скачать книгу бесплатно
– Но Ли схитрил, и в пожаре обвинят принца Рашингаву.
– На допросе, уверена, Рашингаве достанет ума защититься, просто сказав правду.
– Если Рашингава скажет правду, то раскроется всё. Он видел принца Ли и наверняка многое понял.
Кантабриллин остановилась, задумавшись.
– Но, может быть, и нет, – честно продолжила Чайна Циан, – если Рашингава заметил меня и сделал иные выводы… Так или иначе, тебе никто никогда не причинит вреда, – тут же принялась уверять девочку Чайна Циан, – ты дочь принца Ханта, лучшего мечника среди перевёртышей, а так же ты – часть клана Сильверстоунов. Кто бы ни хотел навредить Лифорду, тебя при этом он не тронет. Хотя…
– Что?
– Нет, ничего. Тебя не тронет даже Рашингава. Детям он не мстит, насколько я знаю.
– Но мой план…
– В следующий раз просчитаешь всё тщательнее. Лифорд полон сюрпризов – не забудь учесть и это.
– Вы хорошо знаете его.
– Знала.
– У него были уязвимые места?
– Я о таких не слышала. У него есть грехи, недостатки, бывают промашки и ошибки. Но он никогда не платит за них. Запомни: когда у него плохи дела – плачут другие. И если ты стремишься причинить ему неприятности, страдать будут самые незащищённые и невинные вокруг него. Так что веди свою игру осторожно, если у тебя есть хоть какая-то совесть.
Кантабриллин долго смотрела на Чайну Циан. Очень долго. Потом медленно опустила глаза и больше не сказала ни слова.
Тот же день, три свечи спустя.
Тони направлялся в Ганведен в сопровождении Дэниела.
– Я… выиграл этот театр в карты, – признался он сыну. – Это была первая собственность такого рода.
– И часто ты играешь с высокими ставками? – неприятно поразился сын.
– В пять раз чаще, чем изменяю. То есть, получается, почти никогда. Я выиграл шикарное имение на севере, проиграл его в другой раз, выиграл шалаш в лесу далеко на северо-западе и проиграл затем лучшего своего коня. Чет узнала и сказала… не важно. В карты я теперь играю только на печенье, а в наследство ты получишь всё, что должен.
Дэниел нарочито смахнул не существующий пот со лба. А Тони, закинув ноги на противоположное сидение экипажа и, сложив руки на животе, решил объяснить:
– На самом деле, тогда Ганведен был не этим охраняемым заведением с полным составом персонала и всей положенной атрибутикой, а всего лишь двумя нищими актёрами с одним-единственным чемоданом париков, платьев и белил, осколком зеркала и бумажкой, обязывающей хозяина подкармливать своих талантов, когда их труд будет неприбыльным. Это были Бренган и Кровли.
– Я… имена знакомые.
– Кровли лучше всего играет резонёров, а Бренган – шефов, мэров, благородных мужей и отцов. Но, чёрт возьми, они могут сыграть кого и что угодно!
Дэниел слегка ослабил узел галстука:
– И сколько они на сцене?
– Справедливый вопрос. Но они – люди, а значит больше, чем полтора века им быть никак не может. Со мной они почти столько же, сколько ты на этом свете, так что… спрошу-ка я у них при случае, возраст.
– У актёров не принято спрашивать такое.
– Знаю. Хочу их позлить.
Дэниел немного помолчал.
– Я ещё не привык к твоим выходкам, честно, – заговорил он. – Поумерь себя, прошу.
– Я подумаю.
– Подумай… а тебе-то сколько лет?
– Двести.
– А если серьёзно?
– Двести двадцать… восемь. Возможно. Я родился в войну, в убежище. Мать погибла рано. Так что день моего рождения не известен. Да и не важен.
– Чистокровный крылатый, потомок двух монарших династий, не знает дату своего рождения?
– Ага. Ну, я честно не в шелках родился. Для этого нужно быть потомком трёх королевских семей.
– А такие… есть?
– Да. Джулиан. Джулиан Дарк.
Рассказывать о том, кто такой Джулиан Дарк не пришлось бы даже семилетнему мальчишке. Все и так знали, что старший сын лучшего мечника крылатых Роджера Кардифа – Джулиан Дарк – гений, командующий поднебесными войсками. Даже никогда не помышлявший о славе на военном поприще Дэниел был наслышан и не переспрашивал. Его интересовало другое:
– Как это так? Почему?
– У нас же с ним не одна и та же мать. Его мать – была принцессой от рода Дарков. Наша с Джереми – самая обычная провинциальная особа. И эпохи разнились. Джулиан уже открыл дверь новому тысячелетию… – Тони увидел в окне подплывающее здание театра. – Ганведен… времена меняются, а Брен и Кровли должны остаться – они и есть Ганведен. Запомни это.
– Печёшься о таких вещах?
– Я всем обеспечен и не принуждён зарабатывать на театрах. Могу рассуждать об искусстве, преемственности и традициях сколько влезет. И не только рассуждать. Идём?
– Идём.
Двое Сильверстоунов поднялись по мокрым от дождя ступеням, позвонили и вошли в фойе театра.
– А не будет выглядеть так, будто ты приехал выбрать девушку на ночь? – спросил Дэниел, морщась от гари и дыма, проникших даже сюда. Хорнитэль сгорел, пожар потушен, а запах остался.
