скачать книгу бесплатно
Голос попа смолк, а я оказался на широкой новгородской улице. С боков пристроились телохранители, и мы двинулись к реке. Людей вокруг немного, город изрядно опустел, и почему так, мне понятно. Князь Святополк Мстиславич во главе новгородского войска и собственной дружины выступил на Суздаль, воевать с Гюрги. Епископ Нифонт и сопровождающие его лица сидят в Киеве, то ли как заложники, то ли как пленники. Местные бояре в своих поместьях, ведь начинается весенний сев. Рыбаки на озерах и реках. Купцы в море, а ушкуйники ушли на Руян и в Швецию. Поэтому так мало вокруг горожан. Однако это просто отметка в памяти и, продолжая движение, я вспоминаю события последних нескольких недель, раскладываю по полочкам информацию о тропах Трояна и планирую свои следующие шаги.
Итак, моя небольшая эскадра покинула Руян, и драккары направились в сторону новгородских земель. Все это время я занимался с варогами, которым давал основы разведывательной деятельности и шпионажа, присматривался к этим парням и изъяна в них не видел. Учебный материал молодые воины схватывали на лету, и если поначалу я думал, что внедриться в русское общество и обжиться смогут лишь пять-шесть человек, когда корабли вошли в Котлин-озеро, во мне появилась уверенность в каждом будущем разведчике.
Затем, когда началась проводка драккаров в Ладожское озеро, я расстался с Хеме. Им предстояло навестить родину и до осени завербовать на мою службу сотню бойцов, а заодно и свои семьи, у кого они имеются, в Рарог забрать. Потом была Ладога и встреча с купцами Соколами, которым в моем плане отводилась роль связных с разведчиками. А после мы пришли в Новгород, и здесь я выпустил на волю первых трех варогов: будущего новгородца, псковича и суздальца. Летите воины – весь мир перед вами!
Разведчики растворились в городе, и с этого начался их путь, а я дал отдых дружине. После чего оставил на княжьем дворе письмо для Святополка Мстиславича от его сестры Мальмфриды, еще раз перечитал записки Звана, посетил Софийский собор и теперь собирался покинуть славный Новгород. Далее переход через Ильмень и движение по Ловати, а затем драккары волоком перетянут к Днепру. И пока мои дружинники будут перебираться с одной реки на другую, вместе с десятком наиболее преданных воинов я успею инкогнито посетить Полоцкое княжество и деревеньку Волчья Тропа, о которой рассказывал князь Василько. Добраться до объекта несложно и подобраться к схрону, думаю, тоже проблема невеликая. Однако смогу ли я использовать наследие Всеслава-чародея? Это до сих оставалось загадкой. Информация есть, но она очень противоречива и разрозненна. И сколько я ни пытался в ней разобраться, докопаться до истины не получилось и посоветоваться, что плохо, не с кем. Конечно, кое-что в голове сложилось, но я могу ошибаться, и тут вырисовывается пара вариантов.
Первый, если по тропе Трояна, действительно, гуляют чудовища, необходимо оружие, которое сможет их убивать, и я в очередной раз пожалел, что исчез Змиулан – этот клинок, наверняка, смог бы поразить любую тварь из мира Нави. Однако заключенный в булат демон исчез, и подобного меча у меня нет. Правда, если поискать, то в хранилищах волхвов можно найти нечто серьезное, но на это придется потратить время, которое дорого. А без достойного оружия соваться на призрачную тропу нет никакого смысла, ибо это будет самоубийством чистой воды или же игрой со смертью с небольшими шансами на выигрыш. Ведь тогда становится понятным, почему Всеслав-чародей бегал по Трояновым путям в обличье волка, который чует опасность острее человека и обладает большей маневренностью.
Впрочем, это только один из вариантов, и есть другой.
Вариант номер два базируется на том, что в некоторых летописях сказано, будто на тропе Трояна самый главный враг путешественника он сам. Так как нет никаких потусторонних тварей, а есть лишь страхи человека, которые испытывают крепость его духа, поскольку только достойный имеет право прохода. Это, конечно же, многое меняет и получается, что если не бояться и не сомневаться в собственных силах, ничего страшного не произойдет. А коли слаб человек, то и это не большая беда. Транквилизаторы принял и вперед, в поход. И хотя никаких седативных препаратов пока не изобретено, и нет таких таблеток как афобазол или атаракс, которые успокаивают человека, существуют дурманные настойки и, в самом крайнем случае, можно их использовать.
