скачать книгу бесплатно
* * *
Подошёл к концу четвёртый месяц в такси.
Стало понятно, что меня хватит надолго, а первое время я в этом был совсем не уверен. Другой вопрос, а надо ли мне это будет затягивать надолго? Надеюсь, что нет.
Внезапно вскрывшееся графоманство отчасти скрашивает унылую работу, которую многие считают весёлой, забавной и полной удивительных встреч с интересными людьми. Надо отметить, что и работу фотографа, во многом унылую и весьма непростую, тоже считают весёлым времяпрепровождением…
Интересные люди, меж тем, действительно попадались – раз десять. Из них раз пять это были мои знакомые, которых я куда-то возил.
Оказалось, что работа эта довольно азартная.
Во-первых, для меня это в целом был определённое испытание: смогу ли? Конечно, я и без таксования знал, что люблю рулить и относительно легко нахожу общий язык с разными людьми, но вот смогу ли стать кем-то вроде хорошего таксиста – уверен не был. Я и сейчас не уверен, хотя и надеюсь, что стал неплохим, как минимум.
Во-вторых, мне очень интересно изучать, как устроен тот или иной бизнес и немедленно лезть исправлять что-то, что требует исправления. Такая вот поимка блох, их вычёсывание – тоже азартная штука, и я немедленно впрягаюсь, даже если об этом не просили.
В-третьих, есть вероятность, что таксование принесёт какие-то неожиданные побочные плоды. Я традиционно кокетничаю и отмахиваюсь от разговоров про книжку, но раза два в неделю стабильно задумываюсь о том, а не засесть ли за эти тексты, не поправить ли там кучу грамматических ошибок (пишу с телефона чаще всего, «с колёс», бегло и ужасно безграмотно) и, сделав беглый аудит написанного, не отнести ли их кому-нибудь, кто даст дельный совет, что с этим делать?
И, знаете, почему не сажусь? Боюсь, что услышу громкое ржание в ответ и рекомендацию растопить этим барахлом какую-нибудь печь. Я трус. Увы.
Афродита, моя нынешняя боевая подруга, ведёт себя в целом достойно. Даже несмотря на то, что моё с ней знакомство началось весьма странным поступком с моей стороны. Я сел в новую машину, залез в меню, изучил его и поправил все необходимые пункты, включая тот, что отвечает за приглушение музыки при работе заднего парктроника, после чего включил реверс и начал медленно катиться назад под приглушённую музыку, ожидая, когда же машина заорёт «тормози». Афродита молчала как рыба об лёд, лишь негромко уткнулась бампером в забор.
Парктроников на ней попросту не было. Но был пункт меню и приглушение музыки…
Я сел в новую машину и первым делом тюкнул её задом об забор. Несильно, без следов, но всё же… Но корейская дурнушка на меня не обиделась, надеюсь. Как не обижается и на мои комплименты касательно её внешности и способности разгоняться и тормозить. Мы поладили.
Периодически мне начинают весело сигналить и приветствовать жестами водители соседних машин. Я отвечаю взаимностью, хотя часто даже не узнаю сидящих внутри. Не очень понимаю, что делать с этим… И можно ли здесь чего-то делать вообще.
Сейчас поставил себе условный план дотянуть до февраля, ударно работая, а дальше начну кумекать, куда двигаться, и кем я хочу стать, когда вырасту.
* * *
– Вы ведь пьющий? – пассажир тревожно смотрел на меня.
– Как вам сказать, – начал я неопределённо, соображая, к чему такое неожиданное начало разговора, – выпивающий, как минимум…
– Это хорошо!
– Вы так считаете?
– Я вот в завязке. Понял, надо тормозить. Сейчас уже пять месяцев сижу на Новопассите.
– В каком смысле?!
– Буквально. Я его перорально… В пределах одного флакона в день. Вы знаете смысл слова «перорально»?
– Конечно.
– А то тут один услышал и чуть с кулаками на меня не полез. Остановимся у аптеки, хорошо? Я тут все аптеки знаю. Вон там давайте, не у этой, в этой дорого. Дальше. Видите? 16-й дом. Там триста рублей. А в этой – шестьсот.
Мы остановились у аптеки на Кутузовском, пассажир сгонял за пузырьком.
