скачать книгу бесплатно
– Кто-то уже третий день не в настроении, – подмигнул Фабио Ульриху в ответ на его комментарий.
Оба спрятали свои улыбки в тарелках с переваренной овсяной кашей, продолжая переглядываться и кивать в сторону ревнивой фурии.
– Да отстаньте вы от нее, – Малик встал на защиту коллеги.
Той было наплевать и на шутки, и на попытки ее защитить. Она продолжала сосредоточенно жевать зубочистку, разглядывая заснеженные ели за окном ресторана, и разрабатывать план по расчленению Тесс.
– В самом деле! Может, Божена из Китая. Там надо было чавкать в знак того, что еда вкусная. Чем громче, тем лучше! – поделилась Хайдрун любопытным фактом. Она у нас вечная заступница за мир во всем мире.
– Точно! Божена – панда! Вот, откуда твое лицо мне знакомо! Из документалки Дискавери!
Божена продолжала беспристрастно ковырять зубочисткой меж зубов и чавкать, пропустив между ушей шутку Арси.
С одной стороны, мне жаль, что она перестала быть для Кейна ассистенткой номер один, но с другой стороны поделом ей. С ее королевской заносчивости давно пора спесь сбить.
– Так ты расскажешь нам, чем эти двое занимаются в лаборатории? – спросил Томас Малика.
– Опытами по восстановлению репродуктивной функции…
– Да хватит уже! – Томас огрызнулся на Фабио.
Ему тоже не нравилась идея того, что его сестренка, возможно, сдружилась с Кейном на уровне бедер. И я не знаю, почему. То ли потому что мы воспринимаем Кейна, как бездушного эгоиста, и Тесс могла найти себе партию получше. То ли потому что мысль о том, что твоя младшая сестренка – потаскушка – мерзкая сама по себе.
– Нас не посвящают, – ответил Малик, стараясь казаться равнодушным, но у него это плохо получалось, потому что Тесса и его сместила с роли ассистента Кейна.
В общем, ревность прочно поселилась в гостинице с того момента, как Тесса ворвалась в наш маленький меланхоличный мир с намерением всех нас спасти. И знаете что? У нее это получалось!
Признаюсь честно, после того спектакля три дня назад, когда Лилит узнала на фотографиях в кулоне своих детей и разревелась, мы все как пришибленные ходим. Я никогда не воспринимала зараженных, как людей. Странно, да? Вся теория Кейна в том и заключалась, чтобы из зараженных сделать людей обратно, мы все согласились с ней, но сами-то еще ни разу не представили итог. А он вот тут, прямо под одной с нами крышей – Лилит почти вспомнила себя, вирус не позволил ей пройти дальше к своей человечности, поставив подножку и снова затащив в свои беспамятные объятия. Но Лилит там. И от этого на груди так тяжело! Как же ей должно быть страшно там! Вот только где это там? И как ее оттуда вытащить?
Все это время Малик с Боженой работали в биохимической лаборатории и делали для Кейна анализы клеток мозга Лилит. Большего им не позволяли. Малик обижался на Кейна из-за того, что тот избрал Тессу своим первым помощником. Что-то про ее интуицию он сказал, мол, она помогает в экспериментах. Что это за загадочная интуиция и почему только Тесса ею обладает, нам не говорят.
Мне и не нужно. Мне нравится Тесса. Она сделала нас лучше. С ее приходом в наших упорядоченных размеренных жизнях началась беспрестанная дискотека, в которой я все больше и больше перестаю что-либо понимать. Столько новых фактов открылось, столько безумных затей мы осуществили!
Каждую ночь я стараюсь отвлечь Малика от обиды на Кейна, и скажу вам, у меня чертовски хорошо это получается. Может, он и прирожденный исследователь, но я – прирожденная развратница. Я сделаю все для парня, которого люблю. А Малика я люблю всем сердцем! Вот и сейчас мысли о нем, о его голом торсе, прижимающемся ко мне, о его горячем языке, облизывающем мою шею, заставляли биться мое сердце все быстрее.
Внезапно что-то ударило меня в лоб.
– Ай! – вскрикнула я и потерла место ушиба.
Передо мной на столе лежала печенька в виде лося, которые сегодня испек Свен. Этими лосями можно гвозди забить. Но мы, как всегда, расхваливаем стряпню нашего безнадежного повара и макаем лосей в чай, а потом долго и упорно сосем.
