скачать книгу бесплатно
Для отца, замполита второго батальона 527-го стрелкового полка 118-й стрелковой дивизии, война закончилась в 1944 году – после тяжёлого ранения в ногу на Сандомирском плацдарме в Польше, когда он, со взводом из маршевого пополнения, пробивался в свой батальон. Его вынесли с поля боя возвращавшиеся с задания конные разведчики. Отец вышел из кисловодского госпиталя уже после Победы. Вернулся домой хромая, с палочкой и тощим вещмешком, где был трёхдневный офицерский паёк и немудрёные гостинцы жене и детям.
Он не стал генералом, не набрал полную грудь орденов и не привёз трофеев. Привёз с войны три ранения и два ордена (они его нашли уже в госпитале).
Он просто честно провоевал в пехоте (где средняя продолжительность жизни лейтенанта на передовой – по послевоенной статистике – не превышала двух недель, а солдат больше трёх раз в атаку не ходил) и остался жив.
Их было много, лейтенантов Отечественной войны – и выживших, и геройски погибших, и без вести пропавших на бесчисленных полях сражений.
Человеческая жизнь коротка, и они уходят от нас, бывшие лейтенанты той, давно отгремевшей большой войны. Давно нет в живых и моего отца, и его боевых товарищей. Но человек жив, пока о нём остается память.
Так давайте их помнить. Всегда, а не только 9 мая! Пусть пожелтевшие фронтовые фотографии навечно хранятся в семейных альбомах, а внуки и правнуки, с гордостью перебирая боевые награды в старой шкатулке, будут помнить, какой кровью они добыты.
Одна атака генерала Фынь По
История российско-китайских отношений насчитывает немало ярких случаев, когда приходилось вместе сражаться против общего врага. Это относится и к участию советских добровольцев в войне Китая с Японией. Одним из наиболее значительных эпизодов той войны является успешная атака японского аэродрома и базы снабжения ВВС на Тайване (Формозе).
Для китайцев Вторая мировая война началась намного раньше, чем для Европы, а именно – с нападения японцев на китайских солдат на мосту Лугоуцяо близ Пекина 7 июля 1937 года. Дальше завязались ожесточённые бои с большими потерями в людях и технике с обеих сторон. Японские войска, благодаря преимуществу в технической оснащённости и обученности частей, теснили китайцев на всех фронтах. Руководство Гоминьдана обратилось к правительству СССР с просьбой об оказании помощи.
И она была немедленно оказана: в Китай через границу потоком пошли боевая техника, стрелковое вооружение, а главное – военные советники и добровольцы. Были среди них и лётчики, помогавшие китайцам осваивать советские истребители И-15 и И-16 и бомбардировщики СБ, тем более что в Китай ранее уже поставлялись самолеты Р-5 и У-2 и китайские лётчики были знакомы с пилотированием и техническим обслуживанием машин советского производства. Была отлажена и система ремонта техники.
Среди лётчиков, направленных в Китай в ноябре 1937 года, было также подразделение из 150 человек (31 пилот, 31 штурман, бортовые стрелки и авиатехники) под командованием капитана Фёдора Полынина на новейших тогда скоростных бомбардировщиках Туполева СБ-2.
Для конспирации китайцы стали называть Фёдора Полынина «генералом Фынь По», а на фюзеляжи и крылья самолётов нанесли бело-голубые опознавательные знаки ВВС Гоминьдана.
Это подразделение сразу же включилось в боевую работу. К тому времени японская авиация уже понесла большие потери в технике, и Япония была вынуждена закупать самолёты и боеприпасы в странах Европы. Из-за активных действий китайской авиации свою базу снабжения, на которой концентрировались авиатехника, вооружение и громадные запасы горючего, японцы оборудовали на острове Формоза (Тайвань), откуда они перелетали в Шанхай.
