скачать книгу бесплатно
Доктор Август Кейн
Уже неделю я валюсь с ног и засыпаю, едва лицо коснется подушки. Тесс ложится раньше меня, а потому последним, что видят глаза, прежде чем перекроют доступ к реальности, это ее мертвый сон рядом со мной, ровно такой же, в какой отправляюсь я через секунду.
Падальщики совершают вылазки каждый день с захода и до заката, а потому, когда я просыпаюсь, Тесс уже давно нет, ее сторона матраса холодная, а шкаф, где висит экипировка – пуст. С таким же остервенением, с каким она отправляется в миссии, я выхожу из берлоги, спрятанной посреди лабораторий, и отправляюсь на собственные битвы.
Герметизация восточного крыла гостиницы шла полным ходом. Ребята работали в три смены, и все это очень напоминало наше предыдущее приключение по становлению Аякса обратно на колеса: убийственный сон, длинный день, физические нагрузки, хрустящая грыжа в пояснице. Список приключений пополнялся с каждой неделей, и я уже втянулся в бешеный ритм. Если выдавался какой-то день без новостей, без каких-то новых проблем или побед, то этот день казался неправильным.
Падальщики привозили с оптического завода новые партии плексигласовых пластин. Фабио, Ульрих и Миша под предводительством Томаса сооружали профильный каркас вокруг восточного крыла, а потом устанавливали плексиглас. Каждый день они улучшали собственные чертежи и задумки, разрабатывали многоступенчатую систему вентиляции: вставляли угольные фильтры, продухи во избежание запотевания стекол – со всей этой благородной целью поселить людей под солнцем, мы рисковали возвести огромный парник и сжечь всех заживо. Но инженера настойчиво потрошили Хроники, ища ответы на вопросы по возведению герметичных жилых камер. Они хотели принести хоть какое-то счастье в жизни измученных подземельем людей. Этот стимул горел ярким пламенем стремления и упорства, он заставлял их строить новый лучший мир.
Продумать надо все, в том числе системы переработки отходов жизнедеятельности. Снова выручили Хроники, из которых ребята достали научные работы по превращению отходов в топливо для долгосрочных космических перелетов. Вот так исследования для полетов в космос спасали жизни людей все на той же Земле, с которой улететь им не удалось. Десятилитровый процессор под гостиницей при помощи переменного тока и электролиза воды способом мокрого сжигания перерабатывал отходы восточного крыла в перекись водорода. А в подвале желявские инженеры собирали высокотехнологичную экспериментальную перерабатывающую плантацию с проточным реактором.
Аграрники тоже без дела не оставались и уже трудились в первых теплицах на заднем дворе гостиницы, который стал полигоном для испытаний фильтрующих подушек Маркуса. Мы с ним пытались найти уравнение для оптимального соотношения фильтрации окружающего воздуха от человеческих запахов. Для этого мы создали купол над задним двором: металлические профили формировали сетку из прутов, на которую мы устанавливали фильтрующие прокладки, каждый день меняя их размещение. Фактически мы пытались вычленить уравнение распространения запаха посредством диффузии и конвекции. Мы тоже день и ночь пропадали в Хрониках, изучая практическое применение Броуновского движения молекул. Но мы продвигались медленно, слишком много переменных в уравнении: скорость ветра, температура, влажность, давление, даже солнечная радиация то и дело вносила свои коррективы, а качающая головой Арси, выносила вердикт: пусть Падальщики и отваживали зараженных от подножия гор, используя приманки, те все равно один за другим возвращались обратно, чуя запахи десятков людей, трудящихся в открытых теплицах.
– Цепная миграция ослабла, интенсивность зараженных масс примерно в шесть раз меньше первоначальной, – утешала Арси, видя наши измученные проблемой лица.
– Но они все равно прибывают. Если прибыл один, то прибудут и другие. Продолжаем эксперимент, – решал Маркус.
Фидель продолжал улучшать каркас. Мы с Маркусом продолжали улучшать формулу пропитки. Их упрямство и безустанность мне импонировали, я и сам такой. Разница между нами в том, что я выносливее благодаря вирионам в крови, и тем не менее Маркус с Фиделем не давали мне ощутимой форы, я каждый день чувствовал себя школьником на экзамене строго преподавателя, а ведь я живу на земле уже семьдесят лет. В два раза больше них!