– Ты чего? – выругалась я на Хайдрун, которая запустила в меня железным копытным.
– У тебя слюни по подбородку текут. Хватит смотреть порно прямо перед нами.
Мы сидели в ресторане и завтракали всей компанией.
– Оно же в мыслях!
– Зато эрекция в реальности, – Хайдрун указала на мои соски.
Я смущенно закрыла свои набухшие вишенки. Малик рядом усмехнулся, я потупила глаза.
Вдруг на лестнице послышались быстрые шаги, и в столовую вбежала взволнованная Тесса.
– Завтрак окончен! Дел много! – бросила она в своей привычной командирской манере.
– И тебе доброе утро, – мы поприветствовали ее вразнобой.
Хайдрун радостно помахала ей, Ульрих послал воздушный поцелуй, немой Миша отдал честь. Но Тесс не разделяла нашего позитива. Впрочем, как и всегда.
– Вы оглохли? Если хотите наконец узнать, что раскопал Кейн, всем бегом в лабораторию! – повторила она на этот раз тоном, не терпящим возражений.
Мы тут же побросали ложки и стаканы и сорвались с мест.
– Не отставай, панда! – крикнула Арси Божене.
Та неторопливо вытянула пятую зубочистку и мысленно выжгла на ней имя нашей хакерши с дредами. А потом любопытство все же взяло свое, в следующую минуту она уже бежала в наших рядах в лабораторию, двери которой наконец открылись для нас.
Кейн приветствовал нас в лучшем расположении духа, чем обычно, хотя было видно, что он невообразимо устал.
– Доброе утро. Пожалуйста. Проходите. Рассаживайтесь, – приветствовал он детишек в учебном классе.
– Привет, Лилит!
– Как поживаешь, Лилит?
С того момента, как нам стало известно о том, что Лилит по-прежнему человек, просто где-то глубоко спрятанный в этой чудовищной оболочке, мы стали чаще разговаривать с ней. Она, конечно, не особо говорливая и на все наши реплики рычит в ответ, но все же мы больше не могли воспринимать ее как безмозглую зараженную особь. Она лежала в плексигласовом боксе с головой, оторванной от остального тела искусственно вызванным параличом, но ее это ничуть не смущало.
Наверное.
Я оглядела ее с ног до головы и поняла, что мне срочно надо сделать ей маникюр и педикюр. А то проснется и ужаснется своим гигантским когтям. А у Хайдрун возьмем одно из ее платьев в стиле бохо, Лилит подошел бы зеленый цвет – как у сочной летней травы на альпийских лугах вокруг нашего отеля.
Мы собрались вокруг голографического экрана, который уже демонстрировал какую-то непонятную чертовщину, от которой мне спать хочется. Я в этих делах больше на Зелибобу похожа: просто скажите, куда бежать и где копать. Избавьте от излишних научных терминов.
– Итак, – начал Кейн, – хочу вас всех поблагодарить за ваши усилия. Потому что впервые за последние сорок лет мы сдвинулись с мертвой точки!
Мы все тут же радостно переглянулись и заулыбались. Хайдрун захлопала, Ульрих снова послал Тессе воздушный поцелуй, Миша отдал честь.
Мне не верится! Неужели это все? Неужели мы закончили лекарство? Неужели третий компонент сработал и сыворотка готова? Неужели мы спасем Лилит и всех остальных?
– Итак, как вы помните, для создания антивирусного препарата мне необходимы три комбинации генов: те, что отвечают за прекращение выработки эритроцитов; те, что отвечают за изменение метаболизма; и те, что отвечают за подмену сознания. Мне наконец удалось понять, каким образом вирус деактивировал сознание человека, а это означает, что мы сможем закончить сыворотку!
Мы хором из шестнадцати голосов выдохнули, некоторые даже возвели глаза к небесам. Воистину мы ждали этого момента много лет.
– И что теперь? Кол в сердце, отрезать башку? Чеснок, кресты… Как нам победить этих кровососов? – Перчинка готова была ринуться в бой.
– Не все так просто, – сосредоточенно произнес Кейн.
Он вывел перед нами изображение человеческого мозга, в котором загорались яркие светлячки, а между ними тянулись голубые нити, создавая запутанные сети.
