скачать книгу бесплатно
Рафаил и Борух между тем дошли до ворот, которые уже запирали на ночь.
– Я отправлюсь в путь на рассвете, – сказал Белый Хазарин.
– Мог бы погостить день-другой. У нас тут тоска смертная. А такие гости вообще редкость.
– Не могу. Тороплюсь попасть домой на свадьбу сына. Каждый день на счету.
– Тогда пусть будет так, – с сожалением произнёс Борух. – Я завтра сам провожу тебя до переправы.
7.
Отряд выступил из крепости ещё до восхода солнца, когда на востоке только-только начало сереть небо. Было сыро и холодно. По берегу от реки поднимался молочно-белый туман, в котором тонули колёса повозок и копыта коней.
Борух проводил их до самого конца деревянной пристани. Там они с Белым Хазарином обнялись на прощание и Борух сказал:
– Удачного пути тебе, друг. Надеюсь, следующим летом увижу тебя снова.
– Я вряд ли теперь поеду на дальние рубежи, – покачал головой Рафаил. – Меня всё больше тянет домой, в южные степи. Так что жду тебя там.
– Верю, что так и будет. Если на то будет воля Всевышнего… и добрая воля нашего правителя.
Так они и расстались.
На паром сначала погрузились хазары, половина печенегов и пленники. Остальные с повозками остались ждать, потому как перевезти всех за один раз было невозможно. Рафаил бросил короткий взгляд на крепость, очертания которой смутно угадывались в предрассветных сумерках. Потом посмотрел на пристань. Туман поднимался над водой до самых досок, поэтому казалось, что стоящий на них Борух парит в воздухе.
– Прощай, Борух, друг мой, – вполголоса произнёс Рафаил. – Прощай и удачи тебе!
Внезапный порыв ветра нагнал с реки ещё больше тумана. Пристань и замершая на ней тёмная фигура исчезли за дымной пеленой. Неожиданно громкий и резкий крик какой-то птицы пронзил тишину.
Рафаил заложил руки за пояс и неспешно перешёл в переднюю часть парома. Из-за тумана реки совсем не было видно, и только редкие всплески напоминали, что там внизу, под брёвнами вода.
– Благослови! – Подняв глаза к небу, произнёс Рафаил и забормотал едва слышно молитву.
Когда он окончил молиться, впереди в тумане засветились огоньки редких костров.
Хазарин первым сошёл на берег и тут же велел развести огонь. Пока остальные выгружались, он ходил туда-сюда по песку, время от времени подбирал гальку, бросал её в туман и слушал, как она ударяется о невидимую воду.
Рассветало. Дым костров смешивался с туманом и стелился по земле.
– Воистину земля тесна и все дороги сходятся в одном месте! – голос заставил хазарина вздрогнуть и обернуться. От ближнего костра к нему спешил, вскинув в приветствии обе руки, невысокий полный человек.
Рафаил сощурился, присматриваясь, а потом шагнул ему навстречу.
– Друг Шимон, ты ли это, старый прохиндей?
– Я, а кто ж ещё!
Человек был небольшого роста, почти что на голову ниже Рафаила. Лицо испрещенное морщинами, сильно загорелое, пышная чёрная борода с неровными клоками седины не давали точного представления о его возрасте. Его фигуру скрывала широкая длинная одежда без пояса, из-за чего он казался значительно ниже и толще, чем это было на самом деле. Он двигался быстро и в каждом его движении угадывалась бешенная энергия.
– Вижу, торопишься обратно в Атиль, – снова заговорил Шимон. – Ну как, удачным был твой поход?
Они трижды обнялись.
– Поход был обычным, – сдержанно ответил Рафаил. – А ты ждёшь свою очередь на переправу?
– Ой вэй, нет, я плыву на север речным путём. Там, – Шимон махнул рукой куда-то в направлении берега, – мои лодки с товаром.
– На север?
– Да, друг мой. Я побывал в двух столицах мира, в Багдаде и Константинии. А теперь прямо из страны румеев плыву на север…
– Из Константинии? Через пороги?
– Ну я же не какой-то трусливый румей, – самодовольно усмехнулся Шимон. – Я не боюсь трудных дорог и поджидающих там опасностей. И мне известно, в какое время года и где можно пройти через пороги с минимальным риском.
– К тому же, – добавил он с хитрым выражением лица, – вожди баджнаков мои друзья, они покупают у меня шёлк и вино. И по очень выгодной цене, поверь мне.
Рафаил усмехнулся.
– Выгодной им или тебе?