– Я тихонечко. По глоточку. И, знаете, никакого алкоголя не нужно. Очень расслабляет.
– Может, всё-таки лучше винца? Чем глушить это. Побочка там должна быть.
– Вино это ваше стоит дорого. Шираз-хуяз, это не бери, там танины, здесь кислотность, там пробка с грибком… А это – встряхнул и отпил. Я привык уже. Вам не рекомендую. Вы ещё молодой. А мне самое оно. Я тут вздремну, ладно?
* * *
– Это мы сейчас в караоке! – пояснила девушка, включившая на мобиле просмотр видео с поющими «Музыка нас связала» пациентами. – Песня моего детства!..
Когда композиция смолкла, последовал аккуратный вопрос:
– Вам какую поставить песню: Смайл или Филингз? Я пела одна.
Мне было трудно выбрать, и я решил оттянуть удовольствие.
– Смайл Чарли Чаплина?
– Кого?! Вы что… Клоуна? Нет, Майкла Джексона.
Запись песни, меж тем, никак не находилась в недрах телефона. Мы бегло пробежали по всему репертуару, включавшему в себя песни Плот, Старое кафе, Есть только миг между прошлым и будущим, пару неизвестных мне произведений и тут на беду батарейка айфона издохла и горловое пение прекратилось.
– Мы всегда с девочками в это караоке ходим, – заполняла неловкую звуковую паузу пассажирка. – У нас типа традиция. Там главное не набухаться в слюни. Кстати, сколько времени? Пиво не поздно ещё взять в Перекрёстке?
* * *
– Как вы хотите поехать? – обращаюсь к даме в соболях, – можем по Большим Каменщикам, можем по набережной. Время одинаковое.
– Мне всё равно. Вы как хотите?
– Я бы выбрал набережную. Там романтичнее.
Молчание секунд десять.
– Дожили. «Романтичнее»!.. Вы на самом деле таксист?!. Я начинаю волноваться. Мне звонить мужу?
– А чего вы опасаетесь? Что я маньяк?
– Для маньяка вы сами слишком романтичный. Поехали по набережной, вы правы.
* * *
– Я езжу только комфорт-плюсом и иногда бизнесом, – рассказывала мне вкусно пахнущая духами пассажирка, – даже просто комфорт перестала заказывать. Представляете, однажды едем с одним… Кстати, у вас можно курить систему нагревания табака? Спасибо. Я в окошко. Так вот. Едем. И водитель всё время что-то пишет. В телефоне. Строчит. Тык-тык. Я ему сделала замечание, конечно… Но аккуратно. Мало ли, что…
– А он?
– Ну извинился, конечно, но я же вижу: весь погружён куда-то туда.
– Едет плохо? На ходу пишет?
– Да нет, едет нормально и пишет на светофорах. Но всё равно! Что там такое важное может быть, что нельзя подождать, пока я выйду?!
Я задумался, выбирая из множества вариантов самый подходящий.
– Вдруг он девушке писал.
– Да какой девушке! Ему лет двадцать. Девушке… Откуда у него девушка? Он же таксист. Да и что он так долго ей писать мог?!
– Ну не знаю… Что она совершенно прекрасная, например.
– Это можно и быстро написать! – буркнула дама.
– А вдруг он развёрнуто излагал?
– Ну хорошо, хорошо. Я отчасти неправа. Но он же потом мог написать… – Дама закурила вторую систему нагревания табака.
Я продолжал:
– А вдруг она сказала, что выходит замуж за другого? И времени не было совсем? Вдруг это был единственный шанс успеть сказать, что её глаза, как два бездонных озера…
– Вы выдумываете!
– …в которых он тонет каждый раз, когда в них смотрит? Что её губы как…
– Ну всё, всё, мне уже стыдно, вы добились своего, поздравляю! Я типа разрушила чью-то любовь, да?
Я пожал плечами.
– Кто знает. Может, он и она найдут себе других. И будут их так же любить. Но какова вероятность, как думаете?..
* * *
– Я тут, между прочим, в чулках! – визгливым тоном сообщила мне юная мамзель.