Герой Советского Союза Фёдор Петрович Полынин
Получив такие сведения от китайской разведки, полковник Павел Рычагов, командовавший советской авиагруппой в Китае, принял решение о проведении операции по разгрому базы. Подготовка проводилась в обстановке строжайшей секретности. 22 февраля 1938 года группу капитана Полынина перебросили на аэродром Наньчан, находившийся наиболее близко к Формозе. Лётчики до последнего думали, что идёт подготовка к празднику 23 февраля. Поздно вечером Полынин поставил лётному составу боевую задачу – налёт на аэродром возле города Тайбэя. Вылет на рассвете, курс – по кратчайшему расстоянию, через горы и море. Время полёта – почти восемь часов, на высоте 4–5 тысяч метров, без кислородных масок, на тысячу километров, то есть почти на предельную дальность скоростного бомбардировщика СБ-2. Малейшая неисправность любого самолёта влекла за собой катастрофу, – хорошо, что техника была ещё относительно мало изношена.
На рассвете 23 февраля, когда бомбардировщики уже готовились к вылету, невдалеке от аэродрома появилась группа японских самолётов. Если бы они атаковали аэродром, то вся авиация на нём была бы гарантированно уничтожена – бомбардировщики стояли с полной заправкой и подвешенными бомбами и не могли ни взлететь, ни рассредоточиться. К счастью, японцы отвернули в сторону.
28 бомбардировщиков взлетели с аэродрома Наньчан, выстроились в колонну и взяли курс на Формозу. Летели на большой высоте, в разрежённом воздухе, почти без наземных ориентиров. Погода была на удивление ясной, и бомбардировщики благополучно долетели до пролива. Дальше – над морем, без ориентиров, только по компасу и счислению.
Бомбардировщик СБ-2 с опознавательными знаками ВВС Гоминьдана
На горизонте показались очертания гор острова Формоза. На подлёте к Тайбэю бомбардировщики перестроились в боевой порядок и открыли бомболюки.
Японцы не ждали налёта: они знали о недостаточном радиусе действия китайских бомбардировщиков и не предполагали такой дерзости. Зенитки не находилась в боевой готовности, на аэродроме шла обычная работа – собирали и облётывали прибывшие морем в ящиках самолёты, заправляли и ремонтировали технику. Готовые самолёты были выстроены линейкой в два ряда. Громадные склады и ангары, хорошо видимые сверху, тянулись на километры.
Удар с воздуха был неожиданным и сокрушительным. Серебристые СБ с пологого пикирования сбросили фугасные и зажигательные бомбы. Аэродром покрылся разрывами, запылали самолёты, ангары и баки с горючим, начали взрываться боеприпасы. На земле творился сущий ад. Облако чёрного дыма поднялось на сотни метров.
Сбросив бомбы, СБ без помех легли на обратный курс. Через три часа они без потерь приземлились на аэродроме Ханькоу.
Вся операция заняла семь часов нечеловеческого напряжения на пределе возможностей людей и техники. Ведь в случае неисправности двигателя сесть на вынужденную было некуда – горы и море исключали даже малейший шанс.
На аэродроме Ханькоу царило ликование – китайцы из сообщений радио узнали об успешной бомбёжке. На торжество прибыла даже Сун Мэйлин – жена президента Чан Кайши, в то время являвшаяся неофициальным шефом китайской авиации. Был дан званый ужин, китайцы испекли специальный торт, на котором было по-русски написано: «В честь РККА. Лётчикам-добровольцам».
Результаты бомбардировки ещё уточнялись, но предварительные итоги были уже ясны – уничтожены десятки готовых к вылету самолётов, много самолётов сгорело в контейнерах, уничтожен трёхлетний запас авиационного горючего, склады боеприпасов и запасных частей. Погибло и много военнослужащих.
В Японии был объявлен траур, губернатора острова сняли с поста, командир базы был отдан под суд, комендант аэродрома сделал себе харакири. В Токио царила паника, даже на бирже упали котировки японских акций. Японская авиация на фронте резко и надолго сбавила активность.
Во всем мире эта операция имела громадный резонанс. Руководитель операции капитан Ф. Полынин получил звание Героя Советского Союза и был произведён в полковники. Даже сам полёт на предельную дальность, на несовершенной технике того времени и без средств аэронавигации, уже был подвигом.