– По обоюдовыгодной, – с лукавой улыбкой ответил купец. – Давай присядем. В ногах правды нет.
Он указал на лежащее в двух шагах бревно.
– И куда же ты держишь путь? – Рафаил подобрал полы своего белоснежного плаща и сел. – На севере нет ничего, только леса, кишащие грязными варварами.
– Я слыхал, что по этой реке можно пройти в земли северных людей, русиев, не заходя в страну булгар. Их правителя зовут то ли Хэлгу то ли Элгу, у него тысяча воинов и он живёт во дворце на острове на краю земли сакалибов. Туда два месяца пути.
– Чем же плох безопасный путь через земли булгар, по которому ходят все купцы?
– Булгары требуют свою долю за торговлю на их земле. А если я разведаю прямой путь на север, то мне не надо будет делиться с булгарскими посредниками.
– Ты рисковый человек, Шимон.
– Торговля всегда риск.
– Что ж там, на севере такого ценного, ради чего ты готов рисковать своим золотом и своей жизнью?
– Да всё то же. Роскошные меха, рабы, прекрасные северные женщины, пышногрудые, ясноглазые и золотоволосые. И всё это почти даром. Они готовы обменивать всё это на сладкое вино, китайский шёлк и золото. О, русии очень любят золото! Ради золота они плывут по рекам в Булгар, Атиль, по морю в Константинию. Ты не поверишь, но я видел русиев даже в Багдаде!
– Я всегда говорил, это опасный народ, – покачал головой Рафаил. – Они ещё не показали себя, но их стоит опасаться.
– По-моему, опасаться больше надо баджнаков, – возразил Шимон. – А ещё больше мадьяр. Они настоящий враг торговли и мирных ремёсел.
– Этих, – Рафаил кивнул в сторону своих печенегов, которые возились около костра, – я не боюсь. Я им не доверяю, но не боюсь. Они грабят караваны и убивают купцов. Но они не торгуют сами и не строят городов. Они кочевники. Народ, который вечно в пути.
– Но русии такие же кочевники, – возразил Шимон. – Они так же кочуют, но не по степи, а по рекам.
– Ты ошибаешься, друг мой. Они не кочуют. Везде, куда они проникают, они стараются закрепиться надолго. Когда куда-либо приходят мадьяры, они ставят шатры, которые всё время возят с собой. Потом они их складывают в повозки и увозят. И они не знают вернутся ли в это место опять. Когда же приходят русии, они рубят деревья и строят дома. А потом следом за ними приходя новые русии, привозят с собой женщин и детей. И их становится всё больше и больше. Со временем они занимают всю землю вокруг, устанавливают там свой закон и говорят, что это их земля. К тому же русии проникают в самые дальние земли, куда ни мадьяры, ни гузы, ни баджнаки никогда не доберутся. Ты же сам говоришь, что видел их даже в Багдаде.
– Ой вэй! – Шимон воздел руки и глаза к небу. – Они такие же торговцы, как и мы. Иногда, конечно, они позволяют себе немного бесчинствовать, но больше времени торгуют. Они любят золото и готовы идти за ним на край света!
– Как и ты, Шимон, – Рафаил усмехнулся.
Купец в ответ только развёл руками.
Рафаил оглянулся назад. Там, над берегом, над далёким лесом всходило солнце. Его лучи разгоняли остатки тумана, и он таял на глазах, по заросшим кустами ложбинкам стекая в реку. Река, всё ещё скрытая молочно-белой пеленой, огромной змеёй извивалась между густых камышей, неся свои воды с неведомого севера на юг, к Румейскому морю. Хазарин перевёл взгляд с пробуждающегося левого берега туда, где в сумраке терялось верхнее течение реки, и сказал:
– Однажды, Шимон, солнце взойдёт на севере, и его сияние ослепит и испепелит нас.
Он поднялся. Купец остался сидеть, снизу вверх недоверчиво глядя на собеседника.
– Ой вэй! – Воскликнул он. – Зачем так пугаешь?
Хазарин не ответил. С причалившего к берегу парома выкатывали телеги.
– Мне пора, Шимон, – сказал Рафаил. – Надеюсь, твой путь будет удачным.
– Пусть твой будет удачен не меньше!
Они простились и разошлись в разные стороны. Хазарин к своему отряду, а Шимон к своим лодкам.
8.
Радомиру никогда не доводилось так долго и далеко ходить. На пятый день пути его разбитые в кровь ноги болели не переставая. А ещё через пару дней он вообще перестал их чувствовать.