– Это вязание крючком «Ажурный узор номер пятнадцать»? Я видела его в «Рукодельнице» за июнь двадцать девятого!
Мы все с недоумением посмотрели на Хайдрун. Кейн продолжил, сделав вид, что не расслышал ее.
– Вирус не отключает части мозга, как и не блокирует работу нейронов. Он отключает целые нейронные сети мозга. Объясню, как.
Картинка с мозгом, внутри которого плелся «Ажурный узор номер пятнадцать» из нейронных сетей, ожила, и теперь мозг вращался так, чтобы мы рассмотрели всю эту серебристо-голубую вечеринку в трехмерном изображении.
– В две тысячи семнадцатом году нейробиологи из Швейцарского института в рамках исследовательского проекта «Блю Брэйн» применили в изучении работы мозга алгебраическую топологию и пришли к удивительному открытию[17 - https://hightech.fm/2017/06/13/brain-dimensions (https://hightech.fm/2017/06/13/brain-dimensions)]. Они нашли в мозге многомерное пространство, которое формируется порядка восьмидесяти шестью миллиардами нейронов. Тогда нейробиологи создали компьютерную модель неокортекса – это самая последняя сформировавшаяся в ходе эволюции часть мозга, которая как раз и отвечает за сознание и восприятие. Так вот, в работе компьютерной модели исследователи увидели, что связи, в которые объединяются нейроны, создают многомерный геометрический объект. Сначала эта связь выглядит как линия, потом она становится двумерной плоскостью, типа доски, потом кубом и так далее. Они формируют сложные фигуры с несколькими измерениями. И самое большее число измерений – одиннадцать.
Мы наблюдали за видеофильмом, в котором демонстрировалась эта теория. Внутри мозга виднелись яркие серебристые нейроны, а между ними, как провода, тянулись голубые связи, по которым бегали огоньки. Мы наблюдали за тем, как в мозгу сначала активировались два нейрона с одним проводом, потом их стало четыре, как плоский четырехугольник, потом связи принимали объем, и мы уже смотрели на кривой куб, и дальше вся эта конструкция быстро разрасталась: соседние нейроны загорались и добавляли новые измеримые плоскости.
– То есть вирус блокирует связь между нейронами? – уточнил Томас.
– Именно. Нейрон не может быть основной измерительной единицей мозга, потому что нейроны отмирают по разным причинам, но это не значит, что мы тут же забываем, как держать ложку или заново учимся ездить на велосипеде. За нашу память отвечают целые сети. Когда один нейрон выходит из строя, сеть подключает к себе другой нейрон и продолжает функционировать.
– Что все это значит? Деятельность нейронных связей по-прежнему сохранена, но человек не может ею воспользоваться? – спросила Божена.
Которая наконец оставила пытки зубочисток и влилась в общую думающую массу.
– Именно. Вирус просто перезаписал их программу. Внедрил в них некоего блокировщика сигналов на генном уровне и каждую секунду, даже сейчас, продолжает рьяно отслеживать любые попытки человеческого сознания вернуться. Я уверен, что, когда зараженный видит нечто очень дорогое для человека, как например фотографии детей для Лилит, комбинации нейронных сетей активируются, вспыхивают, как мы видели это у Лилит под воздействием сыворотки на энцефалограмме. Заряды импульсов по-прежнему возникают, просто они не доходят до ядра нейронов – вирус блокирует их.
– Ты сказал на генном уровне? – переспросил Томас.
– Именно. Малик, Божена, все эти три дня вы занимались расшифровкой ДНК нейронов Лилит, и благодаря вам мы определили вирусные генные комбинации, которые срабатывают, как блокировщики, – Кейн довольно улыбнулся.
Внимание! Кейн улыбнулся!
Божена тут же расправила плечи и взглянула на Тесс так, как боксер, победивший на ринге, смотрит на противника: мол, это была хорошая игра, спасибо, но ты лузер!
– И как вирус контролирует нейронные связи? – спросил Томас.
– При помощи все той же алгебраической топологии. Он понял ее. Как вы помните, нулевые пациенты превращались девять месяцев, и все это время вирус ковырялся в их мозгу, он изучал его и вычислял. Это поразительно!