– Это чаще всего так и выглядит, – ответил Тони, доставая надушенный платок и закрывая им нос. – Злой рок висит здесь над исполнительницами простушек – они часто меняются. С тех пор, как ушла последняя стоящая актриса, прошло семь лет – а смена лиц всё не прекращается. Хуже того – недавно в театре сменились господа на ролях героя-любовника, сомневающегося, подхалима и истерика. Последний мне вообще не нравится. Я бы его продвинул на роли мужланов, но здешний главный руководитель, Вольфи-Рарис, считает иначе. Актёров с неврастеническим типом игры вполне хватает, но Вольфи-Рарису подавай именно этого Патро. Не буду же я увольнять главного из-за этого. Он хорош, и, пожалуй, единственный, кто видит Бренгана насквозь, когда он слабоват, не доигрывает.
– А что пишут критики?
– Ни-че-го. Патро не замечают. Его криков немного пугаются дамы в партере, да детки на благотворительных выступлениях.
– Благотвори…
– Да, и такое случается. А в Педделстоксе о благотворительности не слышали?
– Там… церковь.
– А её где-то нет? Да, знаю, в шахтах перевёртышей. Ну что, мы не опоздали?
Крылатый и полукровка вошли в зрительный зал и спустились ближе к сцене. Дам нигде не было видно. Тони познакомил Дэниела с Вольфи-Рарисом, Бренганом, Кровли, и руководителем труппы "Морис" – Джаскони.
– Значит, правду говорят, что виконт и есть твой сын, – медленно, с хмурым видом, сказал Бренган, переводя взгляд с одного Си на другого. – Вы похожи. И даже не удивляет, что… Лэнфорд тоже интересуется театром.
– Вы не представляете насколько, – мягко улыбнулся Дэниел, но Бренган поднял густые брови:
– Хотелось бы услышать.
– На сцене в провинции с детских лет. Я действительно очень интересуюсь.
Молчание.
– Потрясающе, – будто подвёл черту Тони. – Обожаю развязки. Вот здесь драматург поставил бы последнюю точку. Ну что вы, Бренган, так напряглись? Не будет же парень пробоваться на роль простушки.
– Ты покупал театры не для развлечения жены, Эшберн. Ты покупал их для сына.
– Нет, это совпадение. Я надеялся, и буду продолжать надеяться, что его увлечение исчезнет. Сильверстоун на сцене – слишком хорошая мишень для ребят из адморского или классического предела.
Бренган смерил Тони взглядом и, кивнув, отступил на полшага.
– Начинаем? – осведомился-предупредил Вольфи-Рарис и сделал знак пареньку, полускрытому в кулисах.
– Дамочки, – сладко протянул Тони.
– Убью, – мгновенно вскипел Бренган.
– Он просто подтрунивает над вами, уважаемый, – тут же снял напряжение Дэниел.
– Я тебя больше с собой брать не буду, – сухо сказал Тони сыну. – Ты портишь всё веселье.
– А ты всё время нарываешься на скандалы. Почему? Или это только с тех пор, как я с тобой?
– Тише, леди начинают самопоказ, – перешёл на шёпот Тони.
Дэниел сел и обратился в слух. Тони почти ощущал моменты, в которые руководители и актёры делают в уме, а кое-кто и на бумаге, отметки о слабых и сильных сторонах актрис. Сам же практически только наслаждался старательностью женщин, выдерживая внешнюю серьёзность. Он выбрал самую милую из них, самую красивую на свой вкус, ту, что взял бы роль простушки, на роль любовницы… и серену. Одна из двух леди, с наверняка чёрной кровью, носила длинные волосы и отличалась ясным взглядом.
Изнутри сильнейшим образом дёргало при виде женщин-перевёртышей, серен и герард, похожих на Чайну Циан. Но эту даму он не вытерпел бы с собой рядом в Осеннем доме. Она излишне экспрессивна. Чайна Циан не мешала ему оставаться наедине с Создателем, как он называл это своё чувство. А рядом с этой женщиной кроме раздражения почувствовать ничего не выйдет. Жаль. Хотя пару сцен в постели он сыграл бы и с этой…
– Эшберн, что думаешь? – вытащили его из эротических фантазий.
– Я?! С каких это пор моё мнение здесь кому-то интересно?
– Ты внимательно смотрел на них, – заговорил Бренган. – И молчал, что самое необычное.
– Решайте без меня. Я не объективен.
– Тебе кто-то понравился? – сообразил Кровли.
– Да.
– И кто же?
– А как думаешь?
– Мирминелль, определённо. Она чудо как хороша.
– Эта с наивными глазками? А она умеет играть что-нибудь другое? Вызови её, и пусть прочитает какой-нибудь другой монолог. Скажем, Барбы из "Коварных нелюбимых".
– То есть, не она тебе понравилась, – сделал вывод Кровли.
– Чушь, – подал голос Бренган. – Мы выбираем лучшую актрису для определённых ролей, а не универсальное дарование.
– И по этому должны отказать универсальным?
– Но я не видел здесь и таких, – вмешался Вольфи-Рарис.
– У неё слабый голос, – пожал плечами Тони. – Держу пари, она и не слышала про архитектуру фраз и работу с дыханием.
– У всех примерно то же самое, – опять вмешался Бренган. – В большей или меньшей степени.
– Ну, я ж говорю, я не объективен. Не слушайте меня.
Тишина.
– Это так ты ведёшь дела? – изумился Дэниел.
– Не повезло этому театру с хозяином, – философским тоном отозвался Тони.
– Ладно, – миротворчески вмешался Кровли. – Просто скажи, какая понравилась, и я смогу тебя разубедить. И ты не будешь так недоволен нашим выбором.
Тони ощутил комок в горле.
"Хоть бы раз взглянуть… на Чайну Циан!.. Но это же неуместная глупость сейчас".
Он наклонился вперёд, положил Кровли руку на плечо и заглянул ему прямо в лицо:
– Я настаиваю на том, чтобы вы выбирали сами.
– Хорошо, только не надо краснеть глазами, господин крылатый.
Тони слегка удивился. Кто это разозлился? Он, Тони Эшберн?
