скачать книгу бесплатно
Город опустел. Остались только мастеровые люди и дружинники гарнизона. Воинов всего сто семьдесят человек. Мало. Не дай боги, налетит крупный вражеский отряд, датчане или шведы покойного Юхана Сверкерссона, и не останется от Рарога ничего. Но чего уж тут? Мой просчет. Когда зимой прикидывал, кого и куда направить, все сходилось и в гарнизоне, по моим расчетам, оставалось три сотни воинов. Вот только кто же знал, что придется отпустить Поято Ратмировича? Он ушел, и мое войско лишилось отборных воинов.
Впрочем, соседи пока притихли. Датчане и шведы к нам не заходят, только если торговать. А помимо гарнизона есть вароги, которых готовят по трем направлениям. Первый поток – воины. Второй – шпионы. Третий – убийцы. У каждой группы сейчас свой острог и свои наставники. Они практически не пересекаются и каждый занят исключительно своим делом.
Воинов, не считая рядовых наставников, готовят Славута Мох, его приемный сын Торарин и беглый суздальский боярин Никола Кривич, который быстро сменил крестик на символику родных богов и преподает молодым воинам тактику пехотного боя. Под их командованием триста сорок пять варогов и почти сотня уже может воевать. В случае проблем в городе, они примчатся в Рарог через несколько часов.
Шпионами занимается варяг Свойрад, а вместе с ним несколько старых воинов, которые успели повоевать в Европе и послужить в гвардии ромейского императора. Люди серьезные и грамотные. Не только смертоубийство ученикам преподают, а еще и языкам учат, и карты чертят, и про обычаи заморских стран рассказывают. В этом потоке после отправки варогов в Англию и Европу всего двадцать три человека и они готовятся к заброске в Константинополь, Италию, Сербию и Болгарию.
Третий поток, как я уже сказал, убийцы. Занимается с ними матерый волчара в теле человека, Валентин Кедрин. В его надежности сомнений не было. И хотя хотелось поскорее получить первый выпуск убийц, я его не торопил. В группе у Валентина всего семь человек. Немного. Однако я был уверен, что каждый из них, пройдя школу Кедрина, будет стоить сотни простых бойцов. Не надо лобовых сражений, в которых гибнут тысячи людей, и долгих осад. Послал надежного умелого профессионала, и он решил все проблемы ядом, кинжалом или удавкой. Но первых убийц Кедрин выпустит только через два-три года. Это в лучшем случае, ибо люди такой профессии штучные.
А чтобы вароги были преданы князю и венедам, с ними продолжают заниматься волхвы из храма Яровита. Причем они посещают всех, и воинов, и шпионов, и убийц. Волхвы общаются с ними постоянно, каждый день без выходных, и результат впечатляет. Более преданных Яровиту воинов, чем мои вароги, наверное, по всей Венедии нет. Я уже не говорю про себя. Служба князю Рарога закладывается в молодых варогов сразу, она становится смыслом их жизни и я не придумывал ничего нового. Именно так османы готовили йени-чери (янычар) и я всего лишь использовал их опыт.
Правда, подготовка варогов обходится моей казне в солидную сумму. Нелегко каждый месяц кормить, поить, обувать и снабжать оружием пятьсот человек, учеников и наставников. А есть еще расходы на снаряжение экспедиций, жалованье воинам, ремонт судов, опыты кузнецов и алхимиков, пособия и подъемные переселенцам с Руси, постоянное строительство в городе, покупка оружия, припасов, снаряжения и кораблей, отправка денег шпионам и представительские расходы. Все это очень сильно опустошает мою казну, и она не успевает наполняться. Только получил прибыль от продажи товаров Рарога, трофеев и выкупа пленных, как сразу приходится затыкать очередную статью расходов. Поэтому, несмотря на то, что многие думают, будто Вадим Сокол богач, я себя таковым не считаю.
Вот такие мысли бродили в моей голове, когда я обошел город, взобрался на сторожевую башню в порту и посмотрел на море. Волны сегодня слабая и погода отличная. Ярко светит весеннее солнце и над водой кружатся чайки. А вдали видны полосатые паруса, приближающихся к Рарогу кораблей.