Такие вот дела. И если быть кратким, где правда, а что является вымыслом, разобраться не удается. Вот и хожу, думаю и гадаю, что ожидает меня на чудесном пути, природа которого неизвестна. И чем больше ломаю себе голову, тем больше понимаю, что ответ можно получить лишь на месте…
Когда до речных причалов оставалось всего ничего, я прошел мимо очередной церквушки, которых в городе, благодаря стараниям епископа Нифонта и его предшественников, хватало. Рядом с ней стоял батюшка, худой старец в латаной рясе, не чета тому мордовороту, который в соборе псалом читал, и о чем-то разговаривал с двумя женщинами.
В общем-то, обычное дело и я обратил на них внимание лишь краем глаза. Однако мысли снова перескочили на церковь. Бывает так, что одно цепляет другое, и мне вспомнилось далекое прошлое, когда я, молодой старлей, бегал по горам Кавказа. Время было смутное, и впечатлений имелась масса, как хороших, так и самых паршивых, и тогда на моем жизненном пути часто встречались очень интересные люди. И одним из них был командир разведроты майор Калмыков, который увлекался историей мировых религий, хобби он имел такое, и когда речь, хотя бы краем, задевала какой-то культ, офицер всегда вставлял поучительный рассказ или делал краткий экскурс в историю. Слушать его было интересно и занимательно, поэтому многое запомнилось. И сейчас, когда одной из основных своих целей я вижу увод русского христианства в сторону от Константинополя, многое всплывает в памяти. После чего я спрашиваю себя, а можно ли трансформировать веру сотен тысяч людей и тысяч священнослужителей в нечто новое? И ответ приходит моментально. Да, это возможно и вполне реально.
Ведь что есть христианство, которое я вижу сейчас? Культ, который за минувшие одиннадцать столетий мутировал, трансформировался и постоянно видоизменялся. От него постоянно откалываются секты и образуются ответвления, и если ересиархи способны вкручивать людям мозги, то и я сумею. Тем более наработки из будущего имеются, и опыт с варогами показал, что при желании из врага всегда можно сделать друга или, как минимум, твердого нейтрала.
Кстати, о сектах. Это был конек Калмыкова, и в голове сразу всплывают краткие характеристики на некоторые группы. Валезиане – добровольные кастраты, которые свято верили, что лишь тот, кто оскопит себя, имеет право вкушать мясо, ибо поборол плотский грех. Геры (пришельцы) – христиане русского происхождения, которые старались копировать иудаизм, поскольку сам Иисус был иудеем. Каиниты – уважающие Каина и Иуду христиане. Стригольники – аскеты и борцы с богатством церкви. Хлыстовцы и мельхиседеки, молокане и аввакумовцы, демониаки и трибожники, тропарщики и ариане, нетовцы и беспоповцы, павликиане и богумилы, поморцы, несториане и многие другие. Почти все они имели шанс стать официальной религий, просто им не повезло и эти движения не получили серьезной поддержки во властных структурах, а так, кто знает, при удаче они могли победить и стать главенствующим культом.
А вспомнил я о них потому, что предопределенности нет, и коли видоизменять русское христианство, обязательно нужно вспомнить секту кугу-сорта, культ Зеленого Христа, ответвление Христа-Велеса и манихеев. Почему именно их? Хм! Потому, что это пример для меня, как можно создать химеру. Кугу-сорта, например, была распространена среди крещеных черемисов, которые очень интересно смешали родное язычество и христианство. Культ Зеленого Христа образовался от слияния кельтских друидов и христиан. Движение Христа-Велеса от сотрудничества славянских волхвов и попов. А манихейство это смесь с зороастризмом. И отсюда мысль, что при удаче, желании и наличии долговременной программы, можно все так развернуть, как нам, венедам, будет нужно. Попотеть для этого, правда, придется. Но я к этому готов, ведь нынешнее христианство та же самая секта, только победившая. Так что дело начну, и толчок дам, а дальше меня волхвы поддержат. Особенно Берест-двоевер, сам в прошлом священнослужитель христианского культа.
