скачать книгу бесплатно
Остальные согласно закивали.
– Но это ничего не даст! – крикнул папа Малыша, разозлившись не на шутку. – Ведь они теперь в нашем мире, и неизвестно, смогут ли они здесь что-нибудь для нас сделать.
– Заткнись, пожалуйста, – сказал граничник. – Конечно, здесь мы ничего не сможем для вас сделать. В вашем мире мы не можем заглядывать вперед. А чтобы мы были вам полезны, это необходимо.
– Значит, как только мы дадим вам телебиовизоры, вы вернетесь к себе? – спросил папа.
– Еще бы! Там наш дом, и попробуйте только нас туда не пустить!
– Мы не станем вам мешать, – ответил папа. – Наоборот, даже поможем вернуться туда. Дадим вам телебиовизоры, а вы возвращайтесь и беритесь за дело.
– Мы будем работать честно, – заверил граничник, – но нам нужно время зырить телебиовизоры. Идет?
– Ладно, – согласился папа.
Я выбрался из толпы. Все как-то устроилось, а я уже был сыт по горло. Хватит с меня всяких историй.
Возле сеновала я увидел Чистюлю, медленно бредущего по земле. Он шел с большим трудом, но мне почему-то ничуть не было его жалко. Сам виноват.
На мгновение мне подумалось: а не подойти ли к нему и не наподдать ли за тот раз, когда он вывалял меня в грязи? Но потом я сообразил, что с моей стороны это означало – бить лежачего, ведь он и так наказан собственным папой на тридцать дней.
Кораблик в бутылке
Старого Илая я нашел в «Месте под солнцем» – одном из многочисленных сомнительных заведений, которых полно в Нью-Чикаго. Только не спутайте этот город с земным Чикаго. Нью-Чикаго находится в Сумеречном поясе Меркурия и сверху накрыт защитным куполом. Но речь сейчас не о городе, а об Илае. Так вот, когда я нашел старика, он был уже порядком пьян.
Этого-то я и боялся. Едва услышав, что старый «солнечник» (так на Меркурии именуют тех, кто мотается на солнечную сторону планеты и отваживается жить в тамошнем пекле) объявился в Нью-Чикаго, я начал искать его по всем дешевым барам и забегаловкам. «Место под солнцем» было тридцать третьим по счету.
Илай всегда был не прочь рассказать какую-нибудь историю. «Солар пресс» – издание, в котором я работал, – заглатывало подобные байки на лету. Правда, в Нью-Чикаго его давно считали завзятым вруном. В самом деле, ну кто поверил бы, что Илаю двести лет? Не знаю, может, какие-то его рассказы о солнечной стороне Меркурия и были правдивыми. Некоторые храбрецы, бывавшие там, подтверждали: да, так оно и есть. Но никто, даже находясь в солидном подпитии, не верил, будто Илай живет уже третье столетие.
Конечно, интересно было бы послушать трезвого Илая. Но такие люди в трезвом виде обычно хранят угрюмое молчание или отличаются редкостным косноязычием. Чтобы заговорить, старику необходимо взбодриться. Впрочем, когда я его увидел, Илай был уже чересчур «взбодрившимся».
Некоторое время он разглядывал меня, щуря мутноватые глаза.
– Сынок, а вообще-то, я ехал сюда повидаться с тобой, – признался он и пьяно хихикнул. – Все время себе твердил: надо встретиться с Шермом.
Он пододвинул мне полупустую бутылку.
– Промочи-ка горло, сынок.
Я показал головой.
– Не могу. Врачи запретили. Желудок взбесится – он у меня такой зверь.
Илай издал какой-то тоскливый звук, затем разухабисто хватил кулаком по столу.
– А-а, вспомнил. Проклятье! Как я мог это забыть? Тебе постоянно нужно глотать какие-то таблетки, да?
– Капсулы, – холодно поправил его я.
Терпеть не могу шуток по поводу собственного желудка.
– Вот-вот, капсулы. Забавные штуки. И водой запивать не надо. Проглотил – и готово дело. А я ни одной таблетки толком проглотить не могу. Приклеится к горлу – и все тут.
Схватив бутылку, Илай качнул ею, будто проверяя, не испарилось ли содержимое, затем перелил часть его в себя.
– Ну и как прогулка по солнечной стороне? – спросил я.
– Почти никак, – признался Илай. – Вернулся с пустыми руками. Крошка Меркурий становится чересчур людным местом. И старателей развелось с избытком. С одним мы чуть не поцапались. Не веришь? Я тоже не верил, пока не наткнулся на того парня. Не нравится мне это, Шерм. Пора перебираться на Плутон. Там, говорят, еще хватает места.