Если бы я не рулил в этот момент по Новому Арбату, то наверняка бы обернулся и рассмотрел колени пассажирки, но отвлекаться нельзя: мы лавируем в потоке обезумевших от радости выходного дня москвичей и гостей столицы.
P.S. Не пугайтесь: я просто предупредил пассажирку, что остановиться напротив входа в магазин не смогу: знаки, камеры, штрафы. И проеду вперёд метров 50 до автобусной остановки, где могу высадить без получения штрафа. А барышня, видимо, намекала на то, что ей будет прохладно идти эти 50 метров по стуже.
* * *
Забираю дядечку с Бронной.
– Шабат шалом!
Я на мгновение запнулся, вспоминая, какой ответ на этот пароль надо ответить, но всплыло только «ой, вей» и потому я всплеснул руками и выпалил:
– Ой, вей!
Пассажир расхохотался, а потом тихим голосом произнёс с заднего сиденья:
– Я подумал, вдруг вы еврей? Вы случайно не еврей?
Надо было немедленно ответить вопросом на вопрос, и я спросил, знает ли он анекдот про «Рабинович, вы случайно не шахтёр?», на что дядечка расхохотался ещё сильнее, смеялся чуть ли не минуту, а затем, прекратив, сделал серьёзное лицо и сказал:
– Нет, не знаю.
Оказалось, что он действительно его не знал, по крайней мере после того, как я его рассказал, человек заливался слезами от смеха до самого Реутова.
Вылезая из машины, он произнёс искренне:
– Очень жаль, что вы не еврей!
* * *
Везу парочку. Настрой у них жутко романтический: если бы не подлокотник с бутылками воды, разделяющий влюблённых, они бы наверняка успешно совокупились минуте на десятой поездки. Всю дорогу там что-то шуршало, причмокивало, поскрипывало и постанывало.
Привожу их на Олимпийский, мысленно поздравив обоих с успешно завершённой поездкой, жму на кнопки в таксометре, влюблённые тем временем благодарят и выметаются вон, а у меня верещит новый заказ на Ленинградский вокзал: «длинная подача».
Ночь на дворе. Машин мало. Мне сейчас рукой подать до третьего кольца, там по Рижской эстакаде пролететь стремительно – и я почти у цели. Коробку в драйв, левым глазом в левое зеркало, на дороге никого, поворотник, тапка в пол, индикатор антипробуксовочной системы яростно моргает, бодро набираю скорость, надо успеть к вокзалу за шесть минут и пока не отменили заказ (этим плохи длинные подачи: пассажиры часто отменяют, видя, что машина далеко).
– Ух ты, вы решили меня украсть?!
Я дико испугался. Я был абсолютно уверен, что один в машине. Девушка тихо как мышка сидела сзади, ожидая, что молодой человек откроет ей дверь с её стороны. Тот вышел из машины и начал обходить её сзади… И делал это неспешно, судя по всему. А я дал по газам и сорвался в ночь с его пассией на борту.
Торможу. Оборачиваюсь. Она почти хохочет. Начинаю извиняться. Хохот ещё сильнее: видит мою абсолютную растерянность.
– Сейчас я сдам назад, не волнуйтесь.
– Нет, погодите. Что там Витя делает, мне интересно?..
Я посмотрел в зеркало. Витя стоял у грязной обочины как истукан и не делал, судя по всему, ничего.
– Он в шоке. Давайте я тихонечко сдам назад и высажу вас.
– Не надо. Я хочу посмотреть, что он сделает. Он же ничего не предпринимает, глядите!..
Я включил мужскую солидарность.
– А что ему делать-то?! Достать табельное оружие и палить в нашу сторону? Опасно, тут же заложница…
– Да нет у него табельного оружия. Только в танчиках в компьютере у него оружие. Нет, вы смотрите, он даже не идёт в нашу сторону! На его глазах какой-то мужик меня увозит неизвестно куда… Что за мужики пошли, а?! – и затем, подумав: – А можете проехать ещё метров триста вперёд?..
Мне было жалко Витю, мне было совестно за мою невнимательность, мне не хотелось его троллить, и я всё-таки сдал назад, отгрузил ему невесту и, извинившись ещё раз, помчал к Ленинградскому.
Но мужики на самом деле пошли… Не особо. Прямо скажем.
* * *