Конечно, можно все сделать проще. Всех кто против, без разбора к ногтю, под нож или на костер, как это крестоносцы делают. Но это даст лишь кратковременный эффект, и тут надо брать пример с ромеев. Они больше сотни лет готовились свалить родных богов славянских племен и, когда настал срок, сделали свое черное дело. Вот и мы поступим так же, извратим чужое учение, а затем возьмем реванш. А если не получится, придется нам со своими братьями по крови резаться и лить кровь друг друга лишь потому, что одни помнят старых богов, а другие их забыли. Это расклад паршивый и мне он не нравится, а значит надо постараться и добиться поставленных целей…
За размышлениями я совершенно незаметно добрался до причалов, возле которых находились мои корабли. Поято Ратмирович и Берладник доложили, что дружинники на месте, происшествий не случилось, и опоздавших нет. Задерживаться причин не было, и я дал отмашку. Отчаливаем и выходим в озеро Ильмень. Прощай Господин Великий Новгород. Глядишь, еще свидимся.
* * *
Киев. Лето 1148 от Р.Х.
Седрик фон Зальх стоял на одном из холмов города Киева, оглядывал столицу русских и находился в легком недоумении. Как это возможно, что восточные схизматики и дикари смогли отстроить такой город? Это было немыслимо. Но многолюдный город находился перед его глазами, и рыцарь подмечал все: широкие и чистые улицы, прекрасные церкви и соборы с позолоченными куполами, высокие терема в несколько этажей, причалы и склады на берегу Днепра, прочные стены, большие мастерские и огромный торг, где можно встретить купцов со всех краев изведанного мира. Поэтому волей-неволей ему приходилось соглашаться с тем фактом, что он и его воины попали в цивилизованное государство, и от этого рыцарю становилось не по себе. А когда он видел, что горожане купаются по два раза на дню и предпочитают носить чистую одежду, то рыцарь сравнивал русских с жителями Бремена или какого-нибудь другого европейского города. После чего приходил к выводу, что варвары все-таки они, а не славяне.
Впрочем, подобные мысли посещали Зальха уже не в первый раз. Об этом он неоднократно думал на войне, когда крестоносцы брали очередной венедский город. Но тогда рядом с ним находился святой Бернард, и все посторонние размышления смывались кровью и страданиями врагов. А теперь паладин стал разведчиком в стане потенциального противника, и должен был поменять образ своего мышления. Он это прекрасно понимал и старался измениться. Однако пока получалось это у него не очень хорошо. Злоба и презрение к жителям Киева, которые так похожи на венедов, постоянно прорывалась из его души наружу, и это мешало ему здраво рассуждать. Но паладин не сдавался. Он продолжал внутреннюю борьбу, много общался с ромеями-переводчиками, спафарием Андроником и пресвитером Исааком, понемногу учил местный язык, который давался ему на удивление легко, и старался понять своих врагов…
Позади себя Зальх услышал чьи-то шаги и обернулся. К нему приближался одетый, как и все паладины, в ромейскую одежду, стремительный и вечно настороженный рыжеволосый статный красавец Лотар фон Винер, который был полной противоположностью своего командира. Седрик молчал и его земляк, остановившись рядом, кивнул на город, который освещался лучами заходящего летнего солнца, а затем сказал:
– Красивая столица у русских.
– Да, – Зальх едва кивнул головой.
– Жаль только, что здесь схизматики живут. – Винер искоса посмотрел на Зальха и добавил. – Но это ничего. Придет наш час, и мы обратим этих темных людишек в истинную веру или уничтожим их.
– Это будет не при нашей жизни, – произнес Седрик.
– Согласен, – рыцарь улыбнулся краешком губ, проводил долгим взглядом молодую красивую киевлянку, которая прошла по улице мимо латинян, вновь стал серьезным и спросил Зальха: – Что дальше, командир?
– Нас ожидает Новгород, Лотар. Ромеи со дня на день дожмут местного царька Изяслава, и он выпустит на свободу епископа Нифонта и его людей. Вот с ними-то мы и отправимся на север, где займемся настоящим делом.
Винер замолчал и тяжко вздохнул:
– Как же мне не хватает святого Бернарда. Он погиб, и без его мудрости, уверенности и понимания, из моей души словно вынули важный кусочек. Теперь там пустота, и она не может быть ничем заполнена. Нет радости и нет света, и вера моя заметно пошатнулась. Ведь Бернард должен был победить. Однако темные силы оказались сильнее. Как так, Седрик? За что Господь забирает лучших из нас, а грешники, язычники, сатанисты и схизматики бродят по земле, дышат воздухом, едят, спят и размножаются? Ответь мне, брат-рыцарь.
