скачать книгу бесплатно
– А муж как же?
– А что муж? Воды я ему дала, все равно будет в постели болтаться. Я с ним всю жизнь провела. Могу и полдня без него прожить.
– Хех. Ну, веди.
Опираясь на посох – подобные процедуры всегда отнимали у него много сил – и поддерживаемый бабкой, он двинулся прочь от дома. К счастью, запах вокруг слегка ослабел. Ненамного, но достаточно для того, чтобы дыхание не приносило столько отвращения.
Знаком он велел Вилману держаться на расстоянии, хотя не вполне был уверен, обратил ли тот на него какое-то внимание, или просто таращился вдаль. «Ладно, об этом я подумаю после».
Женщина, которую звали Марыськой, тем временем без устали болтала. Что было ему только на руку. Невысокая старушка, жаловалась ему на войну, и как они боятся, что скоро она может дойти и до деревеньки. Говорила и про бандитов, которых люди царя изловить пытаются. Особенно зверские недалеко где-то оказались и кого-то из царских воинов даже убили. Про болезнь рассказывала, потом про последнюю проповедь священника, как Марьяна новую корову купила, а та молока не даёт…
Радомир слушал ее вполуха, рассматривая окрестности. На первый взгляд, деревенька не отличалась ничем примечательным, таких в округе десятки. Идеалистические поля, работящие люди и ветряная мельница, стоящая на холме. Но именно здесь он ощутил присутствие чего-то неправильного, что будто затаилось за углом, готовое выпрыгнуть на него, когда он отвернется. Из-за этого, он то и дело смотрел по сторонам и оглядывался. Вилман исчез.
Вскоре они оказались возле ухоженного дома, где, по словам Марыськи, жил кузнец, у которого заболела жена. Тот не замедлил появиться на пороге, почему-то он не работал.
– Это кто? – спросил он, щурясь.
– Вань, это старец святой. Он моего старика только-только исцелил.
– Да ну? – для кузнеца он был не особенно крупен, хотя в руках ощущалась неподдельная сила. Смотрел он на него с явным неодобрением, становилось сразу понятно, что ему тут не рады. – Это такой же, как приходил к Федосу две луны назад? Со снадобьем, от которого тот потом из кустов не вылазил? Или как тот блаженный, что ходил на ярмарке, да освященную воду из целебного источника предлагал?
Радомир насторожился.
– Кто-то предлагал святую воду?
– Ага, как будто у нас своего священника нет, который воду освятить может. Ты из таких, да? Кто на чужом горе нажиться хочет?
– Ты пошто святого человека обижаешь? Или он тебе, что плохое сделал? Говорю же, старый мой вмиг поправился! От одной молитвы! И твоей жене поможет.
– Знаешь ты что, Марыська, не лезла бы куда не следует. Мне эти бродячие колдуны в доме не нужны. Ишь что, балахон на себя напялил, да посох в руки взял, и всё, думаешь, за святого примут? – кузнец сплюнул себе под ноги. – Иди людям морочь голову в другом месте. Знаем мы таких. Видели. Тебе Марыська бог видно умишка мало дал, ты что же, не поминаешь уже, что отец Симон сказал? Гнать этих лжепророков надо. Не место им среди честного люда.
– Ты слышишь меня или нет? – всплеснула она руками и беспомощно взглянула на Радомира – Говорят тебе – це-ли-тель. Старый подскочил от одной молитвы! Я же его лоб пощупала – жара как не было! Жену пожалей! Страдает из-за упрямства мужа.
– А ты не попрекай меня! Сам знаю, как с женой обходиться! Никаким пустозвонам не дам! – выдвинул он подбородок, и злым взглядом вперился в него. – Небось, с другими шарлатанами в паре работаешь, да? Они людей травят, а ты их потом лечишь. А потом, как липку обдираешь!
– Ни одного медяка не взял!
– Добрый человек, – сделал Радомир шаг вперед. Если не вмешаться, конфликт мог только усилиться. – Выслушай. Мне ничего не надо. Ни от тебя, ни от жены твоей, ни от старосты, ни от кого.
