скачать книгу бесплатно
– Что «слышали»?
Но Лукич был твёрдо настроен, провести собственный бенефис именно сегодня:
– Здра-а-сьте! Саша Попко, ведь, по-русски сказал: Гнутый!
– Эх, ма! – поразились оркестранты. – А ведь, точно!
Цинизм профессии, в душах лабухов, уступил место жалости. Всегда такая новость бьет камнем! Не может человек смириться, что всему есть конец.
После паузы, кто-то спросил:
– А как, Гнутого звали-то?
– Алексей.
– А по отчеству?
Неловкость незнания растворилась в тишине.
Да-а… Всё «Гнутый, Гнутый», а это ведь не фамилия, а прозвище. Дурацкое! У человека голова была чуть наклонена влево, из-за операции на шее.
Работал Алексей на плавмастерской. Он один заменял небольшой завод по изготовлению рыболовных снастей: и самодуры, из дефицитной нержавейки, мог подогнать, и сети, и блёсны. Да, и ножи мог организовать, по вашему заказу, хоть охотничьи, хоть с кнопочкой.
Ломил цену, конечно, Гнутый. Тот, ещё хорёк был. Ну, чего уж теперь. Теперь плохо про него не надо.
И не старый-то мужик был. Как сказал про него сынишка Игоря Глебовича: «ну, тот дедушка, который ещё не дедушка».
Могло показаться странным, что адмирал так озаботился проводами Гнутого. Но, во-первых, Алексей (как всё-таки неудобно без отчества!) был военным пенсионером, и вполне могло статься, что знал будущего адмирала, если не с курсантских, то уж с лейтенантских времён. А, во-вторых, адмирал сам рыбак заядлый. Так, что странность эта была надуманной, и могла сгодиться только человеку постороннему, а не жителю города П..
Музыканты притихли, раздавленные ничтожностью человеческой судьбы, на фоне ближайшей галактики.
В дверь просунулась голова Штукина. Потом, словно убедившись, что ругать его не будут, матрос втащил свою огромную трубу.
– Тащ, я на обед пойду.
– Иди родной. Иди.
Игорь Глебович вспоминал: поглажена у него белая рубашка или нет? Людка-то, сейчас, на работе.
Полярная ночь способна сгубить любое хорошее настроение. А если его и в помине нет? Тут, могут помочь только «капли», зажигающие солнце. Те, что по «15».
И когда минёр с «сорок восьмой» лодки Олег Семерня предложил «вспрыснуть это дело», Игорь Глебович уже собрался было согласиться. Но потом Семерня достал своими шуточками:
– Глебыч, ты чего такой потрясённый? Судя по белой рубашке, ты рассчитывал на орден Красной звезды?
А потом, присмотрелся и стал допытываться:
– Глебыч, а кто тебе её так интересно погладил?
Дирижёр вспыхнул, и, не отвечая, шагнул в полярную ночь.
Капитана-лейтенанта Семерню, как и Игоря Глебовича, вызвали в канцелярию штаба, чтобы ознакомить с приказом.
– Совещание, совещание! У адмирала! – Игорь Глебович передразнил утреннего посыльного. – Идиот чёртов!
Не было там никакого адмирала. Адъютант сунул приказ о лишении тринадцатого оклада по итогам года, чтобы расписались в ознакомлении, вот и всё совещание.
У Семерни формулировка была лаконичная: «за употребление спиртных напитков в служебное время», а у Игоря Глебовича целый рассказ написал поклонник творчества Римского– Корсакова. Без слёз до середины не дочитаешь.
Окна в клубе почему-то светились. Видимо, кто-то из его архаровцев забыл выключить свет. Игорь Глебович сорвал с шеи форменный галстук– «селёдку», и побрёл к клубу.
В комнате, за столом с разложенными на нём рыболовными приблудами, сидел Лукич и, Господи прости нас грешных… Гнутый.
Собеседники уже приняли противоядие от полярной ночи, поэтому их румянец граничил с багровыми тонами.
– Тут, такое дело… – Лукич развёл руками, словно это могло помочь в подборе подходящих слов. – Алексей… Тебя, как по батюшке?
– Да, брось, ты. Просто, Алексей – предложил Гнутый.
– Не… неудобно…иной раз. – настоял на своём Лукич. – Так, как батю звали?
– Трофим.
Лукич кивнул и продолжил:
– Алексей Трофимович зашёл к нам… Вдруг! Снасти предлагает. И цена хорошая. Понимаешь!?
Глубина ситуации требовала паузы. По её окончании, Лукич предложил:
– А что?! Игорь Глебович, может по пятнадцать капель? Чисто символически! Ну, так сказать… Ну, словом, что всё так хорошо завершилось. – и показал глазами на Гнутого.
Алексей Трофимович, в это время, тревожно рассматривал плетённую «муху». Возможно, он заметил дефект, который явно не понравиться форели.
Период накопления.
Боря Горшков отпустил бороду после того как отсидел пятнадцать суток за драку в троллейбусе.
– Да…а – сказал двоюродный брат Дмитрий Сергеевич, когда приехал в командировку.– Всё-таки, Мурманск это цивилизация. Даже троллейбусы у вас есть!
Дмитрий Сергеевич служил офицером на побережье, в закрытом военном городке с тремя улочками. Где, если встретишь знакомого на соседней улице, то он непременно поинтересуется, зачем вы притащились в эдакую даль.
– И тебя судили?
– А то…
– И адвокат был?