«Один… Два… Три… Четыре…» – мысленно я пересчитал паруса и посмотрел на дозорного, который находился уровнем ниже, а затем окликнул его:
– Корабли видишь!?
– Да! – отозвался он.
– Начальнику караула сообщил!?
– Сообщил!
– Молодец!
Воин усмехнулся в усы и кивнул, а я спустился с башни и вместе с двумя десятками воинов направился к причалам, где на кораблях Ивана Берладника тоже приготовились к возможному боестолкновению. Непонятно, кто к нам направляется, и лучше подстраховаться. Если в Рарог идут враги, воины на причалах их немного задержат, а в городе закроют Морские ворота. Однако вскоре я распознал передовой корабль. Это был драккар «Перкуно», который принадлежал Поято Ратмировичу.
– Наши возвращаются, – сказал Хорояр Вепрь, который находился рядом. – Можно отпускать воинов?
– Нет, – отозвался я. – Остальных не знаем.
– Вроде бы пруссы. Пара корабликов мне знакомы.
– Пруссы или нет, разберемся. Воинам ждать.
– Понятно.
Спустя четверть часа «Перкуно» первым прижался к причалу и на него спрыгнул Поято Ратмирович, командир «Бешеной сотни». Мы обменялись с ним приветствиями, отошли в сторону и я его спросил:
– Что нового?
Он усмехнулся и ответил:
– Воевать не пришлось.
– А что так? Пиктайт решил уступить жрецам и уже не желает становиться Криве-Кривайто?
– Все проще. Помер Пиктайт.
– Отчего?
– Народу объявили, что он утонул в болоте.
– А что было на самом деле?
– Витязи Святовида проникли в его замок и отрезали князю голову.
«Чего-то подобного следовало ожидать, раз Доброга послал в Погезанию лучших бойцов», – промелькнула у меня мысль, и я указал на корабли, которые привел Поято:
– А это кто с тобой?
– Дружинники Пиктайта.
Все встало на свои места. Князя нет и его воины, которые пролили много крови, решили покинуть родину. А куда им идти? Или на Русь, или в Венедию. А поскольку Поято был рядом, он предложил соотечественникам встать под мою руку. Не самый плохой вариант. Наоборот. Наверное, самый лучший. Ведь мне воины всегда нужны. Особенно сейчас, когда в Рароге пустынно и слабый гарнизон.
– Они хотят наняться на службу? – уточнил я.
– Да, – Поято согласно мотнул головой.
– Сколько их?
– Триста десять воинов, большая часть княжеской дружины. Если все хорошо сложится, нужно посылать корабли за семьями. Это еще примерно триста человек.
– Добро. Кто у них старший?
– Три сотника, Кандейм, Матто и Виртел.
– Доверять им можно?
– Кандейма знаю, надежный человек. Про остальных только слышал.
– Разберемся. А что сейчас в Погезании? Кто правит?
– Народ успокоился. Князя решили пока не выбирать. Поэтому власть у совета из лучших людей и жрецов.
– Ладно. Зови сотников в мои покои. Поговорим с ними.
Поято направился к кораблям пруссов, а я еще раз посмотрел на воинов, которых прибыли из Пруссии. Справные вояки. Не хуже варягов или русских дружинников. Только где столько серебра взять, чтобы платить им? Вот тебе, Вадим, новая забота.
* * *
Константинополь. 1150 от Р.Х.
В один ничем не примечательный весенний день Никита Тарханиот, благородный молодой человек из обедневшего рода, шел по родному городу в сторону Вуколеона и улицы Константинополя, как обычно, были переполнены людьми. Они разговаривали, спорили, торговали, спешили по делам или продавали свои тела. Порой, бесстыжие девки в легких накидках, кидали на Никиту заинтересованные взгляды и окликали его:
– Эй, красавчик! Постой! Давай уединимся, и ты получишь незабываемое наслаждение!
Однако Никита опускал голову и шел дальше. Несмотря на чистую одежду, остатки былой роскоши, аккуратную прическу и приятную внешность, в кармане у Тарханиота было пусто. Что поделать? Вот уже десять лет капризная Фортуна не баловала его семью, ветку благородной ромейской фамилии, своим вниманием. Давно в прошлом остались виллы, породистые лошади, драгоценности и приемы, которые ежедневно проводились в доме Тарханиотов, и Никита уже привык к бедности. Поэтому, раз в кошельке гуляет ветер, аристократ был вынужден проявлять аскетизм.