Вот и сейчас Маркус, не побоюсь этого слова, которому меня научили друзья Тесс, выпендривается, сидя на перекладине между металлпрофилями на высоте четырех метров над землей. Он отвинчивал рамы ферментированной прокладки, чтобы снова поменять ее расположение. Мы добавим еще десять таких подушек, пропитанных ферментами Геркулеса, которые должны замаскировать человеческий запах, исходящий от аграрников, радостно прыгающих сейчас вокруг первых ростков белокочанной капусты.
Недооценил я жителей Желявы. Когда две недели назад Тесса привезла сюда двести пятьдесят голодных оборванцев, я схватился за голову, высчитывая, сколько усилий и ресурсов понадобится для содержания такого количества нахлебников, которые ни выйти из подвала не могут, ни помочь Свену в готовке на целую армию. Первые несколько дней мы с Тесс ссорились ежеминутно, обвиняя друг друга в отсутствии поддержки, каждый считал свою сторону правой, потому что у каждого было весомых аргументов с целый амбар.
Но потом свою лепту внесла Алания – мудрый человек, которых я уже давно не встречал.
– Желявцы не беспомощные котята, – повторяла она каждый день, – за десятилетия подземной жизни в них скопился огромный потенциал. Помоги выпустить его, помоги обратить его нам на пользу.
А потом все стало разрешаться само собой. Сначала инженеры выдвинули обоснованные идеи по герметизации одного гостиничного крыла, к их энтузиазму присоединились Маркус с Фиделем, а потом и их коллеги-исследователи, и вскоре они уже варили линимент, рецепт которого изготовили еще десять лет назад, ну а Падальщики были за любой кипиш и снаряжали одну экспедицию за другой, подпитывая вдохновения смышленых котят.
И сейчас, наблюдая за тем, как быстро тут обосновались желявцы, которые уже соорудили два ряда стеллажей в теплице и уже что-то вырастили на своих удобрениях, я осознал ошибочность своего предрассудительного мышления.
– Не пытайся контролировать все. Отпусти людей. Дай им развернуться. Вот увидишь, они окажутся полезными, – успокаивала Алания, которая больше остальных понимала, что мне нелегко психологически, ведь мое одинокое существование резко оборвали.
Сначала безрассудная Тесса появилась на пороге, потом БМП, потом зараженные особи начали ютиться в подвальных камерах, а потом на голову свалилась куча людей. Я едва поспеваю за скоростью развития событий, потому что сорок лет прожил в относительном одиночестве на мертвой планете, окруженный лишь своими мыслями и призраками прошлого.
– Отпусти их в свободное плавание, позволь им развиваться. Подсказывай, ограждай от опасностей, учи, но не сдерживай их порывы изменить здесь жизнь. Вот увидишь, пройдет немного времени, и они удивят тебя своим прогрессом.
Алания как в воду глядела, и висящий над моей головой Маркус с высунутым набок языком от усердий экспериментально проверить новую гипотезу, на фоне шестерых аграрников, водящих вокруг стеллажа хоровод, ярче всего доказывали правоту мудрой женщины.
Когда мы закончили с перегруппировкой прокладок на куполе, он стал казаться еще более нелепым.
– Как будто под паутиной с кучей дохлых мух, – точно описал Маркус, смотря наверх.
Я ухмыльнулся.
– Арси, купол готов. Обновляй программу слежения, – произнес я в рацию.
– Поняла. Отсчет особей обновлен, – ответила она.
Маркус хлопнул меня по плечу. Он всегда так делал, словно подбадривал. Хотя мне все больше казалось, что таким жестом он подбадривал сам себя, потому что уже хорошо изучил мой вездесущий и непобедимый скептицизм. Это уже десятая попытка. И что-то мне подсказывало, что их будет еще сотни.
Мы уже собрались покинуть двор, как раздался приглушенный гул двигателей. Я пошел встречать Падальщиков.
Один за другим могучие Аяксы въехали на площадку перед входом в гостиницу. Водители ловко припарковали грузные и на удивление маневренные машины в ровный ряд задней дверцей ко входу «Умбертуса». Двигатели замолчали, внутри машин слышался задористый смех. Я закатил глаза, Падальщики уже не стремились быть тише воды, ниже травы. Совсем страх потеряли со всеми этими новыми, не побоюсь и этого слова, прибамбасами типа линимента, электропуль, мутантов среди них.