Кейн был так воодушевлен, что аж чуть не прыгал. Конечно, я бы разделила его энтузиазм, если бы победа вируса не означала тотальное вымирание человечества. Но видеть Кейна в азарте ученого после его привычного меланхоличного и бесстрастного существования с нами в одних стенах было действительно очаровательно.
– Он прописал всю эту информацию в гены. Он создал целую программу, блокирующую связи в одиннадцати измерениях. Вот она.
Мы увидели хромосому с ярко подсвеченными одиннадцатью промежутками. Кейн приблизил их, чтобы мы увидели цепи нуклеотидов, которые горели ярким синим цветом.
– Вот в этих частях ДНК прячется наш блокировщик, – прокомментировал Кейн. – От самого меньшего набора генов, которые блокируют возникновение связей между двумя нейронами, до самого огромного, который блокирует связи, возникающие в одиннадцати измерениях.
– Это невероятно! Вирус что, написал своего рода искусственный интеллект?! – Ульрих даже рот открыл от удивления и потрогал голографическую картинку, желая прикоснуться к чуду.
«Он взял за основу наш интеллект и создал его копию», – нарисовал немой Миша в воздухе свои магические знаки.
– Погодите, ребят, – вставила Перчинка, – тут что-то не клеится. Согласно твоей теории, зараженные могут обладать всеми одиннадцатью измерениями человеческого сознания и фактически могут быть такими же умными, как мы. А если это так, то они бы нас всех уже давно истребили. А вы сами видели, что они там далеко не такие сообразительные, как описывает твоя теория. Вспомните хотя бы ИКЕЮ.
– Ты совершенно права, Перчинка, – наконец-то у Кейна были ответы на все наши вопросы. – Не все они обладают активными одиннадцатью генами. У Лилит, например, их всего три. Остальные восемь пусты. Словно вирус оставил там потенциал, который сможет использовать при дальнейшей мутации. Ему необходима человеческая кровь, чтобы его наращивать. Если Лилит обратит человека в зараженного, то вирус ее формы мутирует в новом человеческом теле и новообращенный будет иметь меньше пустот и больше вирусного интеллекта. Зараженный от Лилит будет умнее нее. Вирус совершенствуется, передаваясь от человека к человеку.
– Значит, поначалу, они все были тупые? – предположил умный Зелибоба.
– Именно. И по видеозаписям Хроник это ясно видно. Они брали нас массовостью, а не смекалкой.
– Но сегодня зараженным нужно быть сообразительнее, чтобы выкорчевывать нас из-под земли, – вставила Тесса.
– И поэтому вирус совершенствует свое сознание, – Томас продолжал мысль.
– Ну и до каких пор он будет совершенствоваться? Может, он вообще скоро шахматным гением станет! Когда он уже прекратит выпендриваться? – спросила Арси.
– Умнее человека он не станет. Этот вирус – поразительная форма жизни. Он приспосабливается ровно к тому виду, который хочет поработить. Если у человека существует одиннадцать измерений сознания, вирус ровно столько и создаст. Если бы мы имели пять уровней сознания, он остановился бы на пяти. Мутировать дальше ему нет смысла.
– Значит, сорок лет назад вирус уже создал в своем геноме одиннадцать генов, отвечающих за отключение сознания, верно? – Малик начал подводить итог.
– Именно.
– И в течение сорока лет он их постепенно активирует от зараженного к зараженному.
– Именно. Он растит свой интеллект поколениями зараженных.
– Активация всех одиннадцати генов – это его конечный гомеостаз, который теперь мы должны скопировать, чтобы получить третий компонент?
– Именно.
– Так давайте его копировать! Чего мы ждем?
Мы все тут же закивали, соглашаясь в нетерпении с Маликом. Тесса и Кейн переглянулись. Не понравился мне этот взгляд, словно они договаривались вместе нажать на кнопку в черном чемоданчике.
– В этом-то вся проблема, – ответил Кейн.
– Ну конечно!
– А куда ж без нее?
– А когда нам все легко давалось? – вздохнули мы разношерстным хором.
– У Лилит всего три заполненных гена. Нам не хватает восемь блоков с информацией, – пояснил Кейн.
– И что делать?
– Искать их у других зараженных, – ответила Тесса.
Несколько секунд в лаборатории царила тишина. А потом бомба-таки взорвалась.
– Вы с ума сошли?
– Опять их ловить?