Впрочем, он надеялся, что вскоре все изменится. Фамилия, хорошее домашнее образование и рекомендации старого друга семьи помогли ему стать помощником императорского атриклиния. Сегодня первый день его службы и он не должен опоздать. Ведь как начнешь службу, так она дальше и пойдет.
Добравшись до церкви Святого Анастасия, Никита посмотрел на сияющий купол, перекрестился и замер на развилке. Перед ним два пути. Вправо, вдоль морского берега и церкви Святого Сергия. Или влево, по узким городским улочкам и переулкам, от Ипподрома к Вуколеону. Первая дорога длиннее, а вторая опасней, поскольку в трущобах рядом с ипподромом много городской швали.
«Нужно спешить и сейчас день, – подумал Никита. – Срежу путь и быстрее доберусь во дворец».
Приняв решение, Тарханиот направился к ипподрому, а от него напрямик к Вуколеону и сначала все было хорошо. На него никто не обращал внимания, и он быстро приближался к цели. Однако вскоре дорогу ему преградили грязные оборванцы.
«Крепкие ребята и отчаянные», – отмечая широкие плечи трех босяков, Никита попробовал их обойти.
– Куда прешь!? – один из оборванцев неожиданно толкнул Тарханиота в плечо и чтобы не упасть он был вынужден отшатнуться в сторону.
Ударившись об серую стену дома, Никита испачкался и начал отряхивать одежду. Но снова толчок и опять он оказался возле стены.
– Мой друг к тебе обращается! – услышал Никита голос другого уличного бродяги. – Теперь ты нам должен! Ходишь по нашей улице и почтения не проявляешь! Выворачивай карманы!
– Отстаньте! – надеясь, что его услышат стражники, повысил голос юноша. – У меня ничего нет!
– Врешь!
Стражников поблизости не оказалось, а прохожие, которых на улице хватало, не обращали на стычку никакого внимания. Подобное происходило в этом районе часто и люди привыкли. Главное, чтобы их не задевали.
Никита Тарханиот не был слабаком и когда-то, еще в детстве, его учили основам борьбы. Да и потом, покинув шикарный родовой особняк в центре города, он неоднократно участвовал в уличных стычках. Но сейчас Никита не мог позволить себе драку. Он обязан выглядеть опрятно и произвести на главного атриклиния, который занимается организацией императорских приемов и рассаживает за столами гостей государя, хорошее впечатление.
Юноша попробовал сбежать. Пусть это выглядит трусливо и жалко, но сейчас он должен был поступить именно так. Однако из этого ничего не вышло. Оборванцы были начеку и Никите поставили подножку.
Тарханиот упал и растянулся на грязной мостовой. Его лучший наряд был безнадежно испорчен, и на мгновение ему стало так обидно, что он едва не расплакался, словно маленький ребенок. Но слабость была мимолетной и на смену ей пришла злость.
«Сволочи! Отребье! Недоноски! Чтоб вы сдохли!» – мысленно осыпая бродяг проклятьями и ругательствами, Никита вскочил на ноги и опять упал. Его сбили ударом кулака в челюсть, а затем стали бить ногами.
Изловчившись, Никита схватил одного бродягу за ногу и резко дернул. Оборванец упал рядом с ним и, не обращая внимания на других противников, Тарханиот навалился на поверженного оборвыша, обхватил его горло левой рукой, а правой стал наносить удары. Злость сделала Никиту сильнее, и вскоре лицо бродяги оказалось залито кровью.
– Получи! Получи! – кричал аристократ и никак не мог остановиться.
Вид крови опьянил его и, возможно, он убил бы своего противника. Однако его все-таки отшвырнули в сторону и стали избивать всерьез. Руками и ногами, а потом у кого-то появилась палка, которая обрушилась на его спину. Подняться Никите не давали и он, закрывшись руками, сжался в тугой комок.
– Прочь! – неожиданно в драку вмешался прохожий, крепкий блондин, не старше восемнадцати лет.