Зальх чувствовал то же самое, что и Винер. Но он был командиром и не мог показать свою слабость. Поэтому ответил сдержанно и без эмоций:
– Господь велик в мудрости своей, Лотар. Он постоянно испытывает нас, а значит смерть великого человека и подвижника, это очередное испытание нашей верности. Наверняка, Бернард сейчас подле Господа и наблюдает за нами, и он гордится своими паладинами, которые являют миру пример стойкости и покоряются воле папского престола. Смирение – вот одна из главных добродетелей настоящего Воина Господа, и мы идем по тому пути, который нам уготован.
– Ты, конечно, прав, Седрик. Но все же мне не по себе.
– Всем нам тяжело, брат, – Зальх положил ладонь на плечо Винера и кивнул в сторону постоялого двора, где паладины остановились вместе с ромеями. – Идем.
Лотар фон Винер мотнул головой, и два паладина направились вниз по улице…
Вечер прошел как обычно. Паладины были немногословны, поужинали, помолились и отправились на покой, в свои комнаты на втором этаже постоялого двора, который принадлежал одному их греческих купцов и являлся штаб-квартирой ромейской разведки в Киеве. Рыцари ушли, а Седрик немного задержался и пообщался с пресвитером Исааком, который подтвердил, что вскоре великий князь Изяслав выпустит епископа Нифонта. А потом он поднялся наверх, вошел в узкую одноместную каморку, зажег свечу и разделся. Затем паладин повесил на стену подаренное ему папским легатом медное распятье и опустился перед ним на колени. После чего сложил на уровне груди ладони и привычно зашептал молитву:
– Огради меня, Господи, силою животворящего креста Твоего и сохрани меня в эту ночь от всякого зла. В руки Твои, Господи, Иисусе Христе, Боже мой, предаю дух мой. Ты же благослови меня и помилуй и жизнь вечную даруй мне. Аминь.
Все как обычно. Слова молитвы перед сном прозвучали, и Зальх хотел подняться. Однако в этот момент он почувствовал, как остатки волос на его обожженной голове, эти жалкие клочки, начинают шевелиться, а внутри него, в районе солнечного сплетения, образуется тяжелый комок, который не дает ему встать. Все мышцы тела свела судорога, и ладони прилипли друг к другу. А взгляд был направлен на крест, и отвести его в сторону было невозможно.
«Господи, что со мной!» – мысленно воскликнул рыцарь и дернулся, вот только ноги, как и все тело, не слушались его, а затем произошло чудо.
Деревянная стена расплылась перед взором паладина, и в ней образовался круг, размером с человеческую голову. Это пространство оказалось заполнено непонятным вязким туманом и вскоре стало обретать черты лица. Миг. Другой. И Зальх узнал того, кто предстал пред ним.
– Учитель, ты не покинул нас, – вытолкнуло из себя пересохшее горло Седрика, который увидел перед собой Бернарда из Клерво.
Лицо умершего аббата было таким, каким рыцарь его запомнил, задумчивым и сосредоточенным. А когда Зальх хотел спросить посланца высших сил (никем иным призрак быть не мог), что он может сделать для торжества истинной веры, как Бернард сказал:
– Зальх, ты не выполнил свое предназначение и потому я здесь.
Губы Бернарда пошевелились, но голоса рыцарь не услышал – он прозвучал в его голове, и Седрик воскликнул:
– Что я не сделал, учитель? Скажи мне. Молю тебя! Ответь!
– Ты не убил богомерзкого ведуна Вадима Сокола, и это послужило причиной моей гибели. Значит, ты причастен к этому, Седрик.
– Прости меня, учитель! – на глаза паладина навернулись крупные слезы. – Я не смог…
– Молчи и слушай меня, фон Зальх, – призрак оборвал оправдания Седрика и рыцарь, сомкнув губы, поклонился вестнику Господа, а Бернард продолжил: – Времени мало. Мне трудно находиться в реальном мире, который погряз во грехах и ждет Страшного Суда, а потому запоминай с одного раза. Вскоре этот колдун окажется в Киеве и вам, моим паладинам, необходимо отыскать его и уничтожить. Любой ценой. Но не вздумайте кидаться в драку сразу. Выждите удобный момент, найдите слабое место проклятого язычника, обретите союзников и нанесите свой смертоносный удар. Такова воля Господа, Зальх, и если ты оплошаешь, то гореть тебе в геенне огненной.