Советские лётчики-добровольцы на этой войне совершили ещё немало подвигов, но рамки статьи не дают возможности об этом рассказать. В память о них в городе Ухань сооружён обелиск, в музее авиации города Ханькоу есть стенд, рассказывающий об этой знаменитой атаке на Формозу.
Портрет генерала Фынь По есть в китайских учебниках истории и сегодня. Китайцы об этом помнят, а вот у нас вряд ли кто знает о той войне, за исключением профессиональных историков и энтузиастов-одиночек. Да и писали об этом у нас очень мало, а мемуары участников давно стали библиографической редкостью.
Матрос с «Находки»
Во время войны на море отнюдь не все совершают громкие и заметные подвиги, попадающие на страницы газет и в мемуары флотоводцев. Есть такие морские специальности, о представителях которых редко пишут, но, тем не менее, на их счету немало славных дел. Это – морские спасатели, аварийно-спасательная служба флота. Они поднимают затонувшие корабли и подводные лодки, работают на больших и малых глубинах в акваториях портов и военно-морских баз, устраняют последствия пожаров и радиационных аварий. Среди них особое место занимают водолазы. Мне в 1983 году пришлось участвовать в одной из спасательных операций АСС Тихоокеанского флота в бухте Чажма (залив Стрелок Японского моря) и работать с ними. Это были громадного роста мичманы, участники подъёма кораблей пакистанского флота из реки Карнапхули, разминирования порта Читтагонг в 1977 году и других громких и не очень спецопераций Военно-морского флота. Они круглые сутки, посменно, спускались под воду, герметизировали корпуса двух затопленных во время пожара кораблей. Тяжёлая и опасная мужская работа. Корабли подняли. С тех я всегда с большим уважением отношусь к ним и их нелёгкой и опасной работе.
Об одном из них, водолазе войны 1945 года, и пойдёт речь.
После завершения боевых действий с Японией советский флот приложил значительные усилия для устранения минной опасности. В 1945–1946 годах тральщики Тихоокеанского флота очистили полосу прибрежных вод Северной Кореи от американских донных мин. Американская авиация в июле-августе 1945-го ставила мины с индукционными взрывателями (М-9 и М-11), акустические (А-3 и А-5) и индукционно-гидродинамические (А-6). У порта Расин (Нан-джин) было поставлено 420 мин, у порта Сейсин – 208, у Сейкосин – 19 и у Гензан (Вонсан) – 139 мин, причём у Гензана последняя постановка была проведена 11 августа 1945 года, что можно объяснить только просчётом нашей дипломатии, которая не обеспечила интересов флота при заключении в Ялте соглашения о вступлении СССР в войну и допустила образование разрыва между зонами сухопутных войск и флота.
Самоликвидация мин должна была произойти через 140–200 суток после постановки. К тому же мины были обнаружены и вне районов, переданных нам 30-м авиакорпусом США, и если бы не тральные работы советского флота, то десантные операции в северокорейских портах пришлось бы отложить не менее чем на полгода.
Американские мины являлись основной причиной потерь корабельного состава ТОФ во время боевых действий с Японией. 9 августа у Расина на минах повреждены два торпедных катера типа «А-1» (погибло 4 и ранено 5 человек). 14 августа у Расина на мине подорвался и был повреждён тральщик «Т-279 (погибло 2 и ранено 27 человек). 15 августа на минах подорвались: у Сейсина – тральщик «Т-280», у Расина – транспорты «Сучан», «Камчатнефть» и танкер «№ 1».
16 августа у Расина погиб на мине торпедный катер «ТК-565» (погибло 4 и ранено 10 человек), там же подорвались и получили повреждения пограничный катер типа МО-4 – «ПК-42», и тральщик «Т-281», вторично – транспорт «Сучан». У Сейсина подорвались и были повреждены транспорты «Ногин» и «Дальстрой». 19 августа у Сейсина подорвался и погиб гидрографический моторный катер (один член экипажа погиб и олин ранен). 23 августа у Гензана подорвался тральщик «Т-277» (ранено 12 человек). 26 августа у Расина в третий раз подорвался транспорт «Сучан».