Спаситель молодого аристократа двигался быстро, ни мгновения не колебался и умел драться. Первого бродягу он свалил подсечкой, а затем сразу ударил его ногой по ребрам. Второго достал кулаком, да так ловко, что он отлетел в сторону и упал на карачки. А третий, которому уже досталось от Никиты, сам бросился наутек и блондин, подняв камень, швырнул его вслед беглецу и попал ему в спину. После чего, не останавливаясь, босяк громко закричал:
– Помогите!
Разумеется, помогать бродяге никто не стал. Прохожие, словно ничего не происходит, продолжали движение по улице. А потом, вслед за сбежавшим оборвышем, последовали его друзья. Блондин за ними гнаться не стал, а подошел к Никите, протянул ему руку и сказал:
– Вставай.
Обхватив за кисть руку спасителя, пошатываясь, Никита поднялся, посмотрел на блондина и кивнул:
– Благодарю тебе.
– Ничего. Сочтемся. – Блондин усмехнулся и представился: – Меня Дичко зовут. Я здесь часто гуляю, когда время есть. Так что повезло тебе.
– Никита Тарханиот, – аристократ снова кивнул.
– Ты как? Ничего тебе не сломали?
– Нет. Легко отделался. Все удары по телу пришлись. Ребра ноют, но переломов, кажется, нет.
– Пойдем, – Дичко потянул Никиту за рукав. – Неподалеку моя женщина хорошая живет. Умоешься и приведешь себя в порядок.
Аристократ последовал за новым знакомым и через несколько минут оказался в небольшом дворике, где пожилая женщина стирала белье.
– Матрена, помощь твоя нужна, – обратился к ней Дичко.
Охнув, женщина бросила свое занятие, а потом принесла кувшин с водой и чистые полотенца. Дичко стал помогать Никите, сливая воду ему на руки, а попутно молодые люди разговаривали и Тарханиот узнал, что его спаситель славянин и помощник купца.
Когда Никита немного привел себя в порядок, умылся и почистился, он сказал Дичко:
– Запомни, я твой должник. Если что-то понадобится, обращайся. Сейчас я никто и беден. Но настанет день и моя звезда воссияет.
– Хорошо, если так, – славянин хлопнул Тархиота по плечу.
После этого Никита и Дичко расстались. Молодой помощник атриклиния, на ходу придумывая объяснение своего неподобающего вида, поспешил к Вуколеону. А славянин, точнее, варог Вадима Сокола, оставленный в Константинополе, проводив его взглядом, свернул в ближайший узкий проулок и обнаружил здесь избитых городских босяков.
– Где наши деньги? – ему навстречу шагнул старший из босяков, которого звали Игнат Охрид.
– Держи! – Дичко подкинул вверх серебряную монету.
Охрид поймал ее, зажал в грязном кулаке и просипел:
– Добавить надо. Этот мальчишка из благородных Феодосия крепко побил.
– Он сам виноват.
Босяк спорить не стал, а посмотрел на Дичко и вопросительно кивнул:
– Мы тебе еще нужны?
– Через три дня приходите к Матрене, – варог покосился на дом, в котором проживала пожилая женщина. – Тогда и поговорим.
– С тобой можно иметь дело, – оскалился босяк и посмотрел на своих избитых напарников: – Пошли, парни.
Бродяги, словно стая собак, легкой трусцой побежали в сторону моря. Наверняка, в таверну Мики Пафлагона, где Дичко, в далеком прошлом Вегейр Торирсон, с ними познакомился. А варог направился в лавку купца Никифора и по дороге размышлял.
Вот уже больше года Дичко находился в Константинополе и за это время он передал в Киев всего две весточки. Больше не получилось, поскольку из-за политических дрязг торговля между ромеями и русичами хирела. Как это часто бывает, государи ссорятся, а купцы несут убытки. Но в ближайшую неделю варог надеялся отправить очередное послание. Вот только попадет оно в Киев лишь через три-четыре месяца. Это в лучшем случае, ибо прямого пути нет. Сначала купеческие суда пойдут в Херсонес. Потом товар окажется в городке Олешье на Днепре и только затем в Киеве.
Ну и что же варог мог написать в своем донесении?