– Я все понял, учитель.
Хлоп! Рыцарь моргнул и обнаружил, что стена вновь стала прежней. Деревянная поверхность и на ней распятие. Никаких признаков тумана и ничего необычного. И только горячие слезы раскаяния, которые текли по горелым щекам Зальха, были свидетельством того, что видение ему не померещилось, и он снова разговаривал со святым Бернардом.
Глава 5
Полоцкое княжество. Лето 6656 от С.М.З.Х.
Я посмотрел на Хорояра Вепря, одного из варягов охранного десятка, который возглавил моих телохранителей вместо оставшегося в Рароге вагра Немого. Он бесшумно вынырнул из темноты, остановился рядом и я спросил его:
– Что в деревне?
– Тихо, – ответил воин. – Нас никто не видел, и суеты никакой нет.
– Хорошо. Ждем дозорного от дороги и, если там чисто, выходим.
Варяг кивнул и отошел в сторону, к своим подчиненным, а я вновь прилег на конскую попону и прикрыл глаза.
Ночь. До рассвета еще примерно час. Слева от нашей тихой и неприметной лесной стоянки Западная Двина, которая несет свои воды в Венедское море, и деревушка Волчья тропа, небольшое поселение с полусотней жителей. Справа покрытое лесом болото, в глубине которого находится схрон Всеслава Брячиславича и его тайное капище. А позади тракт и город Полоцк, где сидит зять киевского правителя Изяслава Мстиславича князь Рогволд Борисович, не сын покойного Василька Святославича, а представитель другой ветки полоцких Рюриковичей.
Вокруг тишина и все спокойно, даже птицы не поют, что весьма необычно. Но меня это не пугает, а раз так, то с первыми солнечными лучами, которые упадут на землю, моя группа начнет движение и я уверен, что серьезных проблем не возникнет. Ведь наше путешествие по землям кривичей (крывычей) было легким и, можно даже сказать, что приятным, а это добрый знак. Дорога сама стелилась под копыта лошадей, и нами никто особо не интересовался. Ну, едут воины, по виду наемники, каких сейчас на Руси много, не шалят, оружием не бряцают, никого не грабят и дорожные сборы платят исправно. Вот и ладно. Правда, в Витебске (местное самоназвание Вицебск), городской наместник настойчиво пригласил нас в гости. Ради этого пришлось немного изменить маршрут и перебираться на левый берег Двины, при этом варяги были готовы к драке, мало ли что. Однако все обошлось. Наместник предложил остаться у него на службе, но я с ним пообщался и сказал, что мы хотим встать под руку князя Рогволда, а значит должны ехать дальше, в Полоцк, и его такой ответ удовлетворил.
После встречи с хозяином Витебска мы продолжили свое путешествие вниз по течению реки. Благо, вдоль берегов проложены дороги и стоит немало деревень. Поэтому лошадей мы не утомляли, и я мог вблизи посмотреть, как и чем живут местные жители, которые мне понравились. А объяснялась моя симпатия тем, что в большинстве своем потомки кривичей спокойные и уравновешенные люди, до сих пор язычники. Они почитают священные дубы Волаты и намоленные чародейские камни Дзеды, делают подношения лесным девам-дзяучонкам, держат в домах змей-живойтов, уважают волхвов-святаров, коих я не видел, но постоянно чувствовал, и стараются жить в мире с природой. И она, наша мать, им помогает. А полоцкие священнослужители с этим двоеверием мирятся, ибо болот вокруг и глухих лесов много, и немало последователей Христа сгинуло в топях без всякого следа. Вот и выходит, что срабатывает принцип отбора. Кто крестом трясет, и проповеди гневные произносит, тот долго не живет, ибо с ним происходит несчастный случай. А люди понимающие сидят в храмах и занимаются своими делами, отпевают умерших, говорят о добре, учат детей и этого им хватает.