Наконец двери открылись, и из машин показались грозные фигуры в мощной зимней экипировке. Бойцы выносили блоки с плексигласовыми пластинами, какие-то связки были еще в промышленной упаковке.
– Держи, держи!
– Давай аккуратнее!
– Дверь открой!
Бойцы быстро разгружали машины, мне вообще они все больше нравились. За время совместной службы Падальщики научились читать мысли друг друга, они быстро понимали, что от них требуется, проявляли инициативу, гибкость в переговорах.
Кроме Тормунда.
Этот парень словно жил в параллельной вселенной, изредка пересекающейся с нашей. У него всегда было собственное мнение на все, он поступал, как хотел, и лишь богу известно, как Падальщикам удавалось преуспевать с этим сумасшедшим в их рядах. Тесса объяснила это тем, что каждый отряд Падальщиков своеобразен, но тем их единство и неуязвимо – все тылы всегда будут прикрыты, потому что тут куча ненормальных людей, которые видят проблемы с разных сторон. Так я открыл новую Тесс: несмотря на постоянные подтрунивания в ее адрес со стороны Тормунда, она не придавала им значения и видела в этом странном парне надежную опору.
– Эй, давайте понежнее с грузом! Это вам не ванильные печенюшки Свена, которыми можно стены крушить!
Странным образом в этом я с Тормундом был согласен. Свен был неважным поваром.
– Интересно, что он наварил сегодня? Есть хочется аж до тошноты! – стонал Легавый.
– Да ты жрешь больше остальных! – выплюнул Фунчоза.
– Неправда!
– А кто ночью под подушкой ржаные хлебцы точит? – не отставал Тормунд.
– Что?
Падальщики разом остановились.
– Так это ты Ночной Жрец? – воскликнула Бридж. – Я же говорила тебе, что то были крошки, а не таракашки! – с этими словами она ударила Калеба по плечу.
– Как тебе не стыдно, Легавый?
– Мы все делим поровну!
– Откуда ты достал хлебцы? Свен запирает кухню!
– Эй! – Легавый прикрикнул на ворчащих солдат. – Хочешь быть сильным и здоровым? Ешь один и в темноте! – гаркнул он и пошел прочь.
Из Аякса Маяка показалась спина Тесс, с тремя бойцами они медленно вытаскивали габаритный сервер, похожий на большой шкаф. Я подбежал на подмогу.
– Привезли два таких, – кряхтела Тесс, – здесь более производительные процессоры и оперативка больше, дисковый массив из четырех винчестеров. Арси описается от счастья.
Лицо Тесс покрывала испарина, сервер весил не менее двухсот килограмм, но даже изможденность на лице не могла скрыть ее воодушевление. Все, что привозили Падальщики все эти две недели, тут же поглощалось изголодавшимися по работе и созиданию людьми.
Разгрузка Аяксов шла вплоть до самых плотных сумерек: Падальщики вносили в холл гостиницы добытые процессоры, компьютеры, связки проводов, боксы с химреагентами, исследовательское оборудование, одежду и экипировку, медицинские изделия и многое другое, брошенное бесхозным на мертвой Желяве; в холле добытое тут же потрошилось руками жильцов, которые разносили все по складам или лабораториям.
– А это что за бокс? – спросила Куки, указывая на пластиковую коробку с крышкой.
– О! Это я отнесу Горе-Федору на кухню. Он уже две недели кошмарами мучается из-за потерянных сковородок, – сказала Бридж.
– Эти два бокса в лабораторию Маркусу. Он просил привезти его экспериментальные макеты, – командовала Ляжка.
– Томас, забери это к вам. Тут четыре десятка винтовок, а это гильзы, нитроцеллюлоза из отдела баллистики. Собери нам побольше электропатронов, – говорил Антенна.
– Столкнулись с зараженными? – участливо поинтересовался Томас.
– Еще ни разу не столкнулись лбами, но хочется быть готовыми к этому. Теперь же мы их не убиваем, – с этими словами Антенна постучал по модифицированному FAMASу на плече с широким магазином, в котором прятались электропатроны.