После окончания войны флот продолжал там нести потери: погибли гидрографическое исследовательское судно «Партизан» и гидрографический катер «ГОК-22» у Гензана. Тральщикам Тихоокеанского флота для обеспечения судоходства у корейских берегов понадобилось пройти с тралами 16769 миль, а с учётом бомбометания – 26500 миль, сбросить 21372 глубинные бомбы для уничтожения 416 мин: у порта Расин – 184, Сейсин – 90, Сейкосин – 4 и у Гензан – 138 мин.
В таких условиях пришлось вести работу водолазам Тихоокеанского флота, обнаруживая и обезвреживая мины, выставленные американцами и японцами в корейских портах. Были и жертвы.
Один из участников тех событий Анатолий Александрович Булгаков, в прошлом матрос-водолаз со спасательного судна ТОФ «Находка», поделился своими воспоминаниями.
Он родился в селе Жариково Тамбовского района Амурской области 6 декабря 1927 года. Был призван на флот в 1944 году, закончил электромеханическую школу на Русском острове, затем курсы водолазов и прослужил на «спасателях» до 10 марта 1951 года.
Бригада АСС (в/ч 20293) дислоцировалась тогда на 37-м причале Владивостокского порта. Командовал бригадой капитан первого ранга Кроль.
Матрос Анатолий. Булгаков. 1944 г.
Спасательное судно «Находка», на котором довелось служить матросу Булгакову, было относительно небольшим – 50 м длиной, 15 м шириной и 800 т водоизмещением, двигатель паровой, на угле. На юте находилась и небольшая двухместная барокамера для водолазов-глубоководников. Вооружение – одна 45-миллиметровая пушка и два пулемёта «Браунинг» калибра 12,7 мм.
Многие матросы и старшины на корабле служили ещё с довоенных времен, и Булгаков среди них был самым молодым по возрасту Однако занятия классической борьбой до призыва на флот здорово ему помогли. Особенно зауважали, когда он уложил на лопатки всех старослужащих. Да и особой дедовщины в то время не было – война уравнивала всех.
О работе спасательного судна «Находка» известно не так много, фотографий самого судна найти не удалось. От одного из ветеранов АСС ТОФ, капитана 3-го ранга Ю. Ткачёва, было получено такое короткое сообщение:
«31 августа 1943 года во время ночных торпедных стрельб в заливе Америка, из-за нарушения командиром подводной лодки «Щ-128» правил навигации, лодка на полном ходу нанесла таранный удар в борт другой лодки – «Щ-130». Командир «Щ-130» В. Стеценко, видя неизбежность удара, успел задраить люк рубки и отдать команду «аварийная тревога». В результате столкновения лодка получила пробоину размером 1 метр на 30 сантиметров в прочном корпусе и затонула на глубине 38 метров, зарывшись кормой на 6 метров в ил. В аварийном кормовом отсеке остались старшина группы трюмных И. С. Орлов и старшина 2-й статьи В. Носик.
Воздушный пузырь, оставшийся в затопленном смесью воды и топлива отсеке, некоторое время позволял им дышать и, ныряя, они смогли закрыть клапаны осушения трюма. Когда подошло спасательное судно «Находка» и к лодке спустились водолазы, стало ясно, что на подъём корабля потребуется не менее пяти часов, и надежда на спасение двух запертых моряков пропала. 2 сентября «Щ-130» была поднята. Люди погибли».
В августе 1945 года корабельная группировка Тихоокеанского флота под командованием адмирала Юмашева вышла в море для проведения десантной операции по захвату корейских портов и уничтожению японского флота. Вышла в море и «Находка». Три дня в штормовых условиях корабли десантной группировки пробивались к Корее.
Ветеран вспоминал, что для несения вахт на боевых постах приходилось даже привязываться.
Затем, после артподготовки и авиационных ударов, началась высадка десантов. Завязались кровопролитные бои, закончившиеся поражением и капитуляцией японских войск.