Наконец, мой небольшой отряд, обойдя Полоцк, вышел на место и теперь находится между болотами и рекой. Варяги готовы пойти за мной куда угодно, хоть в пекло, хоть в болото. Настроение у всех бодрое, и я не исключение. Подремал, перекусил и готов к подвигу. Дурных предчувствий нет, хотя пару раз я пожалел, что не взял с собой сапсанов, которые могли оглядеть окрестности с высоты и сориентировать меня на схрон. А потом я подумал, что правильно все сделал. Соколы птицы дорогие, а я нахожусь в образе простого солдата удачи, который ищет непыльную работенку, и мне они по чину не положены. Хотя, можно было их спрятать. Но в рюкзаке птиц долго возить не получится – им свежий воздух нужен. Так что сожаление пришло и ушло, и я в норме.
Чу! Внимание! Из леса приближался человек, и я просканировал окрестности. Все в норме и, если судить по эмоциям, это второй разведчик, который следил за дорогой. Мы его ждали, поэтому беспокоиться не о чем. Однако он был чем-то сильно встревожен, а значит, увидел нечто странное или подозрительное. Может быть, варяг заметил дружинников князя, которые обнаружили наши следы, и двинулись за отрядом? Возможно, хотя шли мы по лесу осторожно, ведь за плечами немалый опыт партизанской войны. Тогда, может быть, рядом крутятся местные священнослужители, которыми командует епископ Козьма, коего по настоянию ромейского императора привез с собой на Русь князь Василько Святославич? Тоже вариант. А если нет, то, что тогда? Не знаю и гадать бесполезно. Поэтому следовало дождаться появления воина и услышать его доклад.
– Хрясь! – рядом хрустнула сухая ветка. После чего на небольшой полянке появился варяг, который окинул стоянку взглядом и облегченно выдохнул, а затем быстрым шагом подошел ко мне и присел рядом.
– Что на дороге? – поднимаясь, задал я ему вопрос.
– На тракте чисто. Но…
Он замялся, и я поторопил его:
– Не жмись, говори, что не так.
– Вождь, – бывалый вояка, который прошел десятки горячих схваток с врагами и пережил войну с крестоносцами, кинул опасливый взгляд на лес, – рядом кто-то есть. Я сидел у дороги и ощущал на своей спине чей-то взгляд.
– Взгляд был враждебным?
Варяг пожал плечами:
– Не могу сказать, вроде бы нет.
– Ясно. Отдохни. Скоро выходим.
Снова я остался один и попробовал найти объяснение беспокойству воина. Однако на ум ничего не пришло. Вот разве только за нами присматривают лесные девы, которых считают воспитанницами леших и засевших в самых дремучих дебрях непримиримых святаров. Это запросто, так как место рядом непростое и за ним в любом случае кто-то должен присматривать. А поскольку тайных агентов церкви или княжеских егерей не наблюдалось, то это могут быть местные волхвы или дзяучонки. Опасно ли это? Вряд ли, но если к нам кто полезет, того мечами встретим, а ежели с добром подойдут или ограничатся простым наблюдением, то и мы никому зла не причиним.
Тем временем полянку озарил солнечный свет. Наступил рассвет, пора выходить.
Я встал. Воины стянулись ко мне, встали полукругом, и я заговорил:
– Значит так. Здесь остаются три человека. На них забота о лошадях. Сидеть тихо и не шуметь, и тогда нас не приметят, потому что местные жители сюда не ходят. Остальные идут со мной в болото. Если какой-то непорядок, беспокойство накроет или морок объявится, вернетесь обратно, и дальше я пойду один. Ждать меня три дня и три ночи. Постараюсь управиться с делами пораньше, но может сложиться так, что я задержусь. Тогда меня не ждите. Уходите на соединение с Ратмировичем и Берладником, они знают, что дальше делать.
Воины молчали. Они были не согласны с моим приказом, ибо не привыкли бросать своих, и общее мнение высказал Хорояр Вепрь:
– Вадим, ты не прав. Мы не оставим тебя.
– Ты желаешь оспорить приказ? – в моем голосе появились жесткие командные нотки.
– Нет, – Хорояр покачал головой. – Однако…
– Тогда выполни, что я тебе сказал. Три дня и три ночи, а потом уйдете.
– А ты?
– Я не пропаду. Не за смертью в эти края пришел, а дабы знания получить. Понятно?
– Да.
– Тогда собираемся и выходим.