– Не надо, вот и вали отсюда – пожал тот плечами.
– Я просто пытаюсь помочь. Мне эта хворь знакома. Лечу ее уже много лет. Люди от нее обычно умирают.
– Послушай, ты! – кузнец резко подошел к нему и ткнул сильным пальцем в грудь, от которого та тотчас заболела. – Я тебе уже все сказал. И не смей угрожать моей жене, понял?! Иначе я об тебя самого посох твой и сломаю. На седину твою не посмотрю. Уходи, пока цел!
Угроза была похожа на реальность, но Радомир спокойно посмотрел ему в лицо, в горящие глаза. И понял, опечалившись, что тот ничего и никого слушать не будет. Ничем он этой несчастной помочь не сможет.
– Хорошо, я уйду. Не гневайся. Только запомни мои слова. Я побуду в деревне какое-то время, если передумаешь, то найдешь меня.
Идя вдоль улицы, он чувствовал, как кузнец продолжает буравить его взглядом.
– Вы святой отец не гневайтесь на него. Совсем умом тронулся бедный малый. Он же Лиду свою на руках носил, пылинки сдувал. Когда она слегла, несколько недель назад то, он себе места найти не мог, носился будто его пчела в зад ужалила. И нашего священника звал, и к лекарям ближайшим обращался – все зря. Вот он теперь и беснуется. Ему же страшно. Так-то он парень добрый и мастер хороший.
– Всем страшно, – медленно проговорил Радомир, глядя вперед себя. Девушку надо было спасать, но как убедить мужа, он пока не знал.
– Неужто и вам страшно, отче? Чего вам бояться? С вами сила Владыки Небесного пребывает! Сама же видела.
– Все мы чего-то боимся. Такова судьба каждого человека.
Радомир прикрыл глаза. Каждый день он вспоминал роковые события. Белый и красный снег. Вот он, стоит там, перед входом. Но наваждение исчезло так же резко, как и появилось.
– Ну а вам-то чего боятся, если сам Владыка с вами? – упорствовала старушка. Он с раздражением подумал, что еще нескоро попадет к следующему человеку.
– Владыка со всеми, – спокойно проговорил он.
– Ну да… – по тону можно было сказать, что женщина не разделяет его мысли. Поэтому, чтобы сменить тему, он осведомился:
– Кто там дальше? Много еще больных?
– В этой части деревни парочка точно найдется. А вот дальше идти придется далеко, на ту сторону речки.
– Веди.
– Может быть, вас-то отвести к нашему отцу Симону? Вот он обрадуется!
«Это вряд ли».
– Пока не до того, людям нужнее. Вот как с делом покончим, так и встретимся. Вместе помолимся.
Старушка, поняв важность момента, или по какой-то своей причине прибавила шагу и повела его дальше. Местные, которых они встречали на пути, с любопытством и подозрением провожали их взглядами. «Видать, что-то их не на шутку встревожило, раз они так все чужаков чураются».
Впрочем, два последующих дома встретили его достаточно радушно, благодаря увещеваниям Марыськи, которая представляла его чуть ли не как самого Пророка. Противится он не стал, сейчас это было к лучшему, пусть впускают в дом, а там дело за малым. Каждый раз, начиная, он предчувствовал, что вот сейчас его опять схватят за руку и спросят, знает ли он, что такое страдания, но ничего не происходило. Все было как всегда. Молодая женщина, и юнец в веснушках вели себя спокойно. Лишь что-то неразборчиво бормотали в забытьи. Эти два раза дались ему проще, хотя он и устал изрядно, будто прошагал целый день к ряду в горах. Воздух стал свободнее, вони стало меньше, но она осталась. Эта ложка дегтя портила все, к чему прикасалась, будто отравляя саму жизнь. Весь мир превратился для него в кошмар, где нельзя сбежать от этой скверны, портящей сам воздух. Лишь в отдаленных местах, где он не встречал людей, на дикой природе он мог передохнуть.