«Находка» подходила к порту Гензан в составе третьего эшелона десантных сил. Катер «морской охотник», патрулировавший район, сообщил, что неподалёку находятся якорные и плавучие мины. Командир приказал сбавить ход и выставил впередсмотрящих с биноклями. Принятые меры оправдались – через час была обнаружена плавающая мина, качающаяся на волнах. Её, с третьего выстрела, уничтожили комендоры бакового орудия. На месте мины поднялся громадный столб воды, по судну гулко ухнул гидродинамический удар.
Судно вошло на рейд Гензана. Горел город и портовые сооружения, повсюду слышались выстрелы: десантники добивали несдавшихся японцев. Командованием флота была поставлена задача по обследованию акватории порта и дна у причалов, где могли быть японские мины. Водолазы судна сразу приступили к работе, причём работали и в легководолазном снаряжении, и – на глубоких участках – в «трёхболтовках»[13 - Трёхболтовка — снаряжение для безопасного погружения под воду, классический водолазный костюм. Медный водолазный шлем крепится к манишке тремя болтами (отсюда название).]. К счастью, японцы не успели заминировать причальный фронт на глубине, и с работой справились обычные сапёры. А авиационные донные мины американцев пришлось разминировать уже тральщикам и катерам «морским охотникам», используя глубинные бомбы.
Дальше «Находка» переходила из порта в порт (Юки, Расин, Сейсин), занимаясь своей опасной работой по обнаружению мин, обследованию и подъёму повреждённых боевых кораблей.
Эта работа длилась ещё несколько месяцев, после чего судно вернулось во Владивосток
За участие в войне Анатолий Александрович был награжден медалью «За победу над Японией». Служба на флоте продолжалась до 1951 года. Затем была работа электромонтером в городе Свободном, женитьба, учёба в институте. С 1977-го по 1997-й трудился инженером в городских сетях «Амурэнерго». А став пенсионером, ещё пятнадцать лет работал слесарем по ремонту котельных, делясь опытом с молодыми специалистами. Трудовую деятельность закончил лишь в 85 лет. Крепка оказалась флотская закалка.
Один из пилотов забытой войны
Уже почти семь десятилетий прошло с тех пор, как отгремела война на Корейском полуострове, в то время засекреченная, а ныне почти забытая. Стираются в памяти минувшие бои, уходят из жизни их ветераны. Другие войны и потрясения в жизни страны заслоняют те события. Но иногда происходят случайные встречи, которые неожиданно возвращают в далёкое прошлое…
Оказалось, что отец моего коллеги по работе был лётчиком, воевавшим в Корее в 1953 году. Посмотрев пожелтевшие от времени документы и фотографии того времени, я понял, что судьба приоткрыла мне историю жизни незаурядного человека, достойного сына своего времени, представителя того ушедшего поколения, которое вынесло на своих плечах страшную тяжесть не одной войны.
Реактивный истребитель МИГ-15 бис
Скупые строчки автобиографии гласят:
Семёнов Дмитрий Васильевич родился 24 октября 1918 года в с. Богородицкое Ухоловского района Рязанской области. Русский. После окончания школы в 1936 г. занимался в аэроклубе. Потом – Серпуховская военная авиационная школа летчиков, которую окончил в 1940 году. Был направлен на Дальний Восток в морскую авиацию. Начал службу в сентябре 1940 года младшим лётчиком в 45-м истребительном авиационном полку, в то время вооружённом истребителями И-15 бис и И-16. В составе полка на истребителе Як-9 принимал участие в войне с Японией, уже в качестве командира звена. Полк обеспечивал воздушное прикрытие боевых действий кораблей Амурской флотилии и базировался на аэродромах Маньчжурии. Награждён медалью «За победу над Японией».
После войны Семёнов служил в различных частях морской авиации Тихоокеанского флота в должности командира эскадрильи. В 1951 году был назначен помощником командира 781 – го истребительного авиаполка ВВС ТОФ, дислоцированного на аэродроме Унаши Приморского края (ныне Золотая Долина). В то время полк летал на американских истребителях Р-63 «Кингкобра» – последних самолётах, полученных по программе ленд-лиза.
