство меня приводит усилившееся давление на коже: Булат сильнее сжимает мои ноги, ускоряя темп толчков. Я настолько обессилена, что могу лишь кусать губу и протяжно мычать. Спустя секунды я снова ощущаю пульсацию: на этот раз не такую сильную, потому что она не моя, а его.