Илай вновь присосался к бутылке, потом обтер влажные усы.
– Я бы туда вообще не сунулся, если б не пообещал доку, что привезу ему кристалликов.
– Каких еще кристалликов?
– Погоди. Значит, я тебе не рассказывал? Док их у меня покупает. Зачем? Черт меня подери, если знаю. Видно, зачем-то они ему нужны.
Илай полез в оттопыренный карман куртки, достал обыкновенный полотняный мешочек и перекинул его через стол.
– Полюбуйся. Может, растолкуешь мне, чего это док по ним с ума сходит. Он хорошо платит за эти кристаллики. Да и меня самого подлечивает. Я еще когда-то давно подцепил на Венере лихорадку. Док делает мне эти… ин… инъекции и обещает вылечить совсем.
То, что он споткнулся на слове «инъекции», безошибочно показывало, насколько старик пьян.
– А кто он, этот док? – осторожно спросил я, боясь спугнуть Илая (такое уже бывало: захлопнется – и слова из него не вытянешь). – Один из здешних врачей?
– Не-а. Большой док. Ну, тот парень в санатории.
– Доктор Винсент? – подсказал я.
– Он самый, – ответил Илай. – Раньше я продавал кристаллики доктору Андерсону, а потом – доктору Брауну.
Я пропустил эти слова мимо ушей. Стопроцентное вранье. Андерсон и Браун давным-давно умерли, причем Андерсон покинул бренный мир задолго до того, как в нем появился Илай.
Я развязал тесемку и высыпал щепотку содержимого себе на ладонь. Крошечные кристаллики переливались всеми цветами радуги, отражая свет ламп под потолком.
– Как-то я решил показать их одному аптекарю, – продолжал Илай. – Тот лишь хмыкнул и скорчил гримасу. Сказал: ничего особенного, просто любопытная кобмин… нет, комбин…
– Комбинация, – подсказал я.
– Вот-вот. Про дока, само собой, я ему говорить не стал. Ну, и где нашел – тоже. У меня мыслишка крутилась: вдруг я нашел что-то важное, а док меня за нос водит? Может, кристаллики стоят куда дороже? Аптекарь их и под лупой смотрел, и какой-то жидкостью на них брызгал. Нет, сказал, просто любопытная ком… бинация меркурианского песка. Так и не купил. Сказал, не по его профилю.
– Слушай, может, ты дашь мне немножко? В качестве образца?
Я все время старался не спугнуть старика. Я уже тогда почувствовал: Илай выболтал мне нечто такое, о чем вовсе не собирался говорить.
Но Илай щедро махнул рукой.
– Бери. Зачем немножко? Можешь взять сколько хочешь.
Я порылся в карманах.
– Какая жалость – мне их не во что положить. Не в карман же сыпать.
Илай хрипло засмеялся и приготовился в очередной раз промочить горло.
– А ты возьми свои капсулы, высыпь оттуда всю дрянь и насыпь кристаллики. Думаю, твой желудок не пострадает, если ты проглотишь на пару капсул меньше. Зря ты меня не слушаешь. Лучшее лекарство для больного желудка – виски.
– Хорошая мысль, – согласился я, дружески улыбаясь старику.
Я достал три капсулы, разъединил каждую из них, высыпал оттуда содержимое и заменил его кристалликами, после чего надежно спрятал подарок во внутреннем кармане. Мешочек я вернул Илаю.
– А где ты добываешь эти кристаллики? – спросил я.
Илай скрючил дрожащий палец и повилял им наподобие собачьего хвоста.
– Секрет, – прошептал он.
Пока мы с ним говорили, глаза старика успели стать еще мутнее. Он качался даже сидя. Но рука, повинуясь могучему инстинкту выпивохи, крепко сжимала бутылку.
– Виски что надо, – бубнил он. – Лучшее лекарство для желудка.
Закончить свой панегирик в честь виски Илаю не удалось: отяжелевшие мозги потянули голову вниз, и она застыла на столе. Бутылка опрокинулась, остатки виски выплеснулись на пол.
– Ведь не поверит, что сам пролил, – заметил я бармену.
– Не волнуйтесь, – отозвался тот. – Когда Илай проснется, ему будет не до этого. Опять смотается из города на солнечную сторону. Уже сколько лет пропадает там. Странный старикан. Скажите, вот вы верите, что ему двести лет?
– Ни единой секунды, – успокоил я бармена.
Тот критически оглядел бокал, который держал в руках, потом, взяв салфетку, поплевал на него снаружи и принялся доводить стекло до зеркального блеска.