После переучивания на реактивную технику (истребители МиГ-15 бис) полк был направлен в специальную командировку в Корею, где находился с февраля по октябрь 1953-го. Полк, под командованием подполковника Н. Снопкова, входил в состав 216-й истребительной авиационной дивизии 64-го истребительного авиационного корпуса, уничтожившего за войну 1106 вражеских самолётов (37,6 % от всех сбитых самолётов). На боевом счету полка, дислоцированного на аэродроме Аньдун (впоследствии на Мяогоу и Дапу), было 12 сбитых (один F-84 «Тандерджет», остальные – F-86 «Сейбр») и 7 повреждённых самолётов.
Период с февраля 1953 года и до окончания боевых действий был особенно сложным. К концу войны американцы получили новейшие модификации самолётов «Сейбр» F-86E и F, превосходившие наши МиГ-15 бис по ряду показателей, что придало войне в воздухе ещё более ожесточённый характер. Кроме того, полк комплектовался лётчиками морской авиации, имевшими налёт по 30–50 часов, что было совершенно недостаточно для уверенного владения машиной. Для сравнения: американские пилоты имели минимальный налёт на «Сейбрах» по 200 часов. Тем не менее люди сражались и побеждали.
В тех боях капитан Д. Семёнов со своим ведомым, старшим лейтенантом А. Куцыгиным, одержал две победы.
В литературе приводится эпизод, когда они путём резкого маневрирования заставили столкнуться на выходе из пикирования два «Сейбра» 335-й эскадрильи, которые были записали на их счёт как повреждённые.
В тех тяжёлых боях полк потерял 9 самолётов и 5 летчиков.
После окончания Корейской войны, завершившейся подписанием перемирия в Паньмыньчжоне, полк вернулся в Унаши. Капитан Семёнов за участие в войне получил орден Красного Знамени, два ордена Красной Звезды, орден Дружбы КНР. Начала поступать новая техника – самолёты Миг-17, МиГ-19, – пошло переучивание лётчиков. Морская авиация и в то время не знала покоя – вела борьбу с американскими самолётами-разведчиками в районе Охотского моря и Курильских островов. Участвовал в ней и 781-й полк.
Майор Дмитрий Семёнов
Майор Семёнов, как опытный летчик, в 1955 г. был переведён в формирующуюся истребительную авиацию ПВО страны, служил на командных должностях, был руководителем полётов, передавал свой богатый боевой опыт молодым пилотам. Был уволен в запас в декабре 1959 года.
Но на пенсии посидел недолго – небо его не отпускало. И вот, уже в должности старшего инспектора-летчика Амурского обкома ДОСААФ, он снова летает. Затем, пройдя обучение, с 1963-го по 1970-й работает старшим диспетчером службы движения Благовещенского аэропорта. Ветераны аэропорта ещё помнят, как он спас аварийный пассажирский самолёт Ил-18 со ста пассажирами, посадив его на военный аэродром города Завитинска, что категорически запрещалось в то время. На самолёте, летевшем из Хабаровска, отказал двигатель, аэропорт Благовещенска не мог его принять по метеоусловиям, а до запасного аэродрома гражданской авиации он бы просто не дотянул. И старший диспетчер принял решение, противоречащее инструкциям, но спасшее жизнь людям.
Умер Д. В. Семёнов в 1991 году. Семья бережно хранит его документы и награды.
Трагедия шхуны «Унго»
Впервые я услышал об этой истории ещё во время службы на флоте. Морское посыльное судно «Моржовец», куда я был временно прикомандирован в качестве врача, вышло из Владивостока в Тихий океан для обеспечения пилотируемых полётов с Байконура по программе «Эллипс» (была такая при СССР). Точка нашей плановой дислокации находилась где-то в районе атолла Уэйк, так что «топать» было весьма прилично. Кратчайший курс для выхода в Тихий океан лежал через японский Сангарский пролив.