Стоянка осталась позади. На плечах рюкзак, а на теле заправленная в высокие сапоги брезентовая горка. Левая рука свободна, а правая сжимает длинную ровную палку. Под ногами еле заметная тропка, которая петляет по болоту, а воздух наполнен запахами гнили и мокрых трав. Прошли примерно двести метров. Затем еще сотню и еще столько же. Вокруг все та же самая глухая тишина, которую нарушает только шум наших шагов, звяканье оружия и тихие голоса варягов.
Если мой расчет верен, вскоре начнется испытание. Группа войдет в защитную зону, которая окружает тайник, и какие сюрпризы нас ожидают, я могу только догадываться. Впрочем, и так все понятно. Страх, видения, галлюцинации, резкое ухудшение самочувствия и провокация на неадекватные поступки. Мощные ведуны окружают свои схроны и лежки именно таким набором, и Всеслав Брячиславич, если верить князю Василько, ничего нового не придумывал.
Словно вторя моим мыслям, раздался громкий вскрик одного из варягов:
– Смотрите!
Правая ладонь машинально перекинула палку-слегу в левую руку и схватилась за рукоять меча. Затем разворот и я оглянулся. Варяг смотрел в сторону покрытой редкими и чахлыми деревьями трясины и в его глазах был неподдельный ужас.
– Что там!? – окликнул я воина.
– Бушуй, побратим мой! К себе зовет! Это же он, разве вы не видите!? Вон он, мертвый, с развороченной грудью, мне рукой машет!
– Это видение, ведь он погиб, когда мы на Лабе с германцами прошлой осенью сцепились, – попытался образумить одурманенного варяга Хорояр.
– Зн-н-наю, – слегка посиневшие губы воина подрагивали. – Но вот же он стоит! Эй, Бушуй! Иди к нам!
Разумеется, мы никого не видели. Бушуй, по прозвищу Осина, был хорошим бойцом, и я его помнил, крепкий рубака и отчаянный человек. Но он погиб, я сам видел, как конный рыцарь насадил тело воина на копье. Следовательно, перед его побратимом морок.
– Бушуй! – снова воскликнул варяг и взмахнул рукой. – Я сейчас! Держись, брат!
Сказав это, воин бросился в трясину. Однако его соседи справа и слева были начеку и поймали товарища, сбили варяга в грязь и скрутили. Но лишь только они его повязали, как морок накрыл другого воина и он, молча, словно так и надо, ни говоря ни слова, шагнул в болото и моментально провалился по пояс. Слава светлым богам, морок действовал не на всех, по крайней мере, пока, и этого тоже вытащили. После чего, оглядев своих грязных и напуганных бойцов, которые не боялись реального противника, но тушевались перед призраками, я решил, что пока защита потайного места не накрыла всю группу, воинам надо уходить и отдал Хорояру приказ вернуться на стоянку.
В этот раз командир телохранителей не спорил. Он согласно кивнул, воткнул в тропу свою слегу, как знак, обозначающий границу, и повел варягов обратно на сушу. Ну, а я, проводив их взглядом, продолжил свой путь к намеченной цели.
Под сапогами хлюпает жижа, и я иду осторожно. Шаг. Другой. Третий. Остановка. Палка бьет по тропе и опять мелкими шажками вперед. Никаких миражей я не вижу, и призраков нет, видимо, защита меня пропускает. Однако появилось ощущение, будто на меня кто-то смотрит. Попробовал нащупать наблюдателя своей ведовской сутью, но неудачно. Ничего. Ровный фон, ни зверья, ни тем более людей. Да и ладно, желает кто-то на меня смотреть, его дело, а я иду дальше.
Еще сотня метров позади и прямо передо мной появился островок, такой чистенький и ухоженный, что это сразу же бросается в глаза. Деревья, древние могучие ясени и дубы, словно аллея высажены вдоль тропинки, а рядом в болото стекает ручей с чистой и прозрачной водой. Очередной морок? Не похоже. Значит, скорее всего, это место, где находится святилище. Я близок к цели. Ура-ура! Глядишь, уже вечером вернусь к своим варягам. Однако загадывать наперед не стоит.
Очередной шажок и в этот момент над тропой пролетело что-то продолговатое, словно арбалетный болт, а затем предмет упал рядом со мной, и раздался посвист:
– Фить-фьюить!