Вымотавшись, он не стал сопротивляться, когда в последнем доме его предложили накормить. Эта вся плата, что он мог позволить себе взять. Но даже передышка, и приятный обед не могли успокоить бурление его мыслей. Он соображал, пытаясь прикинуть, как можно добраться до жены кузнеца и последнего мужчины. И сделать это за остаток дня, на худой конец, ночь, чтобы утром его здесь уже не было. Оставаться где-то было не в его привычках. Однако, всем его планам не суждено было так легко сбыться, когда он услышал конское ржание за стеной и звук тяжелых шагов. Ему хороша была известна эта поступь.
Прежде чем хозяин успел подойти к двери, в нее весьма красноречиво постучали. Ждать неизвестный гость явно не собирался.
На пороге появилось два человека в темных одеяниях. Одеты были как воины. Таких он уже видел. «Солдаты царя Дермона».
– Хозяин, нам сказали, что некий целитель пришел в деревню. Где он?
– Я здесь, – достаточно громко произнес Радомир, с сожалением отодвигая от себя тарелку с остатками каши. Видимо, доесть ему уже не дадут. «А ведь день начался не так уж паршиво…»
Воины окинули его с ног до головы намётанным взглядом и подошли ближе. Домочадцы явно не торопились давать каких-то объяснений, держась по углам. Одна лишь Марыська прищурившись глядела на них со своего наблюдательного поста на лавке, но говорить ничего не говорила.
– Кто таков? – спросил тот, что впереди. Усы при этих словах неприятно топорщились.
– Странник я божий. Брожу, куда меня Владыка пошлет. Людям помогаю.
– Твое? – кивнул тот на посох.
– А как же, в путешествии подспорье. Вы садитесь, небось проголодались, вид у вас больно всклокоченный. Хозяин не откажет, я уверен.
– Кажись, не он. Этот вон старик, весь седой. – сказал второй солдат.
– Вижу. Звать тебя как?
– Радомир.
– Вот что, Радомир. Пойдешь с нами. Барон велел всех подозрительных личностей к себе приводить.
– Он же человек божий, чего трогаете его? Даже поесть не даете! Он вон троих уже излечил сегодня! – очнулась Марыська.
– Молчи бабка. Тебя еще не хватало. Сказано привести, значит, приведем. Идем, старик.
Радомир послушно поклонился, взял посох и двинулся следом, дав Марыське знак, чтобы оставалась на месте. «Похоже, случилось что-то серьезное». Распрашивать солдат он не стал, те не производили впечатление словоохотливых ребят.
Идти, к счастью, оказалось не так далеко. Вскоре они вышли на главную площадь, где возле какого-то сахарного домика, словно из сказки, копошились люди. Возле входа с ноги на ногу переминалось несколько бродяг. У дверей стояла пара солдат, а на стяге трепыхалось, видимо, новое знамя царя – четыре перекрещенных серебристых ромба на черном фоне.
Радомир огляделся. Сейчас, пока еще не наступил вечер, здесь, в центре деревеньки должна была бурлить жизнь, но на улице никого не было видно. Хотя взгляды на себе он ощущал. «Плохой знак». Никого из ребят рядом не было. Ни Малина, ни Слава, да и Вилман куда-то пропал.
– Эй, бродяжник! Поторапливайся!
В пряничный домик его провели без очереди, прямо туда, откуда слышались голоса.
– Ваше благородие, – вытянулся боец. – Привели еще одного. Он вроде как целитель местный. На Горелого не похож.
– Так зачем привели? Ладно, запускай.
В комнате находилось трое человек. Жилистый вояка с цепким взглядом, который и был тем самым бароном, судя по его осанке и властному взгляду. Помимо него на скамье сидел пухленький мужчина средних лет, у которого вскоре должна была появиться лысина, и еще один, тот с кем ему хотелось встретиться меньше всего.