Они шли от рассвета до заката, не быстро не медленно, всё время с одной и той же скоростью, делая несколько коротких остановок днём и разбивая лагерь на ночь. Сначала двигались по дороге, вдоль которой кое-где попадались небольшие постройки вроде шалашей на высоких столбах.
– Сторожевые вышки, – пояснил Рябой. – Когда приближается враг, хазары зажигают на вышке сигнальный огонь. С другой вышки его видят и точно так же зажигают огонь у себя. Так и передают сигнал от вышки к вышке до самого Хазарана.
– Откуда знаешь? – недоверчиво спросил Радомир.
– Люди рассказывали.
– А кто у хазар враги?
– Да кто его знает. Есть, наверное.
Потом дорога кончилась. Отряд шёл через степь, по каким-то неприметным постороннему глазу отметинам. А может и просто по солнцу.
Когда отряд останавливался, Радомир замертво падал у колёс телеги и впадал в забытье, из которого его с трудом возвращал к жизни настойчивый голос Рябого:
– На, поешь, а то охлянешь совсем.
Через силу затолкав себе в рот кусок чёрствого хлеба и протолкнув его внутрь глотком воды, Радомир снова засыпал и беспробудно спал до рассвета. А утром, с первыми лучами солнца печенеги пинками поднимали пленников, и он снова обречённо плёлся за повозкой до следующего привала.
Пару раз вдалеке появлялись всадники. Увидав отряд, они некоторое время кружили на приличном расстоянии, а потом исчезали.
– Кто это? – спросил Радомир у всезнающего Рябого.
– Может печенеги, – пожал плечами тот. – Может ещё кто.
– Они нам не помогут?
– Дурак человек, – фыркнул Рябой. – На кой мы им сдались?
Он, в отличие от Радомира, похоже, совсем не чувствовал усталости. Шёл, что-то потихоньку насвистывая, зыркал по сторонам, время от времени лез с разговорами. Радомир его почти не слушал.
На двадцатый день к вечеру далеко впереди показалась тёмная полоска.
– Похоже на лес, – сказал Рябой. И тут же принялся рассуждать сам с собой: – А откуда посреди степи лес? Это только разве деревья, что растут вдоль реки. Значит, к реке вышли.
Когда слева возник неглубокий, но широкий овраг, по дну которого бежал ручей, он утвердился в своей догадке.
– Ручей в реку впадает, не иначе, – сообщил Рябой. – Эй, Радомир, мы к реке пришли!
– Какая разница, – безразлично отозвался тот.
До реки они не дошли. Остановились на ночлег у края оврага. Пока ставили шатры и разводили костёр, Радомир повалился в траву и снова впал в беспамятство. Рябой присел рядом.
В этот миг откуда-то, словно из-под земли прямо рядом с ними выскочил всадник и галопом промчался мимо костра. Видно, он прятался в овраге и потому никто его не заметил.
Печенеги схватились за луки. Всадник на скаку что-то прокричал на незнакомом языке и махнул рукой.
– Стреляй в него! – крикнул один из хазар, тот, который всё время ходил в блестящем нагруднике. Но печенег, к которому он обращался, отрицательно покачал головой и опустил лук. Хазарин закричал, затопал ногами и накинулся на него с бранью.
– Что там? – с трудом подняв тяжёлую голову, спросил Радомир.
– Да бранятся, – лениво жуя травинку, отозвался Гудим. – Мимо какой-то гусь проскакал, а печенег вон стрелять в него отказался.
– В гуся?
– Да не в гуся. Человек то был. На лошади.
– Аааа, – протянул Радомир и снова уронил голову.
Хазарин между тем продолжал кричать и размахивать руками, наступая на печенега. Тот насупился и молчал. Из шатра вышел Рафаил, прикрикнул на обоих.
– Тот человек на коне промчался мимо нас, – стал объяснять его разгорячённый товарищ. – Я велел стрелять, а он, – тут он ткнул пальцем в печенега с луком в руках, – а он отказался, сказал, что в своих не стреляет!
Рафаил нахмурился и задумчиво поскрёб подбородок.
– Его надо наказать! – продолжал горячиться второй хазарин.
– Накажи, – пожал плечами Рафаил и пошёл назад в свой шатёр.
Протяжный, долгий свист раздался в темноте. Кони тревожно заржали. Откуда-то из темноты, совсем близко им тоже ответило ржанье. Рафаил стремительно обернулся. Хазарин в блестящем нагруднике медленно оседал на землю и между глаз у него торчала стрела.