Я едва заметно улыбнулся. За эти две недели изменилось не только наше жилище, но и мировоззрение. Падальщиков все больше удавалось конвертировать на нашу сторону: зараженные больше не были для них кровожадными стервятниками, в зараженных наконец увидели людей. Так я открыл для себя и новую сторону этих солдат – они не простые убийцы, они полны милосердия, готовы учиться и готовы даже принять столь невероятную теорию, как три компонента сыворотки, возвращающей людей из ада.
К сожалению, единственным доказательством работы сыворотки была лишь Тесс, но она была не полноценна, ведь Тесс так и не перешла на сторону дьявола – она не превратилась, не лишилась сознания, мы успели это предотвратить.
Лилит. Вот чье пробуждение мы ждали с нетерпением.
Суета в холле продолжалась, тут и там раздавались радостные возгласы и подтрунивания Падальщиков. Ко мне подошла Тесса:
– Держи новые игрушки. Тут контрольные сыворотки, наборы реагентов и калибраторы, – она поставила передо мной большой алюминиевый охлаждающий бокс, послышался звон бутылей и ампул.
Я улыбнулся и кивнул. Она ответила тем же.
Мы не показывали чувств на людях, хотя всем уже известно, что у нас с ней один матрас на двоих (как и толчок – сказал бы Тормунд. О боже. Общение с ними начало сказываться). Но нам казалось правильным держать дистанцию все то время, пока мы были за пределами спальни. Мне – потому что я никогда не был любителем раскрываться перед чужаками. Тесс наверное тоже. Но взгляды ее сержанта Калеба я не мог не заметить. У них была история.
– У меня есть новость, – начал я.
– Плохая или хорошая?
– Пока не решил.
Тесса заинтересовалась.
– Арси взломала-таки защиту лаборатории в восьмистах километрах отсюда.
– Та, что где-то под Нидерландами?
– Возле Аахена.
Тесс чуть дернула ухом, как будто что-то услышала.
– И что там? – спросила она, взглянув на планшет.
– Наша следующая поездка.
Тесс смотрела в планшет, не реагируя на мои слова.
– Мы должны отправиться туда как можно скорее.
Тесса не двигалась и лишь озадаченно смотрела на планшет. Поначалу меня снова бросило в злость, как обычно это бывает, когда Тесса считает свои дела важнее моих. Но потом я понял, что в холле замерли все. Вернее все Падальщики, и все смотрели на наручные планшеты, в то время как остальные жители продолжали затаскивать добро в норы. Прямо сюрреалистичная картина.
– Мне это не кажется?
– Это глюк?
– Нечаянно словили сигнал?
Падальщики спрашивали друг у друга, но никто не знал ответа.
– Нас вызывают на связь, – наконец произнесла Тесс.
– Кто? – спросил я удивленно.
Она подняла на меня глаза, полные озадаченности, и ответила:
– Триггер.
Я не был знаком с данной личностью, но давным-давно Фунчоза красочно рассказал про гнусный характер их бывшего лидера. Гнусного ровно на сотню матерных слов и десять предлогов.
– Неужели гнида еще жива? – спросила Ляжка.
– Как он вообще подсоединился к нашей платформе? Вся система Фелин была подвязана к Желяве. Там никого не осталось! – удивился Хумус.
– Мы так и не перепаяли наши датчики. Центр управления Желявы продолжает функционировать, как и ее система слежения. Триггер видит наше передвижение, – объяснил Вольт.
– Но где он? Ему что желявские крысы помогают?
– Да он сам крыса!
– Не обижай крыс. Это поразительно умные и верные создания. А Триггер…
– Чмо! Соглашусь с Буддистом. К черту это чмо! Игнорируем звонок и идем телек смотреть. Меня там ждет четвертая серия про захватывающую жизнь мух, – произнес Фунчоза решительно.
– Когда ты стал смотреть документальные фильмы? – удивился Электролюкс.
– С тех пор как узнал, что самцы зеленых мух приносят самке дань в виде какой-нибудь еды, чтобы она его не сожрала после спаривания. А потому, – Фунчоза протянул желявский соевый батончик Хай Лин, поклонился и произнес, – да сжалишься ты над моей никчемной жизнью да усмиришь свой гнев ибо снова хочу нырнуть в твой богатый внутренний влажный мир!
– Дурак ты, – прыснула девушка, но соевый брикет из рук приняла.
– Эй, ау, что с этим делаем? – Антенна вознес надо всеми свой планшет.
– Надо ответить, – предложил Буддист.
– Зачем? – воспротивился Лосяш.