– Целитель? – встрепенулся человек в небесно-голубом наряде. Крепкий, довольно молодой мужчина в церковном одеянии неприязненно рассматривал его, будто коровью лепешку, в которую только что вляпался. Его лицо можно было бы назвать приятным, если бы не большая родинка на щеке. – Не тот ли самый, что местным сегодня головы морочит?
Радомир не удостоил служителя церкви ответом. Он просто поклонился барону.
– Ваше благородие.
– Кто ты такой, странник?
– Я путешественник. Хожу из селения в селение, людям помогаю. Лечу их.
– Ха! – выразительно высказался священник и сделал шаг вперед. – Как ты их лечишь? Ты же простой бродяга!
– Как придется. Иной раз травами, иной раз молитвой…
– Молитвой! Что за святотатство! Ты священник?
– Нет.
– Тогда какое право имеешь за людей молиться?
– Все могут молиться. Как иначе к Владыке обращаться?
– То есть ты не отрицаешь, будто обращаешься напрямую к Нему?
– А что тут отрицать? Каждый человек может обратиться к Владыке Небес, – пожал он плечами, смотря больше в сторону, за окном было куда приятнее. – Владыка всех слышит, не хуже любого другого.
– Слышит, может и всех, а отвечает, значит, тебе одному, раз ты его именем людей исцеляешь? Не много ли на себя берешь?! Хочешь значит, сказать, что Он прислушивается к какому-то бродяге, а слугам своим не отвечает?! Ставишь себя выше святой Церкви?
– Я этого не говорил.
– А по-моему, именно это ты и сказал. Я тебя весь день уже ищу. Мне уже стали говорить добрые люди о тех хитростях, которыми ты занимаешься! Ходишь по деревне и морочишь им голову!
«Какая все-таки мерзкая родинка».
– Никому я голову не морочу. Просто помогаю всем потихоньку.
– Чем? Сорняком с поля? Или вот этой штукой? – презрительно мотнул головой церковник на посох.
– Порой, и сорняк к работе сгодится.
– Ага, значит, не скрываешь?
– Чего?
– Того, что добрых людей за нос водишь, деньги у них вымогаешь! У нас тут уже вымогатели, как у себя дома шастают, обирают несчастных.
– Я и вижу.
– Что?!
– Говорю, честный я человек. С людей и медяка не беру.
– Это ты сейчас не берешь, а останешься тут на пару недель, начнешь харчами дармовыми питаться, морок свой на крестьян наводить, плату потихоньку с них собирать.
«Боишься, что в твой карман залезу», – устало подумал Радомир. В большинстве крупных селений к нему так и относились, считая, что он начнет забирать деньги с местных. Ведь кому ты охотнее понесешь деньги – тому, кто помогает тебе или тому, кто только рассказывает, как ты низко пал и должен покаяться?
Он бы мог сказать, что не стоит мерить окружающих своей меркой, или еще что-нибудь подобное, но решил, что куда лучше в этой ситуации смиренно промолчать.
– Довольно, – резко вмешался барон. – Свои религиозные диспуты будете устраивать в другом месте. Царь хочет, чтобы я обеспечил в этих землях порядок. Мне нужен Бевз, а не бродячий монах. Ты свободен, старик.
– Капитан Инар, – вмешался священник, еще даже не успел Радомир поклониться – Так от этих паразитов и беды все идут! Такой же проповедник появился на ярмарке прошедшей, вот небось и отравил всех из источника своего святого. А этот, небось, его подельник! Пришел сладкие вершки собирать! Мы этих гадов ловить, как клопов должны! Простые люди же страдают.
– Я никакого вреда людям не приношу, – солгал Радомир. – Помогаю. Денег мне не надо. Раз мне здесь не рады – уйду. Я хотел сделать, как лучше. «Хотел все исправить».
– Уйдет и будет морок наводить в других деревнях! – не сдавался отец Симон.
– Что плохого этот человек сделал? Если говорит правду, то кому-то даже помог. Я здесь не для разборок со стариками. Пусть ваши люди боятся Горелого. Иди, человек.