– Тут до вашего прихода Илай заливал баки каким-то парням. Они все допытывались у него, будет ли он голосовать за Марти Берга. Я сразу понял, что Марти опять нанял себе помощников.
– Ничего удивительного, – откликнулся я. – Скоро выборы, и Марти очень хочется остаться на новый срок.
Я собрался уходить, но затем вернулся к стойке и выложил несколько монет.
– Когда Илай проспится, угостите его за мой счет. Ему наверняка захочется «поправить голову». Я попробую выловить его снова, пока он не упорхнул на солнечную сторону.
Но встретиться с Илаем мне больше не удалось.
Через сутки труп старика нашли в пустыне, что к западу от городского космопорта. Илая убили тремя ножевыми ударами, каждого из которых было достаточно, чтобы отправить его на тот свет. По мнению полиции, с момента убийства прошло от двенадцати до восемнадцати часов.
Марти Берг принадлежал к числу тех, кому путь на Землю заказан. Почему именно – никто не знал и не пытался разнюхать. Марти – разносторонне одаренная личность, а потому причин могло быть несколько.
В городском округе Северная Стена он был не слишком крупной птицей. Так, мальчиком на побегушках у тех, кто крупнее и сильнее его. И тем не менее на выборах Марти всегда набирал больше голосов, чем остальные кандидаты. Никто не интересовался, какими способами он этого добивался. Чувство гражданского самосознания пока еще не получило в Нью-Чикаго должного развития.
И все же, когда Марти появился у меня в кабинете, я обрадовался и протянул ему руку. Он был для меня источником информации и часто рассказывал забавные вещи о махинациях местных политиков.
– Что-нибудь прояснилось с убийством Илая? – спросил он.
– Пока глухо. Полиция теряется в догадках.
Марти удрученно покачал головой.
– Дело дрянь. Я-то надеялся, что они уже сцапали молодчика.
– У вас ко мне какое-нибудь дело? – поинтересовался я.
– Пустяковая просьба, – ответил Марти. – Слышал, вы решили слетать на Землю. Развеяться, так сказать.
– Да, где-то через день или два я улетаю. Приятно будет снова увидеть нашу старушку. Ностальгические чувства.
Я прикусил язык. Кто знает, может, для Марти это слишком болезненная тема.
Но Марти, похоже, даже не заметил моей деликатности.
– Помните Чести Льюиса? Был еще процесс над ним по обвинению в мошенничестве.
– Как же, я даже пару раз встречался с ним. Нью-йоркские копы не очень-то к нему благоволили. Дадут чуть-чуть погулять на свободе – и снова за решетку.
– Сейчас он вышел, – сообщил Марти. – Хочу отправить ему подарочек. Сувенир от старого приятеля. Может, возьмете эту штучку с собой и передадите Чести? Я бы отправил посылкой, но сами знаете, сколько это стоит.
Я знал, сколько это стоит. Межпланетные почтовые тарифы и впрямь кусались.
Марти достал из кармана сверток и положил на мой письменный стол. Я взял сверток и несколько раз встряхнул.
– Слушайте, Марти, надеюсь, вы не доставите мне хлопот с вашим подарочком?
Берг удивленно всплеснул руками.
– Ну с какой стати мне подводить своего друга? Просто сейчас я не настолько богат, чтобы отправлять подарок почтовой ракетой. И потом, я охотно расскажу вам, что это за вещица. Сувенир. «Песчаная бутылка». Видели, наверное? Стеклянная бутылочка, а внутри – миниатюрный космический корабль. Сам он из белого песка, а языки пламени, вылетающие из ракетных двигателей, – красные.
– Не сердитесь, Марти. Простое любопытство. Конечно, я выполню вашу просьбу.
– Чести будет рад до безумия. Помнится, он всегда обожал такие пустячки.
Флойд Дункан – бессменный начальник нью-чикагского филиала Межпланетного бюро расследований – был первым, кто нашел зацепку в деле об убийстве Илая. Ошеломляющую, невероятную зацепку, в которую с ходу не больно-то поверишь.
Дункан вовсе не был рад меня видеть и не скрывал своих чувств. Такое случалось не впервые, но я умел гасить всплески его дурного настроения. Достаточно скоро он пообмяк, и с ним вполне можно было говорить.
– Это дело меня доконает, – выплескивая последние остатки рычания, сознался Дункан.
– Что, никаких зацепок?
– Есть одна, черт бы ее подрал! Но она еще хуже, чем полное отсутствие всяких зацепок, потому что…
– Потому что… – в тон ему продолжил я.