– Какой адвокат ! – усмехнулся Боря. – Нас там человек десять привезли. Как в кино: «Граждане тунеядцы, алкоголики и хулиганы». Постоянные клиенты сразу сказали: « Не повезло. Сегодня Агафоныч судит. Получим по максимуму». Ну, и нас проводят мимо этого Агафоныча по одному. А он просто рожу смотрит и пальцем так: « Этому пятнадцать», « Этому пятнадцать».
– А за что в основном попали на пятнадцать суток?
– Да, кто за что. Со мной в камере дед сидел… Кошмарная история. Дед участник войны, у него ордена есть. Пришёл с внуком в кино. Утренний сеанс, мультики. Ну и приспичило ему по малой нужде. А в кинотеатр ещё не пускают. Ну, он за угол и зашёл… А тут менты… Даже к внуку не пустили… Забрали.
Сам Боря подрался с собутыльником. Оба были настолько пьяны, что на следующий день, причину конфликта вспомнить не могли. Водитель заблокировал двери, и без остановок поехал в парк, где уже находился милицейский наряд. Драка прекратилась также внезапно, как и началась. И милиционеры, когда вошли в салон троллейбуса, сначала прошли мимо Бори и его спутника. Приятели мирно беседовали на первом сидении.
«На сутках» Боря вёл себя хорошо и его отпускали ночевать домой. Утром он возвращался в казённый дом с жареной курицей, которую заботливо готовила бабушка. В своё время, она пять лет провела в сталинских лагерях, поэтому арестантскую долю любимого внука переживала остро.
– Ты, кстати, с бородой на Фридриха похож. – сказал Дмитрий Сергеевич.
– Какого Фридриха?
– Соратника Карла.
– Фридриха Энгельса, что ли?
– Ну. В молодости.
– Да ? – Боря посмотрел в зеркало. – Надо было раньше бороду отпускать. Может быть тогда не на полную катушку дали ? Не пятнадцать суток?
– Вряд ли. Теперь за такое внешнее сходство только добавить могут. Времена поменялись.
– И слава богу.
… Ветер перемен, сорвавший полотнища с профилями бородатых основоположников Карла и Фридриха, подхватил и Борю Горшкова, который работал радистом на пароходе, и зашвырнул его на ниву предпринимательства.
…Весной, когда братья виделись, Боря был полон идей и оптимизма.
– У меня теперь своё предприятие! – гордо сообщил он тогда. – Знаешь, как называется? «Негоциант Инжинириг Л». Звучит? Это я придумал.
Дмитрий Сергеевич поразился:
– Огромный плакат у вокзала твоя реклама ?!
– Нет. – немного смутился Боря. – Это просто «Негоциант Инжинириг». Строительством занимаются. А у нас в конце ещё буква «Л», Лаки. «Удача» по-английски.
– Понятно… А чем заниматься будете?
– Разным. – ответил бизнесмен несколько уклончиво.
– Так ты директор?
– Коммерческий – уточнил Боря. – Ещё есть генеральный директор… Гущин.
Дмитрий Сергеевич мог ошибаться, но в троллейбусе, Боря подрался, именно с Гущиным. Кстати, тогда Гущин сумел избежать «отсидки».
– А ещё кто есть в вашем «Негоцианте»?
– Курьер. Гена.
Курьера, положительно характеризовало то, что он не был занят в инциденте в общественном транспорте. Но откровенно говоря, при личном общении, Гена производил несколько странное впечатление.
– У нас теперь «офис» есть!
Известие об «офисе» немного сгладило ошибки кадровой политики.
– Прямо «офис» у вас?
– Ну, это не совсем «офис»… Квартиру снимаем. В хрущёвке. Просто сейчас у нас период накопления первичного капитала. Приходится экономить.
… Сейчас, спустя полгода, Боря Горшков пребывал в меланхолии.
– Как дела?
– Дела у прокурора. У нас, делишки.
– Давай, сходим куда-нибудь, посидим.
– Не могу. Гена сейчас должен приехать.
– Курьер?
– Придурок он, а не курьер. – резонно заметил коммерческий директор.
– Ну, это не новость. Так тебе в офис надо ехать?
– В какой офис? А… ты про нашу конуру в хрущёвке? Там сейчас… В общем, ремонт. Гена сюда придёт.
Боря прошёлся по комнате и остановился у огромной бутыли, на горле которой раздулась резиновая перчатка. Первые лица государства, заботясь о здоровье вторых лиц, убрали с прилавков водку. В ответ граждане занялись изготовлением «вина» в домашних условиях. Перчатка регулировала газы, исходящие от браги.
…Курьер опоздал на полтора часа и был задумчив. По жизни, Гена не пил водки, и уж тем более не употреблял запрещённых препаратов, но производил впечатление «обдолбанного». Претензии коммерческого директора он терпеливо выслушал, но в суть, похоже, не углублялся.
Босс приступил к постановке задачи подчинённому.
– Гена, сейчас поедешь на улицу… Вот на листочке я тебе адрес написал. Там мужик ждёт. Зовут Юрий Сергеевич… Надо забрать у него вот эти документы… Тут список… И передать двести долларов.
Инструктаж курьер слушал с отсутствующим взглядом. Но когда увидел наличные, вернулся в реальный мир. Полученные купюры пересчитал, и спрятал во внутренний карман. Листок с адресом отложил в сторону, как обёртку от съеденной конфеты.
– Гена, только я тебя прошу не опаздывать. Туда надо успеть до пяти.
Курьер ничего не ответил, но мимикой дал понять, что он профессионал.
– Там на доме вывеска ещё такая… – заметно волновался босс.
Сотрудник не слушал, ему не терпелось приступить к исполнению служебного задания. Он двинулся к двери.
– Гена!
– А?
